4.. Про любовь и её проявления
До каюты мы дошли буквально за минуту. Странно, а ведь когда туда… А, точно! Туда-то мы через Уровень Обслуживания добирались. Потом моя прическа, затем обратно. Вот и осталось ощущение, что далеко. А на самом деле, каюты на одном уровне: раз, и ты опять у себя. В свою комнату мне идти не хотелось, переодеваться тоже. Посижу, подожду тут маму Мили, пока она переоденется, и пойдём на ужин. Но Милисандра к себе в комнату тоже не пошла. Она села в соседнее от меня кресло и жалобно смотрела на меня. Или нет, это не жалость. Это она в чём-то винит себя.
— Мама Мили, а этот Хайдер, он точно друг твоего отца? — Пусть развеет мои сомнения.
— Да, у них общий договор на распространение нашей продукции на нескольких планетах.
— Партнёр по бизнесу это же не друг. — Пытаюсь объяснить взрослому понятную вещь даже мне, ребёнку. Вот ведь, ещё один Слер на мою голову!
— Они с отцом в хороших отношениях, он бывает на всех приёмах, что устраивает моя семья.
Ну, частый гость, это тоже ещё не друг. Это, примерно, то же самое, как «за одним столом едим — мы друзья». Точно, новая присказка у меня будет: «наивная, как Слер». Это про Милисандру.
— А на семейные праздники его часто приглашают?
— При мне он ни разу не был. Так он же не член семьи!
— Ты хочешь сказать, что на семейных праздниках твоего отца нет никого постороннего? Вот прям никогда и ни одного?
— Ну, бывают, конечно. Его друзья часто, я с подругой как-то прихо… Ой. — Она прикрыла рукой рот и сделала большие глаза. — Так, думаешь, он не друг отца, а просто из тех, кто хочет им стать?
Вторая пословица, обозначающая ещё большую наивность, будет гласить «наивна, как Мили». Ей двадцать семь, мне одиннадцать. А кажется, что наоборот!
— Это ты мне должна сказать, ты же с ним знакома. А как мы вообще у него в гостях оказались?
— Я же тебе говорила, что он нас пригласил.
— Вы постоянно общаетесь, переписываетесь, вот он и пригласил тебя забежать к нему на кофе? — Скептически прищурился я.
— Ну чего ты издеваешься! Валя, а давай ты опять будешь маленьким, а? — И жалобный взгляд. Вот прямо, как Лилия, просящая лишнюю конфетку.
— Милисандра! Я стараюсь понять, где тебя обманули. — Ну вот почему она не хочет отнестись к этому серьёзно! — Я воин и должен тебя защищать от всего плохого, я этому учился шесть оборотов. Так как ты получила приглашение?
— Раз ты не пришёл вовремя, я решила тебя оставить без обеда. — Ей было неловко за такое решение, и она сказала это тихим голосом. Продолжила уже громче. — Вот мы и пошли обедать без тебя. А после обеда, на выходе, случайно с ним столкнулись.
— Точно случайно?
— Ну, сейчас уже и не знаю… может он меня и ждал.
Далия подняла руку, указывая указательным пальцем вверх, а когда мы посмотрели на нее, кивнула. Милисандра посмотрела на потолок, опять на охранницу. Нахмурилась вроде сначала, а затем видимо поняла, что ей хотят сказать, тоже кивнула. — Ну, значит, точно ждал.
— И сразу вот пригласил тебя в гости?
— Он сначала сделал комплимент моему платью. — Сказано было очень серьёзным тоном, а в эмоциях сквозило удовольствие. Да, очень важная информация, вот прямо жить без неё не смогу. — Потом сказал комплимент мне. — О! И без этой информации точно умру! Она решила меня обязательно спасти от смерти, вызванной незнанием, какие ей сказали комплименты? — Затем поинтересовался, почему он не увидел, на обеде со мной, тебя. — Вот, я был прав. Значит, точно целью был я. Понятненько. — Сказал, что был бы рад видеть меня сегодня, непременно с тобой вместе, и, что у него есть для тебя сюрприз.
— Какой ещё сюрприз? — От таких людей любые сюрпризы опасны.
— Не знаю, он не сказал. Может, подарок хотел подарить, но мы же быстро ушли. — И в эмоциях не осуждение за ранний уход, а наоборот, облегчение.
— Ага. А тебя не насторожило, что он приготовил сюрприз для мальчика, с которым даже не знаком?
