Меня бросило в холод. Может, и от страха, хотя скорее оттого, что в туннеле было намного прохладнее, чем снаружи. Пожалуй, градусов двадцать – двадцать пять, не больше.

Я знал об этом, но все же резкая смена температур поразила меня. Словно, нагревшись на пляже до ленивой истомы, с разбега кинулся в воду.

Самое скверное, оно же и неизбежное – это ассоциации… Больше всего туннель напоминал пищевод громадного зверя, если не считать того, что стены тускло светились. Никаких прямых углов, хуже того, мой глаз не замечал даже поверхностей второго порядка. Все здесь было гораздо сложнее… Туннель – но не круглый в сечении, вдобавок с какими-то наростами на стенах, сильно напоминающими бляшки склеротических сосудов при большом увеличении, нишами, кольцевидными структурами, расположенными нерегулярно, без всякого подобия системы. Иногда по стенам пробегала дрожь, всегда как-то вдруг, судорожными волнами, неприятно похожими на перистальтику. Кто сказал, что Монстр не животное? Топорищев и Фогель? Так они здесь не были…

Воображение немедленно нарисовало мне липкую слизь, тонким слоем покрывшую стены, да оно и похоже было. Поборов отвращение, я провел пальцами по уродливому наросту. Ничего… Ну, то есть совершенно сухая, теплая, гладкая на ощупь стена. И никакой ответной реакции.

Ровнее всего был пол, чуть пружинящий под ногами, как тартан, почти плоский и только возле стен закругляющийся вверх. Понятно, отчего наши роботы прошли столь легко… Что роботы – пожалуй, здесь без особых проблем смог бы проехать небольшой грузовик.

Я оглянулся. Изнутри объекта барьер при входе в туннель был отчетливо виден – непрозрачный занавес из прихотливо переливающихся световых бликов. И вдруг из него, едва не попав мне по каске, хищно высунулось какое-то разверстое хайло, широкая беззубая пасть, к моему ужасу – прямоугольной формы. Инстинктивно я отскочил в глубину туннеля этаким балетным, едва ли не с зависанием в воздухе прыжком, но тут же сообразил, что это всего-навсего вдвинулась в туннель штанга с рупорной антенной моего ретранслятора. Тьфу. Померещится же…

– Алеша, ты слышишь? – зашуршало в наушниках.

– Да, – сказал я. – Да.

– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил Максютов.

– Лучше не бывает.

Успокоившись, я не очень-то врал. На самом деле здесь было довольно комфортно, если не считать особенно острого осознания того, что человек внутри Монстра находится в полной его власти. Еще не так страшно, если он плюнет тобой в небо. Хуже, если вниз, в землю. Возможно, именно этим закончилась четвертая попытка человека прогуляться по здешним коридорам – связь с добровольцем, один раз уже побывавшим внутри и повторившим попытку, попросту прервалась. Он, конечно, погиб, хотя официально «пропал без вести».

– У тебя пульс сто десять, – сообщил Максютов.

– А вы не пугайте своим железом…

Единственный немедленный выигрыш того, кто рискует собственной шкурой, – можно огрызаться на начальство.

Но лучше не злоупотреблять.

– Начинаю движение, – сказал я и подумал, как это глупо. Мог бы сказать попросту «я пошел», не уподобляя себя побывавшей здесь технике. А мог бы ничего не говорить – Максютов и так все увидит.

– Поосторожней там, Алеша, – напомнил Максютов. Как будто мне надо было об этом напоминать.

Входной отрезок туннеля был примерно таким, каким я его видел в записи множество раз, он вообще менялся меньше других ходов. Туннель полого вел вверх, может быть, как предполагал кое-кто, для того, чтобы внутренности Монстра не затапливало дождевой или паводковой водой – хотя такое объяснение даже в моих глазах выглядело наивно. Монстр с равной охотой поглощал любую неорганику, и воду тоже. Во время единственного за это лето дождя с его «кожи» на землю скатились считаные капли.

– Остановись, Алеша, – попросил Максютов. – Голову вправо. Так, хорошо… Видишь вон тот наплыв?

– Вижу.

– По-моему, это что-то новое.

«ЧИППИ!»

Шар холодного огня раскрылся, выбрасывая «записную книжку».

– Не совсем. Форма, зеркально симметричная этой, была заснята пятого июня в восемнадцать часов ноль одну минуту.

– Понял, Алеша. Двигай дальше. На меня не обращай внимания. Сейчас должен быть поворот…

Никакого поворота впереди не оказалось. Начался спуск, и значительно более крутой, нежели подъем. Подошвы, однако, не скользили, сцепление с полом было идеальным. И вот – развилка.

Новая. Совсем в другом месте. Левый коридор – узкий, как раз протиснуться одному человеку, а двоим уже не разойтись. Правый – широкая гнутая труба.

– Не молчи, Алеша.

Они там, в бункере, не могут дать мне никакой рекомендации. Они знают столько же, сколько я.

– Иду вправо, – сказал я. Узкий коридор мне совсем не нравился.

Мне не возразили.

Дышалось все-таки не так легко, как снаружи. Пусть после июльского томного зноя здешний воздух освежал, но кислорода все-таки было маловато, а углекислоты – очень много. Любой вздумавший здесь побегать неизбежно выдохся бы на второй-третьей минуте.

Еще один поворот вправо. А теперь – влево. И еще раз так же. «Змейка». По-прежнему уклон вел вниз. Интересно, зачем Монстру городить внутри себя эти лабиринты, отдаленно похожие на полосу препятствий?

