Книга: Клоун-убийца
Назад: Пятница, 15 декабря 1978 года
Дальше: Воскресенье, 17 декабря 1978 года

Суббота, 16 декабря 1978 года

Хотя домой мы добрались далеко за полночь, в семь утра мы с Бедоу уже были на работе. Прошлым вечером мы получили слишком много информации, чтобы нежиться в постели. И Джон Цик, и Грегори Годзик пропали около двух лет назад. Отдельную загадку представлял Букавич. Если все они мертвы, где трупы? И раз их до сих пор не обнаружили, есть ли у нас хоть какие-то шансы найти Роба Писта? Мы с Грегом сидели у меня кабинете, пили кофе, пытаясь проснуться, и задавали друг другу все новые и новые вопросы.
Ричард Уолш. Почему он позвонил и почему у него машина Джона Цика? Может, в исчезновении парня замешаны оба – и Уолш и Гейси? И кто-то из них подделал ПТС или изменил идентификационный номер на самой машине? Вопросов было бесконечное множество, но большая часть из них сводилась к одному: сколько у нас убийств и сколько подозреваемых?
В любом случае следовало еще раз поговорить с Уолшем – не упоминая, что мы проверяли его машину, ведь он мог оказаться соучастником. Кроме того, Крис Грей, возможно, знал кое-что из того, что Уолш сообщил нам, а то и больше. А что еще расскажет бывшая жена Гейси, которая навела нас на Букавича? Голова шла кругом, но теперь мы хотя бы знали, у кого искать ответы.

 

Для группы, следивший за домом Роде, ночь прошла спокойно. Простояв на соседней улице несколько часов, Хашмейстер вернулся к Альбрехту, и они развлекались с прибором ночного видения, разглядывая гаражи и кусты, окутанные таинственным зеленым свечением. Помня наставление Лэнга, Хашмейстер умолял напарника быть с прибором поаккуратнее.
На следующий день их сменили Робинсон и Шульц. Около шести вечера, как только Робинсон решил выскочить за кофе, подрядчик с приятелем вышли из дома, сели в арендованный серебристый «волари» Гейси и с легкостью оторвались от Шульца, отчаянно передававшего Робинсону координаты для перехвата. Гейси взял вправо, затем еще раз повернул на боковую улочку. Выскочив на улицу вслед за ним, Шульц не увидел машины, и вдруг в темноте вспыхнули стоп-сигналы. Шульц погасил фары и поехал вокруг квартала, и тут почувствовал, что прямо на него летит машина без огней. Автомобили затормозили, и оба водителя включили фары. Впервые за долгое время просчитавшись, Гейси оказался в тупике. Он завел мотор и направился к точке по продаже елок, где высадил Роде (там к слежке присоединился Робинсон), а затем двинулся в сторону собственного дома.
Вскоре он вышел и направился прямо к полицейским, объявив, что собирается к родственникам в Чикаго. Шульц с Робинсоном следовали за ним на скорости почти в сто шестьдесят километров в час. Прибыв к месту назначения, Гейси снова подошел к ним:
– Вы, ребятки, посидите здесь. Вот моя машина, без нее я никуда не денусь.
Когда Гейси скрылся в доме, копы, чтобы скоротать время, стали играть в электронный футбол и так увлеклись, что не заметили, как подозреваемый вернулся к машине. Однако Гейси с неожиданной любезностью постучал им в стекло:
– Ну что, вы готовы? Я отчаливаю.

 

Первым субботним заданием Рафаэля Товара была проверка сведений, полученных от матери Цика. Детектив поговорил с Беллуомини, частным сыщиком, насчет ограбления автозаправки с участием машины Цика. Тот ответил, что не видел ни автомобиля, ни водителя. Но рассказал, что соседи пропавшего говорили, будто Цик был геем и, скорее всего, уехал в Колорадо. Товар связался с властями Колорадо: на имя Джона Цика водительских прав в штате не выдавали, транспортных средств не регистрировали.
