Следующим вечером выпал первый снег.

Я сел на пол, отбросил со лба взмокшие волосы и стал наблюдать, как снежинки пролетают мимо за окном. Только упражнения спасли меня от болей в спине. Лу все же решила лечь в кровать прошлой ночью и, споткнувшись об меня, к себе туда не пригласила.

Я не жаловался. Спина, конечно, ныла, но вот упражнения помогали выпустить пар. Я быстро уяснил, что в спорах с Лу счет до десяти мне не поможет – ровно после того, как она стала меня передразнивать, считая вместе со мной.

Она бросила на стол книгу, которую читала.

– Ну и чушь же, честное слово.

– Что за книга?

– Единственная без слов «священный» и «истребление», которую я смогла найти в той злосчастной библиотеке. – Она показала томик мне. «Пастырь». Я чуть не хмыкнул. Это была одна из первых книг, что Архиепископ позволил мне прочесть – сборник пасторальных стихотворений об искусном сотворении Господом природы.

Она с сердитым видом улеглась на моей кровати – то есть на своей.

– Я не представляю, как можно двенадцать страниц разглагольствовать о траве. Вот он, истинный грех.

Я поднялся на ноги и подошел к ней. Лу с опаской на меня покосилась.

– Что это ты делаешь?

– Хочу показать тебе свой секрет.

– Нет, нет, нет. – Она стала поспешно отползать от меня. – Секреты свои будь добр держать в штанах…

– Прошу тебя. – Хмурясь и качая головой, я прошел мимо нее к изголовью кровати. – Помолчи немного.

К моему удивлению, Лу послушалась и, сощурившись, стала наблюдать, как я отодвигаю кровать от стены. А потом с любопытством наклонилась ближе, когда я показал ей маленькую, грубо вытесанную нишу. Мой тайник. Когда мне исполнилось шестнадцать – когда мы делили комнату с Жаном-Люком, когда были с ним друг другу роднее братьев, – я выдолбил эту нишу в стене, отчаянно желая обрести хоть маленький, но только свой уголок. Местечко, где я мог бы скрыть то, что Жану-Люку видеть не стоило. Мне, во всяком случае, не хотелось бы, чтобы он это нашел. Возможно, мы с ним все же никогда и не были роднее братьев…

Лу хотела заглянуть внутрь, но я не позволил, только покопался в вещах, пока не нащупал знакомую книгу. Корешок уже поистрепался, но вот серебристые буквы в названии остались целыми и невредимыми. Безупречными. Я протянул книгу Лу.

– Вот.

Она осторожно взяла ее, держа двумя пальцами – будто боясь, что та ее укусит.

– Неожиданно, однако. La Vie Éphémère… – Лу подняла взгляд и поджала губы. – «Мимолетная жизнь». О чем это?

– Это… история любви.

Она вскинула брови и с новым любопытством посмотрела на обложку.

– Да?

– Да. – Я кивнул, кусая себя за щеку, чтобы сдержать улыбку. – Написанная со вкусом. Главные герои родом из противоборствующих королевств, но вынуждены действовать заодно, потому что разоблачают коварный план по уничтожению целого мира. Поначалу они друг друга ненавидят, но со временем им удается забыть о разногласиях и…

– Эротика, значит? – Она лукаво поиграла бровями, листая страницы. – Обычно любовные сцены ближе к концу…

– Что? – Желание улыбнуться испарилось, и я выхватил у нее книгу. Лу вырвала ее обратно. – Нет, конечно! – возмутился я, пытаясь снова ее забрать. – В этой истории автор исследует суть человеческого общества, толкует особым образом нюансы извечной борьбы добра и зла, рассуждает о страстях, которые кроются в войне, любви, дружбе, смерти…

– Смерти?

– Да. В конце возлюбленные погибают. – Она отпрянула, и я смог-таки забрать книгу. Щеки у меня пылали. Не стоило делиться этим с ней, никогда. Разумеется, она не оценила. Она вообще ничего в этой жизни не ценит. – Зря я это все.

– Как можно любить книгу, которая заканчивается смертью?

– Она заканчивается не смертью. Да, герои погибают, но зато королевства отвергают вражду и вступают в союз. Финал оставляет надежду.

Лу нахмурилась, явно не веря мне.

– В смерти никакой надежды нет. Смерть – это смерть, как ни крути.

Я вздохнул и отвернулся, чтобы вернуть книгу в тайник.

– Ладно. Не читай. Мне все равно.

– Я вовсе не говорила, что не хочу ее читать. – Она нетерпеливо протянула руку. – Только не жди, что я буду истово ею восторгаться, как ты. По описанию сюжет просто кошмар, но вряд ли он окажется хуже «Пастыря».

Я вцепился в книгу обеими руками, не зная, стоит ли отдавать ее.

– Описаний травы там нет.

– Решающий довод в ее пользу.

Я неохотно протянул Лу книгу. На этот раз она взяла ее бережно, новым взглядом прочтя название. У меня в груди затеплилась надежда. Я кашлянул и, глядя в сторону, сказал:

– И… любовная сцена там тоже есть.

