– То ли пьяный, то ли еще что. Может, он больной какой-нибудь? – раздался над моим ухом чей-то старческий голос.

Я с трудом открыл глаза и увидел стоящих около моей скамейки людей: маленькая сгорбленная старушка в темном платье и высокий полицейский в мундире.

– Вот я и решила вас позвать, – добавила старушка.

– Ясненько, – сказал полицейский. – Сейчас проверим.

Я встал на ноги. Голова кружилась, однако не так сильно, как тогда, когда я сел на эту проклятую скамейку. Кстати, сколько сейчас времени? Я бросил взгляд на свои часы и понял, что просидел на этой скамейке примерно три часа. Да уж, обморок тот еще. А теперь меня еще и забрать может этот полицейский. Черт бы их всех побрал!

– Я в порядке, – сказал я, стараясь стоять как можно ровнее.

– Вы уверены? – спросил коп, подозрительно глядя на меня.

– Вполне, – ответил я и едва не упал.

– Может быть, предъявите документы? – предложил полицейский, продолжая подозрительно смотреть на меня.

– Конечно. С удовольствием, – я полез в карман и едва успел поймать себя на мысли, что собираюсь показать полицейскому удостоверение на имя Кристатоса. Я сделал вид, что ничего не нашел в том кармане, отчего лицо полицейского сразу стало намного подозрительнее, чем до моей пантомимы, и принялся хлопать себя по карманам. Через полминуты я, наконец, отыскал одно из запасных удостоверений личности. Я их целую пачку взял с собой, ведь никогда не угадаешь, когда что потребуется. Если бы меня при входе обыскали, то пачка фальшивых удостоверений говорила бы сама за себя. Однако ведь не обыскали. Воистину, риск – дело благородное.

Я протянул документы и вновь с трудом удержался на ногах при очередном приступе головокружения. Я заметил, что старушка, которая доложила обо мне патрульному полицейскому, внимательно наблюдает за мной. Ну и черт с ней. Она так стара, что скоро безо всякого моего вмешательства перестанет представлять какую-либо угрозу режиму секретности организации.

– Документы в порядке, мистер Сандерс, – сказал полицейский, а я постарался принять вполне здоровый, а главное, достойный мистера Сандерса вид и сказал:

– Большое спасибо. Если вы не против, я пойду. Кстати, вы не подскажете, где здесь ближайший телефон?

– Налево за ближайшим углом, – ответил коп и потопал дальше, не обращая на меня более ни малейшего внимания. Только старушка все еще внимательно рассматривала меня.

– Пока, бабуля, – сказал я и направился к телефону.

Слава богу, мне удалось дойти до угла, ни разу не упав, потому что маленькие хитрые глазки старухи были нацелены мне в спину не хуже пистолетных стволов. Едва завернув за угол, я опустился прямо на тротуар, прислонившись спиной к стене. Однако глаза закрывать не стал. Не хватало мне еще и здесь отрубиться и попасть под ноги моему другу патрульному, с которым я только что уже имел не слишком приятную для меня беседу.

Немного отсидевшись, я встал на ноги и пошел к телефону. Стало уже почти темно, однако фонари еще не горели. К тому же с моим зрением творилось что-то странное. В итоге я нашел телефон, только когда едва не разбил об него голову.

Около телефона я еще немного посидел, отдыхая, а потом собрался с силами и позвонил сэру Найджелу. Тот взял трубку сразу же и выдохнул в нее прежде, чем я успел открыть рот:

– Нашли уже?

– Не знаю, – ответил я.

– Бен, это ты? Слава богу! Я уже и не знал, что думать после твоего звонка из полиции и такого долгого молчания.

– Со мной все в порядке или почти все. Только голова немного болит, но это все пройдет. По этому телефону можно говорить открытым текстом?

– Да.