Затем Рафаэль позвонил в управление полиции города Цицеро, чтобы узнать больше об аресте за побои, о котором упомянула жена Уолша. Там сообщили, что у Ричарда Уолша три привода, все за нарушение ПДД, в том числе за опасную езду при попытке скрыться от полиции. В Цицеро сказали, что Уолша временно лишили водительских прав, но Товар, проверяя документы, обнаружил, что они действительны. Либо в Цицеро недобросовестно заполняли бумаги, либо нас дезинформировали. Наступило время услышать версию самого Уолша.
Пикеллу и Адамсу тем временем повезло больше: они отыскали начальника Гейси – Ричарда Рафаэля. Тот несколько месяцев назад основал генподрядную фирму «Рафко» и на должность директора позвал Гейси, которого знал как субподрядчика в течение девяти лет. Однако он подчеркнул, что Гейси не партнер, а наемный сотрудник: он получает 675 долларов в неделю, а «Рафко» оплачивает труд его рабочих и материалы.
Рафаэль сообщил, что в понедельник Гейси пропустил важную встречу с клиентами, назначенную на 19:00, объяснив, что по дороге пробил колесо, а потом узнал, что его дядя умирает. Однако во вторник признался, что никаких проблем с колесами у него не было, он просто не хотел говорить по телефону, что проходит свидетелем по одному делу.
В среду Гейси должен был ездить по делам фирмы и проверять объект на Норд-авеню, поэтому Рафаэль удивился, когда в 14:30 Гейси позвонил ему и сообщил, что сидит в полицейском участке. Он что-то сбивчиво бормотал, а потом попросил найти ему хорошего адвоката. Около 22:30 Рафаэль приехал домой к Гейси, и тот принялся жаловаться, что полиция забрала журналы с гей-порно, таблетки, марихуану и шприц одного из гостей, у которого случались «глобулиновые приступы». Также подрядчик злился, что полиция вырезала кусок коврового покрытия. Там была всего лишь кровь одного из рабочих, объяснял он, бедняга случайно порезался.
По словам Рафаэля, со среды Гейси вел себя странно и выглядел напуганным. Однако генподрядчик не помнил имен других наемных рабочих Гейси, кроме Уолша, Грея и Эда Хефнера: их было слишком много. И Уолш и Грей когда-то жили у Гейси, как и несколько других молодых парней. Также Рафаэль добавил, что его отношения с Гейси носят исключительно деловой характер, а своего подчиненного охарактеризовал как усердного работника, который иногда не прочь прихвастнуть.

 

Крис Грей работал поблизости, и Пикелл с Адамсом решили заодно завернуть к нему. Но через некоторое время стало ясно: парню есть что сказать. Его попросили приехать в участок официально дать показания.
Допрос начался около 14:00 в переговорной на втором этаже. Крис, которому исполнился 21 год, в свое время вылетел из старшей школы и год отслужил в армии. В конце 1976 года он пошел работать к Гейси: они познакомились, когда Крис ловил попутку. Вскоре Грей переехал к своему работодателю и платил ему за аренду 25 долларов в неделю.
Полицейские спросили, не замечал ли он странностей в поведении Гейси.
– Однажды он вдруг ляпнул, что открыт для всего нового. Я решил, что речь о женщинах, и поддержал его. Но оказалось, что Джон говорил о бисексуальности. Мол, если бы Бог не хотел, чтобы мужчины спали друг с другом, то создал бы нас другими. Ну или что-то в таком духе.
Впрочем, отметил Грей, ему не известно, были ли у Гейси мужчины.
– Иногда он самый дружелюбный человек в мире, – продолжал Крис, – но может и вспылить. То спокойный, то нет. Многие рабочие увольнялись, потому что он их раздражал. Джон перфекционист и способен придраться к любой мелочи.
