ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРОЛОГ

Сознание возвращалось медленно, словно через силу. Звуки и свет давили на нервы какими-то неровными толчками. Серая муть ненадолго сменялась ясными короткими картинками – чтобы тут же заволочь все на свете глухой вязкостью небытия.

Яснее всего ощущался холод – причем холоднее всего было рукам, лежащим на гладкой отполированной плите – то ли из камня, то ли металлической. Он попробовал открыть глаза и почувствовал на лице плотную повязку. Попробовал снять ее – и не смог: руки оказались плотно примотанными к этой холодной плите. Попробовал пошевелиться – и тоже не смог: в тело врезались ремни, которыми его предусмотрительно привязали к стулу.

Последний отчаянный рывок Агасфера словно окончательно включил его слух. Он различил чьи-то шаги неподалеку, покашливание, невнятное бормотание. Потом кто-то, не слишком церемонясь, сорвал с его глаз повязку, и Агасфер зажмурился от слишком яркого, как ему показалось, света электрической лампы, свисавшей откуда-то с терявшегося в темноте потолка. Он поморгал, и предметы, находившиеся в поле его зрения, начали обретать четкость.

Его руки – здоровая и культя со снятым протезом – были действительно привязаны к металлической плите, прямо под массивной рамой какого-то станка. Сбоку от основания этого станка виднелось мощное колесо-маховик.

Снова послышались шаги, и по другую сторону станка показались лица двух людей, внимательно разглядывающих своего пленника. Одно лицо было явно знакомым – только Агасфер, еще не полностью вынырнувший из беспамятства, никак не мог вспомнить – кто это? Второе лицо, показавшееся ему добрым, было совершенно незнакомым.

– Доктор, вы уверены, что наш гость пришел в себя? Что он слышит нас, видит и полностью отдает отчет происходящему?

– Незнакомец с добрым лицом обошел станок, к которому был привязан Агасфер, профессионально проверил его пульс, оттянул нижние веки и отступил куда-то в сторону.

– Да, господин капитан, он полностью пришел в себя – насколько это, конечно, возможно после процедуры, которой он был подвергнут. Мне кажется, от него все еще пахнет эфиром…

– Прекрасно! Мориц, плесните-ка ему в лицо водой! Потом дайте ему попить – я слышал, что после эфира людей мучит жажда…

Еще один человек, до сих пор неслышно стоявший за спиной Агасфера, выступил вперед и выплеснул ему в лицо с полведра холодной воды. Потом, звякнув чем-то, поднес к губам пленника кружку.

Только теперь Агасфер почувствовал, что действительно страшно хочет пить, что во рту у него сухо настолько, что язык буквально царапает нёбо. Он с жадностью припал к кружке.

– Достаточно, Мориц! Мы все же не из общества сестер милосердия! – раздался тот же насмешливый знакомый голос.

Теперь Агасфер узнал его. Капитан Гедеке! Он ехал вместе с ним в международном вагоне поезда Вена – Берлин – Петербург.

– Значит, очухались, господин Ковач? Очухались и, судя по выражению вашего лица, вспомнили меня. Прекрасно! Дайте ему еще воды, Мориц! Я желаю, чтобы наш гость полностью осознал ситуацию, в которой оказался! Знаете, что это за станок, к которому вы привязаны, Ковач? Нет? О-о, а вот наши русские друзья-нелегалы из социал-демократов моментально дали бы правильный ответ! Это типографский станок-гильотина, с помощью которого обрезают края книг, пачки листовок. И не только, Ковач, не только! Мориц, раскрутите-ка маховик как следует! И подайте мне вон тот кусок доски!

Молчаливый Мориц выступил вперед, взялся за рукоять маховика, и огромное колесо пришло в движение – сначала медленно, потом все ускоряя и ускоряя ход.

Доктор с добрым лицом откашлялся и подал голос:

– Господин Гедеке, я прошу освободить меня от этого зрелища! Позвольте мне уйти! Если желаете, я буду где-нибудь неподалеку…

– Оставайтесь на месте, доктор! – прикрикнул на него Гедеке. – Лучше приготовьте свои инструменты и медикаменты – «пациенту» вскоре понадобятся ваши профессиональные услуги!

– Что вам нужно от меня, Гедеке? – подал наконец голос и Агасфер. Подал – и удивился – это было какое-то хриплое карканье.

Гедеке рассмеялся:

– Что мне нужно? Неужели вы столь наивны, Ковач? Мне нужна информация! Мне нужны честные ответы на вопросы, которые я вам буду задавать! Но имейте терпение, Ковач! Прежде я хочу продемонстрировать вам в действии свой главный «аргумент»! Довольно крутить, Мориц… Теперь доска! Да, и отодвинь пока руки нашего гостя подальше от рамы! Смотрите, Ковач!

