Индивидуальный путь исцеления

Широко распространено мнение, что анализ – это определенный курс лечения, по прохождении которого человек выздоравливает.

Юнг не разделял подобного дилетантского понимания психоанализа, считая его явным заблуждением.

По его убеждению, не будучи панацеей, анализ является более или менее тщательным наведением порядка в психике человека.

«Психоанализ можно определить как приведение в порядок психологического состояния с помощью врача».

Не менее широко распространенным является также мнение, согласно которому психоанализ предназначен для освобождения человека от его комплексов, мешающих ему жить и загоняющих его в невроз или иные формы психического расстройства.

Несмотря на то что именно Юнг уже на ранних стадиях своей профессиональной деятельности уделил значительное внимание проблеме комплексов, тем не менее он не считал главной, тем более единственной задачей психоанализа устранение комплексов из жизни человека.

Согласно его представлениям, наличие комплексов само по себе еще ничего не говорит об ущербности человека. Как таковые комплексы имеются не только у больных, но и у здоровых людей и в этом нет ничего патологического. Поэтому терапевтическая задача анализа вовсе не сводится к тому, чтобы вообще устранить комплексы из жизни человека.

«Мы, психологи, путем длительного и болезненного опыта, хорошо усвоили, что, когда человека избавляют от его комплексов, он лишается своих лучших ресурсов. Ему можно помочь, лишь поставив в известность о них, для того чтобы начался внутренний конфликт. В этом случае комплекс становится фокусом жизни. Все, что исчезает из вашего психологического арсенала, способно принять личину враждебного соседа, который неизбежно вызовет ваш гнев и сделает агрессивным. Без сомнения, лучше знать, что ваш худший враг находится близко, прямо в вашем сердце».

Словом, в аналитической терапии речь идет не об избавлении пациента от его комплексов, а о выявлении их с целью знакомства с ними, для того чтобы, поняв их специфику и природу, а также возможность развития на их почве внутрипсихических конфликтов, научиться мыслить и действовать без соскальзывания в болезнь.

Основная задача аналитика заключается, по мнению Юнга, не в избавлении пациента от сиюминутных трудностей, а в подготовке его к успешному противостоянию возможным затруднениям в будущем.

Эффект, которого добивается аналитик, состоит в возникновении такого душевного состояния, в котором пациент начинает экспериментировать, выражать себя посредством кисти, карандаша или пера. Оформление фантазий пациента в материальные образы реальности осуществляется до тех пор, пока психические события не получают полную свободу, то есть пока он не достигнет умения давать возможность им совершаться спонтанно и произвольно.

Благодаря этому достигается новая установка, в соответствии с которой пациент приемлет для себя не только то, что диктуется его сознанием, но и то, что является иррациональным и непонятным. Последнее принимается им просто потому, что оно происходит. И если раньше он принимал только происходящее извне, то теперь оказывается способным к принятию совершающегося внутри и идущего изнутри, что прежде отбрасывалось или вытеснялось под влиянием сознания.

Таким образом происходит обогащение личности, осуществляется переход к психической зрелости, целостности и творческой независимости от своих комплексов и от врача.

Сказанное выше вовсе не означает, что аналитическая терапия ориентирована на то, чтобы осчастливить пациента и застраховать его от каких-либо возможных страданий. Целостность и полнота жизни требуют не отрешенности от внешнего мира, в котором пребывает человек, или от внутреннего мира, из которого он черпает свои творческие фантазии, а его включенности и в то, и в другое.

Подобная включенность, сопровождающаяся разрешением противоречий и возникновением новых проблем, предполагает ориентацию на самостановление и достижение равновесия между радостями и страданиями.

Поэтому важнейшей целью психотерапии становится не перевод пациента в какое-то недосягаемое счастливое состояние, а укрепление его духа и научение с философским терпением переносить страдания.