Я посмотрел по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, сказал в трубку:

– Задание я выполнил. Старший инспектор Джеймс, его команда, все свидетеля и все улики ликвидированы. Кроме того, я проверил кабинет Джеймса. Там все чисто. В полиции, насколько я понял, все произошедшее считают несчастным случаем. Моего описания у них нет, и моя роль в этом деле у них не вызывает подозрения. В протоколах я фигурирую как Чезаре Кристатос, частный полицейский, друг инспектора Джеймса, по его личной просьбе проводивший дополнительные меры безопасности, так как Джеймс не доверял кому-то из своего окружения. Я подбросил в стол Джеймса кое-какие бумаги, которые подтверждают это, так что все чисто.

– Браво, мой мальчик! – воскликнул сэр Найджел. – Прекрасная работа! – добавил он с не меньшим энтузиазмом секунду спустя. Потом уже более спокойным тоном сказал: – Я был уверен, что ты справишься с этим заданием.

– Без вас я бы не справился. Спасибо, Найдж.

– Мне-то за что? Это ты все выполнил.

Меня внезапно пронзила страшная тоска, когда я вспомнил веселых охранников, сержанта, давшего мне прикурить, сосредоточенные взгляды команды Джеймса, всех, кто теперь превратился в обугленные, изуродованные трупы. Господи, прости меня. Я не хотел их убивать, но так было надо. Глупое гнусное слово, от которого так и прет запахом подлости и предательства. НАДО. Как же мне дальше жить с таким грузом на совести? А как жила Светлана с еще более тяжелым грузом? Она смогла выжить, потому что так было НАДО. И я смогу выжить. Я выживу. Она выжила ради того, чтобы обелить память своего отца, спасти людей, умирающих от вируса, изобретенного им. А я выживу ради нее, потому что без меня у нее не хватит сил выстоять. Я выстою ради нее, потому что так НАДО.

До меня долетел все еще доносившийся из трубки далекий голос моего шефа:

– Бен, ты меня слышишь? Где ты, Бен?

– Извини. Я уронил трубку, – соврал я, приходя в себя.

– Я хотел спросить, как ты себя чувствуешь?

«Отвратительно! Хуже некуда! Как должен чувствовать себя кающийся убийца», – подумал я, однако сэру Найджелу ответил:

– Не так уж плохо. Однако я был бы очень благодарен, если бы ты прислал за мной машину.

– Это нетрудно. Где ты сейчас находишься?

– Минутку. Я этого и сам не знаю, – сказал я, положил трубку телефона на край аппарата и прошелся по улице. Фонари уже зажглись, и в их свете я рассмотрел название улицы. Потом я быстро вернулся к телефону.

– Я нахожусь на Саут-Рок-стрит, около дома номер 212, рядом с телефонным аппаратом. Здесь я буду ждать вашу машину.

– Отлично. Машина будет минут через пять-шесть.

– Так быстро? – удивился я. – Ты что, специально ради меня кого-то держал все это время наготове?

– Не обольщайся, – хмыкнул мой шеф. – У меня в том районе дежурит несколько машин в связи с другим делом. Я спокойно могу снять любую из них, чтобы побыстрее отвезти тебя домой.

– Может быть, в этом деле потребуется моя помощь? Я нахожусь в прекрасной форме… – неожиданно для себя предложил я. Мой мозг не управлял больше языком, он лишь пассивно наблюдал за торжеством впитанных за более чем двадцать лет инстинктов. А ведь я хотел бросить эту работу.

– Успокойся и отдыхай. Ты только что выполнил опаснейшее задание, тебе просто необходим отдых. С этим делом твои коллеги справятся и без тебя. А тебе надо отдыхать и набираться сил, потому что завтра будет новый день.

– Конечно, – сказал я, стараясь взять себя в руки.

– Ладно, сиди там и жди машину. Я сейчас с ними свяжусь. Постарайся, чтобы вас никто не видел.

– Конечно.

– До свидания, Бен.

