45
Кристофер Бауэр
Ханна отказалась пойти со мной на прием к доктору Чэндлер. Она заявила, что ей надоела вся эта терапия, Джейни все равно не изменится и ей уже тошно от всех этих разговоров. Она оправится. Ей просто нужно еще несколько дней.
Мы думали, что сможем продолжать сеансы с доктором Чэндлер дважды в неделю после родов, но не были у нее с рождения Коула, а ему в следующий понедельник исполнится уже два месяца. То, что мы не приходили, не значило, что я не обдумывал нашу последнюю беседу. Я много изучал реактивное расстройство привязанности. Я зависал на документальных фильмах о детях из российских детдомов, которые превращались в маленьких серийных убийц.
Еще были все эти онлайн-тесты в стиле «Ответь на двадцать вопросов и получи диагноз». Я знал, что мне не следует этим заниматься, что им нельзя доверять, но не мог удержаться. Я все их прошел: У вашего ребенка есть реактивное расстройство привязанности? Ваш ребенок психопат? Надо ли показать ребенка психиатру? Я прошел онлайн и тот текст, который дала нам доктор Чэндлер, и Джейни набрала еще больше баллов, чем в первый раз. Ее баллы в других тестах тоже свидетельствовали о клинических расстройствах.
Доктор Чэндлер никогда не задерживалась сверх отведенных пятидесяти минут, поэтому я сразу перешел к делу. С рождения Коула столько всего произошло, и я не хотел ничего упустить. Я говорил так быстро, что слова путались. Она все время просила меня говорить медленнее.
- Я каждый день словно захожу на территорию активных военных действий, - сказал я под конец. - И все становится только хуже. Я не знаю, что делать. Я пытался найти Ханне помощь, но она против. Ее мама иногда приезжает, и тогда все идет иначе, но после отъезда возвращается на круги своя.
- Я разделяю беспокойство Ханны о Джейни, - сказала она. Она редко вставала на чью-то сторону, а значит, рассказ задел ее. - И меня очень беспокоит склонность Джейни к жестокости, - она сделала паузу. - Но я переживаю не только за Джейни, но и за Ханну и то, какую цену она за это платит.
Я рассказал, что Ханна сильно похудела, одежда начала на ней висеть, футболки сползали с плеч, а штаны волочились по полу. Ее и без того светлый цвет лица стал еще бледнее, землистым, почти серым, будто она больна. Я уже не помнил ее глаз без черных кругов и не запавших.
- Она спит? - спросила доктор Чэндлер.
- Почти нет. Я думал, она начнет спать, когда Коул стал спокойнее, но ее сон только ухудшился. Это странно. Я не уверен, спала ли она вообще за последнюю неделю. - Она либо ходила по дому, либо ворочалась в постели рядом со мной.
Она нахмурилась и просмотрела записи.
- Бессонница может все только усугубить. Она пыталась что-либо принимать?
Я покачал головой. Ханна ненавидела таблетки. Она даже парацетамол пила только в крайнем случае. Удивительно для медсестры, но она говорила, ей не нравится глотать чужеродную химию.
- И вы говорите, она перестала есть. В каком она настроении?
- Настроении? - я потер лоб. - Вечно всем недовольна.
Она сложила руки поверх блокнота.
- Судя по всему, вашей семье нужна помощь, и лучшим решением для всех сейчас будет поместить Джейни на время в учреждение.
Я выпрямился.
- Учреждение какого рода?
- Есть специальные заведения, где обеспечивают уход молодым людям с психотравмами, таким, как Джейни. Это лечебно-профилактические учреждения, призванные обеспечить стабильную обстановку чтобы детям проще было учиться. Там также следят, чтобы дети не причинили вреда себе или другим. Некоторые учреждения лучше других, - она похлопала меня по руке. - Я прослежу чтобы Джейни попала в лучшее.
- И она там останется? Будет там жить? - меня охватило всепоглощающее желание защищать. Отправить ее туда - значило подвести.
Доктор Чэндлер кивнула.
- Долго?
