Приложение 1

АС № 87. П. Григоренко

(по поводу обыска в его квартире), 19 ноября 1968 г.

НЕ МОГУ МОЛЧАТЬ!

Я обращаюсь к мировой общественности, особенно к коммунистам всего мира. Я хочу, чтобы как можно более широко известными стали обстоятельства обыска, проведенного сегодня у меня сотрудницами КГБ – не потому, что это один из актов произвола, направленных против меня лично, и не потому даже, что одновременно подобные обыски проводились у других, например у Ильи Габая, но потому, что эти обыски – ЗНАМЕНИЕ ВОЗРОЖДАЮЩЕГОСЯ СТАЛИНИЗМА.

Обыск в моей квартире начался в 7 часов утра и продолжался до 6 часов вечера. В постановлении на обыск указывалось, что он проводится «с целью обнаружения и изъятия материалов, порочащих советский государственный строй». Вот что признано «клеветническим и антисоветским» и изъято у меня:

машинописный текст Всеобщей Декларации Прав Человека, принятой Организацией Объединенных Наций;

письмо в ЦК КПСС 25 представителей советской интеллигенции / Арцимович, Капица, Леонтович, Плисецкая, Сахаров, Тамм, Чуковский и др./, направленное против реабилитации сталинизма;

письмо в ЦК КПСС 43 детей коммунистов, необоснованно репрессированных Сталиным /Антонов-Овсеенко, Вавилов, Енукидзе, Калинин, Петровский, Якир и др./;

все произведения писателя-большевика, участника революционного движения с 1912 года Алексея Евграфовича Костерина, а также копии речей, произнесенных на его похоронах;

рукопись брошюры академика Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе»;

рукопись работы академика Варги «Российский путь к социализму»;

рукопись книги Роя Медведева, в которой собраны и проанализированы все факты, указывающие, что после октябрьского /1964/ Пленума ЦК КПСС взят твердый, хотя и скрыто проводимый курс на возрождение сталинизма;

рукопись книги полковника запаса В. А. Новобранца «Записки разведчика» о первом периоде Великой отечественной войны;

рукопись книги Анатолия Марченко «Мои показания»о послесталинских лагерях и политзаключенных;

материалы моей военно-исторической работы;

присланные мне многочисленные коллективные и индивидуальные письма крымских татар;

копии моих писем в Политбюро ЦК КПСС, как тех, которые написаны в связи с произволом против меня лично, так и тех, в которых разоблачаются судебный произвол и фальсификация истории, направленная на реабилитацию сталинизма;

записи судебных процессов над крымскими татарами, выступающими за восстановление своего национального равноправия, и над свободомыслящими людьми в Москве /процессы Синявского и Даниэля, Хаустова, Буковского и др., Галанскова, Гинзбурга и др./;

материалы народного движения немцев Поволжья за восстановление своего национального равноправия;

переводы из чехословацких газет;

материалы, предоставленные мне Американской организацией сопротивления войне во Вьетнаме;

«Реквием» Анны Ахматовой по замученным в сталинских застенках, неизданные в СССР произведения Марины Цветаевой, неопубликованная поэма Наума Коржавина «Танька», машинописный текст книги Хемингуэя «По ком звонит колокол» и многое другое.

По существу были изъяты ВСЕ имевшиеся у меня документы, литературные произведения, письма и даже вырезки из советских газет с моими пометками. Также увезли обе мои пишущие машинки, лишив меня не только материалов моей научной и общественной работы, но и «орудий производства».

Как определяли, что именно является «порочащим советский государственный и общественный строй», видно на таком примере. Когда отложили для изъятия рукопись книги полковника В. А. Новобранца с дарственной надписью автора, я резко запротестовал, заявив, что она никак не может быть отнесена к материалам, на изъятие которых дана санкция. Тогда производивший изъятие следователь О. Д. Березовский зачитал мне из авторского предисловия следующее: «Сталин умер, но посеянные им ядовитые семена продолжают давать ростки». Стало совершенно ясно, что изымаются не «антисоветские», которых у меня и не было, а АНТИСТАЛИНСКИЕ материалы. После этого я отказался от дальнейшего участия в обыске. Но в этом и не нуждались. Не переписав и половины изъятого, остальное свалили в мешок, опечатали печатью «КГБ-14»… и увезли мешок вместе с печатью. Насколько же гарантирована теперь неизменность содержимого мешка?!

Если в ближайшие дни я не буду арестован, я обращусь к правительству с требованием:

немедленно возвратить мне все изъятые материалы;

назначить, по согласованию со мной, квалифицированную экспертизу для гласной проверки этих материалов;

если экспертиза не обнаружит в изъятых материалах заведомой клеветы на советский строй, привлечь к уголовной ответственности виновников обыска и изъятия.

Я имею право предъявить эти требования – я боролся только за законность. Мне многие наши законы не нравятся, но ни одного я не нарушил. Все мои выступления – письменные и устные – основаны только на проверенных фактах. Они гласные и ответственные – я ни разу не выступил анонимно. Во всех выступлениях я добивался только того, чтобы правительство соблюдало законы нашей страны так же неукоснительно, как соблюдаю я.

Но если ресталинизация зашла так далеко, что на мои требования мне ответят арестом, то пусть весь мир знает, что решающий голос в управлении нашей страной принадлежит СТАЛИНИСТАМ.

Я прошу все демократические органы печати, радио, телевидения опубликовать мое обращение, чтобы оно стало известно всем коммунистам, прогрессивным людям мира, советскому народу. Я знаю, что сталинские заглушки работают сейчас на полную мощность, но ПРАВДУ НЕ ЗАГЛУШИТЬ. ОНА ПОБЕДИТ! СТАЛИНИЗМ БУДЕТ РАЗДАВЛЕН И ПОХОРОНЕН!

Петр Григоренко 19 ноября 1968 г. Москва Г-21, Комсомольский проспект, дом 14/1, кв. 96, тел. 246 27 37