— Это нормально. Я сама делала подарочки совершенно незнакомым деткам своих подруг, ничего такого. — И Милисандра, с опаской глядя на меня, несмело пожала плечами.
— Да, но вообще-то ты ему не подруга. Да и твой отец, оказывается, тоже не друг, а просто партнёр.
— Валя, чего ты меня пугаешь? Я и так не могла найти себе места, когда ты ушёл с той странной девочкой, оставив меня среди незнакомых людей! — Так это я её среди незнакомых оставил, а не она меня к ним привела! Она же сама сказала, что они друзья отца. Да и дипломатический ритуал тоже это подтверждал. — А ты ещё и подрался перед этим. Знаешь, сколько я вопросов получила после этого?
— А почему девочка странная? — Пусть задумается и отвлечётся от своей мнимой обиды.
Милисандра смутилась. Это ещё что?
— На ней была «незаметная» косметика, такую детям вообще-то вредно. И двигалась она как танцовщица. Плавно и покачиваясь всем телом. Это очень специфическое движение, называется «Спокойное море». Его изучают на уроках йоги. Я тоже этому училась.
— Зачем училась?
— Знаешь, когда сидишь постоянно дома, устаёшь. Вот и пошла на эти курсы. Специально, чтобы твоему отцу… — Тут она застеснялась и скомкано закончила, — твоему отцу ведь нравятся гибкие, как твоя мама.
— Моя мама — воин. А эта девочка не боец, точно знаю. Движения у неё другие. Дёрганные какие-то.
— Ну, может, она танцами увлекается. Или гимнастикой. — Как-то суетливо соврала мама Мили. Ох, совсем ничего не понимаю. Что-то не припомню, чтобы дома мне хоть кто-то так явно врал. Неприятно это, оказывается.
Ладно, оставим пока. Надо поговорить о ней самой, это её всегда отвлекает.
— Так ты на курсы танца ходила, или йоги?
— Ой, там всё так намешано! — Ещё больше смущаясь махнула рукой Милисандра. — И танцы и йога и ещё разное. — Закончила она совсем тихо, да еще и отвернулась, чтобы не смотреть мне в глаза.
— А как эти курсы назывались?
Казалось, смутиться сильнее уже нельзя, но ей удалось.
— Искусство… Ну, чего-то там…
— А точнее?
— Ну, я не помню точно. — Эх, не умеешь ты врать, мама Мили.
Сделал строгое лицо.
— Милисандра! Ты хочешь меня обидеть?
— Валя! — Мне показалось, она сейчас расплачется. — Ну зачем ты так? Просто тебе ещё рано это знать.
— Рано знать, как называются танцы? — Я действительно не понимал её. Взрослые мастера устраивать тайны из любого, но это, по мне так, уже перебор.
— «Искусство любви и секреты йоги» курсы назывались. — Далии, видимо, надоела эта надрывная сцена, и она подала голос. Мы не одни, с нами в комнатё ещё и охрана, а я второй раз забыл об этом. Умеют они быть незаметными.
— Вот сейчас не понял. — Ответ меня совсем запутал. — Ладно, йога секретная, но мне рано знать про любовь? Это как?
Милисандра смущенно пожала плечами, не желая отвечать на мой вопрос. Это что за дела? Я же обижусь!
— Мамочка Мили, так ты считаешь, что я не люблю тебя? — Милисандра растерянно подняла на меня глаза. Её удивил мой вывод, а значит, она имела ввиду что-то другое. — Я знаю, что такое любовь, ведь я люблю и тебя, и всех остальных своих мам, и сестёр и отца. Ты же не считаешь, что я робот какой-то?
— Ох, Валя! Я тебя тоже люблю! — И она расставила руки, приглашая обняться. Я быстренько скакнул из своего кресла к ней на коленки и свернулся там калачиком в её руках. Эх, вот я вырос, не влажу, ноги пришлось свесить с подлокотника! Поднял голову и положил её Милисандре на плечо, а она меня обняла, стараясь прижать к себе такого большого ребёнка. Ногами мне надо осторожнее, а то испачкаю ей платье своими ботинками.
Мама Мили пару раз обозначила, как качает малыша, а потом, скосив на меня взгляд, сказала, улыбаясь:
— Всё, слазь уже. Вырос-то как, скоро меня перегонишь!
— Конечно, перегоню. Ты ниже и мамы и папы, у меня высокая наследственность!