Один за другим – три ответвляющихся коридора… Не то большая ниша, не то «недоделанная» развилка, в которой правый коридор через пять шагов оканчивается тупиком. И все это меняется, медленно и неуклонно, а иногда и очень быстро… Гераклит непременно сказал бы, что в одного и того же Монстра нельзя войти дважды.

Хорошо, если Монстр вышвырнет меня, как остальных. А если нет? Еще вопрос, сумею ли я найти дорогу назад.

Кстати. Может ли курсограф в моем черепе врать?

Собственно, внутри Монстра почему бы и нет? Не исключено. Уже внешний барьер объекта, уже «зоны отталкивания» вокруг аномальных зон достаточно показали нам, что Монстр может влиять на психику человека.

Может – и влияет.

А на нашу электронику?

Вроде нет. Во всяком случае, такие факты до сих пор не были достоверно выявлены. Кажется, он ее просто не замечает. А значит, я могу быть относительно спокоен за свой чип.

Но много ли значит чип без мозга? Никчемное зернышко легированного кремния или фосфида индия, батарейка да золотая паутинка, и ничего больше. Велик ли толк от хорошего компьютера, если оператор безумен? И чего стоит мой бестолковый, ленивый мозг, вышедший из повиновения погоняле?

Стоп, хватит, сказал я себе, начиная злиться. С такими мыслями я недалеко уйду. Лучше принять как аксиому: мои чувства мне не врут, мое серое вещество работает штатно. А кроме того, со мной поддерживается связь. В случае чего мне помогут. Мне подскажут путь, меня выведут отсюда, если только я вдобавок не перестану соображать, где право, где лево… Но и тогда меня попытаются вывести.

Если курсограф не врал, сейчас я находился ниже уровня земли, примерно в ста двадцати метрах от входа в туннель и уклонялся к востоку от направления на центр объекта. Где-то здесь прервался путь первого добровольца.

Он не провалился, как проваливались роботы. Налобная камера, такая же, как у меня, показала, что меняющий геометрию коридор поймал его в западню, заключил в кокон. Доброволец находился в коконе довольно долго, с ним поддерживали связь, ему пытались давать советы… Потом стенки кокона начали медленно сдвигаться, сначала почти незаметно, затем быстрее – и вдруг кокон схлопнулся. А далее – камера показывала лишь свободный полет… Передача изображения прервалась после удара о землю.

Он слишком поздно раскрыл парашют. И уже второй доброволец получил автоматически срабатывающий электроразрядник, выдергивающий в явь сознание, контуженное «катапультой» Монстра.

Не самая приятная штука, скажу я вам. Но мозги прочищает. И, наверно, она по-разному воспринимается на земной тверди и в свободном падении…

Впереди был тупик. Отнюдь не плоская, как печная заслонка, стена преградила мне дорогу – сами стены коридора как будто завернулись внутрь и срослись полусферой, закрыв проход. Если, конечно, он тут вообще когда-нибудь был.

Так… Попал в слепую кишку. Вернуться, поискать другой путь? А куда? К первой развилке, к одному из встретившихся по пути отнорков?

«ЧИППИ, АНАЛИЗ СИТУАЦИИ!»

«ВЕРОЯТНАЯ ОПАСНОСТЬ. ИСТОЧНИК НЕ ИДЕНТИФИЦИРОВАН. РЕКОМЕНДАЦИЯ: НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ ЭТО МЕСТО».

Ну, такую рекомендацию я мог бы дать себе и без чипа.

Микросхема хренова! На что ты годна? Ну на что?!

– Алексей! – ударил в уши голос Максютова. – С тобой все в порядке?

Я облизнул пересохшие губы.

– Да.

– Тогда контролируй себя!

– А в чем дело? – спросил я.

– В пульсе. Сто двадцать.

Ах, вот оно что. Я начал медленно расстегивать куртку.

– Зачем, Алеша?

– Вспотел. И еще хочу, чтобы мне не мешали работать.

– Не трогай датчики! Мы не станем мешать, я обещаю. Веришь?

Именно этого я и добивался своей демонстрацией.

– Верю, – сказал я, застегиваясь. – Я это… я возвращаюсь к развилке.

Обратный путь повел, естественно, вверх. И очень скоро я уперся в новый тупик, на вид практически такой же. Как будто глухая вогнутая стена была здесь всегда, а не возникла пару минут назад, поймав меня в ловушку.

Мышеловка…

«ЧИППИ, АНАЛИЗ И ПОДСКАЗКА!»

«ВЕРОЯТНАЯ ОПАСНОСТЬ. ПОДСКАЗКА НЕВОЗМОЖНА».

Так. Очень мило.

Я взаперти. Вся моя свобода маневра – полсотни метров гнутого наклонного коридора. Тот же кокон, в какой угодил первый доброволец, только очень большой. Пока большой. Не удивлюсь, если он очень скоро станет маленьким, как гроб.

Ступнями я ощутил легкий толчок. Пол дрогнул. Длинная судорога пробежала по стенам коридора. Я знал, что скорее всего так и случится, но все равно не верил своим глазам – вогнутая стена тупика медленно наползала на меня.

Назад!

Я повернулся и побежал под уклон. Может, там, за поворотом, тупика уже нет?

Он там был. Мало того, с той стороны коридор тоже сокращался. Поймав добычу в каверну-мешок, Монстр сдвигал стенки. Потом, убедившись в несъедобности живой органики, он выплюнет добычу сквозь себя.

Кто сказал, что Монстр – не животное? Топорищев? И я хорош: тоже, нашел кого слушать!

