Глава 14. Собрание

Выйдя из шатра, в котором лежала Тиара, я без стеснения уселся на траву рядом с ним. Плевать, что обычные люди увидят меня в таком состоянии – несмотря на моё тело и мою силу, в душе я тоже обычный человек. Я потерял жену, и сейчас мне всё равно, что высшее командование не имеет морального права показывать свои эмоции.

Не знаю, сколько я просидел, повесив голову, прежде чем на траву рядом со мной опустился Берг. Повернув голову в его сторону, я молча кивнул. Он ответил мне тем же и протянул открытый бурдюк, который держал в руках.

Причин отказываться от вина не было, так что я сделал большой глоток и вернул заметно полегчавший бурдюк Бергу. Он тоже выпил и уставился на затянутое тучами небо. Через какое-то время снова протянул мне вино, и только когда я опять выпил, произнёс:

– Понимаю, что от слов не особо легче, но всё же порой лучше с ними, чем без них. Я скорблю вместе с тобой. Вместе с тобой горюю, но, конечно, боль от потери друга, терзающая меня, не сравнится с той болью, что ты испытываешь. Поверь мне, я знаю, о чём говорю, ибо сам хоронил жену, – он замолчал, покачал из стороны в сторону бурдюком и, смочив горло, продолжил: – Ты можешь принять в штыки то, что я сейчас скажу, но молчать я не стану. Утер, друг мой, прошу тебя, не запирайся в себе. Осталась куча нерешённых вопросов, которые требует твоего внимания. Сосредоточься на них, и они помогут тебе хоть как-то отвлечься от твоей боли.

– Спасибо, Берг, – отозвался я и хлопнул его по плечу. – Попробую. Но не сегодня. Пока она ещё здесь, – кивком головы я указал на шатёр, – хочу побыть рядом.

– Да, конечно, я понимаю, – согласился он и, оставив мне бурдюк, удалился. К слову, далеко Берг не ушёл, а занял позицию так, чтобы никого лишнего ко мне не подпускать.

Но, были те, кто без труда прошёл мимо моего стража.

Например, Хиллиса. Богиня Здоровья без лишних слов приступила к моему лечению. Раны начали медленно затягиваться, а боль в теле проходить. Когда целительница уходила, я поблагодарил её.

– Не стоит, – отозвалась она и исчезла.

Через какое-то время меня навестил Старик. Фигура в сотканном из Тьмы чёрном балахоне замерла надо мной, не торопясь начинать разговор. Чем раздражала.

– Так и будешь молчать? – бросил я. – Тебе, в отличие от той же Хиллисы, это не очень идёт.

– Прости, волхв, думал, как лучше начать или что лучше сказать. Но так и не смог решить. Поэтому скажу огромное спасибо за всё, что ты сделал для Зуртейна. Я не очень хорош в поддержке разумных. Да я уже и объяснял тебе позицию древних…

– В курсе, – холодно ответил я, – жизнь и смерть идут рука об руку, и то, и другое естественно, и вместе они баланс. Я знаю, что Древним плевать на жизнь конкретного человека. Подумаешь, где-то умер, где-то родился.

– Да, ты прав, – немного растерянно кивнул Старик. – Да… вот только так было раньше. Когда разные Древние появлялись перед разумными. Теперь же, когда я один представляю всех Древних, я… Я чувствую иначе. Мне горько оттого, что умерла Тиара. Мне горько оттого, что ты сейчас страдаешь. Уверен, то, что я испытываю – мелочь по сравнению с людскими чувствами, вот только этой мелочи раньше у Древних не было. Поэтому эта мелочь для меня и не мелочь вовсе.

Несколько секунд я буравил его холодным взглядом, а потом громко выдохнул. Передо мной сейчас, по сути, стоит воплощение всего Зуртейна, его воля и разум. Так вот, это воплощение уж очень нелепо. Как и весь мир… Правда, и мой предыдущий мир был не лучше. Возможно, вообще все миры нелепые. Как и все Вселенные этого чертового ХАОСа! Хотя нелепость не делает их плохими. Нелепость вообще определение из другой категории, кто-то и вовсе находит её милой.

Вычленив из хоровода мыслей основное, я ещё раз выдохнул, на сей раз тише и спокойнее. Мне не за что злиться на Старика. Мне вообще сейчас не на кого злиться. Если и винить кого-то, то только себя за то, что не был достаточно сильным, чтобы без помощи других убить Бона и Рюгуса в одиночку. С другой стороны, я тратил кучу времени на тренировки и всегда выкладывался полностью. Объективно говоря, я добился очень многого, и вряд ли бы мог добиться большего к этому моменту. Иными словами, я сделал всё, что мог. Так что по большей части моя совесть чиста…

Вот только от мысли этой мне совсем не легче.

