– Са-а-ня, а Са-а-аня? – Лерик снова заорала прямо от нашей стоянки под берёзками. – Ну, бли-и-ин! – раздался ещё и вопль досады.

Вот чего ей опять неймётся, что сейчас-то стряслось или не так, как она себе представляет? Не понимаю! Я тут вовсю занимаюсь сбором улова золотого карпа, а она орёт по любому поводу, даже мелкому. Поправляется, что ли?

– Лерик! Харэ орать на всю ивановскую, потерпи ещё пару минут! – проорал я в ответ. – Уже заканчиваю, – добавил я уже чуть тише, укладывая дёрн на засыпанную яму.

Я решил восстановить берег и скрыть следы своего способа выуживания рыбы от любого случайного человека, появившегося в районе трёх озёр.

Посему, завершив выбрасывать крупную рыбу, я отпустил мелкую, затем завалил яму, ну, и вот! Сейчас уложил последний пласт дёрна. Получилось замечательно, но и ветками накрыть местечко не помешает, что я и сделал.

Провозился совсем немного и горделиво направился к копошащейся у волокуши подруге. Лерик явно чем-то расстроена. Кстати, добыча в этот раз получилась знатная, и у меня теперь три кукана с рыбой. По пяточку на один.

– Лерка? – я бросил добычу на землю. – Нам нужны большие листья лопухов, – решил я отвлечь её. – Что ты себе нервы растрепала, а не волосы, давай, соберись уже, моя боевая сестра! Лерик?

– Какие, нафиг, листья!? – почти вскричала Валери, всплеснув руками, и резко выпрямившись, так как к моменту моего возвращения она что-то искала в траве. – У меня тут денежка пропала, а он ехидничает! – Лерик едва не всхлипнула.

– Листья? Листья нужны большие, чтобы рыбу завернуть и переложить ими, – я сделал вид, что инфа из её уст мимо пролетела.

– Эх-е-х! Вот тут я её выронила! – по-видимому, моя подруга всё ещё настроена на свою волну.

– И большая та денежка? – я вспомнил, что не удосужился познакомиться с монеткой и посмотреть её достоинство. – От ведь! Лерик, ну а рыба-то всяко важнее, – я горделиво указал на улов.

Подруга слегка улыбнулась, рассматривая сначала меня, напыщенного рыболова, а потом перевела взгляд и на золотых карпов, подёргивающих плавниками и шевелящих жабрами.

– Хи-х! Позёр ты надутый, Санёк! П-фф! – она попыталась съязвить, как обычно дунув на локон волос настырно падающий на глаза. – Мадам Франциска тебя враз раскусила! Наверняка! И вот поэтому графиня меня убалтывала поступить в её школу, а не тебя, – тут она запнулась. – Э-мм? Сань, а Сань?

– Ну что ещё, зазнайка женского рода со скверным характером эгоистичной язвочки? – я тоже решил её подколоть.

– Какая нахрен школа, да ещё и стихийная? – Валери словно очнулась ото сна, напрягла скулы и зло зыркнула куда-то вдаль. – У меня что, крыша реально поехала?

По-моему, это её опять прорвало на старое, на розыгрыш друзей и всё такое прочее.

– Стоп! – я поднял ладонь и остановил зарождающийся словесный поток подруги, грозящий перерасти в истерику. – Ты и впрямь ещё надеешься, что это реконструкторы старины и фанаты фольклора!? – я махнул рукой и громко выдохнул. – Э-э-эх-х! Лерик, ты Лерик… Бестолочь ты!

Прежде чем продолжить, я сделал короткую паузу и проверил крепление мешковины на волокуше. Тут и заметил монетку между складок грубой ткани, но сразу говорить о находке не стал.

Удовлетворился надёжностью и внимательно оглядел местность в поисках обычных лопухов.

– Может, мысль продолжишь? – дёрнула меня за рукав рубашки Лерка. – А-то, «Але!» он сказал, а «Гоп-п!» не собирается? Давай-давай, чего остановился-то? Ты ругай и отчитывай меня! – заявила она как-то уж слишком самокритично.