Гедеке положил на то место, где только что лежали руки пленника, доску, взялся за рычаг на раме и двинул его вниз. Тотчас из верхней части рамы выдвинулось остро заточенное лезвие резака-гильотины. Оно плавно опустилось вниз, без всяких усилий перерубило полуторадюймовую доску и, чуть подергиваясь, словно нечто живое и уже сытое, снова ушло в паз. Во время этой демонстрации маховик, приводивший гильотину в движение, лишь скрипнул и немного замедлил ход.

Даже в полумраке Агасфер смог заметить, как доктор побледнел и схватился за горло.

– Итак, Ковач, вы все видели. Состоится ли наша беседа? Кивните головой, если да. Ага, моя аргументация показалась вам убедительной, я вижу! Мориц, уберите со станка обломки дерева и верните на место здоровую руку нашего гостя! Дайте ему еще воды.

Гедеке придвинул свой стул поближе, раскурил сигару.

– Вы попали в поле зрения специальной службы Австро-Венгерского Главного штаба, едва успев поселиться у полковника Архипова в Петербурге, Ковач. Знаете, мы очень плотно сотрудничаем с германскими коллегами из разведцентра. Да и не только с ними – с британцами, румынами, итальянцами, даже с японцами. Общий враг у нас один, и вам не составит труда угадать, что это Россия! Вы наверняка знаете, Ковач, что дом полковника Архипова – это гнездовье будущей русской контрразведки. К сожалению, у чиновников, проводивших первичную проверку, ваша персона поначалу интереса не вызвала. Однако время показало, что вы необычайно опасный для своих врагов человек. И теперь мы многое о вас знаем. Многое, но не все. Остаются пробелы, которые мы с вами постараемся восполнить в ходе нашего диалога. Вам понятно? Моя задача – получить ответы на интересующие вопросы. Ваша – попытаться сохранить в целости вашу вторую руку. И в конечном итоге – возможно, жизнь. Мориц, будьте добры, стакан мадеры мне и доктору! Мне кажется, ему скоро понадобится…

Гедеке подождал, пока молчаливый помощник принес вино, отхлебнул немного и одобрительно покачал головой.

– Итак, для начала – ваше настоящее имя, Ковач!

– Михаил фон Берг.

– Вы в прошлом русский офицер?

– Да… Гвардеец.

– Как вы попали в монастырь паулинов в Ясной Гуре?

– У меня состоялся поединок с японским дипломатом. Дипломат погиб, я был тяжело ранен. – Берг кивнул на искалеченную левую руку. – Монахи приютили меня, вылечили, спасли от смерти.

– Почему вы остались у них?

– Мой поединок с японцем наделал в свое время много шума. Государь был разгневан, издал высочайший указ об отчислении меня из гвардии. Я был объявлен в розыск.

– Что ж, пока у нас все хорошо, фон Берг! В монастыре вы перешли в католическую веру?

– Нет. Я был и остался православным.

– Почему вы покинули монастырь?

– Тоска по родине, Гедеке… Если вам, конечно, знакомо это чувство.

– Не дерзите, Берг! Кроме того, для вас я – господин Гедеке!

– Я понял…

– Вы проходили на военной службе или в монастыре какую-либо специальную подготовку?

– Нет… В далеком прошлом я сапер и военный инженер. В монастыре был хранителем библиотеки.

– А ваша поразительная фотографическая память? Дар Божий?

– Не знаю. Я много читал, в том числе и специальной литературы по мнемотехнике. Мне было просто интересно, да и времени свободного было много.

– Понятно… Мориц, подкрутите-ка нашу «машинку»: мне кажется, что останавливающийся маховик внушает гостю несбыточные иллюзии. Итак, вы покинули монастырь, Берг, и оттуда направились прямым ходом в Петербург, к полковнику Архипову. Подумайте хорошенько, прежде чем ответить на следующий вопрос: вы знали, чем на самом деле занимаются в этом доме?

– Нет. Я получил от аббата рекомендательное письмо к господину Архипову. И ехал к нему, чтобы стать помощником в его хобби. Если бы полковник не взял меня к себе, у меня было второе рекомендательное письмо на должность управляющего имением в московской губернии.

– Но вы пришлись ко двору Архипову и остались там. Еще бы, с такими-то задатками!

– Я говорю правду, господин Гедеке!

– Сколько человек входит в группу полковника Архипова?

– Точно я не знаю. Активный состав группы – около десяти человек, которые собираются по четвергам у полковника. И не спрашивайте меня, кто именно туда приходит: вы и сами прекрасно это знаете!

– Начинаете снова дерзить, Берг?

– Но это же очевидно! В группе полковника у вас есть свой осведомитель!

– Это ваш собственный вывод, Берг?

– Скорее, предположение.

– И на чем же оно основано?

– На утечке некоторой информации, которая становится известной и вам, и оппонентам группы. Кроме того, ваш человек был замечен во время отправки письма своему резиденту. К счастью для него, он вовремя успел сбежать. Полковник Архипов был весьма расстроен…

– Ладно, поговорим пока о вас лично, Берг! Какова цель вашей нынешней поездки в Европу?