Она улыбнулась и выпустила меня из объятий и несильно, шутя, толкнула.
— Слазь уже, высокий наследничек.
Я опять перебрался в своё кресло. На душе было хорошо, но чего-то не хватало. Точно! Я всё еще хочу есть!
— Мы идем на ужин?
— Не хочется. — Милисандра потянулась, подняв руки в замке над головой. — Давай сюда закажем? Тебе бы чего хотелось?
— Поесть, конечно!
Она коротко улыбнулась.
— А что поесть?
— То, что едят. Еду поесть.
— Ладно, я поняла. Закажу на свой вкус. Только попробуй мне всё не съесть! — И она погрозила мне пальцем, прямо как малышне непослушной. Затем встала и ушла в свою комнату. Появилась только через двадцать шесть с половиной минут. Я чуть не уснул.
— Я заказала, скоро должны приготовить и доставить.
Она всё же переоделась, вот почему её так долго не было. Сразу бы сказала, что пошла переодеваться, я бы тоже комбез накинул, а так сидел тут, ждал. Мне показалось, что если она выйдет и не увидит меня, то расстроится.
Вскоре еда была доставлена. Охрана встретила наш ужин и расставила на столике. Мы все четверо ели молча, каждый думая о своём. О чем думала Мама Мили, я теперь не знаю, суперспособность пропала, а вот я лично переваривал разговор «в гостях» и слова Милисандры про странность девочки. Поели, охрана опять встала, а мы вдвоём сидим, пьём. Я молочный коктейль, Милисандра свой «полезный» сок. Она как-то хотела и меня заставить его пить, только ничего у неё не вышло, меня название отпугнуло сразу. Всё полезное — невкусно, это я уже давно знаю.
Эх, так спокойно на душе, но я все-таки решил продолжить прерванный разговор.
— Так что ты там говорила про любовные танцы?
Мама Мили закашлялась, чуть не подавившись соком. Чего это она? А паника-то, паника от чего?
— Я такое говорила? — Да она не откашлялась полностью, а уже что-то отвечать пытается сиплым голосом. Зачем торопиться? А мне всегда замечания за такое делали. Прокашлялась и уже нормальным голосом. — Когда?
— Ты говорила, что обучалась любовным танцам. Или йогным танцам, уже не помню.
Паника прошла, в эмоциях веселье, а в голосе возмущение:
— Врё-ёшь! Я такого не говори-ила!
— Так обучалась или нет?
— Валеричка, тебе рано это знать, я уже тебе это сказала.
— Да, да, я помню, что не разбираюсь в искусстве любви и секретных йоговых танцах. — Веселье в эмоциях усилилось. — Так чем тебя так поразила эта девочка, что ты её странной назвала? Про косметику ты уже сказала.
Милисандра задумалась, веселье из эмоций пропало.
— Может мне показалось, — да нет, в эмоциях уверенность, что отнюдь не показалось, — но когда она вошла в комнату, то сделала несколько движений, которые мы изучали на тех курсах.
— Что за движения? «Спокойное море» которые?
— Не важно. Тебе всё равно не понять.
— Ты опять будешь утверждать, что мне рано любить?
— Валя, об этом с тобой должна говорить твоя мама.
— А ты мне кто? — Вот это волна приятного тепла эмоций от неё! Как от куска горячего пирога, которым меня угощали на кухне.
— Ну ладно, я постараюсь тебе объяснить. — Как она легко управляется. А учитель этики как-то говорил, что женщинами управлять очень сложно. — В общем, если мужчина и женщина друг друга любят, то они заводят семью.
— Да, да, я всё это знаю. — Нетерпеливо перебил я её неспешный рассказ. Так она в своём рассказе до чего-то интересного к утру только доберётся. — Потом мама с папой любят друг друга, и получают от этого удовольствие. А потом из мужского семечка у женщины в животике вырастает ребенок. — Пока я это говорил, глаза Милисандры всё увеличивались и увеличивались, а у меня нога зачесалась. Левая. — Ты чего, мама Мили? — Почесал ногу, ах, какое блаженство! А она смешная с такими глазами. Улыбнулся ей. — Когда ты была беременная, а потом родила Лилию, мне уже пять давно было. А в пять мне мама дала книжку «Как появляются люди», потому что мама Изольда мне сказала, что люди появляются из света, а это оказалось неправда. Я в книжке про это всё прочитал ещё в пять оборотов, а сейчас мне почти двенадцать, я давно взрослый. Так что там с любовными танцами-то?