– Х-м! Умственный мазохизм у меня не в моде! – я ухмыльнулся, развернулся и положил свои ладони на её щёки, чуть сжал и придвинул лицо девушки к своему. – Зачем говорить то, что ты и сама знаешь, но вот принять никак не желаешь? Твой разум просто сопротивляется! – сменив серьёзное выражение на улыбку, я отпустил подругу. – На вот, – нагнувшись, я подобрал денежку и сунул ей в руки. – А теперь мы можем делами заняться? Время, наверное, далеко за полдень, а нам ещё пёхом фигачить приличное расстояние, – добавил я уже совсем обыденно. – По-моему, вёрст десять, а может и больше, а у тебя с ногами беда.

– Ну, всё! – Лерка встрепенулась. – Говори, давай, какие листья искать? – она преобразилась в озорную и уверенную девчонку, к которой я привык.

Я мысленно обрадовался её возвращению из хандры.

– Лопушьи, – обозначив наводку, я оценил замешательство подруги. – Ну, таких, что с репьями. Их заросли репейником у меня в деревухе называли, – внёс я пояснение и ещё раз огляделся. – Да, во-о-н там их заросли!

Лерик проследила за моей рукой, указавшей направление, и без дополнительных вопросов отправилась рвать нужные листья.

Я же озаботился готовкой пары рыбин для перекуса в дороге. Чёрт его знает, как и когда мы в следующий раз огнём разживёмся. А кушать нам хочется, причём, я никогда таким зверским аппетитом не страдал. А тут – на тебе!

Далее всё прошло быстро. Работали мы слаженно и отправились в путь сытые, имеющие трех рыб зажаренных и десяток упакованных в лопухи на волокуше. Там же и шмотьё наше лежит в узле. Ну, то, которое первое было из одежды. Решили идти в более нарядном одеянии, на случай неожиданных встреч по пути.

Первый холм преодолели бодренько. Лерка, взявшая себя в руки, прекрасно терпела боль в ногах, а подобранная коряга служила ей костылём. Форма уж больно удачная у этой палки, такая, словно кто-то выстругал медицинский аксессуар и бросил прямо у тропинки.

Перекус мы решили устроить на последнем холме, если следовать карте, начертанной сердобольной Дарьей на столешнице. И вот, спустя пять с лишним часов пути по пересечённой местности, среди деревьев и кустарников, мы стоим у подножия последнего холма, сильно поросшего кустарником дикой ежевики. Да и деревья на склоне попадаются.

По моим грубым прикидкам, вершина его тоже плоская и широкая, как и у предыдущих, и тоже лесистая не по-детски. Пара-тройка вёрст в ширину у этого природного образования точно есть. А в длину? Х-м, и гадать даже не буду. От реки – и до заката!

В итоге, мы и с этим подъёмом справились и теперь идём по относительно прямому участку тропинки посреди леса.

– Лерик, дай-ка ещё разок взглянуть на монетку! – я протянул руку за денежкой, поправив лямку волокуши на плечах.

– П-фф! Чего ты там не рассмотрел-то? – Валери неохотно протянула мне требуемое. – Рубль, как рубль. Вот только герб меня смущает, двуглавый дракон! – она поделилась своим мнением, совпавшим с моим.

– Вот именно, Лер, – я присмотрелся, пытаясь определить год выпуска, ну, или чеканки. – Как ты думаешь, почему тут год не указан? – озвучил я наболевшее.

– Может, тут не знают, что бывает девальвация, деноминация и другие финансовые прелести, типа инфляции? – подметила подруга. – Ты не подумай, меня это тоже волнует, но не в такой степени, как другой вопросец, – Лерик поправила рыбину, норовившую выпасть из общей кучи. – Мне очень интересно, это много или нет? Какие тут расценки, и вообще… – она взмахнула рукой, типа обобщила.

Теперь я точно узнаю восстановившегося Лерика, способного нормально мыслить и расставлять приоритеты.