– Вы прекрасно знаете, что я выехал в Германию по документам Ковача. Передо мной была поставлена задача завести знакомства в Главном штабе германской армии, обратить на себя внимание. В Берлине у меня состоялась встреча с шефом разведки Германии фон Люциусом – по его же, кстати, инициативе.

– Чем закончилась ваша встреча с фон Люциусом?

– Об этом вам лучше спросить у него самого. Я не уполномочен отвечать на подобные вопросы.

– Дерзите, Ковач! Полагаете, что фон Люциус запретил нам трогать вас?

– Если только вы не работаете еще на кого-то…

– Вы знакомы с Полонским, Ковач?

– Я слышал это имя в доме Архипова, однако лично никогда с ним не встречался.

– Что еще вы слышали о Полонском, Ковач?

– Он служит у графа Гейдена, коменданта Императорской главной квартиры. Занимается, по-моему, вопросами минирования северных проливов. Любопытный момент, если вы этого не знаете, господин Гейдеке: у Полонского, как и у меня, нет кисти одной руки. Вот только не знаю – правой или левой.

– Вы опередили мой вопрос, Ковач! Неужели в Русской армии настолько плохо с военными кадрами, что там берут на службу калек?

– Я не нахожусь на службе его величества, а выполняю частные поручения полковника Архипова.

– А что еще поручил вам полковник в Европе?

– В Вене я должен был встретиться с Анатолием Николаевичем Гриммом, подданным России, старшим адъютантом штаба Варшавского военного округа. И по возможности установить его связи с разведкой Австро-Венгрии.

– Все намеченные встречи состоялись?

– С Гельмутом фон Люциусом, как я уже отметил, – да. Но в Главный штаб я не проникал, секретных документов у вас не крал. Можете поинтересоваться непосредственно у Люциуса. Мы с ним побывали в Берлинской опере, в закрытом частном клубе и на скачках.

– Цель этих встреч?

– Моя? Я просто ответил на приглашение. А фон Люциус, по-моему, страстно мечтает завербовать второго человека в доме Архипова.

– Веселый вы человек, Берг! – криво улыбнулся Гедеке. – Так что же получилось с Гриммом?

– Я дважды телефонировал в Вене в его гостиницу, но там о его приезде ничего не знали.

– Странно… По нашим данным, он был в Вене вместе со своей любовницей. И встречался с Полонским – не говоря уже об его визите в Императорскую квартиру.

– В Петербурге мне назвали гостиницу, где Гримм обычно останавливается, будучи в Вене. Я не рискнул обзванивать все австрийские отели. В конце концов, он военный человек, и его служебную командировку могли перенести. У него есть непосредственное начальство в Варшавском военном округе.

– А какова была цель вашего знакомства с господином Гриммом?

– По данным полковника Архипова, он довольно регулярно поставляет германской разведке секретные данные военного характера. И вот теперь пытается «продать один товар дважды» – подсунуть те же секреты и вам. Мне было поручено узнать, что именно интересует вашу разведку. Характер службы господина Гримма предполагает весьма широкие связи в русских военных штабах Варшавского округа.

– Чтобы подкидывать нам и нашим немецким коллегам ложную информацию?

– Я всего лишь маленький винтик в большом механизме, господин Гедеке! И всех задумок Архипова просто не знаю!

– У вас на все готов ответ, Берг! Прямо ангел, только без крыльев и без одной руки! Кстати, о Петербурге! Что вы делали там в номере господина советника фон Люциуса?

– Искал книги, которые разведчики используют в качестве кодовых.

– Нашли?

– Не знаю. У него в номере оказалось всего четыре, если мне не изменяет память, книги. Любая из них могла быть использована в качестве кодовой.

Гедеке залпом допил мадеру, отшвырнул стакан в угол и зло уставился на пленника. Если бы не строгие инструкции, полученные им перед допросом, он давно заставил бы русского разведчика кричать диким голосом!

– Ладно, Берг! Ладно! – В руках у него оказался кусок металла прямоугольной формы, и он принялся колотить им по массивной плите, к которой были прикручены руки Берга. – Но от последнего обвинения, проклятая русская свинья, тебе не отвертеться! Как быть с портфелем, Берг?!

– С каким портфелем?

– С портфелем, в который ты залез, как в собственный карман! В одном купе поезда Берлин – Варшава – Петербург вместе с тобой ехал наш офицер, перевозивший секретные документы! И не успел он на минутку выйти из купе – кстати, после того, как ты подсыпал в его стакан слабительное средство, – как ты немедленно вскрыл его портфель и ознакомился с многостраничным документом, на котором стоял гриф «Строго секретно»! Два человека из соседнего купе через просверленные дырочки видели это и готовы выступить свидетелями в военном трибунале! Ты пропал, Берг!

– Господин Гедеке, представьте себя на моем месте. С вами в купе едет какой-то лопоухий полупьяный субъект, бросивший опечатанный портфель прямо под нос незнакомому попутчику. Грех было не воспользоваться такой возможностью, Гедеке!

– Зарычав от ярости, Гедеке с размаху ударил кулаком по рычагу гильотины. И смертоносный резак начал плавное движение вниз…