– Я принимаю твою благодарность и твои слова сочувствия, – ответил я, глядя на Старика. – Не скажу, что они мне помогли, но в любом случае спасибо. А теперь, пожалуйста, оставь меня, встретимся завтра в полдень на крыше Зуртарна.

– Хорошо, – быстро согласился он. – До завтра, волхв.

Я вновь остался один. Повернул голову и посмотрел на опущенную полу шатра. Вздохнул, поднялся на ноги и вошёл внутрь.

Не знаю, сколько часов я сидел в шатре и смотрел на бледное и умиротворённое лицо Тиары, однако, когда внутрь вошёл Каэр де Блейт, я заметил, что на улице уже глубокая ночь.

От моего тестя сильно пахло алкоголем, но хмель не смог подчинить его разум. Каэр не выглядел пьяным и не устраивал сцен, лишь молча стоял возле тела своей дочери.

А спустя какое-то время в шатёр ввалились Кейн и Мара.

– Прости, Утер, что не подошла раньше, с ним была, – кивнула зомби на своего некроманта.

– Хиллиса, что б ей, подлатала меня, и я сразу пришёл, – произнёс он, подходя к телу Тиары и отталкивая в сторону де Блейта.

Конечно же, как только появилась такая возможность, Кейн сразу же явился на помощь своему другу.

Конечно же, боги не ошиблись и, сколько бы ни напрягался парень, воскресить Тиару у него ни вышло.

– Что б ей, этой Хиллисе, – тихо выругался Кейн. – Права оказалась… Прости, Утер, – с болью в голосе произнёс он, – и вы, Господин де Блейт. Простите, что подарил напрасную надежду. Идём, Мара!

Схватив свою возлюбленную за запястье, он потащил её к выходу.

– Утер, – на ходу бросила через плечо девушка, – только не смей делать глупостей. Госпожа Тёмная не простила бы тебя, если бы ты испортил себе жизнь. Она всегда желала тебе только самого лучше. Помни об этом и помоги её желаниям сбыться. До завтра!

Зомби с некромантом покинули нас, однако практически сразу после их ухода пола шатра вновь покачнулась.

– Пора, да? – спросил я у вошедшей внутрь Мавии.

– Да, – кивнула богиня.

Каэр де Блейт молча подошёл к дочери, погладил её по руке, поцеловал в лоб и, так же не проронив ни слова, отошёл в сторону. По его щекам текли слёзы, но бывший герцог, потерявший в этой войне всех своих близких, не обращал на них никакого внимания.

– Прощай… – еле слышно прошептал я и, как и раньше, поцеловал холодные губы жены. Второй раз с ней прощаюсь… и больше этого не повторится.

Я встал рядом с тестем и стал наблюдать, как в полной тишине плавно прошествовала к телу бывшей Последовательницы Богиня Кровавого Волшебства. Мавия повела рукой, и Тиару накрыл удлинившийся красный рукав её бывшей Покровительницы.

А затем они обе исчезли.

– Пойду я, зять мой, – прошептал де Блейт и, шаркая ногами, направился к выходу.

Ну а я остался. Уселся на пол и просидел так несколько часов. К счастью, всё же смог провалиться в сон.

Утром же ко мне завалились Мара, Кейн, Берг и Казимир. Принесли завтрак и проследили за тем, чтобы я как следует поел. В тот момент я неожиданно понял, что зверски голоден.

– Ну всё, теперь сходи умойся и полетим на сходку с этой Рюгусовой сучкой, – подняв указательный палец, произнесла Мара. Затем задумалась, уперевшись этим же пальцем себе в лоб, – хотя, пожалуй, уже неуместно называть её Рюгусовой.

– Со мной связался Древний, – внезапно проговорил Казимир, – просил передать тебе, что было бы удобнее, если бы ты перенёс всех союзных богов вместе.

– Логично, – кивнула Мара, – но сомневаюсь, что у них нет своих Последователей где-нибудь недалеко от Зуртарна.

– Даже если и есть, гораздо проще сразу вместе прибыть на место назначения, – заметил Берг.

Причин отказывать у меня не было, так что после того, как я привёл себя в порядок, меня ждали уже не только трое друзей, но и толпа богов во главе с Древним. Вся эта делегация находилась в центре пустого круга, границей которому служили многочисленные зеваки. Разумеется, народ не мог пропустить пришествие богов. Пусть последнее время боги и люди очень тесно взаимодействуют, всё же обыденностью их появление станет ещё нескоро.

