Глава 16

«Война – худшее изобретение человека.

Но денежное.

Впредь постарайся избегать заявлений, которые могут привести к войне.

Но никому не позволяй принимать решения за тебя.

Иногда ради мира стоит воевать».

Из письма Алвиса к Турену Ли

– Когда-нибудь я напишу об этом книгу. – Алан со стоном соскочил со спины Угля и пошел рядом с конем. – Так и назову: «Семь дней в седле, или Как приобрести железную задницу, похудеть и поссориться с женой».

– Ты преувеличиваешь, хорошо едем. – Иверт мог спать, есть и справлять нужду, не слезая с лошади, поэтому брюзжание Алана его совершенно не трогало. – И Валия уже не сердится. Она стала улыбаться после последнего привала.

Еще бы! Последний привал был два дня назад и пришелся на небольшую деревню, где их с радостью взяли на постой, накормили свежим хлебом и кашей без угольков, истопили баню и уложили спать на кроватях.

– Скажи мне, Кузнечик, зачем ты вообще потащил женщин в поход?

– Потому что был глуп!

Ну и не хотелось оставлять врага в тылу, а Валия, несмотря на то, что их отношения стали намного теплее, все же рассматривалась Аланом как враг. А еще потому что Вадий постоянно намекал, что ревнует, и Виктории хотелось его подразнить. Абсолютно детская причина! Смешная, глупая и несерьезная. Но все, что было связано с темным богом, казалось Виктории смешным и несерьезным.

Она так и не решила, как относиться к этому бурному роману во сне, поэтому и дурачилась, считая его нереальным. Хотя Вадий, похоже, так не думал, он появлялся каждый раз, стоило Алану задремать или устало прикрыть глаза, а на вопросы, как ему удается подловить момент, отшучивался, что у него на Викторию колокольчик висит.

Алан подозревал, что Оська, более продвинутый ходок, чем он сам, каким-то образом умудряется предупредить Вадия. Правда, сам шут от всего отнекивался, делал большие глаза и утверждал, что он вообще не знает, кто такой Вадий. Но на перегонах с наслаждением горлопанил разухабистую песенку о шамане, у которого темный бог увел женщину-воительницу. Алан на него косился, но, глядя в честные-честные синие глаза, только вздыхал укоризненно и молчал. Они больше ни разу не возвращались к разговору о ходоках. И хотя иногда очень хотелось задать шуту пару десятков вопросов, но Оська избегал этих тем, и Алан не настаивал.

– Ладно, Валию потащил, но Ваську зачем? – не мог угомониться Иверт.

Хотя вот Васька как раз чувствовала себя в походе лучше всех. Добрая и непосредственная девочка пришлась по душе суровым воинам, и ее баловали при каждом удобном случае. Даже Лис с Вороном припрятывали для нее куски повкуснее, а Найк вообще души не чаял, называл киреной Егозой и ни в чем не отказывал, чем Василия и пользовалась без зазрения совести. Вот и сейчас она ехала верхом, сидя впереди наместника Рогана, и что-то увлеченно ему рассказывала.

– На Ваське настояла Валия, – со вздохом ответил Алан. – Она посчитала, что девочке опасно оставаться в Осколке без присмотра. Да и пора ей учиться быть принцессой, – усмехнулся он.

«Кир Алан, вы только посмотрите на эти жадные взгляды! – категорично заявила супруга за день до отъезда. – Я настаиваю, чтобы дочь вы забрали с собой».

«Почему?» – спросил тогда Алан.

«Потому что я знаю, что бывает с наивными девочками без присмотра строгого взрослого», – обрубила герцогиня. И на этом разговор был закончен. Алану самому не хотелось оставлять Ваську под присмотром Серого и Сарха, поэтому он даже спорить не стал, только взял с Валии слово, что девочкой она будет заниматься сама.

– Ладно, женщины добавляют нашему походу чувственности и веселья, но зачем ты позвал с нами ксена? Этот горелый сразу же привлечет к себе внимание!

– Ураган! – Алан в сто пятый раз вздохнул. – Я уже объяснил, Эдар идет с нами вместо проводника.

– А Алвис нам зачем? – не унимался Иверт, причем этот разговор он заводил раз пять за день.

– Алвис наш враг, я ему не доверяю, – терпеливо отвечал Алан.

– А меченому доверяешь?

Иверт расстегнул полушубок и, стащив с головы шапку, засунул ее за пояс. Они подъезжали к столице, и климат здесь был намного теплее, чем на фронтире.

– Эдару я тоже не доверяю, но ему верит отец Жириш, поэтому верю и я.

– Если что, я его зарежу.

– Отлично! – Алан криво усмехнулся. – Сразу после Лиса. – И, увидев вопросительный взгляд, пояснил: – Я приказал Лису, чтобы он убил брата Эдара при первом же намеке на измену.

– Ты вождь, тебе виднее!

Иверт ускакал вперед, а к Алану подъехал брат Эдар, легок на помине, он подождал, пока герцог взгромоздится в седло, и только после этого начал разговор.

– Я не нравлюсь вашему советнику.

Ксен не снимал глубокого капюшона и перчаток, но Алан все равно видел безобразные шрамы. От памяти не так просто спрятаться за куском тряпки.

– Иверт не любит новых людей в моем окружении, – нейтрально ответил герцог.

– Ваша жена тоже относится ко мне с предубеждением, – в голосе ксена прозвучала легкая ирония.

– Герцогиня ко всем так относится. Но ведь не ради того, чтобы сообщить мне об этом, ты затеял разговор?

– Сегодня вечером мы прибудем в столицу.

– Вовремя, а то я уже зверею без кровати и ванны.

Тут же зачесалась борода, и Алан с наслаждением поскреб подбородок. Самое страшное – подхватить вшей, но вроде пока Ирий миловал.

– Пройдем через улицу Скомороха, там редко бывает патруль, да и ждут вас со стороны гор. Думаю, утро вы встретите в своем доме.

Алан кивнул, и дальше они ехали молча. Было немного нервно и очень любопытно. Во время пути они не заезжали в крупные селения и часто ночевали в лесу, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. По дорогам шастали шпионы Наместника, а Алану хотелось, чтобы о его прибытии узнали как можно позже. Поэтому они выдавали себя за наемников, сопровождающих раненого Длань. Это было почти правдой, Алвис еще не оправился после ранения и верхом ехать не мог, для него запрягли второй возок, и Искореняющий путешествовал с комфортом, все чаще вызывая у Алана приступы жгучей зависти.