Они с Греем любили посидеть в чикагском баре «Гуд лак лаунж», где Эд Хефнер работал барменом. Однажды по пути в Миссури Крис свел Гейси с женщиной и оставил их вдвоем в мотеле, но о дальнейшем знал только со слов Гейси, который, как это принято у друзей, любил потрепаться о своих похождениях. Знал Грей и об аресте за гомосексуальное поведение – Гейси сам ему рассказал, – но думал, что дело было связано со взрослыми фильмами и проституцией.
На этой неделе Джон не приехал на объект. В тот день Грей заехал к нему домой, чтобы отдать ключи от фургона, и увидел полицию, от которой узнал, что Гейси в участке. Вечером они с Гейси пошли есть чизбургеры и пить кофе, и тот рассказал, что случилось.
– Ему не хотелось оставаться дома одному, – пояснил Грей. – Он боялся, что полиция вернется. Поэтому я сидел с ним около часа, слушая его жалобы на жизнь.
– Он упоминал, чего хватился после обыска? – уточнил Пикелл.
– Нуда. Всякие наручники, таблетки, пошлые книги…
– А он говорил, для чего ему наручники?
– В тот раз нет, но я их уже видел раньше. Он использовал наручники для представлений на всяких благотворительных мероприятиях, когда наряжался клоуном.
– Он говорил, какие таблетки у него изъяли?
– Прелудин. – Грей не знал, был ли у Гейси рецепт, и считал, что Джон принимал таблетки из-за лишнего веса.
– Он проверял при вас дом?
– Да.
– И куда он пошел?
– В подпол.
– Что он там делал?
– Ну, сначала он увидел грязь на полу и начал ворчать. Затем спустился в подпол и, согнувшись, с фонариком обошел его почти целиком. Все проверил, потом поднялся обратно в дом.
В четверг утром Гейси подвез Криса на фургоне, а потом взял машину напрокат, а Грей около 11:00 пригнал фургон к дому подрядчика. Когда они говорили с Гейси утром в пятницу, тот сказал, что провел всю ночь в доме сестры, и спрашивал, связывалась ли полиция с Греем.
– Вы допускаете возможность, что ваш работодатель связан с исчезновением человека? – спросил Адамс.
– Ну, – протянул Грей, – вообще-то Джон чудаковат. Он хвастун и живет в своем выдуманном мире. Вам решать, правда это или вранье, но он говорил, будто выполняет кое-какую работу для гангстеров, а раньше занимался подставами.
– Гейси упоминал о пропавшем парне? – спросил Адамс.
– Он сказал: «Клянусь тебе, я тут ни при чем». – Грей немного помолчал и продолжил: – Даже не знаю. По-моему, невиновный скорее взбесится в такой ситуации, чем испугается. Я понимаю, обвинение серьезное, но если Джон невиновен, почему он был так подавлен и встревожен, что даже уехал ночевать к сестре? Вот что я думаю.
А теперь насчет жестокости, – продолжал Грей. – Мы несколько раз с ним боролись, и он неплох. Но если пропавший парень сносно дерется и пытался сопротивляться, Джону пришлось попотеть. Внешне он… В общем он не так силен, как это может показаться.
Адамс спросил, видел ли Грей в доме Гейси что-нибудь странное.
– У него в гараже лежит несколько кошельков с документами, – ответил Крис. – В одном были еще действующие права. Срок истекал где-то через год. Я хотел одолжить их у Джона, чтобы ходить по барам, ведь тогда мне еще не продавали спиртное. Но он сказал: «Нет, эти лучше не бери».
– А как он это объяснил? – спросил Пикелл.
– Сказал: «Потому что все эти люди мертвы».
– Простите, вы не могли бы повторить? – попросил Пикелл.
– Мертвы. Больше не живут.
– Вы спросили, откуда ему это известно?
– Нет, – ответил Грей, – потому что Джон вел довольно загадочный образ жизни. Однажды, когда я еще квартировал у него, у меня пропал бумажник с правами, фотографиями и прочим. Как теперь мне кажется, таким образом он пытался воздействовать на меня психологически или что-нибудь в этом духе.
