И

После того, как боги отдалились от людей, на передний план выдвигаются культурные герои. По своему происхождению они могли быть богами, как Яо и Юй, но могли быть и людьми, как И и Шунь. Но, в отличие от подлинных богов, они жили по преимуществу на земле, а не на небе. Их главное назначение состояло в том, чтобы приносить людям культуру и защищать их от бедствий.

Культурные герои древнекитайских мифов в какой-то мере напоминают эпических героев. В освещении их жизни мифы сближаются с героическим эпосом. Подобно другим эпическим героям, они очеловечены в большей мере, чем боги. Э. М. Яншина писала:

«В качестве героев мифов теперь предстают не боги и не титаны, а земные цари и их окружение – герои, обуреваемые чисто человеческими страстями и устремлениями. Они действуют в реально жизненных ситуациях. Хотя сюжет остаётся в русле мифологии, в нём намечены уже элементы, подготовлявшие выделение словесного творчества в автономную область, в центре которого становится человек в его общественных взаимоотношениях. В нём уже заметна тяга к человеку как фокусу всех коллизий, центру художественного воспроизведения» (Янш. С. 191).

Герои древнекитайских мифов напоминают эпических богатырей. Как и последних, в их образах не следует искать реальных исторических прототипов. Э. М. Яншина указывала:

«Мифологии свойственны очень широкие обобщения, она ещё не выделяет отдельных личностей, сама природа её образов совершенно иная, чем та, которая появляется в историческом повествовании. Поэтому, если образ мифического героя эволюционизировал во вполне очеловеченного богатыря или правителя, оброс бытовыми и историческими реалиями, это отнюдь не означает, что за ним стоит какой-то реальный исторический прототип» (Янш. С. 194).

Несмотря на тенденцию к сближению мифических героев с эпическими, образы культурных героев в древнекитайских мифах не подвергаются демифизации. Они остаются вполне мифическими персонажами. Таким был стрелок И. Э. М. Яншина в связи с этим пишет:

«Здесь мы имеем дело с процессом героизации, происходившим в недрах самой мифологии, с эволюцией её образов в их движении ко всё более полному претворению в них развивающегося художественного мышления древнего человека, с процессом отдифференциации словесного художественного творчества от других видов духовной деятельности человека» (там же. С. 192).

Ранние мифы об И делали упор на связи этого образа с луком и стрелами. Он обрисован в них главнм образом как страстный охотник. У Э. М. Яншиной читаем:

«Стреляющий из Лука, или Стрелок из Лука (И), представляет собой образ культурного героя, одним из основных деяний которого является изобретение лука и стрел. Однако эти же данные разрешают предполагать, что представления о нём как о культурном герое далеко не исходные. Генетические корни этого образа, как представляется, следует искать в культе бога-охотника, покровителя охоты и охотников, о чём свидетельствует постоянное упоминание о его страсти к охоте» (Янш. С. 165).

Из охотника И со временем превращается в подлинного культурного героя – в защитника и наставника людей. Эволюция его образа связана с тремя его жизнями – на земле, где он родился, на небе, куда его забрали боги как искусного стрелка, и снова на земле, на которую он вернулся как блудный сын.

В качестве небесного стрелка И совершает множество подвигов. Он напоминает знаменитого греческого героя Геракла, который совершил двенадцать подвигов: он одержал героине-скую победу над такими чудовищами, как немейский лев, лер-ненская гидра, эриманфский вепрь, критский бык и др.

Стрелок И совершил для защиты людей семь подвигов. Его первым подвигом был расстрел девяти солнц. Другие шесть подвигов были похожи друг на друга: каждый из них был связан с победой И над очередным чудовищем. Вот их список:

Яюй. «Яюй походил на быка; у него было красное туловище, человечье лицо и лошадиные ноги. Его пронзительный голос напоминал плач ребёнка. Яюй пожирал людей. Неизвестно, много ли вреда причинял он людям, но одно его имя всех приводило в дрожь» (Юань. С. 144).

