— И скажу! И ноль автоматики, контроль над которой можно перехватить дистанционно.

— Да как он вообще допуск к полетам получил? Это же музейная редкость!

— Горжусь твоей проницательностью! Именно что музейная редкость, конкретно этому аппарату почти сто пятьдесят лет. На новый такой аппарат лицензию не дадут, ни при каких обстоятельствах, но у нас действует любопытный закон насчет музейных образцов. Типа достояние историческое и все такое, ну там, техническое и технологическое разнообразие. Лоббисты этого закона на таких машинах когда-то летали после выпускного. Ну, а японцы расконсервировали лет десять назад автоматизированный завод Тойоты! Который после закрытия умудрился отпахать еще почти пять лет конвейерным циклом. У них он был в зоне отчуждения, после того, как им очередным землетрясением уронило в океан очередную ядерную станцию. Утилизация радиоактивного хлама стоила астрономических денег, но нашлись ушлые ребята, которые просекли фишку и сбыли полмиллиона винтокрылов по цене лома в азиатский регион. Там как раз ввели закон насчет дорог, ужесточили экологическое законодательство в строительстве, и транспортные компании на немного фонящих, сильно воняющих, но очень дешевых винтокрылах, которые по документам музейные образцы, стали настоящим спасением. Ну, а в последствии появилось такси, которое игнорирует полетную карту, здравый смысл и административное законодательство.

Чем больше Женя вглядывалась в средство передвижения, тем тревожнее ей становилось. Видимо, согласно тому же закону, корпус менять было нельзя. Ничем иным сотни заплаток из разного материала под толстым слоем авиационного лака девушка не могла объяснить. Кое-где заделанные дыры подозрительно напоминали следы от пуль. При этом машина была грязной: масляные разводы на четырех винтах в круглых рамах, что-то налипшее на дверь, не до конца отмытое от граффити стекло.

— Начальник, грозовой фронт в зоне посадки, летим или до границы, или плати вчетверо. — Механический голос говорил об использовании автопереводчика, а отсутствие интонаций указывало на возраст программы. К слову, она была старше героев вместе взятых.

— Не успели! Плачу! — Устало вздохнул парень. Даже самое внимательное ухо не уловило бы точное ударение в последнем слове. И решительно направился к машине, держа Рыжика за руку. Девушка крайне неохотно последовала за ним.

Салон выглядел под стать самой машине. Скрипящие листы металла, не раз переваренного, запах пыли, химии и чего-то кислого. Опытный человек легко бы идентифицировал этот запах, как запах жареной в кари селедки, которую на неделю забыли в салоне. Но, к счастью, Женя не обладала подобным травматическим опытом. Ушатанные кресла с тканевой обивкой были прикручены к полу блестящими болтами, которые крайне чужеродно смотрелись на грязном полу.

— Кот, они что, специально для нас сиденья прикрутили?

Молодой человек с сочувствием посмотрел на чистую одежду и сел в кресло, пристегиваясь довольно условными ремнями безопасности, которые не должны были дать пассажиру разбить голову о низкий потолок в случае тряски. В теории.

— Все может быть. Без паники, у них уже аварий зарегистрированных лет пять не было.

Девушка все еще стояла в проеме двери. Лицо ее выражало море сомнений.

— Оно того хоть стоит?

— Лучшее, что было в твоей жизни!

Девушка на эти слова улыбнулась и проскользнула внутрь салона с видом человека, который не первый раз пользуется подобным транспортом. Впрочем, парень этого явно не заметил.

— А вообще — смелое утверждение. Буквально полчаса назад со мной случилось лучшее в моей жизни!

Еще один влажный поцелуй на щеке парня. С противным свистом машина начала раскручивать лопасти. Шум в салоне был такой, что говорить стало совершенно невозможно. По ногам ощутимо тянуло сквозняком из многочисленных щелей.

Чтобы описать ощущения от полета на винтокрыле, можно провести следующую аналогию. Представьте себе люксовый автомобиль. Мягкий салон, удобные кресла, плавный ход. Если бы не кратковременные перегрузки, вы бы не догадались, что транспорт вообще куда-то едет. А теперь прицепите к этому мощному люксовому автомобилю тележку из супермаркета. Прикрутите к ней кресло. Сядьте в него. И пусть автомобиль едет по проселочной дороге. Поздравляем, теперь вы знаете, почему вы не любите винтокрылы.

В течение следующего часа Женя в красках и не стесняясь в выражениях объясняла Коту, почему он не прав. Следующие полчаса уговаривала парня посадить машину. Она готова дальше идти пешком. Даже по дикому лесу. После уговоров пошел шантаж, угрозы и немного слезы.

А потом…

В салоне появился запах дыма, дополняя общее амбре. Женя принюхалась.

Мощный грозовой фронт возник на горизонте и стал довольно быстро приближаться. Винтокрыл, до того летящий на высоте, не превышающей пятьдесят метров, начал стремительно эту самую высоту набирать. Через прозрачный колпак кабины зрелище открывалось поистине жуткое.

В этот момент кабину начало немилосердно трясти. Женя плотнее сжала зубы, чтобы не прикусить язык.

Вблизи грозовой фронт внушал. Многокилометровая громада облаков смотрелась устрашающе. Несмотря на выброс адреналина и вязкую от ужаса кровь, Женя не могла не восхититься. Чернильная тьма неба с редкими искрами звезд. И подсвеченная многочисленными внутренними всполохами молний подавляющая громада облаков. Воздух пах влагой и озоном. Уши стремительно закладывало.

А потом наступила тьма. Винтокрыл вошел в облачность и пространство салона стало освещено лишь тусклыми лампами. Желудок несколько раз подкатывал к горлу, но какими-то нечеловеческими усилиями девушка останавливала тошноту.

Иногда слой облаков разрывался, и тогда перед молодыми людьми представало во всей красе адское облачное варево, в котором непрерывно били молнии. Тут прямо перед кабиной возник яркий пучок, бьющий с земли. И машина накренилась, закручивая спираль вокруг пробивающего облака светящегося столба.

В этот момент раздался громкий хлопок, и на несколько мгновений девушка ослепла и оглохла. Тусклые всполохи за окном показали, что со зрением все в порядке. И это было не оглушение, это была тишина. Только пронзительный свист ветра и тошнотворное чувство невесомости внутри живота. Двигатели винтокрыла остановились.

— Кот! Я тебя люблю! Ты сделал меня счастливой! Но ты ублюдок, я знала, что ты меня угробишь!

Тяжёлая машина все быстрее неслась к земле.