– Мистер Гейси когда-нибудь показывал вам ювелирные изделия?
– Да, он даже дарил мне наручные часы. Я тогда опоздал пару раз за неделю, и он устроил мне выволочку. А потом говорит: «Иди за мной». Порылся в какой-то шкатулке. Там было много колец и всякого такого. «Держи, – говорит, – больше не опаздывай», – и вручил мне часы. Я поблагодарил и спросил, откуда они у него. А Джон мне: «От мертвеца».
По словам Криса, со временем часы начали отставать, а потом он случайно утопил их в цементе. И Гейси дал ему еще одни. В тот раз Грей уже не стал интересоваться их происхождением.
В машине, когда Пикелл и Адамс везли Грея домой, тот упомянул, что Дик Уолш купил «плимут-сателлит» у Гейси за 300 долларов в счет зарплаты.
– Машина столько не стоила, – усмехнулся он. – Гейси его облапошил.
Я сообразил, что проще всего доказать идентичность «плимутов» Уолша и Цика, если найти автомобиль Уолша и взглянуть на идентификационный номер на приборной доске со стороны водителя. По словам Грея, Уолш в то время должен был заехать в универсам на перекрестке Норт-авеню и Пуласки-роуд в Чикаго. Я записал номера обеих машин и выехал в город.
«Плимут» стоял недалеко от магазина. С другой стороны мостовой мне было не видно, что происходит в торговом зале, поэтому я перешел улицу и заглянул в окно. Уолш стоял метрах в десяти от меня и о чем-то говорил с Гейси.
Так я случайно подключился к слежке за подозреваемым. Я не знал, что Шульц и Робинсон в этот самый момент наблюдают за домом Роде в полной уверенности, что оба мужчины еще там.
Убедившись, что Гейси с Уолшем поглощены работой, я подошел к «плимуту» и, перегнувшись через капот, изучил приборную панель через лобовое стекло. Идентификационный номер совершенно точно никто не трогал. Я записал его и вернулся в свою машину, чтобы свериться со списком. Номер принадлежал автомобилю Цика.
Теперь, когда мы определили, что машина та самая, осталось выяснить, как Гейси ее заполучил. Весь путь машины от Цика к Гейси и Уолшу мог оказаться вполне законным. К тому же в полицейских рапортах упоминалось, что пропавший парень продал свою машину. Если бы во время проверки не вскрылась эта история с разными идентификационными номерами, мы вряд ли стали бы копать дальше. Но я только что установил, что номер в паспорте транспортного средства не совпадает с номером на самой машине: отличается одной цифрой. Почему? Гейси изменил его при регистрации автомобиля, заметая следы? Знал ли об этом Уолш?
С таксофона я позвонил Бедоу в участок и рассказал, что мне удалось выяснить. Грег, в свою очередь, доложил обстановку: допрос Грея еще продолжается; Патрика Рейли, чьи права лежали на дне шкатулки в доме Гейси, привезут в участок, а бывшая жена Гейси уже едет к нам вместе со своим новым мужем.

 

Спустя несколько часов Бедоу и Козензак допросили Кэти Халл Гравиц (имя изменено), бывшую жену Джона Гейси. Ей сообщили, что полиция занимается поиском пропавшего подростка и хочет побольше узнать о ее прежнем супруге. Кэти сказала, что они были женаты с июля 1972 года до 11 февраля 1975 года. Детей у них не было, кроме двух ее дочерей от первого брака.
Бедоу и Козензак поинтересовались, куда они с Гейси ездили отдыхать, решив, что это поможет найти Роба Листа. Миссис Гравиц упомянула, что однажды они ездили в Лас-Вегас: подростком Гейси там работал. Тогда Джон поругался с отцом, объяснила она, и на его машине сбежал в Лас-Вегас, где устроился в морг. Кэти не знала деталей, лишь сказала, что через несколько месяцев Джон вернулся домой. Несмотря на их разногласия с отцом, он очень переживал, когда несколько лет назад под Рождество тот скончался. С тех пор каждый праздник Гейси очень подавлен, а иногда даже плачет.