Как и обещал Эдар, в город они вошли в темноте и разными группами. Герцога сопровождали ксенята, брат Эдар, Иверт и Рустам, остальные ушли двумя отрядами, один повел Алвис, второй – Найк. Алан ожидал увидеть крепостную стену, ворота, но ничего этого не было, просто в какой-то момент вдоль дороги появились невысокие дома с покосившимися заборами и грудами хлама. Стук копыт периодически прерывался воем тау и громкими выкриками хозяев животных, но на дорогу никто не выходил, внушительный отряд не располагал к задушевным расспросам.

Чем дальше углублялись в город, тем шире становились улицы и выше – заборы, а потом резко дома закончились, и всадники выехали на круглую площадь, а с нее – на другую улицу.

– Улица Согласия, – прокомментировал брат Эдар. – В ее конце находится королевский дворец, а нам нужно держаться правее.

– Впереди засада, – тихо сообщил Лис. – Четверо, все пешие.

– Это Молчун. – Глазастый Иверт первым высмотрел массивную фигуру капитана. Алану иногда казалось, что друг видит в темноте как кошка. – Точно, Молчун.

Лис придержал лошадь Алана, а Ворон и Иверт поскакали вперед, спустя несколько томительных мгновений раздался тихий свист, а еще через десять минут они спешились во дворе большого темного дома, и Алан оказался в медвежьих объятиях своей верной няньки.

– Да жив, я жив! Валия прибыла?

– Да все уже на месте, только вас ждем. Берт уже и воду натаскал, и травы заварил. Мы вчера прибыли, дров купили, дом протопили, но все равно холодно. Чупка-то больше не живет здесь, – вздохнул Рэй. – Погубили девку ксены проклятущие, только муж ейный и остался с дочкой. Да он сам все расскажет, идемте в дом, кир Алан, идемте! Чай ваш дом-то по закону.

Значит, Чупачурик мертва. Как жаль… Алан не знал сестру Берта, но ему до сердечной боли было жалко незнакомую девушку, которую убили из-за куска железа, о котором она, скорее всего, и не знала.

– Где же теперь искать эту чертовую корону? – в сердцах прошипел он по-русски и направился за Реем к высоким ступеням.

Внешне дом не выглядел большим. Он был выстроен в один этаж, с толстыми каменными стенами, которые в темноте казались темно-серыми, с узкими высокими окнами и покатой черепичной крышей. Чуть в отдалении стояла конюшня, сбоку угадывался парк, а к самому дому вела широкая расчищенная дорога. И главное – здесь был забор. Каменный, высокий, основательный.

Двое мужчин как раз закрывали массивные деревянные ворота. Все происходило очень тихо, коней увели, зажав им морды и сняв седельные сумки, безмолвными тенями скользили по двору горцы, барон Верон мелькнул впереди рядом с Найком и исчез, Алан узнал его лишь по высокой мохнатой шапке. Только ясная полная луна, смазанные силуэты, тихий говор и запахи: дым печных труб, конский навоз, талый снег и легкий, едва уловимый цветочный аромат. Чьи-то духи?

Они вошли в большой темный холл, света было настолько мало, что Алан лишь угадывал очертания мебели, закрытой какими-то тряпками, но рассмотреть все подробно возможности пока не было. А хотелось. Все же это его дом, и было очень любопытно побродить по комнатам. У окна их ждал напряженный Берт, он поставил на стол подсвечник и повернулся к вошедшим мужчинам. Алану стоило бросить лишь один взгляд на слугу, чтобы понять, что-то случилось. Но что могло случиться за те несколько минут, которые разделяли их прибытие в этот дом?

– Берт?

– Они ее убили, – глухо ответил парень и вдруг сделал то, что Алан никак от него не ожидал, он шагнул вперед и, обняв герцога, разрыдался ему в плечо. – Она умерла под пытками. Никогда больше не буду взывать к Ирию! – выкрикнул он глухо. – Не нужен нам такой бог, который допускает это. Ненавижу… Как я их ненавижу! Сначала Нанни, потом Чупка, за что? Почему к власти стремятся мужчины, а умирают женщины?

Алан обнял верного Берта и, как маленького, погладил по спутанным волосам, не зная, что говорить и как утешать.

– Страдают всегда те, кто слабее, доступнее и не может защититься. Но мы будем с этим бороться. Обещаю.

– Я никогда не брал в руки оружия, вы же знаете. – Берт отстранился и вытер мокрые щеки тыльной стороной ладони. – Но я готов идти с вами, если понадобится. Я хочу увидеть, как сдохнет Наместник!

– Тсс, мальчик, не говори вслух то, о чем пожалеешь. – Голос Алвиса прозвучал до неприятного громко. – Храм не виновен в смерти твой сестры. Кстати, я не знал, что она и есть неизвестный Чупачурик…

– Если не храм, то кто же?

Алан не стал поворачиваться к говорившему, он и так прекрасно знал, какое сейчас выражение на лице Искореняющего.

– Без понятия. Но это не наши методы. Мы не пытаем до смерти без приговора Тройки.

– Видел я, как работают ваши судьи. – Алан презрительно скривил губы. – Я не верю тебе, Длань.

– Имеете полное право, сир. Где мне расположиться?

– Идите за мной, – буркнул Берт и, не оглядываясь, ушел в темный боковой проход.

– Он неплохо ориентируется в этом доме, хотя говорит, что никогда здесь не был, – задумчиво произнес герцог, поворачиваясь к молчаливому Рэю.

– Дык здесь все точно, как в хозяйском доме в Крови, только лестниц нет.

Ага, значит, если совместить два этажа Крови, то получится план особняка? Напоминает компьютерную графику.

– Значит, бани нет?

– Нет, ваша светлость, – развел руками Рэй и ухмыльнулся в бороду. – Но мы воды нагрели, так что можете идти мыться. Кирены уже плещутся, чай и вам спинку найдется кому помыть.

– А Васька?

– Ее спящую в спальню перенесли. Вот скажите мне, кир Алан, зачем вы девчонку-то притащили?

– А зачем я притащил Валию, тебя не волнует?

– Ну, баба ясно для чего, – глубокомысленно покивал Рэй и запустил пятерню в седую бороду. – Без бабы молодому мужчине никак.

– Побрился бы ты, – вздохнул Алан и провел рукой по собственной бороде.

Восемь суток без бритвы превратили его в старообрядца. Зато узнать почти невозможно, борода и усы изменили лицо, сделав его старше и солиднее.

Не о том разговаривают, не о том! Нужно расспросить, чем закончился поход в Мирию, что с Ксаном Тихим, какие потери, где генерал? А они вместо этого говорят о всяких глупостях. Но говорить о делах язык не поворачивался, хотелось тупить, ни о чем не думать, а еще хотелось хоть несколько часов побыть одному, ему очень не хватало одиночества. Рэй искоса смотрел на воспитанника и тоже молчал, понимая, что не хочется Алану грузиться проблемами.