Не хочу летать под облаками. Ох не хочу… Я не авиамодель с телекамерой и не гаубичный снаряд. Быть выброшенным вниз, расплющиться в лепешку о спрессованный грунт глубоко под Монстром хочу еще меньше.

Но ведь третья попытка проникновения закончилась удачно! Доброволец, тот, что во время четвертой попытки пропал без вести, провел в Монстре целый час и вышел тем же путем, которым вошел! Неужели ему в тот раз просто повезло?

Очень возможно.

Максютов хранил молчание, как обещал. Он все видел. Я слышал его тяжелое дыхание.

Я заметался. И чем больше я метался по сжимающемуся коридору, тем сильнее поддавался постыдной панике. Я молчал, но внутри меня все кричало от ужаса. Я не хочу! Слышите вы, не хочу!!!

Но кто меня спрашивает?

Кто заставлял меня лезть в эту дыру? Кто понуждал меня цепляться за Максютова, когда меня должны были с позором выгнать в отставку? Кто приказывал мне, юнцу, стремиться попасть в Нацбез? Признайся хотя бы самому себе, майор Рыльский: ведь ты хотел сытой и неординарной жизни, полагая себя достойным ее, а все остальное: желание обеспечить жене возможность заниматься ее никому не нужными переводами, стремление забить мозги работой так, чтобы не вспоминать о неизлечимой болезни дочери, – было вторичным? Разве нет? И еще ты любил торжествовать над поверженным противником, даже не всегда скрывая это, любил ощущать свое превосходство над клиентами «Альков-сервиса» и в уплату за это превосходство позволял Максютову чувствовать то же самое в отношении тебя. Разве мог ты предполагать, спокойно планируя свое будущее, что однажды неизвестно откуда на Землю свалится звездный Монстр и тебя, именно тебя отберет Максютов из многих и многих и именно тебя будет считать своим главным козырем?

Ага. Вот он, козырь. Мечется в западне, в сжимающемся коридоре, похожем на внутренность сдуваемого гуттаперчевого аэростата.

Я изо всей силы ударил кулаком в упругую стену. Выпусти меня, слышишь ты! Дай выйти, сволочь!

Что-то начало меняться – или мне только показалось?

Коридор перестал сжиматься. Внезапно прекратились судороги стен. В том месте, куда я попал кулаком, образовалась быстро растущая вширь и вглубь вмятина… ниша. проход.

Ничего себе!

Выходит, американцы со своими «Эскалибурами» ошиблись? Монстра с самого начала надо было лупить не ядерными боеголовками – а кулаком?

Глупости, конечно. И кто это сказал, что первая шалая мысль всегда самая правильная? Должно быть, мысль, породившая этот нелепый афоризм, как раз была первой…

– Алеша! – не выдержав, крикнул Максютов. – Что произошло?

– Он подчинился мне, – сказал я в микрофон, тяжело дыша и сглатывая слюну. – Открыл проход.

– Что?

– Он подчинился! – рявкнул я.

– Не так громко, – сказал Максютов. – Алеша, мы прекрасно тебя слышим, но не сразу поняли. Проход тоже видим. Повтори: он создал его по твоей просьбе?

– Не знаю. Я просто подумал, что хочу выбраться отсюда, и он сделал, как я хочу… Мне идти туда?

– Да… попробуй.

Он колебался. Там, в бункере, не хуже меня понимали, что вновь проложенный коридор может оказаться еще худшей ловушкой. Узенький коридорчик, чуть шире плеч, двоим не разойтись… ох, зажмет меня там.

Хотя что мешает Монстру схватить меня прямо здесь? Ничего, кроме моих мыслей. Тоже мне ценность! Может, он просто играет со мной, как кошка с мышью… Похоже, так оно и есть. Но он ЗАМЕТИЛ меня, это не подлежит сомнению, заметил и отреагировал не совсем тривиально… Возможно, в этом выводе и состоит главный результат моей вылазки. Впрочем, выводы не по моей части, их будут делать другие…

Узкий коридор вывел меня в основной туннель перед первой развилкой. Опять начинай сначала… Или, может, выйти наружу, отдохнуть?

Нет. Если я сейчас выйду, то второй раз просто не наберусь храбрости войти…

На этот раз от развилки я повернул влево.

– Алеша!

– Слушаю.

– Тут есть мнение… Когда в следующий раз он тебя поймает, не мешай ему. И постарайся ни о чем не думать. Посмотрим, что он сделает.

Ни о чем не думать… хм.

Впрочем, почему нет? В наборе аксессуаров, предлагаемых чипом, есть специальный фильтр.

Все равно не хочу.

– Это приказ? – спросил я Максютова.

– Да, Алексей. Приказ.

«Папка плисол, плинес няняку…»

«Рыльский, перестань вертеться! Если хочешь спросить, подними руку…»

«А лимончика у тебя нет, генерал?»

«Мама, прогони его! Тебе же плохо с ним, я вижу! Он опять ударил тебя. Разве нам плохо вдвоем, мама?..»

«Без чинов, Алеша, без чинов…»

«Тесет лусей, бежит лусей…»

«Сам шлемоблещущий Гектор, Арею подобный отвагой…»

«Пристрелить тупую тварь…»

«В верхней точке не суетись, дай телу набрать скорость…»

«Мам, где у нас большой нож? Ну да, тот самый. Нужен. Для дела. Ну почему ты его всегда прячешь? Не убью я этого хмыря, даю слово…»

«Капитан Рыльский, апорт!»

«Пойми правильно: мне бы не хотелось приказывать… Ты должен попытаться понять, что такое Монстр…»

«Жизнь – болезнь материи».