Мы вышли на участок тропинки, примыкающий к небольшой и симпатичной полянке. В центре стоят три пушистые берёзки и радуются солнечному свету, пробивающемуся в прогал между вершинами сосен. Дежавю, млин! Как и у озёр!

– Давай тут остановимся, – предложил я, делая шаг в сторону от тропинки. – Кстати, Лер, хороший вопрос ты задала. Я понятия не имею, сколько это «рубль» в этом времени. Однако предполагаю, что достаточно много, если историю вспомнить, – я сразу высказал предположение. – Ладно, ты размещайся, а я пока веток надеру для наших поп! Ха-ха-а! Чтобы помягче!

На мой смех она улыбнулась и зашагала со мной рядом к избранному месту.

– Хорошо, что крынку не потеряли и воды набрали, – Лерик высказалась, имея ввиду исключительно себя. – А иначе от сушняка страдали бы! – хвалится, ну, как без этого!

– Ладно-ладно, моя прозорливая сестра! – подколол я её. – А если серьёзно, то теперь нужно быть внимательнее.

– Э-м… А что изменилось? – Лерка поинтересовалась, пожав плечами и уже прислоняясь к белому стволу берёзки.

– Где-то тут тракт, – пояснил я, снимая лямки и кладя волокушу. – Дорога такая, просёлочная, которая по схеме Дарьи в город приведёт.

– Н-да, Сань! Вообще-то, я прекрасно знаю, что такое тракт, – доложила Лерка и занялась золотым карпом, уже зажаренным, разламывая его и укладывая на лопух.

– Ну, тады – ок!

Оставив подругу, я направился вглубь леса за требуемым материалом, где провозился некоторое время.

Зараза! Мысленно проорал я, приближаясь к полянке. Почему, ети-ё, гвоздь в покрышку мерседеса, всё случается тогда, когда я занимаюсь ответственными делами?

Рядом с нашим местечком у берёз остановилось транспортное средство в виде осёдланной лошади. А где всадник?

Озадачившись именно этим вопросом, я бросился к Лерке, чуть не забыв про пушистые ветки для сооружения комфортного места полноценного отдыха с дремотой.

И чем ближе я подбегал к нашему месту, тем сильнее меня одолевали дурные предчувствия.

Лерик сидит, склонившись над кем-то. Естественно, что я ещё сильнее ускорился в беге, а когда остановился, то тогда и оценил весь трагизм происходящего.

Подруга уже активно оказывает помощь мужику средних лет, одетому в солидный костюм старомодной стилистики. Шляпа его валяется рядом, слетев с головы вместе с париком, как у Франциски и Стрешнева. Такие носили в древности аристократы, то ли следуя моде, то ли ещё по какой причине, типа подчёркивания высокого статуса. У нас иногда судьи носят такие во время суперважных процессов. Или не у нас, но я однозначно где-то такие видел.

Вероятно, мужик грохнулся с лошади чуть ли не в руки к моей подруге. Лерик уже стянула плащ с лежащего в беспамятстве человека, и примеривалась ухватиться поудобнее для избавления его от пиджака.

На руках у неё я вижу кровь, отчего настроение моё становится всё хуже и хуже. Вляпались мы, короче! Как пить дать, вляпались!

– Вопросов много я задавать не стану, но есть один важный, – я присел на колени рядом. – Успел он что-нибудь сказать?

Сам же я прикинул происхождение раны на плече явно знатного всадника. Сложно угадать, но, как по мне, то так наверняка выглядит огнестрельное ранение. Или пулевоё? Не знаю правильного медицинского термина.

– А, Лер? – я попытался проявить настойчивость.

– Погоди ты с вопросами, – нервно рявкнула подруга. – Бедолаге кровь остановить надо сначала!

Я прислушался к её настроению и отметил лишь то, что Валери сильно нервничает. И больше ничего. Нет какого-то там испуга, а тем более, паники.

– Делай! – согласился я. – Что от меня требуется помимо молчания?

– Просто не мешай мне пока, – предупредила Валери уже более спокойно. – И это… Сань, воды в крынке подай. Э-эх! – она вздохнула. – Кипячёной лучше бы, да где её сейчас взять-то, без огня-то?!