– Устал я, Рэй, – неожиданно промолвил герцог. – Знал бы ты, как я устал.

– Да разве ж я не вижу, кир Алан? – Рэй подхватил свечу и жестом показал, куда идти. – Как очнулись после ранения, на себя не похожи. И все, как бешеный тау, бегаете, все что-то решаете, куда-то спешите, словно боитесь не успеть. Гляжу на вас, и сердце в крике заходится. Загоните вы себя. Нельзя же так спешить. Еще и корона эта… – Он взмахнул рукой и тяжело вздохнул. – Нет, я все понимаю, генерал мне разъяснил, что нельзя вам бегать от долга, но… Погубит она вас!

– Кто? – не понял Алан.

– Да корона эта проклятущая!

– Меня погубит любовь, Рэй, – похлопал его по плечу герцог. – Я нынче у Вадия в любимчиках хожу, – добавил он непонятно.

– Лучше бы Ирия светлоокого слушали, – тихо шепнул Рэй, но Алан услышал, рассмеялся, представив, где бы сейчас находился, если бы послушал Ирия, и сдался.

– Прорвемся, Рэй. Мне никак нельзя сейчас умирать.

– Генерал велел, чтобы вы спать сегодня легли и никаких дел не решали. Завтра будут гости, и вам надо выглядеть хорошо, – сменил тему капитан. – Как королю, а не как оборванцу. Одежку маркиз прислал и велел меч на пояс прицепить. Где ваша Ярость, сир? – спросил он, подозрительно прищурившись.

Алан сразу же почувствовал себя нашкодившим котенком, мучительно вспоминая, где его мечи? Ну никак он не мог привыкнуть к ножнам на поясе! Мешало, раздражало, било по ногам! Вот кинжал – всегда пожалуйста, а меч… Не его это оружие. Эх, пистолет бы…

– Где-то в телеге лежит, – признался он и, увидев возмущение на лице наставника, быстро спросил: – Как у вас все прошло?

– Как в балладах Оськи, сир, – хохотнул Рэй. – Хитрый жук этот Ксан, ох, хитрый! Вы с ним осторожно впредь, красиво он говорит, да действительность намного красивее. Он и без нас бы победил, а так показал всем, что у него за спиной Игушетия и герцогство стоят, и что он первый признал вас как правителя Галендаса, а значит, и союзником стал первым. В общем, я в политике не силен, но генерал сказал, что все прошло как надо. Мы за спиной Ксана постояли, пока он головы братьям рубил да на трон зад усаживал, а потом с почестями и дарами домой направились. Вам там письма генерал передаст. Не война, а прогулка! – недовольно закончил он.

– Эх, Рэй, Рэй… – Алан покачал головой, ощущая такую усталость, что даже объяснять воину, в чем преимущество бескровной победы, было лень. Они остановились у двери, из-за которой раздавались тихие женские голоса, герцог уже взялся за ручку, предвкушая, как сейчас помоется и уляжется в нормальную чистую постель, а не на еловые ветки, накрытые попонами. – Ведь никто не погиб?

– Только Пипу морду в драке трактирной подправили, а так все живы, слава Вадию.

– Это главное. Боюсь, здесь нам так просто не будет.

– Сдюжим, сир. Одежка ваша чистая вот! – Рэй сунул в руки Алану кулек, который до этого тащил под мышкой. – Вы только спать ложитесь, не шастайте по дому. За остальными я сам присмотрю. Жену под бок да спать! – прибавил он строго.

– Спать… Какое замечательное слово. Еще бы вспомнить, что это такое, – печально пошутил Алан и вошел в комнату, приспособленную под ванную.

– Кирены, вода осталась?

Алан попробовал улыбнуться, но получилось плохо.

– Мы уже уходим, – решительно ухватив Валию за руку, заявила Паулина. В отличие от герцогини, она была уже одета. – Кирена плохо себя чувствует.

– Что-то серьезное?

Валия потупилась и покраснела.

– Нет, – коротко ответила за нее наемница. – Женские дни.

– Паулина! – возмущенно воскликнула герцогиня. – Что ты такое говоришь, разве можно?

– Думаете, ваш супруг не знает, что это такое? – фыркнула Паулина и, накинув на плечи пунцовой Валии шубу, потащила ее на выход. – Зато теперь можете спать спокойно.

– А до этого, значит, кирена спала неспокойно? – уточнил герцог у захлопнувшейся двери.

Но, конечно, ему никто не ответил, зато Алан услышал гневный голос Валии, которая дала волю негодованию, когда свидетелей рядом не оказалось.

– Бриться будете? – В дверь протиснулся Берт. – Ух, как там жена ваша ругается! Жуть!

– Мыться, бриться и спать! – решительно перебил его Алан.

Комнату ему выделили небольшую, зато жарко натопленную и аж с двумя свечами.

– Боги, как же хорошо, – простонал Алан, падая спиной на мягкую перину.

Пахло пылью и дымом, где-то скреблась мышь, от рассохшегося окна сквозило, и спать не хотелось совершенно. Алан, закинув руки за голову, смотрел в некрашеный потолок. Утром раскрутится маховик, который остановить уже будет невозможно, пути обратно нет, если он проиграет, то живым из этого города не уйдет. Может быть, стоит все же договориться с Вадием? Перенесет его сознание в тело… например, Наместника! Алан сам себе улыбнулся. Умирать было страшно. По-настоящему страшно. Как бы пафосно и банально это ни звучало у него в голове, но герцог Вас’Хантер нес ответственность не только за себя. Слишком много жизней зависит от него. Нет, умирать нельзя! Никак нельзя.

Раздался легкий стук в дверь, и она медленно открылась, на пороге появился мужской силуэт в белом исподнем, в одной руке он держал свечу, во второй – нож.

– Алвис? Какого черта?

Сработали вбитые напряженными тренировками рефлексы, Алан моментально скатился с кровати.

– Тихо, – поднял руку незваный гость, и герцог заметил, что на пол капает кровь.

– Ты ранен?

– Нет.

Длань запер за собой дверь и тяжело опустился на кровать. Выглядел он при этом таким растерянным, что Алан моментально напрягся, что не помешало ему схватить полотенце и, присев перед верным врагом на корточки, осмотреть его раненую руку. Порез на тыльной стороне запястья оказался неглубоким, но Алан все равно тщательно промыл его водой из кувшина и замотал полотенцем.