— Так ты знаешь…ну, как мы… они… — Милисандра неопределенно покрутила пальцами рук. По-моему, у неё случился крах представления обо мне. Она что, действительно считала, что мне ещё пять?
— Как папа с мамой друг друга любят? Знаю. Там были картинки со стрелочками и пояснениями, что куда надо вставлять, чтобы получился ребёнок. Ничего интересного.
— Точно! Ничего интересного, ты прав. — Она с заметным облегчением уцепилась за мою последнюю фразу. — И там, на курсах, рассказывают, — продолжила она, осторожно подбирая слова, — что нужно делать, чтобы тебя хотел сделать своей женой любой мужчина, который тебя увидел.
— А тебе это было зачем, ты же уже была замужем? Ты хотела улететь от нас на Перун, где мужей можно много? А папу бы тут оставила?
— Сколько сразу вопросов! Нет, я люблю твоего папу и никогда его не оставлю. Просто иногда нам, женщинам, это нужно.
— Что нужно?
— Нужно знать, что кто-то другой хочет тебя сделать своей женой. Кроме мужа.
— Не очень понятно, но давай уже про девочку.
— Ага, про девочку. — Милисандра задумалась, глаза затуманились. Видимо, старается, чтобы перед глазами встала та сцена. — Когда она вошла, то сразу начала определенный… ну, можно назвать это комплексом движений, который как раз и проверяет других мужчин. Точнее, это не сам комплекс, а подготовка к нему. Разминка. А она на тебя пристально так смотрит и делает эту разминку. Вот я и испугалась, почему-то. За тебя.
— Почти ничего не понял. Ты испугалась, что эта девочка заставит хотеть меня стать её мужем, я правильно тебя понял?
— Ну, это же вроде как не честно, заставлять других… — И глаза прячет. Артистка видеопостановки! В эмоциях-то нет смущения, только злость на эту девочку. Ха, а ведь недавно сказала, что сама тоже так делает. Где логика?
— А ты сама часто такой комплекс делаешь?
— Ну, не то чтобы часто… — Протянула она. Ой, вот теперь ей стыдно! — Но я и папе твоему его показываю, ему очень нравится, я же для него училась.
Тут я кое-что вспомнил.
— А ты не делаешь эти твои движения, когда в едальню входишь?
— Да, может и было такое. Это уже неосознанно иногда получается, извини, я больше не буду!
Точно! Мы вошли, все женщины на нее злые, а мужчины хотят почесаться или чихнуть. И все эти эмоции я слышу со всего зала, хотя обычная чувствительность метра три. Взрослые просто ненормальные. Специально учиться вызывать у других чесотку! И она говорит, отцу это нравится? Точно, ненормальные.
— Так ты думаешь, что эта девочка закончила такие же курсы?
— Вряд ли. Скорее всего, мне просто показалось. Такие курсы только для взрослых.
— А кто их вёл, эти курсы? Балетмейстер кто был, мужчина или женщина?
— Почему балетмейстер? Их вела монахиня богини любви.
— Так ты сказала, что там танцы. А эта монахиня разве умеет танцевать?
— Это не танцы, просто движения, похожие на танцевальные. Она говорила, что их самих обучают с девяти-десяти оборотов.
Что-то мне те нервные движения «странной девочки» танцем не показались. Хотя, в танцах я не специалист, надо тоже походить на такие курсы. Вдруг я неправильно люблю мам, папу и сестёр? Вот пусть меня монахиня и научит. Главное, пусть про своего бога мне голову не морочит, а то мне в свое время мамы Изольды хватило.
— Так ей тоже толи одиннадцать, толи двенадцать. Может она из монастыря?
— Воспитанниц не выпускают за ворота до четырнадцати, а ей двенадцать точно, несколько раз это слышала за разговорами.
— А откуда ты так хорошо знакома с их правилами?
— Так это довольно известный монастырь, его ещё называют «Красным». Про него раз в месяц в инфонете пишут, в связи с очередным скандалом.
Красный монастырь? Интересное название. И монахиня богини любви. Может, там тоже поклоняются огню, только женской его стороне? Клан Росса считает, что огонь — мужчина. А вдруг кто-то верит, что огонь женщина? И что языки огня не воинский танец, а любовный? Вполне может быть. Как прилетим, надо будет не забыть посмотреть в инфонете, что за монастырь такой. Надеюсь, мне инфонет опять не заблокируют? А то, как я учиться буду, там же все задания и оценки, всё в сети. Теперь у сестёр ничего не скачать. Пусть даже наблюдение свое продолжают, я больше за кладами не полезу, их охраняют опасные ловушки, которые могут оставить без головы. А чересчур умных воинов, как я — без волос.