«Все будет в порядке, мама. Доктор сказал, что операция пустяковая. Я вот тебе апельсинов принес, поешь…»

«У других мужья как мужья… Ну ударь, ударь меня!..»

«Няняку! Хосю няняку! Не потом! Не потом хосю…»

Кто я? Зачем здесь? Почему не в силах шевельнуться? Откуда эти обрывки?

Где ты, заданное мною двадцатисекундное подавление ВСЕХ мыслей? Еще не прошло и пяти секунд…

Меня выворачивало наизнанку. Не то я умирал, не то заново рождался. Наверное, все же умирал, потому что передо мной с калейдоскопической быстротой проносились сцены моей жизни, какие-то неряшливо оборванные куски, случайные фразы… Нечто похожее было со мною в детстве, когда я однажды едва не утонул в пруду, но я видел и отличие.

Я был не один. Странная среда, заключившая меня в объятия, не оставалась безучастной. Словно самка гигантского кенгуру прислушивалась к тому, что делается в ее сумке, пока еще не решив, что делать: не обращать внимания? вычистить из сумки набившийся сор?

«НЕПОЛНОЕ ОПОЗНАНИЕ. НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ».

Кто это сказал? Чип? Нет, чип молчит. И это вообще не было голосом, скорее, очень ярко вспыхнувшей мыслью, медленно гаснущей, как люминесцентный экран с послесвечением…

Монстр!

Больше некому. Он ПОНИМАЛ меня. И почему-то не мог понять до конца. Такой всемогущий…

А в следующее мгновение я очутился в воздухе. Нет, не в виде снаряда, выброшенного из жерла мортиры в знойную небесную синь, и не в виде подброшенного тряпичного паяца. Падение продолжалось секунду, не более, и пол под ногами мягко спружинил. Я не присел, не завалился набок, даже не испугался. Наверное, просто не успел. Уже то, что дышать по-прежнему было трудновато, ясно говорило мне: я по-прежнему нахожусь в объекте.

Большой зал – вот куда я попал. Странно… Ни один робот, ни один доброволец не видел в постоянно меняющейся топологии внутренних объемов Монстра никаких залов, да еще таких невероятных размеров. Туннели, коридоры, узкие проходы – да, были. Ниши, тупики, иногда колодцы. Случалось, стены туннелей расширялись, образуя небольшие камеры. Но не залы.

Ну и ну, майор Рыльский. Браво. Бобик ты – это верно, но необыкновенный, феноменальный бобик. Уникальностью и ценен. В конце концов, бобиков с лучшим экстерьером и образцовой выучкой в Нацбезе пруд пруди…

Помещение было огромным – не меньше сотни шагов между стенами, незаметно врастающими в пол. Высоту потолка я оценил метров в тридцать-сорок. Истинно зал, овальный в плане, но не дворцовый, а, пожалуй, пещерный, только без свисающих с потолка сталактитов.

Мягкий свет шел отовсюду, даже пол немного светился. Очень приятный, ровный, не слепящий глаза желтоватый свет. Пожалуй, поярче, чем в коридорах.

– Алексей, что случилось? – тревожно осведомился Максютов.

– Сам не пойму, – ответил я почему-то шепотом. Мне казалось, что здесь неуместно разговаривать в полный голос. – Хорошо видно, куда я попал? Зал какой-то.

– Мы видим, Алеша. Что у тебя на курсографе?

– То же, что и раньше. Двести шесть метров от входа, азимут сто девяносто. Только он, наверное, врет.

– Понял. Выходы из зала имеются?

Я покрутил головой.

– Целых два.

– Ладно… Действуй по обстановке, – и Максютов замолчал. Что ж, по обстановке так по обстановке…

«ЧИППИ, РЕКОМЕНДАЦИЯ!»

«ИЗБРАТЬ БЛИЖНИЙ КОРИДОР КАК НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНО ВЕДУЩИЙ К ВЫХОДУ ИЗ ОБЪЕКТА».

Ну-ну. Спасибо, подзатыльник! В твоей непререкаемости есть что-то глубоко комичное. Теперь мне абсолютно неизвестно, какой путь ведет к выходу, а ты это знаешь – и ошибаешься. Я вовсе не уверен, что остался в той же точке, где позволил Монстру поймать себя. Более того, я почти убежден, что он каким-то образом мгновенно перенес меня в себе, телепортировал, что ли… Ведь были прецеденты, правда, вне объекта, но что это меняет? Более того, несмотря на способность Монстра перестраивать себя, мне кажется, что он имеет куда больше оснований телепортировать интересующий его предмет в нужное ему помещение внутри себя, а не выращивать это помещение вокруг предмета. Наша пища тоже не зря путешествует внутри нас по загогулинам пищеварительного тракта, последовательно подвергаясь различным биохимическим атакам, умница природа не наделила слюнные железы способностью производить заодно желудочный сок и желчь…

Невольно пришедшее на ум сравнение с пищей мне не очень понравилось. Но если я пища, зачем Монстр сообщил мне о неполном ПРИНЯТИИ меня? Поймавший воробья кот не станет вычирикивать по-воробьиному свои соображения о его съедобности, а нормальный человек обычно не беседует с бифштексом, даже сомнительным…

Нет, я не пища. Притом давно известно: Монстр пожирает неорганику…

Неожиданное подтверждение этого тезиса я получил немедленно, не сумев сделать шаг. Оказалось, что мои ботинки прочно вросли в пол. Я задергался, пытаясь их оторвать, и прекратил бесполезные попытки. Зажато было намертво.