Искореняющий все это время молча наблюдал за его движениями, нож при этом из рук он не выпустил, и Алану пришлось забирать его силой. Длань вцепился в клинок побледневшими пальцами, но потом разжал кулак и выдохнул.

Алан искоса наблюдал за ним, такого Алвиса он никогда не видел и даже в страшном сне не ожидал увидеть растерянное выражение на этой породистой роже. Это было забавно и одновременно пугало. Что могло выбить невозмутимого Искореняющего из вечно сдержанного состояния?

– А теперь рассказывай. – Алан сел рядом и накинул на плечи одеяло, затем подумал секунду и набросил второй конец на Алвиса. – Ты увидел призрака?

– Призрак – это?..

– Не упокоенный дух, – усмехнулся Алан.

Сюр, полный сюр. Он сидит на кровати со своим вечным соперником и ведет беседы о земных страшилках.

– Почти. Я разговаривал с Вадием.

– О…

Алан смачно выругался. Не стесняясь в выражениях, от души, пятиэтажным русским матом. Потому что стало страшно. Неужели Вадий решил вмешаться открыто? И зачем? Какую игру он ведет теперь?

– Это было необычно, – Алвис передернул плечами.

– Разве ты не общался с ним раньше?

– Так – никогда.

Алан, повернувшись к нему, вопросительно приподнял брови.

– До сих пор он приходил во сне. – Алвис поднял на собеседника нездоровый взгляд, будто то, о чем он сейчас рассказывал, было плодом его галлюцинаций. – В этот раз он попробовал занять мое тело.

– Что? – Вот так и познают на практике значение выражения «глаза вылезли из орбиты, а челюсть упала на пол». Герцог быстро захлопнул рот и, ухватив Алвиса за плечи, хорошенько тряхнул. – А теперь расскажи очень медленно, подробно и, желательно, вспомни все, что эта сволочь тебе говорила.

Длань усмехнулся, и наконец Алан увидел на его лице знакомое выражение сосредоточенной злости.

– То, что он до этого являлся ко мне, тебя не удивляет?

Алан заметил, что Искореняющий перешел на «ты», но не придал этому значения. После сегодняшней откровенности их отношения точно не будут прежними.

– Нет. Меня удивляет другое, но об этом я расскажу после. Как ты порезался?

Алану показалось, что это очень важно.

– Когда он попытался вытолкнуть меня за реку Забвения, пришлось действовать решительно, чтобы очнуться. Ты меня понимаешь?

Алан вздрогнул, испытывая абсолютно полярные чувства: с одной стороны огромное облегчение и предвкушение, потому что теперь ему есть с кем обсудить опасные знания, а с другой – страх разоблачения и готовность дорого продать свою жизнь.

– После того как я отбил свое тело, мы говорили. Долго, – продолжил Алвис и улыбнулся. – Он сказал, что в этот раз эксперимент не удался и я пока могу жить спокойно. Понимаешь? Он просто дал мне отсрочку.

– Скорее всего, Вадий поищет более слабое тело, – кивнул своим мыслям герцог. – Ох, не нравится мне это. Как бы не пришлось умирать раньше времени, – глядя в окно, проговорил он собственные мысли вслух. – Значит, он попытался вселиться в тебя, что весьма предсказуемо. Ты силен, авторитетен, молод и красив. Я бы смог тебя полюбить…

И сам рассмеялся собственным мыслям. Да, Вадий был прав. Абсолютно прав, черт бы его побрал! Виктория поступила бы точно так же. Выбрала бы для реципиента того, с кем считаются в этом мире, на кого можно сделать ставку, кто близок к объекту твоего интереса и реально сможет помочь достигнуть цели. Того, кто встанет за спиной со всей мощью и поддержкой Храма и Учителей, кто будет надежно прикрывать тылы и вести в нужном направлении. Того, кому будешь доверять и кого можно рассматривать как объект для влюбленности. Вадий увидел и рассчитал верно, ошибся лишь в двух вещах, в силе духа Алвиса и гомофобии Виктории…

– Господи, Алвис, если бы ты только знал, как я рад, что ты не поддался! – Алан искренне сжал руку Длани. – Стань ты Вадием, и я бы чокнулся окончательно.

– Я поддался. Просто Темный не смог удержаться в моем теле, сказал, что для этого нужно двое, а Ирий категорически против таких экспериментов. Ты понимаешь, о чем речь?

Алан кивнул. Он понимал. И помнил слова Вадия: один направляет в этом мире, второй контролирует оборудование в мире другом.

– Что он еще говорил?

– Ну… – Алвис поежился, одной рукой неуклюже натягивая одеяло на ноги. – Он добился того, чего хотел. Показал, что может со мной случиться, если я не соглашусь на его условия. Знаешь, не представляю, как ты смог это пережить. Когда тебя, твою память, и жизненный опыт выталкивает из тела более сильное, более решительное, более древнее сознание, когда волю ломают, как скорлупу, когда ты не можешь подчинить себе конечности, а можешь лишь орать и цепляться за остатки разума – это даже не страшно, это нечто за пределами понимания. Я думал, что никогда больше не вернусь, не смогу жить, дышать, быть. Рыску назад я понял, что такое быть анчутой. И я понял, что вся моя жизнь, мои цели, желания, стремления легко ломаются более сильной волей. Это пугает. Я оказался не готов. Совершенно не готов.

– Добро пожаловать в клуб, Алвис! – похлопал его по плечу Алан. – Но на самом деле все не так страшно. Как видишь, даже боги не всесильны, если у человека есть сила воли и желание жить.

– Но он сможет занять мое тело? – напряженно уточнил Длань.

– Сможет, – не стал лгать Алан, – У них хватит оборудования, и это просто вопрос времени.

Вадий упрям, как мул, и если он решит осуществить этот эксперимент, то он его осуществит. Подождет, пока Ирий вернется на работу, будет пробовать столько раз, сколько нужно, не считаясь с потерями и чужим мнением. Вижу цель, иду к ней. Дурак! Зачем рисковать собой? Ради чего?

– Он любит тебя, – ответил Алвис на невысказанный вопрос.

– Наверное, ты прав, раз он решил вернуться, несмотря на трудности и неудачи, несмотря на десятилетия исследований, на неодобрение Ирия. Он ученый и понимает последствия этой выходки. Ведь он просто может потеряться во сне, не вернуться в свое тело и не попасть в новое… И все ради меня. Да, наверное, он меня любит.

– Но…

Длань замолчал, споткнулся на следующем слове, но Алан понял, что он хотел спросить. Понял, но тоже промолчал.

– Ты ведь не Алан Валлид? – осторожно спросил верный враг.

– Нет. Я пришел извне, точнее, меня Вадий с Ирием привели, но в своем мире я умер.

