9. Любовь

В одной из глав я сказал, что существуют четыре основные и три теологические добродетели. К теологическим относятся вера, надежда и любовь. О вере я буду говорить в двух последних главах. О любви мы уже беседовали в главе 7, но там я сосредоточил все внимание на той ее стороне, которая выражается в способности прощать. Сейчас я хочу кое-что добавить.

Любовь – не состояние чувств, а скорее, состояние воли, которое мы воспринимаем как естественное, когда так относятся к нам, и которое учимся (надеюсь) распространять на других.

В главе «Прощение» я сказал, что любовь к себе не свидетельствует о том, что мы себе нравимся. Она означает, что мы желаем себе добра. Точно так же христианская любовь к ближним не обязывает нас восхищаться ими. Одни люди могут нам нравиться, другие – нет. Важно понять, что наши симпатии и антипатии не грех и не добродетель, – так же, как, скажем, отношение к еде. Это просто факт. А вот то, как мы претворяем их в жизнь, может стать грехом и добродетелью.

Если нам кто-то нравится, легче быть к нему милосердным. Мы должны всемерно поощрять в себе природную любовь к людям (как поощряем мы нашу склонность к спорту или здоровой естественной пище) не потому, что это и есть христианская любовь, а потому, что это ей помогает. С другой стороны, надо постоянно следить, чтобы приязнь к одним людям не сказалась на любви к другим, не толкнула нас на несправедливый поступок. Ведь бывает и так, что наша склонность вступает в конфликт с христианской любовью к этому же человеку. Например, ослепленная любовью мать может по естественной нежности избаловать своего ребенка – пылкое чувство к сыну или дочери она бессознательно удовлетворяет за счет их благополучия в будущем.

Но хотя естественную симпатию к другим и следует поощрять в себе, это не значит, что без этого никак не обойдешься. Некоторые люди холодны по темпераменту. Возможно, в этом их несчастье, но это не больший грех, чем плохое пищеварение. Однако такой темперамент не освобождает их от обязанности учиться любви. Правило, которое существует для всех нас, очень ясно: не теряйте время, раздумывая над тем, любите ли вы ближнего; поступайте так, словно вы его любите. Как только мы начинаем это делать, мы открываем один из великих секретов: ведя себя так, словно мы его любим, мы постепенно начинаем любить его. Причиняя вред тому, кто нам не нравится, мы замечаем, что от этого он не нравится нам еще больше; сделав же ему что-то хорошее, чувствуем, что неприязнь стала меньше. Но у этого правила есть одно исключение. Если вы совершили хороший поступок не ради того, чтобы угодить Богу, исполнив закон любви, а для того, чтобы показать, какой вы, в сущности, славный, добрый человек; если вы хотите, чтобы облагодетельствованный вами чувствовал себя вашим должником, и предвкушаете благодарность, вас, скорее всего, ждет разочарование. Ведь люди не глупы. Они сразу видят, когда что-то делается из расчета и напоказ.

Зато всякий раз, когда мы делаем кому-то добро потому, что он – тоже человек, созданный (как и мы с вами) Богом, и потому, что желаем ему счастья, как желаем его себе, мы любим его немножко больше. Или, по крайней мере, меньше не любим.

Вот и получается, что хотя христианская любовь как-то холодновата для тех, кто чрезмерно склонен к чувствительности, очень не похожа на пылкую симпатию и нежные чувства, ведет она именно к симпатии и нежности. Разница между христианином и мирским человеком не в том, что мирскому человеку присущи лишь симпатии, а христианину – только любовь. Она в том, что мирской человек добр к тем, кто ему нравится, а христианин старается быть добрым к каждому и по мере этого начинает замечать, что люди нравятся ему все больше, даже те, о ком он и подумать тепло не мог.

Тот же духовный закон действует и в обратном направлении. Немцы, возможно, преследовали евреев сначала потому, что их ненавидели. Позже они стали ненавидеть их еще больше из-за того, что преследовали и уничтожали. Чем хуже вы поступаете с человеком, тем больше его ненавидите. Чем больше вы его ненавидите, тем хуже поступаете. Порочный круг замкнулся.

И добро, и зло возрастают в геометрической прогрессии. Вот почему те маленькие решения, которые мы с вами принимаем каждый день, так бесконечно важны. Казалось бы, сегодня вы совершили пустяковое дело, но вы взяли крепость, из которой через несколько месяцев сможете двинуться к завоеваниям и победам, прежде недоступным. А незначительная уступка нечистому желанию или гневу обернется потерей горного рубежа, или узловой станции, или укрепления, откуда враг сможет начать атаку, в ином случае – немыслимую.

Некоторые используют понятие «любовь», чтобы описать не только христианскую любовь между людьми, но и любовь Бога к человеку, человека – к Богу. Люди очень беспокоятся из-за последней. Им сказано, что они должны любить Бога, но они не могут найти в себе таких чувств. Что им делать? Ответ все тот же. Они должны поступать так, как если бы они Его любили. Не пытайтесь выжимать из себя эти чувства. Задайте себе вопрос: «Что бы я делал, если бы твердо знал, что люблю Бога?» Найдя ответ, претворите его в жизнь.

В общем, Божья любовь к нам – более безопасный предмет для размышления, чем наша любовь к Нему. Никто не может постоянно испытывать преданность, а если бы мы и могли, не этого Бог хочет от нас больше всего. Христианская любовь и к Богу, и к человеку – волевой акт. Стараясь следовать Божьей воле, мы исполняем Его заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего». Он Сам даст нам чувство любви, если сочтет нужным. Мы не можем выработать его собственными усилиями, и мы не должны его требовать, словно оно принадлежит нам по праву. Помните великую истину: наши чувства появляются и исчезают, Божья любовь неизменна. Она не становится меньше из-за наших грехов или нашего безразличия и потому не слабеет, когда хочет излечить нас от греха, чего бы это нам ни стоило и чего бы ни стоило Богу.