– Я мигом!

Я немедленно приступил исполнять её распоряжение, а когда отыскал в вещах и подал ёмкость, то обнаружил, что Лерка уже справилась с пиджаком и рубашкой. Теперь рану видно прекрасно и она точно не ножевая.

Хр-р-р-р-р! Валери резким движением оторвала полосу ткани снизу от сарафана, того, что уже достала из узла с одеждой. Хр-р-р-р-р! Хр-р-р-р-р! И оторвала сразу вторую, и третью полосу подлиннее.

Первую она порвала надвое и лихо свернула из неё два тампона. Взяв у меня крынку Лерик тщательно промыла водой края раны, и достала ополовиненный пузырёчек с эликсиром, подаренный Дарьей.

– У тебя вроде кончилось всё? – подметил я, не скрывая удивления.

– Н-да, Сань! Ну, ты-то меня достаточно хорошо знаешь, и должен был догадаться, что я приберегла чуток на случай нестерпимой боли в суставах, – пояснила подруга и пролила немного магического снадобья на рану бедолаги.

Следом Лерик приложила к ней чистый тампон.

– Вот тут придерживай, Сань, – она показала, где именно требуется моё участие. – А я повязку буду накладывать, – подруга пояснила мне и так очевидное.

– Кх-кх… Так будет правильно? – подал я голос после того, как поперхнулся. – А? Лер!

Она мельком оценила мои усилия в полевой, пардон, в лесной медицине.

– Да-да! Прижми посильнее, и следи, чтобы набок не съехало, а я под лопаткой повязку пропущу, – уточнила Валери и протиснула импровизированный бинт под раненным.

Я обратил внимание на то, что Лерик делает перевязку столь привычно, как будто только этим и занималась до поступления в Универ. Ну, или ей очень часто приходилось так делать. Перевязывать людей в полевых условиях. Ну и девка! Столько нового о ней узнал, и всего-то за пару дней!

В две пары рук мы справились быстро, и настало время выдохнуть с облегчением, так сказать. А если сказать ещё проще – то нам удалось лишь немного перевести дух.

Сидим, смотрим на человека, а думы о трагическом происшествии, приключившимся с ним, просто фонтанами бьют. А ещё нас посещают мысли сугубо паникёрские. Например, о том, что в этом мире вдвоём по лесам не бродят.

– Жесть, короче! – выразился я за нас обоих и отодвинулся от горемыки. – Лерик, сколько его не гипнотизируй, а подробностей – один хрен, кот наплакал. Тем более, что он ничего не сказал тебе, когда падал без памяти.

Я прислонился спиной к берёзке и вытянул ноги, гудящие от проделанного пути от Триозёрного Дола.

– Согласна с тобой, но вопросы сами рождаются, и отнюдь не праздные, – подметила подруга и последовала моему примеру, не переставая внимательно изучать раненого.

Одетого, кстати, весьма недурно. По состоянию костюма легко угадывается его дороговизна. Даже петельки под бесчисленное количество пуговиц на удлинённом пиджаке обмётаны позолоченными нитками. На воротнике золочёная вышивка и на плечах, как и на манжетах рукавов рубахи.

– Как думаешь, Сань? – продолжила Валери задумчиво. – Кто он, а? Вон, глянь, какой размер у узелочка с вензельком, – она кивнула на пояс раненого. – У графини тоже нечто такое было, если помнишь, но этот побольше будет. Э-ээ… – она закатила глаза, вспоминая детали предыдущего общения с аборигенами. – Разика этак в два, это если грубо.

Я обратил внимание на местный гаджет, предназначенный для хранения денег. Действительно, немаленький.

– А знаешь, какая первая мысль у меня возникает? – решил я поделиться итогом своих первых впечатлений.

– Э-хе-ех… Да я и сама догадываюсь, – вздохнула подруга вполголоса и опасливо посмотрела в сторону тропинки, словно проверила наличие посторонних. – Уверена, что мысль твоя такая же, как и у меня.

Я на такое заявление среагировал предсказуемо, отразив мимикой свой интерес к её версиям.