Алан смотрел на Алвиса и думал, сколько можно ему рассказать, насколько довериться? Нет, признаваться в том, что Вадий влюблен в женщину, пожалуй, будет преждевременно, если бог захочет, сам сообщит. Зато теперь Алан точно знал, что он не сумасшедший и Вадий ему не чудится. Все, что происходит на грани сна и яви, – правда, только вот проще от этого не стало. Черт! Да стало сложнее! Потому что… потому что Виктория тоже начинала симпатизировать Вадию. А это не вовремя.

Алан прикусил губу, до рези в глазах всматриваясь в темный угол, подсознательно ожидая, что там сейчас появится знакомая фигура, но Вадия не было, и быть здесь сейчас никак не могло. Интересно, как бы это случилось, удайся Темному его эксперимент? Если бы сейчас рядом с Аланом сидел не Алвис, а древнее существо с огромным пластом знаний, умением манипулировать и интриговать, но в теле человека, который говорит, что любит… Ох, что-то подсказывает, что общаться в реальности было бы намного сложнее, чем во сне, где все кажется просто игрой.

Длань что-то прочел по его лицу, грустно улыбнулся и тихо произнес:

– Он взял с меня слово, теперь я стану твоей тенью, твоим клинком, твоим глашатаем. Не могу сказать, что это идет вразрез с моими личными желаниями, но всегда сложно принять навязанное решение. Мне сложно. Я понимаю, что отныне моя жизнь зависит от твоей. Правда, и награда обещана королевская.

– Еще одна жизнь? – понимающе кивнул Алан.

– Он ведь сможет? – немного нервно уточнил Длань.

– Сможет. Им хватит оборудования, чтобы перенести твое сознание, например, в беременную рабыню.

– Вот ур-род, – прошипел Алвис, глядя на собеседника с откровенным ужасом. – Это жестоко.

– Они не милые и не добрые, Длань. Они манипуляторы, безжалостные и беспринципные убийцы. А еще они ученые, что почти то же самое.

Мужчины замолчали, каждый думал о своем, и мысли обоих были далеки от веселых. Хотя Алан, поразмыслив и оценив шанс, все же признал, что Вадий поступил неожиданно, однако мудро. Он сумел перевести Длань из потенциальных противников в союзники, хотя герцог был уверен, что и без вмешательства Вадия они бы договорились, потому что оба шли к одной цели, просто разными дорогами. Но теперь… А как все будет теперь? Он задал этот вопрос вслух и получил короткий ответ:

– Я не знаю, сир. Клянусь жизнью, не знаю. Но нам придется согласовать планы до встречи с Наместником и оппозицией.

– Значит, спать сегодня не получится. Пойду поищу кого-нибудь, чтобы принесли горячего.

– Расскажете о себе?

Алвис даже не скрывал любопытства и предвкушения, а Алану самому хотелось рассказать. Урезанную версию. Поэтому ночь впереди действительно обещала быть бессонной…

Через несколько часов их нашел Оська, вредный шут притащил несколько пыльных бутылок, залитых воском, стопку пышных лепешек и кусок солонины.

– Мне надоело под дверью подслушивать, – честно сообщил он, шустро нарезая солонину ножом Алвиса. – А потом кушать захотелось. – Оська потер нос и ловко срезал пробку с бутылки. – Ну что, Алан-балан, выпьем за успешный конец этого безнадежного дела? Нет, вы представляете, что мы сможем втроем устроить в новом мире, когда помрем в этом?

Алан представил, и ему стало жалко новый мир.

Утром, когда печи прогорели и в комнатах стало прохладно, ослабленный длительной болезнью организм Длани дал сбой, и ксен заснул, а Оська и Алан отправились исследовать дом.

– Понимаешь, Алан! – размахивал шут куском лепешки. – Генерал все продумал. Здесь с тобой только ветераны и ксенята, те, кто не предаст, а всех остальных он разместил по секретным местечкам в разных закоулочках. Наместник не знает, где все, никто не знает, где спрятано твое войско, и в нужный момент – бац! Мы как вдарим! И как победим!

Алан с интересом рассматривал большой холл, из которого вело несколько коридоров.

– Ничего так, да? – самодовольно приосанился шут, словно лично развешивал на стенах гобелены и расставлял многочисленные кресла и диванчики, которые сейчас закрывали серые пыльные тряпки.

– Маркиз пришлет с утра горничных, и к приходу гостей здесь все будет сиять и пахнуть.

Оська толкнул дверь, и они вошли в большую спальню. Кровать под балдахином, ковер… В полумраке он казался серым, но, когда шут поднял выше свечу, Алан понял, что это голубой цвет. Красивая спальня с большим окном, выходящим в заснеженный парк.

– Хозяйская.

Интересно, была ли здесь счастлива мать Алана Валлида, или эта спальня была для нее пыточной и тюрьмой? Из спальни имелся проход в кабинет и будуар. По-видимому, супруги встречались только ночами.

– Оська, как думаешь, корона еще здесь?

Они обошли все комнаты, кроме тех, в которых спали, и вышли в кухню. Здесь уже горела печь, а у большой плиты крутился мужчина лет сорока-пятидесяти. Увидев Алана, он испуганно ойкнул и низко поклонился.

– Ваша светлость, изволите завтракать?

– Это Илия, муж Чупки. – Оська сел за стол и взмахом руки предложил герцогу присоединиться. – Это он мне вино дал! Расскажи грозному хозяину этого домика, как вы тут жили?

– А что рассказывать? – Мужчина покосился на Алана. – Его честь генерал Роман уже расспрашивали. В месяц зеленого Петуха пришли трое в рясах, спросили, как давно мы получали распоряжения от конта, потребовали все письма. Из Храма каждый сезон приходил посыльный, проверяли, что из Крови пишут, какие распоряжения дают, сколько денег на содержание дома присылают. Раньше этим всем ваш отец занимался, а как погиб, Нанни писала за вашим именем.

Алан вспомнил письма, которые подписывал, написанные аккуратным округлым почерком его кормилицы, и сердце сжалось от тоски. Нанни он храмовникам так и не простил.

– А потом спросили у Чупланы, что за зверь – чупачурик, а она ответила, что ее в детстве брат так звал. И все. Больше мы с дочкой ее живой не видели. Даже проводить до реки Забвения не дали, лишь письмо пришло из канцелярии Приближенного, что скончалась от неизвестной болезни, да три монеты как компенсация дочери.

– В доме ничего не искали?

– Как же! Четыре раза все перевернули, еще и сад перекопали, цветник спасти после этого не удалось. Да только ничего, видно, не нашли, потому что всегда злые уходили.