Цзочи. «Одни говорили, что это человек, другие, – что это зверь. Вероятно, это было чудовище со звериной головой и человечьим телом. Из его пасти торчал клык, похожий на бурав цзо длиной пять-шесть чи. Никто из людей не осмеливался приближаться к цзочи, боясь этого страшного оружия. Цзочи приносил людям много вреда. Стрелок И взял лук, подаренный ему небесным правителем, и без малейшего страха вступил в борьбу с чудовищем. Сначала цзочи схватил копьё, чтобы поразить И. Но, увидев, как метко И стреляет из лука, растерялся, бросил копьё и взялся за щит, чтобы защитить себя от стрел. Смелый И не дал чудовищу приблизиться и поразил его стрелой через щит» (Юань. С. 144).

Цзюин. «По-видимому, цзюин был зверем с девятью головами, из каждой пасти он мог извергать огонь и воду. Можно себе представить, сколько вреда он причинял людям. Придя туда, И сразу стал биться с чудовищем. Цзюин был очень свирепым, но он не мог победить стрелка Нив конце концов был убит и брошен в волны Сюншуй» (там же. С. 144–145).

Дафэн. «Дафэн была большим фениксом, по-видимому, так называли больших павлинов, которые водились на китайской равнине в древние времена. При полёте птицы ветер, возникавший от взмаха её крыльев, мог опустошить окрестности. Птица была символом ветра и, по преданию, могла разрушать человеческие жилища» (там же. С. 145).

Башэ. Это был огромный удав-змей. Стрелы И не смогли убить этого змея. И вступил с ним в рукопашный бой: «И вытащил меч и вступил в рукопашную схватку со змеем среди волн, вздымавшихся к небу. Змей был разрублен на несколько кусков» (там же. С. 146).

Фэнси. Это был гигантский кабан. «У него были длинные клыки и острые когти, силой и свирепостью он превосходил быка. Он портил посевы, пожирал людей и домашних животных. Люди из окрестных мест натерпелись от него и поэтому ненавидели его. Теперь он должен был понести наказание. И пустил несколько стрел, которые вонзились кабану в ляжку, он не смог убежать, и стрелок поймал его живьем. Все люди очень радовались» (там же. С. 146).

Народ вознёс славу И до небес: «Так народ был избавлен от семи бед. Люди Поднебесной благодарили И за его подвиги и пели гимны в его честь. Образ И навсегда запечатлелся в сердцах людей, как образ величайшего героя. Яо тоже выразил ему свою глубокую признательность. А сам И был весел и доволен, зная, что он выполнил все повеления небесного правителя» (Юань. С. 147).

Обобщая героические деяния стрелка И, Э.Яншина писала: «Победы героя на разных концах света, на небе и под землей должны были выразить идею уничтожения им всего чудовищного и враждебного человеку в мире, наведения им порядка на всей земле. Эта миссия героя в самой традиции нашла обобщённое выражение в формуле, повторяющейся рефреном почти во всех, памятниках: «Охотник первым отдал свои силы, чтобы избавить землю внизу от всех бедствий» (Каталог); «Предок (Бог) спустил Разящего Охотника, чтобы избавить от бедствий народ Ся» [Вопросы Небу, 1958, с. 11а]; «Охотник избавил Поднебесную от всех бедствий, за что после смерти он стал Цзунбу» [Хуайнаньцзы, 1954, с. 233] и т. д.» (Янш. С. 170).

Подвиги, совершённые стрелком И для людей, сближают его с эпическими и сказочными персонажами. Этот мифический персонаж напоминает нам о былинных и сказочных богатырях.

«Он совершает эти подвиги, – пишет Э. М. Яншина, – по личной инициативе. Такая активизация героя характерна уже для волшебно-героического эпического сказания. Само сказание обогащается сказочно-героическими мотивами. В совокупности все эти элементы позволяют говорить о перерастании мифа об Охотнике – культурном герое – в повествование о нём как о богатыре» (Янш. С. 183).