Лу усмехнулась и стала с предвкушением листать страницы.

Я все-таки не удержался от улыбки.

Час спустя послышался стук в дверь. Я был в уборной и застыл на месте, наполовину стянув рубашку и наполовину наполнив ванну. Лу в спальне досадливо застонала. Нацепив рубашку обратно, я открыл свежезаделанную дверь, а Лу бросила «La Vie Éphémère» на одеяло и свесила ноги с кровати. Они едва доставали до пола.

– Кто там?

– Ансель.

Ворчливо чертыхнувшись, Лу спрыгнула на пол. Я первым успел к двери и распахнул ее.

– Что такое?

Лу смерила его свирепым взглядом.

– Ансель, ты мне, конечно, нравишься, но, если ты пришел не с чем-нибудь важным, пеняй на себя. У Эмилии и Александра только что был особый момент, и клянусь, если они в самое ближайшее время не поцелуются, я просто умру.

Ансель ничего не понял, а я покачал головой, сдерживая улыбку.

– Не обращай на нее внимания.

Он кивнул, все еще растерянный, а затем поспешно поклонился.

– Внизу Мадам Лабелль, капитан. Она… она требует беседы с мадам Диггори.

Лу попыталась пролезть у меня под рукой. Я отошел прежде, чем она успела наступить мне на ногу. Или укусить меня. Печальный опыт событий у реки напомнил о себе.

– Чего она хочет?

Лу скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.

– Ты ей сказал, чтоб катилась на хер?

– Лу, – предостерегающе проговорил я.

– Она отказывается уходить. – Ансель переминался с ноги на ногу. – Говорит, это важно.

– Ну что ж. Полагаю, Эмилии и Александру все же придется меня подождать. Как трагично. – Лу толкнула меня локтем, проскользнула мимо и схватила свой плащ. Потом резко застыла и сморщила нос. – А еще, шасс, от тебя воняет.

Я преградил ей путь. Сдержался, хотя очень хотелось вспылить. Или понюхать себя.

– Ты никуда не пойдешь.

– Еще как пойду. – Она обошла меня, морщась и размахивая ладонью перед носом. Я ощетинился – ну не может же от меня пахнуть настолько дурно. – Ансель ведь сказал, она не уйдет, пока меня не увидит.

Я нарочно потянулся за спину жене, коснувшись потной рукой ее щеки, и взял свой мундир. Лу не шевельнулась, только слегка повернула голову, чтобы вприщур смерить меня свирепым взглядом. Наши лица оказались довольно близко, и я едва сдержал порыв наклониться ближе и вдохнуть запах. Не свой – ее. В минуты, когда Лу не слонялась бог знает зачем по лазарету, пахло от нее… приятно. Корицей.

Кашлянув, я продел руки в мундир. Рукава рубашки, все еще мокрой от пота, скатались и сморщились у меня на коже. Неприятно.

– Мадам Лабелль не следует здесь находиться. Мы завершили допрос еще вчера.

И толку от этого допроса было мало. Мадам Лабелль оказалась такой же скрытной, как Лу. После того как она случайно выдала нам настоящее имя ведьмы, мадам Лабелль спохватилась и стала молчалива и осторожна. Это подозрительно. Архиепископ пришел в ярость. Мадам Лабелль еще повезло, что он ее саму не отправил на костер. Вместе с Лу.

– Возможно, она хочет выдвинуть очередное предложение, – сказала Лу, не подозревая, по какому тонкому льду ходит.

– Предложение?

– Чтобы выкупить меня в «Беллерозу».

Я нахмурился.

– Торговля людьми запрещена.

– Она не станет говорить, что покупает меня. Скажет, что оплачивает контракт: чтобы меня обучить, навести красоту, предоставить мне комнату и питание. Ей подобные используют именно такие лазейки. Вся Восточная сторона работает на контрактах. – Она примолкла и присмотрелась ко мне. – Но, полагаю, сейчас, когда мы женаты, это вопрос спорный. Разве что ты будешь не против делиться?

Я в напряженном молчании застегнул мундир на пуговицы.

– Она не хочет тебя покупать.

Лу проскочила мимо меня с озорной улыбкой и стерла капельку пота с моей брови.

– Пойдем выясним?

Мадам Лабелль ждала в фойе. Двое моих братьев стояли рядом с ней. На лицах их читалась настороженность и сомнения в том, что этой даме стоит находиться в Башне в такой час. И здесь, и во всем королевстве соблюдались строгие комендантские часы. Мадам Лабелль, однако, невозмутимо стояла между братьями, высоко вздернув нос. Ее лицо, когда-то, возможно, необычайно красивое, но теперь тронутое возрастом, с морщинами возле глаз и рта, – расплылось в широкой улыбке при виде Лу.

– Луиза! – Она распростерла руки, будто ждала, что Лу ее обнимет. Я чуть не рассмеялся. – Как славно видеть тебя в столь добром здравии… хотя синяки на лице выглядят прескверно. Надеюсь, не эти любезные господа за них в ответе?

Смех застрял у меня в горле и вмиг испарился.

– Мы бы никогда не причинили ей вреда.