А ещё мама говорила, что «у огня много тайн». Точно надо мне сходить на такие курсы. Правда, там скандалы какие-то…
И я представил себе: вот идет служба, я был один раз на службе с мамой Изольдой, так что помню примерно, что это такое. Так вот, служба идёт, нельзя даже толком пошевелиться, не то, что чихнуть или почесаться, а тут выходит эта монахиня. И делает это движение! Повертела плечиками — все женщины злые, все мужчины чешутся и чихают. Скандал! Это удивительно, что такое только раз в месяц. Видимо, эту монахиню к людям чаще и не выпускают.
Покосился на маму Мили. Не, не умеют женщины правильно использовать то, что им досталось. Это же секретное оружие! А они его просто так расходуют.
Я представил, как я выучился у монахини, захожу в столовую у нас дома, все сидят, а я так повёл плечами… мамы злые, папа чешется и чихает, а сестра в меня мороженным запустила, как тогда пудреницей. Ужас! Я аж вздрогнул, представив летящую в меня креманку. Не-е-ет! На родных такое использовать нельзя! Нерациональный расход мороженого будет. А вот если против врагов…
Вспомнилось, как Стивил, сын одной из поварих, толкнул меня на Федосию, одну из служанок, с которой я тогда разговаривал. Я тогда девушку чуть не уронил, извернуться пришлось, как на полосе препятствий. И меня же и наказали, когда я ему нос разбил. Совсем и немного кровь шла, а он убежал жаловаться. И меня наказали. Грей тогда говорил, что надо было подождать немного, а потом незаметно тоже Стивила толкнуть сзади, об стенку. Результат тот же, но только бы никто меня не видел, и на меня не подумал. Грей вообще странные иногда советы даёт. Не поймёшь, шутит или нет. Он и шутки и что-то серьёзное всегда с одним лицом говорит, а прочитать я его не могу!
А с секретной силой Красного Монастыря я бы так плечиком махнул, Стивил бы чихнул и сам об стенку лбом! Искры из глаз, а я такой «Это он сам. Простыл, наверное». И чтобы чесался он потом дней десять! Эх. Глупые женщины!
— Валя, я устала и, наверное, помоюсь и спать. А ты чем займёшься?
— Да, как и вчера: вечерний комплекс, в душ и тоже спать. Чем ещё-то вечером заниматься?
А чего? Я же не девочка, жениха у меня нет, некому меня на всю ночь куда-то развлекаться возить, как мою сестру возят, чтобы прийти утром и до обеда спать. Да тут и развлекаться негде.
— Ну, вот и хорошо. Костюм на завтра я тебе уже подготовила.
— Какой ещё костюм? Он же на мне! У меня что, их несколько? — Лучше бы второй комбез мне приготовила. Которого у меня нет.
— Конечно. Ты разве не помнишь, вчера на тебе другой был, не этот. У них же цвет разный, и фасон отличается. Я тебе на каждый день разные костюмы взяла.
Даже и не знал, что у меня столько костюмов, я думал всего один. Вот это я невнимательный! Осмотрел костюм. По мне так, тот же самый, что и вчера или тот, в котором я на спектакль ездил. И да, это получается, что опять я завтра не в комбезе? Ладно, завтра решу, в зависимости от того, куда пойдём. С одной стороны, остаться без ножа я теперь опасался, а в костюме его некуда спрятать. С другой, есть места, как вот приём, с которого мы вернулись, куда только в костюме, иначе оскорбление. Меня никуда никто не приглашал, так что я думал, что в комбезе все пять дней и прохожу. А тут оказывается, что у меня пять костюмов!
Умеют женщины сделать из ничего проблему.
Кстати, комплекс упражнений на внимательность надо опять начать повторять регулярно, а то, что-то в последнее время многое пропускаю. Тестовые задачи на фоне виртуального пространства в инфоре есть. Если не буду их все решать с первого раза, Грей будет недоволен. А когда он недоволен, он очень обидно смеётся, сравнивая меня с разными экзотическими животными. Про большинство я и не знал, что такие вообще существуют, а это было ещё обиднее!