- По-разному - пожала она плечами. - Кто-то выписывается через несколько недель или месяцев, кто-то остается годами. Мы не можем сейчас сказать, сколько времени потребуется Джейни. Первым делом необходимо оформить запрос в службу психического здоровья. Я этим постоянно занимаюсь, легко могу заполнить документы и для вас. Затем, исходя из моих результатов, мы подыщем ей лучшее лечебное заведение. Я знаю, что вы всегда выступали против лекарств, но сейчас настало время рассмотреть их использование как средство стабилизировать ее самоконтроль, и в учреждении такого рода сделать это будет удобнее всего. Там всегда присутствует доктор, который сможет проследить за действием препаратов и скорректировать лечение при необходимости.
- Ощущение, словно мы сдаемся, - меня переполняли эмоции.
- Я понимаю, что вам так кажется, но вы не сдаетесь. Вы даете ей то, что ей необходимо именно сейчас. Так будет не всегда, но ей нужна помощь. Больше помощи, чем вы сейчас способны обеспечить, - она сжала мне руку -А Ханне нужна возможность отдохнуть и поправиться. Очень нужна. Это даст ей шанс восстановиться, - она склонила голову набок и улыбнулась. - Вот увидите, вы тоже будете рады передышке.
Я отвернулся, чтобы она не заметила слез у меня на щеках.
- Она подумает что мы ее бросили.
Глаза доктора Чэндлер наполнились сочувствием.
- Вы сможете ее навещать. Сначала все будет довольно строго, и ей мало что будут разрешать, но потом, после периода адаптации, вы даже сможете ходить с ней гулять. Иногда разрешают забирать ребенка домой с ночевкой. Некоторые дети расцветают в таких учреждениях. Она может оказаться одной из них.
Обычно я не стал бы принимать такого важного решения, не посоветовавшись с Ханной, но я и так знал, что она скажет. Спрашивать не было смысла.
Я глубоко вдохнул, мысленно извинился перед Джейни, которая играла в комнате ожидания с ассистентом доктора Чэндлер.
- Хорошо. С чего надо начать?
Когда мы вернулись домой, Ханна была взбудоражена. Выглядела она жутко. У нее начали выпадать клочья волос, не знаю, это действие послеродовых гормонов или стресса. В любом случае от этого она еще больше казалась больной. Она ходила взад-вперед по дому. Когда мы с Джейни вошли, она умчалась в спальню и закрыла дверь. Я усадил Джейни перед телевизором и пошел с ней поговорить. Я постучал перед тем, как войти.
- Кто это? - спросила она, в голосе читались нотки паранойи.
Я дернул дверную ручку. Заперто.
- Это я.
Она приоткрыла дверь, через щелку удостоверилась, что Джейни не прячется у меня за спиной, словно бы я мог обманом пытаться провести ее в комнату. Убедившись, что я один, она открыла дверь пошире, чтобы я смог войти. Как только я оказался внутри, она снова захлопнула дверь.
- Смотри, что я сегодня нашла. Смотри, что я нашла у нее в комнате, пока вас не было, - сбивчиво говорила она сдавленным голосом.
На нашей кровати лежали фотоальбомы и отдельные фотографии. Она схватила меня за руку и подтащила ближе. Взяла один из альбомов и бросила мне.
- Посмотри! Посмотри на это! Смотри, что она наделала!
Это был наш свадебный альбом, мы с любовью оформили его, вернувшись из свадебного путешествия. На первой странице была профессиональная фотография с помолвки, ее мы использовали на приглашениях. На ней мы, обнявшись, стояли перед кафе, куда когда-то ходили на первое свидание. Я в ужасе смотрел на вырезанное лицо Ханны. Я перелистнул дальше. То же самое. Я улыбался со всех страниц, лицо Ханны уничтожено. Где-то Джейни рисовала жирный крест черным карандашом, где-то вырезала.
Ханна сгребла фотографии с постели.
- Вот еще. Везде так. Представляешь, сколько времени она этим занималась? - Она картинно одну за одной кидала фотографии на кровать. -Посмотри еще сюда. - она дрожащей рукой указала на отдельную стопку фотографий.
Я взглянул на серию фотографий, которые я распечатал только пару недель назад: снимки Коула в больнице и в первый день дома. Его лицо было искромсано так же, как лицо Ханны. Если у меня и были сомнения относительно отправки Джейни в учреждение, они испарились.
- Все будет хорошо, - сказал я как можно более успокаивающим голосом. - Она переедет на некоторое время.