– До свидания, Найдж, – ответил я, кладя трубку, и подумал, что, судя по голосу, мой шеф тоже вымотался до предела.

Я набрал номер Светланы, однако там мне ответил только автоответчик. Я посмотрел на часы. Было уже почти девять вечера. Если она задержалась на работе, отрабатывая прогулы и опоздания, то ее начальника следовало признать настоящим зверем. Больше я, вероятно, сегодня ей не позвоню. Уже очень поздно, а я страшно устал. Конечно, я не поеду на казенной машине с водителем домой к Светлане. Это слишком нагло, не опасно даже, а именно нагло.

Поэтому, когда раздался длинный сигнал после милого голоса Светланы, я сказал:

– Солнышко, к сожалению, я не приеду сегодня к тебе. Буду только завтра утром. Спокойной ночи и до завтра, – и повесил трубку. У меня просто не было сил долго говорить.

Потом я присел, опершись спиной о телефонный автомат, и закурил. Былой зуд, раздиравший мою душу сотнями кровавых картин, пропал. Меня охватило какое-то оцепенение, безмолвное и безмятежное. Голова продолжала кружиться, словно глобус. Глаза иногда застилала какая-то темная пелена. Наверно, это было даже к лучшему. Когда моя голова была в столь плачевном состоянии, я просто был не в состоянии думать. Да, наверно, это к лучшему. Все, что ни деется, все к лучшему.

Машина беззвучно появилась из-за угла, ударив мне в глаза своими фарами. Я прикрылся рукой от яркого света и негромко выругался. Машина подъехала ко мне и остановилась, наехав правыми колесами на тротуар.

– Эй, мистер, это вы такси вызывали? – крикнул водитель, высунувшись из бокового окна. – Это вас мне велено доставить домой в целости и сохранности?

– Да, меня, – ответил я и с трудом встал. Качнулся, устоял на ногах, сделал шаг, снова чуть не упал, еще шаг. У меня ушло не меньше трех минут на то, чтобы пройти пять метров до машины.

Когда я был уже около распахнутой дверцы, водитель вышел из машины и помог мне сесть. Я попытался рассмотреть его лицо, однако видел лишь какое-то телесного цвета пятно над воротником темного костюма.

– Адресок ваш мне известен, так что доставлю сразу же и с ветерком, – пообещал мне он и рванул с места.

Водитель оказался весьма разговорчивым типом, однако сил на беседу у меня просто не было. Поэтому наш разговор больше напоминал бесконечный монолог моего провожатого. Он идеально подходил на роль Кристатоса, которую я играл сегодня днем в полицейском участке. Такой же болтливый, но ничего не говорящий по существу и на первый взгляд совершенно безобидный.

Я вполуха слушал его треп, изредка вставляя отдельные реплики, чтобы он не думал, что везет труп. Говорил он то о машинах, то о последних новостях. Мне было особенно интересно слышать о несчастном случае в полицейском участке, в котором погибло девятнадцать человек. Просто еще один несчастный случай с пульсаром. О некоем мистере Чезаре Кристатосе, свидетеле происшествия, не было сказано ни слова. Это меня порадовало. Значит, меня в этой личине никто пока не подозревает и не разыскивает. А когда они все-таки докопаются до сути дела, то меня уже не найдут, как и никаких следов Кристатоса.

Это меня вполне устраивало. Задание выполнено, никто пока что ничего не понял, быть может, вообще никто и никогда не сможет разгадать эту загадку. Во всяком случае, я очень надеялся, что до меня полиция в любом случае никогда не доберется.

Тем временем машина резко свернула и резко затормозила около моего дома.

– Прибыли, – сказал водитель, повернувшись ко мне.

– Спасибо большое, – ответил я, медленно выбираясь из машины. – Быстро же вы обернулись.

– Фирма гарантирует качество и скорость, – ухмыльнулся водитель.