– Поделись! – отвлёк я Лерика от мониторинга окружения. – Лер, харэ сверлить лес глазами! Да нет там никого! – добавил я, возвращая девчонку к начатому разговору.

– Ну, вот его точно не ограбить возжелали, – озвучила она догадку, совпавшую с моей.

– Согласен, есть такая рабочая версия и у меня! – кивнул я и мотнул головой в сторону коня. – Вон, посмотри, вон там, у седла, – указал я на седельные сумки и чехлы. – Там как минимум два дульнозарядных пистолета имеются, – я уточнил ей, на что нужно обратить внимание. – Он их даже вытащить не успел. А что это значит?

– Что?

– А значит это то, что, вернее всего, по нему били из засады, и потом раненого не преследовали с целью обчистить. Н-да-аа, загвоздочка! Ведь они почему-то не проверили результат стрельбы.

– Ну, да, – согласилась подруга. – Типа, уверенность поимели, что наповал сработали. Или кто-то один сработал. А может, и не было нужды наглушняк его определять, и тяжёлого ранения вполне себе достаточно, – вновь показала наличие хорошей логики подруга. – Но, может и так получиться, что мы занимаемся гаданием и тыканьем в небо пальцем.

– И так может быть, – я сорвал травинку и сунул её в рот, спасаясь от нервов. – Пикник под берёзками отменяется, по-моему, а жаль! – добавил я и резко встал. – Руки обмой от крови, пока вода осталась. У тебя есть предложения по нашим дальнейшим действиям?

– В город его надо доставить, – сухо пробормотала Лерик, словно вслух думает. – Если верить тому, что мы знаем о местных реалиях, то там точно есть какая-нибудь «тётя-мотя» с кучей магических причиндалов. Вытащит дяденьку с того света.

Я сделал пару шагов к волокуше и начал выгружать наши скудные пожитки.

– И тебя не беспокоит то, что может за этим последовать? – продолжил я вопросом с намёком.

– А что там такого может последовать? – изумилась Валери и полила себе на ладонь воду из крынки. – Ой, Сань, полей мне на руки, а то неудобно самой, – попросила она.

Я вернулся к ней и приступил к интеллектуальной работе в качестве лейки, всё ещё ожидая от подруги нормального хода мыслей по теме доставки болезного в город. Но она промолчала, сама ожидая от меня пояснения.

– Ну, хорошо, – продолжил я, дождавшись, когда руки Лерика обретут чистоту. – Вот что, по-твоему, наша полиция считает первой рабочей версией в таких случаях? Правильно! Кто обнаружил – тот и виновен, ну, или под подозрением. Согласна?

Подруга ухмыльнулась краешками губ, поняв, куда я клоню и природу моего беспокойства. Оправданного, кстати.

– Угу, – она односложно подтвердила солидарность со мной. – Есть риск, я и не спорю, Сань. Но мы ведь справимся с этим? Отболтаемся? А?

И откуда у неё такое человеколюбие появилось? Была же рьяной эгоисткой в Универе. Или людям свойственно меняться? А может, она всё время носила маску стервочки, в качестве щита от идиотов и нежелательных знакомств? Кто их поймёт, этих девушек!

– О-хох-хо… – я вздохнул и взял вязанку пушистых веток. – Счас волокушу обустрою для транспортировки болезного. Кстати, ты верхом на лошадках умеешь скакать? – задал я ей вопрос приличия ради, не надеясь на положительный результат ответа.

Конь отчего-то встряхнул гривой и покосился на Лерика, чему я не придал особого значения. Однако, промелькнула у меня мысль на задворках сознания о том, что коняга не имеет никакого желания находиться рядом с нами, не говоря уже о верховой езде. Странное ощущение.

Сам же я, и правда крепко задумался на правовую тему здешнего мироустройства, но оказался не в силах последовать своему предчувствию надвигающейся темноты призрачного будущего. А оно, предчувствие это, просто орало о необходимости оставить этого дяденьку тут и делать ноги, причём, поскорее. Попадание в очередную задницу показалось мне неизбежным.

