Сознание возвращалась неохотно. Первое, что она услышала был голос Кота, который что-то кому-то втолковывал. Говорил Кот громко. А его собеседник тихо. Так что было слышно примерно следующее.

— …ну да, поколотила она этого горе хакера, как будто он это не заслужил!

— …невнятное бормотание…

— Да что вы такое говорите, девять переломов? И даже файлик есть? Надо же как интересно…

— …невнятное бормотание…

— Нет, ногу она мне не ломала, это я с кофеваркой подрался.

— …невнятное бормотание…

— Если бы мы были женаты, я был бы так счастлив… Погодите, она вырубила двух полицейских в штурмовых скафандрах? Психическим импульсом? Надо же, как интересно… Наверно я передумал, наверно счастлив бы я был не так…

— …невнятное бормотание…

— А я думал, что Вы уже никогда не спросите. Я ее молодой человек. Ага, все верно. Я пришёл ее забрать. Вот мой айди, читайте пожалуйста.

— …невнятное бормотание…

— Какие еще дополнительные инструкции на мой счет? Всячески содействовать, правильно? Что значит нет? Надо же, как интересно… Зачем Вам игольник?

Глухое шипение.

— …невнятное бормотание…

Пыхтение, звук открывающихся дверей, кого-то тащат.

— …пусть начальство приезжает, и решают сами, что делать с этими двумя. Надо же, специалист по этике. Задерживать по третьей форме, не вступая в переговоры…

Через минут десять вернулась возможность двигаться и Рыжик перевернулась на бок, едва не застонав от боли в затекшей руке.

Последним вернулось зрение. Она поднялась с кровати и наконец огляделась. Камера три на три. Вдоль стен низкие нары. У противоположной стены лежит Кот. Загипсованная нога вдоль кровати, вторая согнута в колене и опирается о пол. На парне толстовка, широкие шорты (которые можно натянуть через гипс) и тапочек. Видимо, до отделения он добирался на такси.

В дальнем углу камеры унитаз, под потолком модуль визуальной завесы, вплавленный в бетон, чтобы создать иллюзию приватности. К горлу подкатил комок и Женя подбежала к рассматриваемому унитазу. Ее вырвало. Слегка отдышавшись и умывшись, девушка села рядом со своим молодым человеком. Для начала она выдернула торчащий из лба дротик транквилизатора. Тот моментально начал крошиться. После чего стала проверять карманы в поисках платка. Поиск не дал результатов. На Жене было тонкое термобелье, в котором она ложилась в капсулу, носки и кеды без шнурков. Волосы были распущенны по причине полного отсутствия заколок.

Обыск бессознательного парня тоже ничего не дал. В итоге, почесав в затылке, Рыжик оторвала капюшон толстовки. Вытерла лицо парня, отметив повышающуюся температуру… Точно, у Кота же аллергия на транквилизаторы. Активация перскома привела к ожидаемым результатам. Выход в сеть заблокирован. Есть доступ к набору файлов, доступен портал юридических консультаций и сервисный портал тюрьмы.

Женя стянула толстовку и футболку под ней. Футболка пахла потом и нуждалась в стирке. Смотав всю одежду в валик, девушка растерла парня холодной водой и активировала несколько точек на теле Кота. По телу парня прошла дрожь. Девушка позвала караульного.

— О, очнулись? Следователь приедет через час, вы обвиняетесь…

— Да плевать мне, в чем я обвиняюсь. У парня, которого вы так неосторожно накачали транквилизатором, атипичная реакция на психофармокорректоры. У него уже температура 39, у меня вот тут — девушка ткнула себе в висок — стоит медицинский сканер встроенный. И он мне говорит, что у него сейчас предшоковое состояние. Так что срочно зовите врача! А лучше вызывайте скорую.

— Не положено скорую, сейчас позову врача. Он пусть решает.

Караульный замолчал, видимо что-то отправляя по перскому, так и не показав своего лица из-за поляризованного забрала скафандра, а через пару минут вошел врач. Врач тоже был в скафандре. Его наличие исключало возможность силового воздействия со стороны заключенных и обеспечивало анонимность.

— Наблюдаю шоковое состояние. Но у заключенного засекречена медицинская карта. Введу ему пять кубика супризона, и передаю дальше по инстанции. Когда начальство будет?