– Кто искал? – раздалось хмурое от двери, и в комнату вошел Лис.

На нем были серые штаны, заправленные в высокие сапоги, черная рубашка, поверх нее расстегнутый мундир тоже серого цвета. Алан впервые видел своего телохранителя без сутаны.

– Чей мундир? – с интересом рассматривая рыжего, спросил он.

– Дворцовой стражи.

Послушник смотрел на Илию и ждал ответа.

– Первые три раза – братья Искореняющие, а вот в последний приходили люди в таком же мундире, как на вас, кир.

– Я не кир, – поправил Лис и повернулся к Алану. – Разрешите нам осмотреть дом? Учитель уверен, что корона, если она существует, находится в доме. У вашей матушки не было времени, чтобы ее вынести и спрятать за пределами особняка. А с собой она ее тоже не брала, все вещи графа Валлида проверили.

Алан кивнул. Лис ушел, а герцог еще рыску расспрашивал Илию и только, когда на кухню заглянула бледная девочка лет десяти – дочка управляющего, отправился искать Берта.

– Кир Алан, если хотите, Марушка вашей дочери прислуживать будет. – Илия вручил дочери тарелки и отправил ее накрывать на стол, а сам повел Алана в полуподвальное помещение, где спали слуги. – Она смышленая у меня.

– Конечно.

Дом лишь на первый взгляд казался маленьким, на самом деле он был достаточно большим, чтобы в нем легко разместилось человек тридцать.

Завтракали в наспех прибранной малой столовой – большой светлой комнате. Расселись за круглым столом, покрытым желтоватой скатертью, которая пахла полынью, Алан подозревал, что ее в срочном порядке вытащили из бабушкиного сундука, где она благополучно лежала последние лет тридцать среди другого приданого.

Завтрак оказался весьма скудным: пшенная каша на молоке и яйца.

– Валия, – обратился Алан к жене, когда Илия принес чайник. – Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, – слегка заалела щеками женщина, досадливо прикусывая губу.

– Слугами и домом придется заниматься тебе.

– Конечно! – Герцогиня посмотрела на Алана с недоумением. – Вам не стоит об этом беспокоиться, занимайтесь вашими мужскими делами, Алан, а женские дела оставьте мне.

– Деньги возьми у Иверта. – Алан с благодарностью сжал холодную руку супруги. – Сегодня у меня очень важные встречи, я бы хотел, чтобы ты на них присутствовала как хозяйка… – А потом неожиданно даже для себя протянул руку и нежно провел кончиками пальцев по бледной щеке, коснулся большим пальцем полных губ и тихо закончил: – …этого дома.

– Сколько времени у меня есть? – прикусила губу герцогиня и перевела взгляд на притихшую Ваську, которая внимательно следила за их разговором.

Алан с запоздалым сожалением подумал, что у его женщины нет наряда, достойного ее статуса. Что значит, голова забита войной, а не любовью!

– Четыре рыски, – ответил за него Рэй, они с Ивертом уже позавтракали и теперь о чем-то тихо переговаривались. – Генерал сказал, что гости прибудут ко второму взыванию.

– Отлично, мы все успеем. – Алан поднялся.

– А мне что делать? – звонко спросила Василия. – Маме помогать?

– А тебе – маме не мешать! – строго произнес Алан.

– Тогда можно я с Марушкой буду играть? – Васька молитвенно сложила ладошки на груди. – Она мне обещала показать детскую комнату, где есть куклы! Говорит, что в них еще ваша матушка играла, отец!

– Пусть поиграет, – ответила на вопросительный взгляд мужа Валия.

– Только из дома не выходить. На улице может быть опасно, – строго предупредил Алан и на мгновение замер от четкого осознания, что только что включил заботливую мамочку.

Так знакомо прозвучала эта фраза!

«Мама, можно мы с Витькой пойдем на улицу?»

«Конечно, сын, только со двора не выходите, это опасно».

– Кузнечик, ты слишком много волнуешься. – Иверт громко шлепнул его по плечу, подталкивая к выходу. – Барон Верон приглашает посмотреть столицу. Ты с нами?

Чтобы он отказался от экскурсии по настоящему средневековому городу? Да ни за что!

– Это может быть опасно, – тихо шепнул Лис.

– Опасно сидеть в четырех стенах и не знать, что за забором, – ответил Иверт, и Лис не нашел, что возразить.

Город Алану понравился. Большой, довольно чистый, с широкими улицами, мостовыми и даже тротуарами. Небольшая речушка делила его на две части, и, чтобы попасть в «центр», пришлось перейти через широкий каменный мост. Рядом с мостом возвышалась полуразрушенная крепость, чуть левее серели кирпичные стены мануфактуры, из высоких труб в пасмурное небо уходил черный дым. Если удастся взять трон, Алан прикажет вынести производство за реку, подальше от жилых районов.

Они шли по расчищенной дороге, распугивая немногочисленных прохожих, и смотрели по сторонам. Барон Верон комментировал, размахивая руками и иногда, увлекшись, толкая Алана в плечо.

– Речку, как и город, называют Вьерк, потому что она очень извилистая. Заселять берег начали с этой крепости. – Он, как заправский экскурсовод, взмахнул в сторону крепостной стены. – Но аристократы предпочли селиться в низине, подальше от речки и мастерских. Поэтому все приличные особняки находятся на той стороне. Когда построили королевский дворец, многие приобрели земли и на этом берегу, но в основном здесь проживают те, кому титул достался не по наследству. – Он презрительно сплюнул. – Выскочки. Но с деньгами.

Обычный город, если бы не отсутствие проводов и светофоров, запросто сошел бы за какую-нибудь эстонскую Нарву. Люди здесь не отличались от жителей герцогства, только одевались побогаче, да в центр не пускали бродяг и нищих. Центральные улицы патрулировали стражники в теплых стеганых бушлатах и шапках-ушанках. На рукавах у них были нашивки – две скрещенные секиры в треугольнике.

– Зайдем в храм? – предложил барон, когда их небольшая компания вышла на площадь, упирающуюся одним концом в королевский дворец. – К дворцу отсюда не подойти, а вот с храмового двора очень все хорошо можно рассмотреть.

Дворец Алану тоже понравился, не Эрмитаж, конечно, но на Павловск потянет. Небольшой, двухэтажный, выкрашен в желтый цвет, с большими витражными окнами и резными колоннами на входе.

– Ваш отец не любил этот дворец, говорил, что он его убивает, – тихо произнес из-под капюшона Эдар.

Алан оглянулся на ксена, но промолчал. Ему было глубоко безразлично, что любил, а что не любил Айро Второй, виноватый лишь в одном, что не сумел вовремя вытащить свое осадное бревно из крепости графини Валлид.