Миссис Гравиц рассказала также об их браке и разводе. Спустя полгода после свадьбы она стала замечать, что муж поздно вечером приводит в гараж молодых парней и проводит с ними по нескольку часов. Заглянув туда однажды, когда Джон с юношей уехали, она нашла на полу матрас и красный фонарь. Но сколько она ни спрашивала мужа, чем тот занимается гараже, он злился и отказывался отвечать.
Гейси утверждал, что он бисексуал, но через некоторое время супруга заметила, что женщины интересуют его все меньше. Не прошло и двух лет с их свадьбы, как в День матери Джон заявил, что с этого дня больше не будет заниматься с ней сексом. Хотя миссис Гравиц призналась, что часто находила в гараже свои трусики со следами спермы.
Кэти задумалась о разводе, но боялась, что не сможет одна содержать дочерей. У супругов все чаще случались ссоры, муж швырял в нее подсвечники и стулья, а однажды грозился избить, но сестра сумела его остановить.
Последние месяцы брака Гейси жил в другой половине дома за запертой дверью. Супруги не общались. В итоге Кэти подала на развод, обвинив мужа в психологическом насилии. Джон подал встречный иск. Но больше всего ее покоробила, что Уолш въехал к Джону сразу после их развода.
– Дик уже был там, когда я уезжала, – сетовала она. Впрочем, Гейси продолжал видеться с бывшей женой.
К тому моменту он уже не скрывал своих сексуальных предпочтений. Однажды в баре он пожаловался:
– Похоже, я все больше соскальзываю в гомосексуализм, но ничего не могу поделать.
Джон признался, что его безумно возбуждают молоденькие блондины с крепкими ягодицами. Позже бывшие супруги оказались в постели, и Кэти пыталась его возбудить, но тщетно.
– Прости, – в слезах сказал Гейси, – я думал, что еще можно все исправить.
– Тебе надо обратиться к врачу, – посоветовала Кэти.
– Нет, уже слишком поздно.
Миссис Гравиц очень расстраивалась, что не сумела помочь Джону. Он все еще был ей дорог, поскольку оказался хорошим отцом для ее дочерей.
Она отметила, что Гейси мечтал занять более высокое место в демократической партии, но боялся, что помешает привод за «проституцию». Для него было крайне важно участвовать в политической жизни страны, хотя иногда, по мнению Кэти, Гейси пользовался своим положением, чтобы выпутываться из проблем.
Она знала об аресте 1972 года в Нортбруке, но думала, что Джона с кем-то перепутали. Также она поведала о случае с Джеком Писслером, который ездил с Гейси во Флориду. Вернувшись в Чикаго, Писслер заявился к ним домой и избил Джона, сказав, что тот изнасиловал его во Флориде. Слышала она и о том, что тело работника Гейси, Чарльза Итулло, нашли в реке. Кэти вспомнила, что родственники юноши интересовались его последней зарплатой. Об исчезновении Букавича миссис Гравиц ничего не знала, но Джон тогда сказал полиции, что парень сбежал из дому. Это было три года назад.
Кэти Гравиц помогла нам куда больше, чем мы ожидали: теперь мы стали лучше понимать, что представляет наш подозреваемый.

 

Шульц и Робинсон были просто счастливы, когда Гейси наконец вышел из дома своей кузины: трех часов игры в электронный футбол было более чем достаточно. Ничего не сказав на этот раз, Гейси сел в машину и помчался по улицам Норт-Вест-Сайд, а затем остановился около бара «Гуд лак лаунж» и вошел внутрь.
Незадолго до полуночи Гейси вышел, сел в машину, резко развернулся и поехал к центру Чикаго. В двенадцать с небольшим к погоне присоединилась вторая команда, приехавшая на смену. Гейси приехал в Дес-Плейнс и остановился у клуба «Муз». Там Альбрехт и Хашмейстер пересели в машины наблюдения, а Лэнг повез Шульца и Робинсона в участок. У Альбрехта нашлись связи в клубе, поэтому спецназовцы решили последить за Гейси внутри.