Она посмотрела на меня и в притворном восторге сложила ладони.

– Как чудесно видеть вас снова, капитан Диггори! Конечно, конечно, мне стоило догадаться – вы слишком благородны для подобного, верно? – Мадам Лабелль улыбнулась, снова демонстрируя неестественно белоснежные зубы. – Прошу простить за столь поздний визит, но мне необходимо сию же минуту побеседовать с Луизой. Надеюсь, вы не будете возражать.

Лу не сдвинулась с места.

– Чего вам надо?

– Я бы предпочла обсудить это наедине, дорогая. Тема достаточно… щекотливая. Я хотела поговорить с тобой вчера после допроса, но мы с моим сопроводителем обнаружили, что ты была несколько занята в библиотеке своими личными делами. – Она с понимающей улыбкой перевела взгляд с Лу на меня, наклонилась ближе и шепнула: – Я никогда не отрываю возлюбленных от ссоры. Таково одно из тех немногих правил, которым я следую в жизни.

Лу вытаращила глаза.

– Это была не ссора возлюбленных.

– Да? Тогда, возможно, ты вновь поразмыслишь над моим предложением?

Я хотел вклиниться между ними, но сдержался.

– Вы должны уйти.

– Будьте покойны, капитан. У меня нет намерения похитить вашу невесту… пока что. – Увидев мое лицо, мадам Лабелль подмигнула мне и хохотнула. – Но на приватной беседе я все же вынуждена настоять. Есть ли здесь комната, которой могли бы воспользоваться мы с мадам Диггори? Местечко, пожалуй, менее… – она махнула на шассеров, которые стояли вокруг нас по стойке смирно, – …людное?

Однако в этот миг в фойе ворвался Архиепископ в ночном колпаке.

– Что за столпотворение? У вас всех есть обязанности… – Завидев мадам Лабелль, он округлил глаза. – Элен. До чего пренеприятный сюрприз.

Она сделала реверанс.

– Взаимно, Ваше Высокопреосвященство.

Я поспешил поклониться, приложив кулак к груди.

– Мадам Лабелль пришла поговорить с моей женой, господин.

– Неужели? – Архиепископ не отвел глаз. Он смотрел на мадам Лабелль острым, пылающим взором, сжав губы в тонкую нить. – В таком случае печально, что двери церкви закрываются через… – Архиепископ достал из кармана часы, – …примерно три минуты.

Ответная улыбка мадам Лабелль была прохладной.

– Полно, разве церковь может закрыть свои двери для страждущих?

– Настали тревожные времена, мадам. Мы должны выживать любой ценой.

– Да. – Она бросила взгляд на Лу. – Это верно.

Воцарилось напряженное и неловкое молчание. Мы сверлили друг друга нелюбезными взглядами. Лу беспокойно шевельнулась на месте, и я задумался, не стоит ли выставить мадам Лабелль силой. Что бы ни говорила эта женщина, свою цель она обозначила вполне четко, а я скорее сожгу «Беллерозу» дотла, чем позволю Лу стать куртизанкой. В конце концов, пусть мы оба этому не рады, она уже принесла клятву мне.

– Две минуты, – резко сказал Архиепископ.

Лицо мадам Лабелль исказилось.

– Я никуда не уйду.

Архиепископ кивнул братьям, и они шагнули ближе. Нахмурили брови. Видно было, что братья разрываются между необходимостью последовать приказу и нежеланием силой выдворять женщину из церкви. Меня угрызения совести по этому поводу не мучили, поэтому я тоже шагнул вперед и заслонил собой Лу.

– Нет, уйдете.

Что-то мелькнуло в глазах мадам Лабелль, когда она посмотрела на меня. Ее насмешка будто куда-то испарилась. Прежде чем я успел выставить ее прочь из Башни, Лу коснулась моей руки и пробормотала:

– Пойдем.

Затем разом произошло сразу несколько вещей.

Во взгляде мадам Лабелль вспыхнуло нечто безумное, и она ринулась вперед. Быстрей змеи в прыжке она схватила Лу и что-то быстро-быстро зашептала ей на ухо.

Мгновенно придя в ярость, я вырвал из ее рук Лу, и в тот же миг на мадам Лабелль прыгнул Ансель. Мои братья поступили так же. Они прижали ее руки к телу, а мадам Лабелль все извивалась, пытаясь снова добраться до Лу.

– Стойте! – Лу, побледнев, забилась в моих руках, пытаясь вырваться ей навстречу. – Она что-то говорила… стойте!

Но комната погрузилась в хаос. Мадам Лабелль визжала, а шассеры пытались выволочь ее из здания. Прежде чем поспешить к ним, Архиепископ махнул на Лу.

– Уведи ее отсюда.

Я повиновался, обхватил жену за пояс крепче и потянул ее назад. Подальше от этой сумасшедшей. Подальше от волнений и сумбура, что творился в этой комнате – и в моих мыслях.

– Стой! – Лу пиналась и извивалась в моих руках, но я сжимал все сильнее. – Я передумала! Дай мне с ней поговорить! Пусти!

Но она дала мне клятву.

И я знал, что никуда ее не отпущу.