Черт с ними. Какое-то спокойное веселье снизошло на меня, изгнав страх. Давно мечтал прогуляться по Монстру босиком, тем более что прикосновение к нему так легко и приятно…

Я развязал шнурки, с усилием вытащил ступни из ботинок. Носки сбились, и, вместо того чтобы подтянуть их, я снял их совсем и затолкнул в ботинки. Не прошло и минуты, как левый ботинок беззвучно канул в пол и исчез, правый пока остался снаружи. Я мельком пожалел, что у меня нет второй камеры – оставить ее здесь, чтобы проследила за исчезновением. Но что быстрее поглотится Монстром – ботинок или камера?

Самое интересное, что я нисколько не нервничал. Ну ни капельки. Что-то в этом зале было такое… ласково-убаюкивающее. Светлое, безмятежное спокойствие, казалось, пропитало здесь самый воздух и широко и мощно вливалось в меня. Ступать босиком действительно было приятно. Мягкий теплый пол как будто ласкал подошвы. Хотелось присесть. Или даже прилечь.

Зал Спокойствия. Пожалуй, так я его назову. Нет, лучше пусть будет пещера Нирваны, так точнее. Если только это не эфемерное образование, обреченное исчезнуть без следа, чуть только я его покину, или даже раньше.

А я его покину? Здесь так приятно… опуститься на пол, что нежнее любой перины… ни о чем не думать… смотреть в потолок и не видеть его, слушать музыку сфер, наслаждаться низвергающимся в меня потоком… нет, водопадом светлой радости…

– Алексей! – резкий голос Максютова.

– Да, – сонно ответил я.

– Что происходит?!

– Ничего… Действую… по обстановке.

– Ну так действуй!

Он не дает мне поблаженствовать… Он не прав. Он такой нехороший… и глупый. Не способный понять…

– Алексей!

– Ну? – ответил я.

– Контролируй себя!

Он не понимает и не поймет.

– Встать!

Вот оно что: он завидует мне. Но это же совсем глупо… Любой, кто хочет, может прийти сюда и лечь рядом под водопад тихой, светлой радости… вон сколько места…

– Встать, майор! Алексей! Твою мать, бегом оттуда!..

Ох, как трудно устранить причину, надоедливой мухой мешающую ощутить полное блаженство, окунуться в водопад целиком… Хотя она рядом, эта причина, стоит только отстегнуть ремешок под подбородком, снять с головы каску с ненужной камерой, с наушниками, кричащими мне в уши, – и причины не станет…

– Алексей, не смей! Алеша!..

Надо же… Такой большой Максютов – а помещается в наушниках…

Я снял с себя каску. Она откатилась на шаг и остановилась, задержанная тонким, с бечевку, кабелем. Неприятный голос уже не кричал мне в уши, он стал совсем тихим, но я не хотел и такого. Пусть наступит тишина…

– Майор Рыльский! Отставить!

Дрожащими пальцами я пытался открутить гайку и отсоединить разъем. Гайка не поддавалась. Я почти плакал от обиды и огорчения… Ага! Нож-стропорез! Стиснув зубы, я наотмашь полоснул по кабелю – крики Максютова умолкли.

Все равно испортил весь кайф, сволочь!

Я пнул каску – она покатилась, смешно подскакивая и хлеща пол обрезком кабеля. Остановилась, закачалась и вдруг беззвучно исчезла. Я даже не сразу сообразил, что она провалилась в пол, – так быстро Монстр сглотнул ее. Куда быстрее скорости свободного падения.

Только теперь до меня дошло, в какую поганую ситуацию я вляпался, хуже того – загнал себя сам! Еще полбеды, что наши эксперты по Монстру получат неполный фильм, – того, что отснято, и так хватит им на неделю яростных споров. Гораздо хуже то, что я остался без поддержки и совета. И больше некому крикнуть мне в ухо: «Майор Рыльский, отставить!»

Я один. Со мною лишь мои съезжающие набекрень мозги да чип. Все мое ношу с собой…

Я крыл себя последними словами, норовя выбрать словцо погрязней. Я подвывал. Я рычал. Чего мне стоило встать сначала на четвереньки, а потом и на ноги, о том умолчу. Но я все же сумел подняться, искусав себе губы до крови. Какой там выход из зала рекомендовал чип? Ближний? Тем лучше. До дальнего мне попросту не дойти.

Пора, пора выбираться отсюда! И из пещеры Нирваны, и из Монстра, пропади он пропадом со своими подлыми свойствами. Прочь!.. Кровь гулко бухала в висках. Вот он, коридор, уже совсем близко… Ну, еще шаг! Какой он маленький, этот шажок, и как трудно его сделать, если ноги не слушаются и вдобавок на каждой висит по полтонны свинца… Еще шажок. Кто это шатается – я или стены? Все равно… Только бы не споткнуться, спотыкаться мне никак нельзя. Если я сейчас упаду, второй раз мне уже не встать…

На меня словно вылили ушат холодной воды. Пещера Нирваны осталась позади, мне удалось выбраться из нее! Оказывается, мой путь из зала в коридор был еще не явью – лишь дремой в мучительных потугах проснуться.

Нормальное зрение восстанавливалось медленно, силы тоже. Интересно, что стало бы со мной, останься я лежать на полу зала? Так бы и валялся, изнывая от тихого блаженства, пока не умер бы от голода или жажды?

Весьма вероятно. И кто, спрашивается, мог бы прийти ко мне на помощь?

– Гадина! – сказал я Монстру.