– Погоди-ка! – я остановил подругу, открывшую рот для ответа. – Лерик, а где чёрт её дери, да ядрёна вошь мать комарика, где, спрашивается, жареная, мать её, рыба? – выразился я витиевато, стараясь обойти более прямолинейные выражения своего возмущения. – А, Лер?

Валери захлопала ресницами, олицетворив высочайшую степень охреневания поставленным вопросом. Она уставилась на меня с таким красноречивым выражением, что я сразу осознал её неведение о пропаже. Моя подруга точно её не ела, как и я.

Вместо должных возгласов отрицания и ответного наезда, она поднялась с места и оглядела поляну более сосредоточенно. В этот раз и я присоединился к ней, разделив интерес к уютному местечку недалеко от тропки. Прошлись по округе и встали, как вкопанные.

– От, блин! Ну, вот почему, а? Ну почему, спрашивается громко, я этого сразу не сделал? – высказал я первую мысль вслух.

– Сань? – Лерик указала дрожащей рукой на стволы берёз, на те самые их стороны, что мы не видели когда выходили на поляну. – Только не говори, что это то самое, о чём я подумала. Мы ведь историю знаем, фильмы смотрели и книжки читали, – добавила она с потухшим взглядом и чуть осипшим голосом. – Выскажи своё мнение, а! Что это всё значит для нас и чего ждать-то?

И я тоже разделяю её состояние, и не без должного основания. Шандец подкрался незаметно!

На двух стволах вырезаны лики страшнейших идолов, сейчас плачущих кровавыми слезами. Под этими ликами, прямо на тронутой временем бересте, некогда белоснежной, вырезаны фрагменты текста на незнакомом языке. Буквы сложены из засечек и представляют собой череду значков, состоящих из палочек одинаковой длины.

– М-да. Лерик, ты главное не волнуйся! – высказал я, хорохорясь и напуская на себя облик бесстрашного пацана. – Мы максимум принесли жертвоприношение, а минимум… Э-ээ… Задобрили духа, или какое-нибудь божество умаслили подаянием. Мы всего-то навсего испачкали ствол кровью мужика, рыбу жаренную у корней оставили, оно её и сожрало! Да и всё, вроде, – говоря это, я успокаивал в первую очередь, скорее себя, а не подругу. – Не парься, но валить нужно от этого места подальше! И скоренько, – добавил я, увлекая за локоть Лерика и косясь на жуткие выражения не пойми кого, почему-то с закрытыми глазами и истекающих кровавыми слезами. – Пойдём, на лошадке покатаешься, да и дяденьку спасать продолжим…

Если честно, то у меня мурашки побежали вверх и вниз по спине. Помимо цвета этих слёз, ещё и береста начала дымиться под ними. Такое себе счастье выходит, чересчур сомнительное от наблюдения за этим действом.

– Хорошо, что у нас рыба с собой была, – с ноткой чёрного юмора подметила Валери. – Вот нет у меня стойкого сомнения в том, что не будь её – оно бы не сожрало этого мужика! – добавила подруга, постоянно оглядываясь на деревья. – Хоть он и не жаренный, – подметила Валери отрешённо. – Сырую рыбу-то оно же не тронуло.

Я невольно представил себе такую картинку в самых мрачных красках. Берёзки, пожирающие сырых или жаренных мужиков! Брр-р! Гадость какая!

– Вот реал, Лер, совсем не смешно! – буркнул я.

– А на лошадях… П-фф! Я, вроде как, даже умею, – не обращая внимания на мою реплику, она сменила тему. – Я несколько уроков успела взять, да и тебя ещё в конный клуб подтянуть хотела, но не успела, как сам видишь.

Мне её меланхолия совсем не понравилась, но я не стал заострять на этом внимание, а лишь ускорился в подготовке к нашей отправке.

Озадачился я тем, что же мы сотворили своими неосознанными действиями с жертвоприношением. И ведь спросить не у кого. А если и спросить, то новых проблем огребём. С вероятностью сто процентов.