В храме было безлюдно и безжизненно, шаги пяти мужчин создавали легкое эхо и звучали слишком громко.

– Странно, что нет людей, – напряженным голосом произнес Ворон. – Нам следует уйти.

– Это ловушка!

Одновременно с криком Лиса случилось несколько вещей. С громким противным звуком захлопнулась дверь и стало намного темнее, из-за колонн появились воины в форме дворцовой стражи, Верон и Эдар выхватили мечи и атаковали ксенят.

– Это не ваша битва! – выкрикнул барон Верон. – Вадий на нашей стороне, вы умрете, а можете вернуться в храм и стать героями!

– Ты ошибаешься, барон, Темный благоволит герцогу, – презрительно процедил Ворон и стремительным броском ударил Эдара, но тот ловко уклонился.

Иверт застыл рядом с Аланом, гневно полыхая глазами и сжимая в руках яташ. Открылась дверь за алтарем, и в узкую полосу света вышел невысокий крепкий мужчина.

Алан стоял, сложив руки на груди, и с холодным интересом следил за приближающимся к ним Наместником. В том, что это был он, герцог не сомневался. Живой любознательный взгляд, уверенная походка, на плечи накинут меховой плащ, но из-под него видна черная сутана с пустым левым рукавом, зашитым золотой тесьмой. На шее золотая цепь с большим круглым кулоном, Алан не видел, что на нем изображено, но был уверен, что лики обоих богов.

– Наместник, – слегка склонил он голову.

Боги, каких усилий это ему стоило! Сохранить хладнокровное и безразличное лицо, когда сердце бешено колотится о ребра, а взгляд постоянно возвращается к двум парам бойцов, сражающихся в центре храма. Если погибнет кто-то из мальчишек, он здесь камня на камне не оставит!

– Если здесь прольется кровь, я велю сравнять этот храм с землей, а на его месте воздвигну Церковь нового бога, – расправив плечи, сообщил он остановившемуся напротив мужчине.

Дерьмо!

И все завертелось в сумасшедшем калейдоскопе мыслей и событий.

Как же так получилось, что они попали в ловушку? Почему он до сих пор верит людям? Расслабился, думал, что тебя окружают друзья и соратники? Случай с Валией ничему не научил? Сколько раз сам себе повторял, что пора выключать менталитет двадцатого века и включать паранойю, и опять на те же грабли! Идиот!

Вскрик – и Алан резко повернул голову, не в силах оставаться в неведении. Облегченный вздох он даже не попытался скрыть: барон Верон упал на пол, а Лис прижал рану на плече.

– Наместник, вы обещали нам поддержку! – успел выкрикнуть барон, прежде чем Лис вогнал ему в горло кинжал. – Прикажите своим людя…

– Не стоит верить тем, кто много обещает, не так ли? – поинтересовался Алан у Наместника и спрятал руки за спину, потому что они мелко тряслись.

Но это скоро пройдет. Вдох, выдох.

– Иверт, – обратился он к другу на наречии горцев. – Позаботишься о моих женщинах.

– Конечно, вождь, – весело и зло ответил Иверт, не сводя взгляда с Наместника. – Но прежде, чем всех зарезать, послушаем, что скажет этот человек?

– Сир! – Ворон замер напротив Эдара. – Мы не будем атаковать Наместника.

– Понимаю. – Холод в голове Алана был созвучен холоду в сердце. Предательство парней ранило сильнее, чем удар железа. – Мне жаль, что так вышло, Ворон. Вы можете уйти.

– Нет! – звонкий голос Лиса разнесся под высокими сводами. – Мы останемся.

– Зачем? – устало поинтересовался Алан. – Чтобы добить, если ваш идол прикажет?

– Идол? – переспросил Наместник.

– Не важно.

Алан смотрел прямо, не пряча взгляд, и ждал.

Вот Эдар медленно отошел к Наместнику и встал чуть позади. Не убирая меч в ножны, он рывком надел капюшон, пряча под ним обезображенное лицо.

– Я никогда не доверял меченому, – скривил Иверт губы в улыбке. – Зато умрем красиво, и похоронят нас с почестями.

– Ага, а Оська сочинит песенку о наших похождениях, – сыронизировал герцог, потому что больше ничего не осталось.

«Ты стал фаталистом, мой друг», – послышался ему голос Вадия, и Алан улыбнулся.

– Знаешь, я передумал умирать. – Иверт оглянулся вокруг. – Вдвоем, конечно, будет сложно всех зарезать, но мы же попробуем?

– Попробуем, друг.

Ладонь привычно легла на гладкую рукоять меча, пальцы приласкали отполированное навершие, и Алан ясно понял слова Рэя: «Рука и меч едины».

– Не стоит умирать так бездарно, конт Валлид. – Голос у Наместника оказался на удивление неприятный, тихий и тонкий, совершенно не подходящий властному выражению лица. – Мы можем договориться.

Конт? Алан непроизвольно скривил губы. Нет, они не договорятся, потому что этот тип не видит в нем личность, ни во что не ставит его заслуги, не считает нужным вникать в планы. Он для себя уже все решил.

– Ты сдаешь мне герцога Верги и всех, кто его поддерживает, а я разрешу тебе вернуться.

– Это он сейчас с кем разговаривает? – приподнял соболиные брови Иверт, и Алан поймал себя на мысли, что опять, как полгода назад, любуется горцем. Да! Чтобы потом в другой жизни помнить все, до последней черточки. – Кто такой герцог Верги? Э? Вождь?

– Без понятия, Иверт, – пожал плечами Алан. – Знаешь, что губит цивилизации, из-за чего проигрывают сражения? Из-за неумения правильно оценить противника. Вот и меня храмовник недооценивает. Он уверен, что за моей спиной кто-то стоит. Но мы-то знаем правду…

– И какая же она? – поинтересовался Наместник, но в его взгляде мелькнуло недоумение, он явно не ожидал от Алана связных речей.

– За его величеством Айро Третьим стоят Темный бог и Учителя, – глухо ответил за Алана Эдар и коротким быстрым движением загнал нож в основание черепа Наместника.

Выдохнули…

– А он мне всегда нравился, – весело воскликнул Иверт, помогая Эдару опустить убитого на пол.

– Ты же говорил, что не доверял Эдару!

Лис оглянулся, но растерянные стражники не собирались нападать, они переминались с ноги на ногу, бросая вопросительные взгляды на десятника.

– Я ему не доверял, но он мне нравился, – выкрутился Иверт. – Что будем делать с трупом? Это же не раб, этого искать будут.