Все-таки не я спас себя – это сделал Максютов. Как-то он сейчас? Наверное, внешне спокоен и ждет, что я как-нибудь сам выберусь во внешний мир.

А я выберусь?

Почему бы нет? Во всяком случае, шанс у меня есть, ведь выбрался же один доброволец – тот, который на следующей попытке пропал без вести! А если я попал совсем в другой лабиринт, не сообщающийся ходами с тем, первым… что ж, попробую побудить это чудовище поймать меня в кокон еще раз…

Что может быть глупее, нежели предаваться пустым размышлениям на тему «выберусь – не выберусь?» за отсутствием ромашки для гадания? Только оставаться на месте и ждать… неизвестно чего.

Этот коридор, в отличие от виденных мною раньше, был совершенно прямым и тянулся минимум на полкилометра. Что таилось дальше, разглядеть не удавалось, сколько я ни напрягал зрение, – воздух там дрожал, словно над нагретой сковородкой, начисто отказываясь пропускать верное изображение. Там, за дрожащим маревом, мог скрываться выход – единственный известный нам или тайный, не обнаруженный нашими экспертами, изучившими едва ли не каждый миллиметр поверхности Монстра. Но выход есть выход, а все остальное – неважно.

Поправив ремни парашюта, натершие мне кожу, я пустился в путь.

Два плюс один будет три.

Пять в кубе – сто двадцать… с чем-то.

Сумма квадратов катетов равна квадрату… гипотенузы?.. гипотезы?.. гипотонии?..

«ЧИППИ, ЧТО СО МНОЙ?»

«ОПАСНОСТЬ ВТОРОГО РОДА! ИСТОЧНИК НЕ ВЫЯВЛЕН. РЕКОМЕНДАЦИЯ: НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ ЭТО МЕСТО».

Ну а я что делаю?!

Я уже бежал. Не назад по коридору – вперед. Позади не ждало меня ничего, кроме ловушки, залитой потоками тихого счастья. Удивительно, как там не оказалось птицы Феникс из «Садко»!

Опасность второго рода – хуже этого ничего нет. Чип не способен справиться с помутнением рассудка хозяина, он лишь сигнализирует об опасности и умывает руки. Можешь продолжать пить или закатить себе в вену еще порцию дури. Можешь подставлять голову под палочные удары – дело хозяйское, тебя предупредили: твой мозг не справляется с частью своих обязанностей, только и всего.

Не исключено, что когда-нибудь создадут чип, способный молча разгонять туман в голове, но обрадуются ли такому прогрессу любители спиртного? Или предпочтут обходиться без чипов?

Скорее! Бежать что есть сил, уносить ноги! Пока что бег по коридору давался мне не слишком трудно, но здесь мог крыться и подвох: я мог расслабиться, оказаться не готовым к настоящему удару…

Два плюс три – пять. Девятнадцать в квадрате – триста шестьдесят один. Сила гравитации обратно пропорциональна квадрату расстояния.

Волга впадает в Каспийское море.

У Юпитера четыре внутренних спутника: Метида, Адрастея, Амальтея, Теба.

С Юпитера ведь все и началось… Взять бы его да и вывести из состава Солнечной системы… за укрывательство. Решением общего собрания планет…

Отставить посторонние мысли! Корень квадратный из пяти – два, запятая, два, три, шесть…

Когда Топорищев волнуется, он имеет смешную привычку почесывать кончик своего шнобеля двумя пальцами левой руки – средним и безымянным. На левом запястье у него пять маленьких родинок, расположенных почти идеальным крестом…

«ЧИППИ!»

«ЯВНОЙ ОПАСНОСТИ НЕТ».

Что ж, спасибо. Я перешел на шаг. Вроде обошлось… Не придушил кот мышку, решил сперва поиграть. Низкий поклон тебе от мышки, котяра!

Я вспотел. Все-таки бегать, дыша неполноценным воздухом и к тому же не восстановив как следует силы после «отдыха» в пещере Нирваны, – удовольствие маленькое. Не любит Монстр бегунов…

Курсограф в моем черепе все-таки врал: красная точка, обозначающая мое местоположение, давно уже выползла за контур объекта. Возможных объяснений напрашивалось два: либо Монстр все-таки телепортировал меня из ловчего кокона в пещеру Нирваны, либо за недолгое время моего пребывания в нем успел заметно подрасти. Если верно последнее, то он уже накрыл собою наблюдательный бункер.

Проверить это я никак не мог и только лишь обозвал себя скверным словом за то, что остался без связи. Вернее, с односторонней связью: телеметрия-то шла. Вот только до телеметрии ли сейчас наблюдателям?

Нет, если уж выбирать одно из двух возможных действий Монстра, я выбираю телепортацию…

Все три моих компаса – два наручных и один в голове – показывали, что я иду почти точно на юго-восток. Тем лучше. Где-то там выход. Я уже прошел метров пятьсот. Даже если предположить, что меня перебросило к противоположному краю объекта, к порушенному свинокомплексу, даже в этом худшем случае мне осталось пройти не больше двух километров – полчаса спокойной ходьбы, если ничего не случится…

Опять это «если»! Чтобы в Монстре – да не случилось?! Такого не бывает. За какие-то десять минут мне уже дважды дало по мозгам!

«ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ ПЕРВОГО РОДА!»

Спасибо и на том, хотя тоже ничего хорошего. Опасность первого рода – опасность для тела, не для разума. Впереди ничего опасного не наблюдалось, и я прыгнул вперед и вбок, оборачиваясь в прыжке. Зубы лязгнули. Оказывается, еще в воздухе у меня отвалилась челюсть – и было с чего!