Для достижения данной цели психотерапевту нет необходимости придерживаться исключительно какой-то теории и использовать только те методы лечения, которые он усвоил в процессе своего предшествующего обучения. В этом случае, с одной стороны, начинают срабатывать механизмы автоматического действия, не учитывающие многообразия проявления психических процессов, а с другой – открывается простор для самообмана и обмана терапевта со стороны наиболее прозорливых пациентов.

«Психотерапевт должен знать, что, поскольку он верит в какую-то теорию и в какой-то определенный метод, некоторыми пациентами он определенно будет обведен вокруг пальца, и это произойдет с ним тогда, когда пациент достаточно ловок, чтобы подобрать себе безопасное укрытие за перлами теории и использовать этот метод для того, чтобы сделать укрытие невидимым».

Юнг считал, что врачу лучше снять с себя «доспехи методов и теорий». Ему лучше положиться лишь на то, что его личность стоит достаточно твердо, чтобы служить пациенту точкой отсчета и опоры. При этом не стоит обольщаться по поводу результатов лечения и думать, что деятельность врача должна быть направлена исключительно на излечение больного, невзирая ни на какие издержки, которые могут возникать в ходе терапии какого-то конкретного человека.

«Поскольку “исцеление” означает, что больной превращается в здорового, то излечение означает изменение. Там, где это возможно, т. е. где это не требует слишком больших жертв личности, – там можно терапевтически изменять больного. Но когда пациент видит, что излечение через изменение означало бы слишком большую индивидуальную жертву, врач может и должен отказаться от изменения и, следовательно, от желания излечить. Он должен либо отвергнуть лечение, либо обратиться к диалектическому способу действия».

С точки зрения Юнга, терапевт имеет дело с пациентом, как индивидуальностью, и поэтому он должен отказаться от всех своих предположений и техник и ограничиться чисто диалектическим способом действия, то есть позицией, избегающей любых методов.

Это означает, что терапевт становится не столько действующим субъектом, сколько свидетелем индивидуального процесса развития.

Это означает и то, что терапевт вступает во взаимодействие с пациентом не только как тот, кто спрашивает, но и как тот, кто отвечает.

В процессе терапии необходимо создавать такую атмосферу, чтобы пациент в своем сознательном отношении к врачу обладал надежной базой, а последний находился в тесном контакте с первым, что дает возможность быть достаточно информированным об актуальном состоянии пациента.

Словом, речь идет о диалектическом способе действия, как новейшей форме развития психотерапии, и его главном правиле. Это правило, как его формулирует Юнг, заключается в том, что, наряду с индивидуальностью врача, признается право на существование индивидуальности пациента, и поэтому его индивидуальное развитие рассматривается как верное, если оно само не исправляется. Особенно это относится к высоко образованным пациентам, имеющим ярко выраженную индивидуальность.

«Во всех таких случаях врач должен оставить открытым индивидуальный путь исцеления, и тогда исцеление не приведет к изменению личности, а совпадает с процессом индивидуации, т. е. пациент станет тем, кем он в сущности является. В худшем случае он даже смирится со своим неврозом, потому что понял смысл своей болезни».

Юнг считал, что в принципе пациент должен быть благодарен своим симптомам, потому что они, подобно барометру, показывают, где и когда человек отклонился от своего индивидуального пути или когда и где он оставил неосознанными важные составляющие его жизни.

Что касается диалектического способа действия терапевта, то он, в понимании Юнга, основывается на важном положении, согласно которому действенная терапия всегда индивидуальна. Следовательно, застывшее применение какой-то определенной теории или какого-то метода следует признать не только ограниченным, но и неверным.

Как подчеркивал Юнг, пути и средства лечения определяются преимущественно природой больного. Поэтому при лечении одного пациента он применял один метод, в то время как при лечении другого пациента – иной метод.

В одном случае эффективным оказывался метод Фрейда, основанный на признании сексуальной этиологии невроза, в другом – метод Адлера, принимающий во внимание волю к власти, в третьем – метод активного воображения, связанный с архетипами коллективного бессознательного.