На входе их остановил охранник:
– Ребята, вы куда?
Альбрехт разъяснил ситуацию и тут же заручился поддержкой: охранник оказался из старшего поколения и числился в резерве полиции. Он указал на столик у двери в банкетный зал.
Гейси тем временем с энтузиазмом приветствовал знакомых: жал руки мужчинам, целовал женщин, шутил.
– Похоже, он у нас душа компании, – заметил Хашмейстер. – А вот и большая шишка пожаловала.
К столику полицейских подошел администратор клуба и предложил присоединиться к партии в покер с символическими ставками. Альбрехт отказался. Тут же к ним подскочила официантка:
– Вы уже выбрали, что будете заказывать? Мистер Гейси хочет угостить вас выпивкой.
Копы оглянулись, и Гейси им кивнул. Теперь он сидел с каким-то мужчиной, который буравил полицейских взглядом.
Хашмейстер незаметно шепнул охраннику:
– Слушай, того толстого бугая мы знаем, а вот второго нет. Будь другом, узнай его имя.
Тем временем официантка принесла им напитки и с улыбкой заметила:
– Мистер Гейси говорит, что о телохранителях надо заботиться.
Пока они пили, охранник сообщил, что мужчину, который на них пялился, зовут Эд Хефнер. Тут подошел Гейси:
– Я ухожу. Не знаете, где здесь можно поесть?
Альбрехт предложил пойти в ресторан в нескольких кварталах от клуба. По пути к машине Гейси спросил, как их зовут.
И около 1:30 ночи в ресторане «Пот энд пэн» состоялся первый разговор Хашмейстера и Альбрехта с Джоном Гейси. Сначала они сели за соседние столики, но вскоре уже обращались друг к другу по именам, и подозреваемый подсел к полицейским.
– Ребята, вы федералы? – спросил он, а когда они покачали головами, продолжил: – Тогда что за ерунда, зачем вы меня пасете? Да, признаюсь, у меня куча всяких таблеток, иногда даже балуюсь травкой. Вы поэтому за мной следите?
– Нет, – ответил Хашмейстер. – Мы помогаем полиции Дес-Плейнса в расследовании пропажи человека. Только нам ничего не объяснили. Просто отправили следить за тобой, что мы и делаем. – Оба копа понимали, что Гейси пытается польстить им, а заодно себе, превратив самую обычную слежку в дело федерального значения.
– Ну тогда вообще не вижу проблемы, – возмущенно заявил Гейси. – Во вторник назначена проверка на детекторе лжи, и я очищу свое имя. Уж не знаю, почему вы за мной следите, – продолжил он, пожимая плечами, – но вообще-то я клоун по профессии, у меня и разрешение есть. Работаю с детьми, хожу по больницам, поднимаю малышне настроение. Вы, ребята, не за тем охотитесь.
За столом в основном говорил Гейси. В своем монологе он перешел на жалобы на здоровье и принялся рассказывать, как опасны для его слабого сердца физические нагрузки, словно намекая, что даже при желании не смог бы никому навредить.
– У меня ведь лейкемия, – заявил он. – Осталось года четыре.
Альбрехт с Хашмейстером сочувственно кивали, а затем принялись расспрашивать, где Гейси путешествовал, куда ездил в отпуск. Тот сообщил, что у него есть участок возле города Спунер, штат Висконсин, а также в Миннесоте, Неваде, Флориде и Аризоне.
Держался он дружелюбно и расплатился за всех. Выйдя из ресторана, полицейские предложили пропустить по стаканчику.
– Вы тут поаккуратнее, – сказал подрядчик, когда они вошли в бар. – Здесь серьезная публика.
Шотландский скотч сделал его очень общительным; полицейские не отставали. Альбрехт решил отойти в уборную, и тут его поманил Гейси.