Там, где я только что прошел, из бугристой стенки коридора торчала здоровенная, в обхват, свиная морда. Черная щетина стояла дыбом, красные, воистину поросячьи глазки зло косили в мою сторону, издырявленные уши-лопухи подергивались, как и розовый влажный пятачок. Одним словом – нормальная, взращенная на ферме свинья породы «украинская черная». Еще поди из элитного стада.

Вернее, не свинья, а кабан, неведомо как уцелевший в объекте… Одно было отрадно: торчавшие из слюнявой пасти клыки оказались обломанными. Ну должно же было хоть в чем-нибудь повезти!

Хотя, по правде говоря, острые осколки клыков тоже выглядели не самым приятным образом.

Против ожидания стена не раскрылась – кабан, злобно хрюкнув, начал ВЫРАСТАТЬ из нее. Я отчетливо видел, как то, что секунду назад было стеной коридора, превращалось в лоснящиеся бока здоровенного, нехорошо косящего на меня кровяным глазом и вряд ли мирно настроенного хряка. В туше было метра три. Оказавшись на свободе, кабан снова хрюкнул – победно, но от того не менее злобно, – угрожающе наклонил рыло и резвым галопом припустил по коридору.

Естественно, в мою сторону!

Думать было некогда. Я успел прянуть к стене – кабан пронесся впритирку, задев меня щетинистым боком. Будь зверь диким, мне бы не поздоровилось, но эта мясная туша была тяжеловата на поворотах. Она пронеслась мимо меня, как экспресс, простучала раздвоенными копытами на длинном торможении, развернулась, задела один из наростов… и исчезла. Я готов был поклясться, что видел, как она втянулась в стену.

Ф-фу!..

Сердце колотилось прямо-таки неприлично. Если телеметрия по-прежнему шла, снаружи обо мне здорово беспокоились – при условии, что там еще было кому беспокоиться.

Еще неизвестно, помог бы мне нож или нет. Колоть галопирующих свиней в Нацбезе не учат. Погибнуть в свинячьей корриде – фу!

Неожиданно для себя самого я засмеялся. Нервный, глупый, неудержимый смех…

Ох, и дурак же я! Отмахнулся от естественного вопроса, отнеся его к категории неразрешимых загадок: где и как разбившийся Буланкин добыл себе тот окорок? В накрытом тушей Монстра, но еще не поглощенном коптильном цехе? Чепуха, здесь он его добыл! В этом коридоре или другом, обладающем такими же свойствами. Схватил то, что отпочковалось от стены или свалилось с потолка на его глупую голову! Я отмахнулся – а умный и зловредный, как холерный вибрион, Топорищев об этом думал. И отмел предположение, что Монстр – животное…

А если так… то все-таки Монстр – чужой разведывательный зонд? Только необычный, хранящий информацию о попавших в него телах в виде каких-то информационных матриц и способный восстанавливать некогда проглоченное им. Почему Топорищев отказывается принимать эту версию? Откуда мы можем знать, какой техникой обладают наши братья по… ладно, будем считать, что по разуму? Я не стану удивляться, если коридор упрется в тухлое болото с лягушачьим хором, появляющееся и исчезающее по прихоти Монстра. Кстати, что-то вроде болота фиксировал один из роботов.

– Ква! – рявкнул я, надеясь на эхо. Но эха не было.

Свиньи. Лягухи. Тритоны, наверное. Напущенные нами же крысы, мыши и кролики – тоже могут быть. Кто еще?

Люди. Я убедился в этом, не сделав и десяти шагов.

Они были тут, как бы вмурованные в обе стены коридора, но на самом деле являющиеся его частью. Мужчины и женщины, совершенно голые, похожие на натуралистические барельефы, смотрели на меня и мимо меня бессмысленными глазами. Их было много, несколько десятков нагих фигур. Некоторые из них срослись воедино, как сиамские близнецы. Волна ряби пробежала по правой стене, и фигуры заколыхались, как студень, их лица корчило безобразными неестественными гримасами, отвисшие губы беззвучно шевелились, а одна женщина – или мне это почудилось? – повела плечами, как будто стараясь вырваться из плена…

Я побежал и далеко не сразу заставил себя оглянуться. Нет, никто меня не преследовал. Мне показалось, что барельефы исчезли, хотя я не мог утверждать наверняка. Я поспешно прогнал забравшуюся в мои мозги мысль вернуться и проверить. По спине прошел озноб, меня передернуло. Нет уж, что угодно, только не это!..

С ума схожу, да?

Наверное.

Коридор по-прежнему вел прямо, зато мутное дрожание воздуха впереди значительно усилилось. Действительно, как над горячей сковородкой… И с каждым шагом все жарче… жарче…

Через десяток шагов я остановился. Куда девалась комфортная температура, показавшаяся мне прохладой после июльской жары! Здесь было горячо, как в сауне, градусов сто – сто десять. Сухой нагретый воздух струился от пола вверх, но пол, как ни странно, не обжигал босые ступни. Словно я стоял в парной на только что внесенной из предбанника доске.

Что Монстр умеет лучше всего – так это удивлять. Впрочем, ему не впервой.

«ЧИППИ!»

«ЯВНОЙ ОПАСНОСТИ НЕТ. СРЕДА БЛАГОПРИЯТНА ПРИ УСЛОВИИ ПРЕБЫВАНИЯ В НЕЙ НЕ БОЛЕЕ ПЯТНАДЦАТИ МИНУТ».

А что будет потом?