– А ну как полиция тормознет? – спросил я, стоя около машины и опираясь на открытую дверцу. Мне надо было потянуть время, чтобы прийти в себя и самостоятельно подняться к себе в квартиру.

– Не тормознет, – уверенно ответил водитель, приглядываясь ко мне. – А если тормознет, то потом до Страшного суда извиняться будет. У меня ведь специальное удостоверение сотрудника секретной службы. Пусть только попробуют меня остановить. – И весело захохотал, запрокинув голову.

– Кстати, а на кого сегодня идет охота?

Водитель укоризненно посмотрел на меня. Мне показалось, что я читаю его мысли. Заслуженный сотрудник с огромным стажем и громадным опытом, а задает глупейший детский вопрос. Как он может не понимать, что водитель не имеет права ответить на этот вопрос из-за режима секретности, который, словно цепи, опутывает всех сотрудников организации. А впрочем, он опытный, надежный сотрудник, к тому же сегодня явно охотиться уже не в состоянии и никому не сможет заложить.

– Высший приоритет. Инфицирование в последней стадии плюс опасность нарушения режима секретности высшего уровня.

– Ого! – воскликнул я.

– Тебе это, конечно, знать ни к чему, но все-таки ты самый старый сотрудник. Вот, возьми вот это. – Он нырнул в машину и через секунду вновь оказался на тротуаре, но уже с небольшим красным конвертом в руках. Я тотчас узнал его. Сам такие же получал не одну сотню раз. Сигнал экстренного розыска со всей информацией, которая может потребоваться палачу. При получении такого конвертика каждый свободный палач обязан был включиться в охоту. Однако сил на новую охоту у меня не было.

– Здесь вся информация о жертве. Только ты смотри, не выдавай меня, – сказал водитель. – Тебя ведь не велено беспокоить.

– Не выдам. Спасибо. Ну ладно, счастливой охоты, – сказал я, стараясь стоять прямо.

– Пока, – весело крикнул водитель, прыгнул в машину и резко рванул с места. Покрышки взвизгнули, в воздухе запахло горелой резиной, а машина рванулась с места, словно ракета, и понеслась вниз по улице.

Я остался стоять на тротуаре, глядя вслед его машине, пока ее хвостовые огни не утонули в ночной тьме. Сейчас бы я предпочел сидеть в этой машине, искать жертву, красться по темным улицам или еще что-нибудь в этом духе, даже снова оказаться в том полицейском участке, но не сидеть в одиночестве в своей пустой квартире наедине со своими мыслями, которые уже начали подниматься со дна моей души, словно головы лернейской Гидры. Будь они прокляты, эти мысли, не дающие человеку спокойно жить.

Я выругался и пошел к дому. Меня шатало из стороны в сторону, голова определенно отказывалась работать, мысли путались, словно мухи в паутине. Я остановился. С одной стороны это хорошо, потому что эти самые мысли уже извели меня, а с другой – не упасть бы где-нибудь в нескольких метрах от родного дома. Сил встать у меня просто не хватит.

Я сделал еще несколько неуверенных шагов и снова остановился. Потер рукой лоб. В голове постепенно началось прояснение, и тотчас мысли вновь овладели ею, черт бы их побрал! От них невозможно спрятаться или убежать. Их невозможно ликвидировать. Они самый страшный наш палач. Однако придется выдержать этот бой с ними.

Я обнаружил, что туман перед глазами рассеялся и что мне стало намного лучше. Именно так, и никак иначе. Я сумею выстоять, потому что, несмотря ни на что, у меня хватит сил.

– Да, черт возьми! Так и будет! – крикнул я, запрокинув голову и глядя прямо в черный бархат ночного неба, усеянный сверкающими алмазами звезд. Я пойду по своему пути и приду домой, где меня ждет Светлана. Я рассмеялся и сделал шаг к дому. Меня больше не пугала обитавшая там смерть. Я знал, что смогу победить в этой схватке с нею, и знал, как это сделать.