Самость

Наиболее существенным, относящимся к ядру коллективного бессознательного следует считать архетип Самости, которому придается особое значение.

Если для Фрейда Я – это центр сознания, а Оно – сосредоточение бессознательного, то для Юнга Самость представляет собой единство сознательного и бессознательного.

В понимании швейцарского психолога и психиатра этот архетип имеет столько общего с Я, сколько Солнце с Землей. Самость не тождественна Я, которое противостоит ей как часть целому.

Самость можно охарактеризовать как своего рода компенсацию за конфликт между внутренним и внешним. Это центральный архетип личности, вокруг которого концентрируются все психические свойства человека.

Самость – целостность личности. Эмпирическая Самость ощущается не только как субъект, но и как объект.

Данный термин был выбран Юнгом под влиянием древнеиндийской философии Упанишад, акцентирующей внимание на целостности человека. В его собственном понимании Самость – это такой термин, который

«…с одной стороны, достаточно конкретен для того, чтобы передать сущность человеческой целостности, а с другой стороны, достаточно неопределен, чтобы выразить неописуемую и неопределяемую природу этой целостности».

Поскольку Самость включает в себя, наряду с сознательными, и бессознательные компоненты, то она отчасти выражается человеческими фигурами, отчасти же – вещественными абстрактными символами.

Архетип Самости рассматривался Юнгом через призму различных символов. Главный из них – мандала, то есть архетипичный образ, существование которого прослеживается на протяжении многих столетий и даже тысячелетий.

Его изображали в форме магического круга, олицетворяющего собой древнеиндийское представление о сосредоточении всего сущего. Пластическое образование подобного рода существует и в тибетском буддизме, где фигура мандалы имеет значение культового инструмента, поддерживающего медитацию. В алхимии мандала предстает в виде четырех расходящихся друг от друга элементов.

Самость может быть рассмотрена в качестве высшего проявления душевной целостности, тотальности сознания и бессознательного. Она предстает в виде цели развития, осуществляемого помимо сознательных суждений. Она же является содержанием естественного процесса, протекающего, как правило, вне сознания.

«Самость – это наша жизненная цель, ибо она является наиболее полным выражением той роковой комбинации, которую мы называем индивидуальностью».

В понимании Юнга Самость есть точка нового равновесия, которая, в силу своего положения между сознанием и бессознательным, предопределяет жизнедеятельность человека.

Если удается перемещение от Я, как центра сознания, к Самости, как новому центру, то такое перемещение формирует личность, которая испытывает страдания лишь на низших этапах своего развития, в то время как на высших этапах она становится безразличной и к горестным, и к радостным событиям.

Самость связана с достижением целостности и единства личности. В этом смысле она сродни процессу индивидуации, то есть процессу самостановления, самоосуществления человека. Она является символом истока и целью индивидуационного процесса, а в конечном счете и целью жизни.

Для Юнга Самость – это психическая тотальность. Ее можно приравнять к древнеиндийскому понятию «Атман» или древнекитайскому понятию «Дао».

Самость не что иное, как психологическое понятие, выражающее сущность человека. Все первопроявления его душевной жизни начинаются в этой точке.

Все высшие и последние цели сосредоточиваются в ней. Олицетворением Самости может служить Меркурий как единство духа и души, воды и огня.

Являясь высшей точкой духовного развития человека, Самость представляет собой тот общезначимый идеал, который граничит с понятием «Бог». В концепции Юнга «Самость» и «Бог» выступают как тождественные понятия. Не случайно, описывая Самость, он замечал, что она в равной степени может быть названа «Богом внутри нас» или «сосудом для милости Божией».

Но Юнг вовсе не имел в виду обожествление человека или разжалование Бога. У него речь шла о некоем парадоксе, а именно о том неустранимом парадоксе, когда человек пытается охарактеризовать то, что превосходит возможности его разума. Во всяком случае, по его мнению, ничто не может отличить Самость от образа Бога, кроме веры, недоказуемой и не подлежащей обсуждению.

Рассматривая традиционную фигуру Христа, Юнг говорил о ней как об аналоге психической манифестации Самости. В мире христианских идей Христос, по его мнению, несомненно, представляет Самость. Как историческое лицо, Христос единовременен и уникален, но как Бог, он универсален и вечен.

«Подобным образом и самость, как сущность индивидуальности, единовременна и уникальна, но как архаический символ, она есть образ Бога, а потому универсальна и вечна».

Таким образом, Самость в трактовке Юнга – это совершенное выражение того, как складывается судьба не только отдельного человека, но и всех людей, когда они дополняют друг друга до целостного образа.

Самость охватывает мужское и женское, светлое и темное, духовное и хтоническое (материальное).

Если Я человека полностью поглощено его Самостью, то это ведет к психической катастрофе, поскольку образ целостности остается в бессознательном и разделяет его архаическую природу, а сознание подпадает под контроль бессознательного фактора, в результате чего нарушается адаптация Я к окружающему миру.

Если, напротив, Самость полностью поглощена Я, то в этом случае также наступает психическая катастрофа, поскольку упование человека на собственное Я оборачивается самонадеянностью сознания и недооценкой силы бессознательного.

Это означает, что при гармоничном развитии человека одно не должно подменяться другим или растворяться друг в друге. Напротив, бессознательное и сознание должны дополнять друг друга до достижения целостности человека, которая представлена Юнгом в виде архетипа Самости.

Таким образом, при достижении единства и целостности личности Я остается центром сознания, а Самость – центром всех ее проявлений, включая сознательные и бессознательные импликации.

Реализация Самости ведет к конфликту между двумя противоположностями, а именно между завершением и совершенством. Поэтому терапевтическая цель аналитической психологии состоит в том, чтобы не столько добиться разрешения всевозможных внутрипсихических конфликтов, связанных с обретением Самости, сколько привести пациента к состоянию «приблизительной целостности, лишенной совершенства», поскольку индивид может стремиться к совершенству, но будет страдать от чего-то действующего во имя его завершенности.