Ответ пришел легко: то, что захочет Монстр. Но я бы соврал, сказав, что меня порадовал такой ответ.

Идти. Идти вперед. Пусть пот заливает глаза, пусть собирается в струйки и противно хлюпает под одеждой. Этот коридор не имеет ответвлений, а позади меня ждет только пещера Нирваны, где я и останусь. Этот сухой жар может означать, что я нахожусь вблизи энергетического источника – назовем его «реактором зонда», – он, вероятно, располагается в геометрическом центре Монстра, а значит, мне осталось прошагать чуть больше километра… если только коридор не заведет в тупик. А если заведет – что ж, я попробую вернуться в пещеру Нирваны и добежать до второго коридора, пока льющийся поток счастья не успел свалить меня на пол.

«РЕКОМЕНДАЦИЯ: ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ОДЕЖДЫ».

Чип был прав: пот должен испаряться. Не хватало мне еще загнуться от теплового удара!

Я оставил на себе только парашют. Торопясь, кромсал стропорезом куртку, высвобождая обрывки из-под ремней, располовинил и снял штаны, оборвал с тела датчики. Последним на пол шлепнулся передатчик. Я не стал ждать, когда вся эта груда провалится в пол.

Наверно, при взгляде со стороны это было смешно – потный голый человек, схваченный парашютными ремнями, по-рыбьи разевая рот в надежде глотнуть достаточно кислорода, целеустремленно движется по нескончаемому коридору, временами переходя на бег трусцой… Мне было ничуть не смешно.

Во что бы то ни стало – идти! А когда не останется сил, я поползу. Надоело! Все надоело! Этот поганый растущий урод, внутри которого я брожу, как лабораторная крыса в лабиринте, эта жара, эти глупые фокусы, это место, где меня не собираются принимать за человека! Мне нечего здесь делать, слышите!

На двенадцатой минуте я шагнул в твердую пустоту, и пол коридора, только что упруго пружинивший под моими ногами, мягко схлопнулся над моей головой.

«НЕПОЛНОЕ СООТВЕТСТВИЕ. ЭВАКУАЦИЯ».

Кто это сказал?! Еще сказал ли?

Но ведь я слышал! И даже по-русски!

Я не успел ни удивиться, ни испугаться – меня резко рвануло вверх, и стало темно.

Воды в реке было едва по пояс. Дно – мягкое, песчаное. Купол парашюта мягко лег на стрежень, зашевелился, как гигантский кальмар, и поволок меня в мутные пучины. Стой, дурень, дай отцепиться! Плыви дальше без меня, застревай в заградительных понтонах генерала Родзянко, а мне с тобой не по пути!

Фу-уф!..

По берегу бежали люди. Пылил автобус, карьером по кочкам несся бронетранспортер. Спасибо, ребята, но ничего не надо, я сам выберусь…

Генерал-лейтенант Максютов обнимал меня, голого и мокрого, толкал кулаком в бок, хватал за щеки и загривок, тряс…

– Жив, стервец! Сверли дырочку, Алеша! Это надо же – жив…

– Камера, – виновато напомнил я, переждав всплеск генеральских чувств.

Максютов махнул рукой.

– И телеметрия. Брось, я все понимаю. Ты молодец, хорошо справился. Два часа семнадцать минут. Поздравляю, Алеша, это пока рекорд.

– Штанов моих никто не видел? – глупо спросил я, внезапно застыдившись и прикрывая горстью срам. – Правда, я их того… порезал…

– Мы так и подумали, что ты разделся. – Максютов был доволен то ли своей проницательностью, то ли моей способностью применяться к условиям Монстра. – Выстрел был – заглядение. Метров на пятьсот. А вот штаны… извини. Не выбрасывало никаких штанов. Вернее всего, он их просто сожрал. Да ты не волнуйся, сейчас найдем тебе какие-нибудь портки… стриптизер.

В бункере у меня едва не отсох язык – подробно докладывать штабу о том, что я видел и чувствовал. Когда я закончил, наступила тишина.

– Люди, – непривычно тихим голосом сказал Топорищев. – Алексей Сергеевич, вы действительно убеждены, что видели там людей?

– Видел, но издали. И то если я не галлюцинировал.

– Голых?

– Абсолютно.

– И борова? – переспросил Максютов.

– Хряка, – поправил я. – Типичного производителя. С вот такой мошонкой. Он как бы отпочковался от стены, а потом обратно… впочковался.

– Да погодите вы с хряком! – раздраженно бросил Топорищев. – Ну прямо как дети. Боров, хряк… Да хоть бы и мамонт! В любом зоопарке самое интересное – люди!

– Интересно. А почему?

– По кочану!

Такого могучего движения желваков на лице Максютова я еще не видел. Сейчас выгонит ученого нахала вон, подумал я и ошибся.

– Поясните.

– А вы еще не поняли? – фальцетом выкрикнул Топорищев и вдруг заливисто захохотал, давясь выскакивающими вразброд словами. – Монстр… не зонд и не животное… теперь-то вы усвоили наконец? Он наш хозяин!

– Что?!

Топорищев застонал от смеха.

– Так вы и вправду не поняли? Странно… Мне это стало ясно уже после первого робота… За вычетом мелких деталей, Монстр идеально приспособлен для обитания человеческого существа. Может быть, не совсем идентичного нам с вами, но несомненно человеческого… Вас все еще интересует, кто его создатели? Сказать вам или догадаетесь сами?

– Сделайте такое одолжение, – выцедил Максютов.

Топорищев поперхнулся смехом и долго откашливался.

– Ну?

– Что «ну»? Он создан людьми!