Подгоняемый беспокойством, именно беспокойством, а не страхом, я быстренько определился, каким образом мы отправимся далее. Для воплощения в жизнь нехитрого плана длины верёвки оказалось достаточно. Прямо в аккурат, чтобы закрепить волокушу за передний выступ на седле. Без понятия, как он называется правильно, да и неправильного названия не знаю.

А сам результат меня не разочаровал, даже порадовал, и я надеюсь, что подозрительное животное, что постоянно косится на нас с Лериком, тоже не против своеобразного прицепа. Получилось именно так, что коню транспорт не мешает, и биться об него задними ногами лошадь не будет при ходьбе.

– Ну, вот и славненько! – подвёл я итог, отступая на шаг и любуясь инженерным воплощением задуманного. – А то соседство с идолами реально всех напрягает. Даже животное на нерве, – я охарактеризовал периодически проскакивающую дрожь по спине и рёбрам лошадки.

– Лекс? – Лерка тронула меня за плечо. – Са-а-а-ня-я? Чш-шь! – она приложила палец к моим губам, когда я повернулся к ней.

Голос подруги изменился, как и мимика. К тому же, она назвала меня тем редким именем, которое использовала в очень особых случаях.

– Чего? – среагировал я и ответил ей шёпотом.

– Тебе не кажется, что на нас теперь постоянно кто-то смотрит? – прошептала она мне вопрос в самое ухо и начала озираться по сторонам с бесенятами в глазах.

От такого заявления меня прострелило на подозрительность, тем более, что я доверяю ощущениям и своим, и Леркиным, особенно после того, как мы тут очутились. В этом мире, если говорить конкретнее.

Однако, после очередного и скрупулёзного осмотра полянки, а особенно кустов на её окраине, ничего я не увидел. И следов присутствия посторонних не нашёл. Хотя, если честно признаться, следопыт из меня ещё тот.

– Грузимся и уматываем отсюда! – подал я команду и себе, и подруге.

– Давно пора, – обрадовалась Валери и помогла мне разместить горемычного на волокуше.

Обменявшись такими вот короткими фразами, мы приступили к завершающему этапу сборов в дорогу.

Узлы мы разделили на два и, связав их вместе, перекинули через лошадь в районе шеи. Лерик залезла в седло со второй попытки. При первом подходе лошадка резко отстранилась от неё, и моя новоиспечённая наездница чуть не брякнулась.

Но всё обошлось, и мы, наконец-то, тронулись в путь.

Я иду первый, за мной едет Лерка на коне, а волокуша с раненым бедолагой замыкает шествие. Торопиться нельзя, так как есть риск не довезти горемыку.

Посему, движемся мы неспешным шагом, который всё одно получается быстрее, чем с хромающей Леркой, идущей пешком. Идём молча и размышляя о своём. Ну, это я за подругу так думаю, ибо свои мысли я все прогоняю.

Так мы и вышли к краю плато на холме, до которого, как оказалось, оставалось пройти совсем чуть-чуть. А выйдя, мы невольно замерли перед открывшимся видом на город, раскинувшийся на холмах.

Ландшафт добавил колорита, но не это нас поразило, а громадные размеры и разнообразие архитектуры Вольного Града, бросающееся в глаза даже с нашего местоположения. Ведь до него не менее пары вёрст ещё топать.

Есть отчего ахнуть и затаить дыхание, несмотря на приближающейся вечер. Такое ощущение создаётся, что люди взяли и перемешали творения всех известных градостроителей, включая архитектурные решения и предпочтения европейских и восточных стран. Потом поделили всё на районы, разбавили дворцами, парками, и укрепили несколькими крепостными сооружениями.

Видим и гордые замки. Парочка из них имеет свой персональный акрополь, прямо как в Риме. За их стенами, грозно ощетинившимися зубцами и пугающими бойницами, находятся красивые и одновременно неприступные крепостные сооружения.

– Сань, как думаешь, кто там проживает? – задумчиво пробормотала Валери, имея в виду именно замковые строения с акрополями.

– Э-хх! – я вздохнул. – Да кто его знает, – я состряпал тон философа. – Может, они к горадминистрации отнесены, или как тут правильно главный аппарат управления городом называют. Чего гадать-то?