Между тем владыка Ди-дзюй не простил стрелку И убийства девяти его сыновей-солнц. Вот почему он оставил И на земле, превратив его из божества в человека. Небесный стрелок снова стал земным стрелком.

Преодолев уныние, И стал обучать стрелковому мастерству Фэнмэна, который был его слугой. Методика И была оригинальной. В первый раз он сказал своему ученику:

«Если хочешь научиться стрелять из лука, то прежде всего ты должен научиться не моргать. Сначала пойди научись этому, а потом приходи ко мне» (Юань. С. 159).

Во второй раз И дал Фэнмэну новое задание:

«Учиться стрелять ещё рано. Теперь ты должен научиться видеть маленькую вещь – как большую, а неразличимую глазом – как вполне отчётливую. Пойди научись этому, а потом приходи» (там же. С. 160).

Это задание было намного труднее, чем первое. Но Фэнмэн оказался упорным:

«Фэнмэн, вернувшись домой, разыскал крохотный волосок от бычьего хвоста, привязал к нему вошь, повесил волосок у южного окна и каждый день учился разглядывать её. Через десять дней ему показалось, что вошь начинает увеличиваться. Затем стало казаться, что вошь выросла до размеров колеса от колесницы. Он смотрел на другие предметы, и ему казалось, что они стали, как горы и холмы. Фэнмэн рассказал И о своих успехах. На этот раз И обрадовался и сказал:

– Вот теперь ты можешь учиться стрелять из лука!

И передал Фэнмэну всё своё искусство. Впоследствии Фэнмэн стрелял из лука почти так же хорошо, как сам И» (там же).

Фэнмэн оказался неблагодарным учеником. Поскольку в своём стрелковом мастерстве он не сумел превзойти своего учителя, он стал ему завидовать и решил его убить:

«Однажды после полудня И верхом на лошади возвращался с охоты. Вдруг он увидел, что на опушке леса мелькнула человеческая тень и в него полетела стрела. И быстро схватил лук и выстрелил. Послышался треск: обе стрелы столкнулись в воздухе, выбили сноп искр и, кувыркаясь, упали на землю. Вслед за первыми с каждой стороны полетело ещё по стреле. Они тоже столкнулись и упали на землю. Так, раз за разом, было выпущено девять стрел. Стрелы у И кончились, и в это время он увидел, что невдалеке стоял Фэнмэн с торжествующим видом. У него осталась ещё одна стрела, и он прицеливался прямо в горло И. Не успел И приготовиться к защите, как свистящая стрела с быстротой падающей звезды полетела к цели. Чуть отклонившись в сторону, стрела попала И прямо в рот» (Юань. С. 160).

Фэнмэн торжествовал, но он не мог предвидеть, что его учитель жив:

«Фэнмэн, считая, что И уже мёртв, приблизился, улыбаясь и крадучись, чтобы посмотреть на его мёртвое лицо. Но только он подошёл, как И раскрыл глаза и неожиданно сел.

– Ты напрасно учился у меня столько времени, – смеясь, сказал И и выплюнул стрелу. – Разве ты не знаешь моего способа перекусывать стрелы? А если поступать так, как ты, то надо учиться ещё очень долго» (там же. С. 160–161).

Поразительное самообладание и невиданное добродушие! Фэнмэн стал униженно просить у И прощения. Тот сказал ему лишь одну фразу:

«Иди и больше этого не делай» (там же. С. 161).

Стрелка И забили дубиной его слуги. После смерти он вознёсся на небо и стал божеством по имени Цзунбу. Но и на небе он не потерял своё удивительное человеколюбие. Он продолжать служить людям. Цель его небесной жизни состояла в том, чтобы отгонять от людей злых духов.