– Старший! – Ворон выпрямился и сделал шаг в сторону стражников. – Его величество Айро Третий благодарит вас за службу и приглашает во дворец для получения награды. Весь ваш отряд будет награжден за помощь в поимке заговорщиков и врагов короны! Как ваше имя?

– Таг, к вашим услугам, – хмуро ответил десятник, следя за Вороном с напряжением. Меч он держал в руке, но клинком вниз. – Мы не подчиняемся храмовникам, просто патрулировали эту часть города. А здесь оказались по просьбе брата Изора, местного ксена, он попросил вмешаться, если на его гостя кто-нибудь нападет. Я только сейчас понял, кто именно был его гостем…

Услышав о ксене, Лис метнулся к двери, из которой вышел Наместник, но она оказалась заперта.

– Вам не кажется, что нам пора смываться? – Алан оглянулся на дверь.

– Смываться – означает скрыться? – уточнил Лис. – Таг, откройте дверь и можете быть свободны. Когда объявлена свадьба узурпатора?

– Через день.

– Я бы на вашем месте…

– Я подчиняюсь капитану городской стражи. – Десятник проследил взглядом, как пятеро мужчин уходят из храма, и только после этого закончил: – А он раньше служил у герцога Верги. Как думаете, парни, мы можем пожрать из этой кормушки?

– Мы с тобой прошли две кампании, старшой. – К нему бесшумно подошли четверо стражников, трое матерых мужиков и один совсем юный, похожий на десятника, явно родич. Говорил самый старший. – Сам понимаешь, держать золото за пазухой не в тягость, так что идем старым маршрутом, никуда не лезем, ничего не видим, а как капитан клич бросит, встанем за его спиной. Глядишь, к пенсии домик справишь, – усмехнулся он в усы.

– А если этот… – Десятник дернул головой в сторону выхода. – Проиграет?

– Этот? – хмыкнул его собеседник. – Этот не проиграет. Ты видел, как он стоял перед Наместником? Слухи не брешут, настоящий король вернулся в город, не чета нынешнему …

Он хотел сплюнуть, но постеснялся, храм все же.

– Айро Третий! – прозвенел голос юноши, и он тут же смутился собственному восторгу, добавил в голос солидности и пренебрежения. – А мы значит, как бы, на его стороне. Эх, коня куплю и женюсь! Ну, как награду получу, – смущенно добавил он под тихий смешок десятника.

– Надо капитану пересказать. И чтоб молчали, рожи немытые, я сам доложусь. – Десятник затер ногой кровь на полу и тихо добавил: – А храм жалко, красивый был.

– Да, этот точно свое обещание исполнит, – согласился кто-то из воинов.

Наместника унесли с собой и всю дорогу до дома ждали, что их арестуют, но никому дела не было до спешащих по своим делам мужчин. А то, что одного волокли под руки, так может, перепил с утра. Бывает.

Тело Наместника сгрузили в конюшне, Алан всю дорогу молчал, но сейчас у него накопилось слишком много вопросов, и он собирался задать их немедленно, поэтому коротким кивком приказал всем следовать за собой, выяснять отношения лучше под защитой толстых стен. Однако поговорить им не удалось, на крыльце ждали сердитый Рэй и генерал Генри Роман.

– Маркиз! Раз вас видеть! – Алан с искренним удовольствием пожал сухощавое предплечье генерала. – У меня новости, и даже не знаю, насколько они приятные.

– Все новости чуть позже, – отмахнулся генерал и торжественно произнес: – Я представлю вам людей, которые давно мечтали познакомиться с истинным королем.

– Только после того, как я кое-что выясню. – Алан вошел в холл и повернулся к Ворону. – Итак. Вы это спланировали заранее?

– Да. – Телохранитель не стал отводить взгляд. – Отец Жириш дал на этот счет четкие указания. Мы знали, что встреча состоится, знали, что барон Верон – предатель.

– Кому вы служите? – Алан потер виски. – Мне или Учителям?

– Вам, – прозвучало коротко и твердо. – Если бы планы отца Жириша шли вразрез с вашими, мы бы не стали рисковать.

– Я работаю на Учителей и Храм, – прозвучало из-под капюшона брата Эдара. – Моя личная заинтересованность не распространяется настолько далеко, чтобы предавать то, чему я посвятил жизнь. Но Храм нуждается в переменах, и поэтому я с вами, а не против вас.

– Вы понимаете, что натворили? – Алан был зол, потому что убийство ключевой фигуры на политической доске континента никак не входило в его планы. Он собирался договариваться! Решать вопросы путем переговоров, а не убийства! – И неизвестно, как к этому отнесется Длань.

– Папа!

В холл выбежала раскрасневшаяся Васька с большой куклой, которую бережно прижимала к груди. Девочка запуталась в длинном платье, затормозила, замахала руками и с громким писком свалилась под ноги генералу. Тот наклонился и поднял Ваську, лицо его при этом выражало досаду, но, увидев куклу, генерал вдруг побледнел и схватился за сердце.

– Папа, мама сказала, чтобы ты сразу же шел в большую гостиную! – Васька и не думала стесняться. – Там гости пришли! Важные! Смотри, какую куклу мы нашли на чердаке! Она старенькая, но дядя Рэй сказал, что ручку можно починить. И платье новое пошить, а то это уже запылилось!

Алан же смотрел на генерала, который протянул к кукле дрожащую руку и взволнованно попросил.

– Девочка, можно посмотреть?

Васька удивленно кивнула и отдала ему куклу, ревниво следя, чтобы генерал ничего не отломал. Что так взволновало маркиза, Алан понять не мог. Кукла как кукла, фарфоровое личико с нарисованными ресницами, светлые кудрявые волосы, платье из синей парчи. К нижней юбке, по-видимому, пришита жесткая лента, потому что платье стояло колоколом.

– Осторожно! – возмущенно пискнула Васька, когда генерал поддел кончиком ножа загнутый край кукольного платья. – Не пораньте Машутку!

– Я тебе новую подарю, девочка. – По щекам генерала текли слезы. – Ах, Ксана, Ксана, что же ты даже не намекнула.

– Это то, о чем я думаю? – тихо спросил Алан, когда в руках у генерала оказался тонкий железный ободок с выгравированными символами.

– Да, сир, перед вами корона Королей, – торжественно произнес генерал. – Уникальный металл, вещь, единственная в своем роде. Подделать ее невозможно.

– Боги на вашей стороне, сир, – Ворон склонил голову перед Аланом.

– Я ожидал чего-то более внушительного, – усмехнулся герцог, принимая из рук маркиза легкий титановый ободок. – Могли бы и бриллиантами украсить, – сварливо пробормотал по-русски и улыбнулся.