— Через час обещалось быть. — Караульный вздохнул. Может действительно скорую вызвать?

— И что они сделают с засекреченной медицинской картой? Может у него вообще привитая алергореакция, их, между прочим, почти пять десятков разных. А ошибка в таком деле — гарантированный летальный исход. Он вообще у нас за что оказался? У него же стоит правительственный гриф на статусе.

Охранник снова тяжело вздохнул, передав видимо пакет на ком врача.

— Людоедство какое-то. Я даже не знал, что можно такие вещи внести в личную карту. А ты остолоп, не мог как-то иначе его задержать?

— А как я должен был поступать? Там же четко написана, третья форма! В разговоры не вступать!

— А разве нельзя его было шокером ткнуть?

— Да как-то неловко, человек от шокера и обделаться мог, к тому же он на костылях.

— А засадить препарат, который и на здорового человека плохо влияет, тебе ловко было. И ладно бы еще за нарушение…

— Виктор Иванович, сами знаете, инструкции дело такое.

— Знаю, Майкл, знаю. Но думать тоже надо. Я запрос отправил, ответа нет, пойду до терминала, попробую ускорить процесс. Евгения Викторовна? — Врач повернулся к девушке. — Может вы знаете, как связаться с кем-то, кто имеет официальное отношение к Вашему молодому человеку? Или, может, знаете, что за тип привитой аллергии у него? Или непривитой?

Женя с испугом смотрела на Кота. На шее парня начал появляться сильный отек. Встроенный сканер показывал температуру выше 39. Оставленный на груди бессознательного больного прибор выдал резкий писк.

— Ах, проклятье, Майкл, я переношу его в медблок, ему требуется интубация, иначе он прямо тут и околеет. Дай доступ в сеть девушке, пусть связывается с родными, может хоть они расскажут.

— Не надо доступ, я уже дозвонилась…

К удивлению девушки, звонок на тщательно заученный номер прошел. Минуя тюремную блокировку. Этот номер Кот заставил ее зазубрить в тот день, когда она согласилась с ним встречаться. Женя искренне считала это очередной придурью своего парня, коих немерено.

Видимо, последняя команда была транслирована не только Рыжику. Конвоир и Доктор подхватили Женю под руки и выволокли из камеры. С потолка рухнула стальная стена, отсекая пленника.

— Ух, успели. Надо же, по самому краю прошли. — Доктор откинул забрало скафандра. Под ним оказалось приятное лицо в обрамлении аккуратной бородки.

— Мне хоть кто-то что-то объяснит? — Эту фразу Рыжик и конвоир выдали хором.

— Ну, у Вашего молодого человека в крови плещется изумительный коктейль микромашин, химических ингибиторов и микрокапсул с веществами. Носит он неофициальное название «коктейль Скайуокер» В честь одного старого фильма. Активируется в состоянии принудительной отключки. После активации пациент выживает там, где выжить не мог, но потом горько об этом сожалеет. Уже два десятка лет мечтаю взглянуть на человека, которому его внедрили.

— Он что, какой-то секретный агент? Пробасил полицейский.

— Майкл, я тебя умоляю. Секретным агентам вводятся совершенно иные препараты. Обычно это ингибиторы летаргические. Они оставляют активным слой сознания, типа «форточка», ну, у пациента есть ощущение времени, он может узнать, что происходит снаружи через органы чувств, может эти самые органы чувств отключать. А кровь приобретает свойства инертности. Короче страшная штука, и куда как более удобная чем превращать человека в такое…

— В какое? — В голосе Жени звучала тревога. — С ним все будет нормально?

— Ну, думаю да. У него сейчас в крови адреналина больше чем красных телец, обмен как у канарейки, а мозг работает как компьютер. Проблема в том, что он себя сейчас не осознает. Подсознание замещает основную личность. Он сверхэффективен, хорошо, что нога сломана…

— А потом что? Когда препарат перестанет действовать?

— Ну, если он пришел в себя после действия препарата, и это было не среди горы трупов, не в больнице, и еще три десятка всяких не, то у него будет сильное истощение, а прививку надо повторять. Без боевой части прививка дает сильнейшую анафилактическую реакцию. И помогут тут только интубация и диализ. Потому как почки у него тоже отрубятся. Девочка, что с тобой, тебе нехорошо?