– Приветствую всех, кого не видел, – поздоровался я. – Ну что, отправляемся?

Проблем с открытием портала не возникло. Получив эту Способность в наследство от Глозейска, я сразу же знал, как ей пользоваться. Так что уже через минуту мы оказались на крыше Зуртарна.

Обстановка здесь изменилась: исчезли троны, вместо них кругом стояли изящные кресла с мягкими подушками и спинками. Ровно столько, чтобы разместились все присутствующие.

Бывшие союзники Рюгуса прибыли раньше нас и, как и Уна, уже сидели на своих местах. Мы сдержанно поздоровались и стали рассаживаться. Уж не знаю, сговаривались «наши» боги или нет, однако получилось так, что мне досталось кресло «с видом на Уну», облачённую в чёрный бархатный камзол по пояс и брюки.

По левую и правую руку от меня расположились Кейн и Берг.

– Уважаемые гости, благодарю вас за то, что откликнулись на мой зов и пришли, – начала бывший Отблеск Рюгуса, однако была тут же перебита Аэридой:

– Эй, девица-предательница, подбирай выражения! Не веди себя так, будто являешься здешней хозяйкой! Зуртарн никому не принадлежит!

– Это так, – ответила Уна сразу, не дав другим богам вставить своё слово, и не став спорить со склочной Богиней Охоты. – Зуртарн достояние всего Зуртейна. Вот только именно я инициировала эту встречу, а значит, как организатор, несу на своих плечах определённый груз ответственности. И груз этот довольно тяжёл, мне не хотелось бы оступиться под его тяжестью, поэтому покорнейше прошу не перебивать меня и не сбивать с мысли. Заранее благодарю вас за это.

– Пф, как заговорила-то! Что, ровней нам себя считаешь, выскочка?! – Аэрида вскочила с кресла. – Да ты…

– Хватит! – топнул Бог Кузнец Гархейм и поднялся во весь свой внушительный рост. – Мы собрались здесь не ради пустых и грубых оскорблений. Пожалуйста, Аэрида, будь повежливее.

– С кем? С ней?

– С ней, – Эйнар тоже оторвал зад от кресла, – пусть она и поступила бесчестно, пусть в её действиях нет доблести, она как минимум своей силой доказала право разговаривать с нами на равных. А если тебя что-то не устраивает, Аэрида, будь добра не изрыгай на всех свою желчь, а вызови оппонента на поединок. Вряд ли хоть кто-то из здесь присутствующих откажет тебе в доброй драке.

– Как бы это ни было прискорбно, – поднял руку Берс, – но соглашусь с бородачом! Аэрида, малышка, время гнилых языков прошло. Либо будь добра, конструктивно и вежливо участвуй в обсуждении, либо силой доказывай свою правоту. А! Ещё можешь просто уйти.

Во время короткой речи Бога Кровавой Битвы у меня в голове мелькнула отвлечённая мысль – хоть Берс и называет Эйнара «бородачом», у него самого борода гораздо длиннее. Правда, ухоженнее: чёрная, гладкая, прямая и шелковистая, почти как у китайских мудрецов. А вот у Бога Воинской доблести борода «дикая», пушистая и кудрявая.

Но чёрт с ней, с бородой, главное – оба говорят правильные вещи и знают, на какую точку давить. Аэрида, словно загнанный зверь, затравленно переводила взгляд с одного бога на другого, иногда косилась на Уну. Я не назвал бы Богиню Охоты трусихой, но несмотря на её психованность, с инстинктом самосохранения у неё всё в порядке – понимает, что любой из присутствующих, неважно, бог он или нет, вполне имеет неплохие шансы победить Аэриду в поединке. К сожалению для неё, мальчиков для битья на нашу встречу не приглашали.

– Присоединяюсь к вышесказанному, – проговорил усталый женский голос. – Сейчас нам нет нужды спорить друг с другом. Долгие года мир был раздроблен и медленно умирал. Я признаю, что мои сыновья виновны в этом, и заявляю, что не собираюсь продолжать их волю после их смерти.

Я не сразу понял, о чём говорит Богиня Мать. Её сыновья? Кто? Неужели…

Всё прояснилось после слов Старика:

– Скажи, Илонида, – заговорил он сразу, как только та замолчала, – собираешься ли ты мстить за смерть Рюгуса?

Голубоглазая женщина в сером платье подняла на него взгляд, несколько секунд молча смотрела, и только потом ответила:

– Конечно нет. Он поплатился за всё, что сделал. В том числе и за то, что убил своего младшего брата. Но я не виню его за это, сложись всё иначе, и уже Рейнгейт бы убил Рюгуса.