– Это Джил, – представил он. – С тебя поцелуй в честь дня ее рождения, Майк.
Пока Альбрехт целовал женщину, подрядчик покинул бар.
На улице Хашмейстер пытался как-то занять Гейси, пока не появится напарник. Подрядчик между тем отпускал различные замечания насчет физических достоинств женщин, которые им встречались. Затем они отправились в ресторан «Голден беар». Сев за столик, Гейси принялся сплетничать о братьях Торф. Полицейские сообразили, что подозреваемый пытается уйти от расспросов о себе. Через некоторое время он заговорил серьезно и признался, что спрашивает со своих работников много, но и платит им хорошо. По словам Гейси, на обучение Дика Уолша он потратил два года, но зато теперь тот получает по 400 баксов в неделю. Парень стал ему почти родным.
– Мне нравится нанимать молодых ребят, – разглагольствовал Гейси. – Я могу научить их работать так, как мне нужно. А у людей постарше уже выработался свой подход. Один паренек, которого я долго обучал, неплохо поднялся. – Он умолк и обвел полицейских взглядом, словно ожидая реакции.
Дальше он упомянул, что Уолш жил у него – за 25 баксов в неделю, – как и некоторые другие парни, но потом он перестал сдавать комнату своим работникам, потому что соседи начали думать, будто он голубой.
Разговор перешел на бизнес: сначала фирма ПДМ занималась лишь ванными и кухнями, а теперь работает и с коммерческими зданиями. Гейси много говорил о рекламных стратегиях: какие товары нужно показывать в первую очередь, какие марки сигарет лучше выкладывать на уровне глаз, как вести покупателя по магазину, чтобы тот обошел все отделы. Еще он похвастался, что владеет семью компаниями и его годовой доход составляет 70 000 долларов.
– Если со мной что-то случится, я ничего не потеряю, – уверял он. – Все имущество принадлежит моим фирмам. Джон Гейси ничего не стоит, но вот компании Джона Гейси стоят многого.
На часах было около шести утра. Если подозреваемый и устал, то не показывал вида. Изрядное количество выпитого никак не сказалось на ясности мыслей. С виду подрядчик был полон энергии – и физической, и умственной. Однако он становился все более дерзким.
– А вы точно не работаете на федералов по наркотикам? – снова спросил он.
– Федералы тут ни при чем, – ответил Хашмейстер. – Мы здесь потому, что пропал ребенок. И похоже, наверху считают, что ты можешь что-нибудь знать.
– Да вы что, – возразил Гейси, – я говорил с парнем всего один раз. Если он сейчас сюда зайдет, я его даже не узнаю.
Он добавил, что тоже беспокоится о безопасности детей, но ничем не может здесь помочь. И к слову, его юристы собираются получить судебный запрет на слежку.
– Я знаю, что ваша работа – следить за мной, – сказал Гейси, – но вы не оставили мне выбора. Я нанял телохранителя. – Он по очереди посмотрел в глаза обоим копам. – Его зовут Ник. И вот что я вам скажу, ребята: лучше будьте поосторожнее, потому что у него «магнум» 357-го калибра, и раздумывать он не станет.
– А как это мы его не видели? – удивился Альбрехт.
– Просто он умеет садиться на хвост, – заявил Гейси и добавил, что у него есть связи в Норвуд-парк-Тауншип, где он общается с серьезными людьми, а его кузен – известный чикагский авторитет Тони Аккардо.
Хашмейстер решил включиться в игру:
– Слушай, Джон, если ты думаешь, что мы с Майком и Шульц с Робинсоном – единственные, кто тебя пасет, то ты идиот.
Гейси задумался на секунду, затем отодвинул тарелку в сторону и переключил разговор на мировые события, экономику и вопросы морали.
В этот раз за еду пришлось платить полицейским.
Назад: Пятница, 15 декабря 1978 года
Дальше: Воскресенье, 17 декабря 1978 года