Улицы с нашего места видны не так хорошо, однако можно оценить этапы роста города по фрагментам старых стен. Их легко приметить. Эти несколько эшелонов разобранных стен и построек фортификационных сооружений. Для чего их разбирали интересно? Дефицит в тёсаном камне испытывали, наверное.

Последнее, самое свежее оборонительное укрепление, находится уже внутри растущего города. Несколько замков и усадьб виднеются и далеко за пределами города. Их выдают высокие шпили на главных зданиях, сейчас наполовину скрытые в туманной дымке наступающего вечера.

Кроме того, сам город пересекает и делит на две части извилистая речушка. Её русло в паре мест расширяется и образует озёра. Вот только течёт она мимо большой реки, и в противоположную сторону. Да и не впадает в неё из-за протяжённой возвышенности у берегов.

На одном из озёр есть полуостров с небольшой и красивой усадьбой, а на втором я вижу большой остров с бастионом. Ну, и мосты из камня соединяют берега во многих местах, как же без них.

Я попытался вспомнить географию и определиться с местом, но тщетно. Не хватает мне памяти для более точного определения, чем «не имею понятия, а предполагать не вправе». Но что-то это всё мне определённо напоминает.

Да ладно! Ну, буду я знать, а дальше что? Легче от этого нам не станет! Нужно как-то жить начать, а уж потом разбираться с аналогией в географии двух миров.

– Кру-у-у-то-о! – протянула Лерка, нарушив наше нескрываемое любование. – Это что за мир-то такой? Мне даже не верится, что с нами по-русски разговаривали! Дарья, Стрешнев там… Ну и Франциска! – добавила она с восхищением в интонации. – А может, и такое быть, что мы с тобой просто понимаем их, а на самом деле тут какой-нибудь эльфийский язык в моде и на нём все разговаривают!

– Не городи ерунды, – отмахнулся я, сдерживая свою реакцию на её смелые версии. – Какой, нафиг, эльфийский? Ты ещё трольчачий притяни! Просто история немного кривая, и поэтому от нашей отличается. Да и где ты в истории нашего мира магию встречала, да ещё и в трости запакованную? Очнись уже от грёз и вернись в реальность. Сказочки тут не будет, а тем более, сказочной жизни. Грызть будем камни этой жизни и строить из откушенных кусочков свою!

– П-фф, – Лерка привычно дунула на локон. – Даже и помечтать уже нельзя!

Я обернулся и оценил её романтичное настроение, выраженное блеском глаз и загадочной улыбкой. Ноль реакции на мои слова, а жаль.

– Э-мм, попрошу громко и настойчиво! Лерик, давай уже, соберись и будь посерьёзнее, – я попытался ещё разок приземлить её. – Про идолов напоминать нужно? А про вон того мужика раненного? – Я кивнул в сторону волокуши, заставив и подругу рефлекторно обернуться. – И про то, как две мирные группы всадников чуть не сцепились друг с другом насмерть? Мы даже не имеем понятия о том, что тут происходит вообще, и как всё устроено! – завершил я эмоционально, рискуя сорваться на крик.

– Ну, всё-всё! – она подняла руки в жесте сдающейся на милость. – С чего начнём грызть камни жизни? – Лерка не удержалась и съязвила, склонив голову набок и чуть язык не показав.

Я вдруг успокоился. Ну, правда, к чему мне срываться и орать на девчонку?

Коню, кстати, скорая перспектива возвращения в город определённо понравилась, и он забил копытом в предвкушении. Однако мои планы явно не совпадают с его желанием быстрее и непременно галопом домчаться до родных пенатов.

– Лерик, – я потеребил макушку, сняв шляпу, свёрнутую треуголкой, и решаясь на озвучивание дальнейшего плана действий. – Теперь мы разделимся. Видишь, внизу тракт проходит, тот самый, наверняка, о котором Дарья говорила?

Подруга прищурилась, напрягая зрение, и всмотрелась в прогал между сосен, где виднеется участок насыпной дороги. Обычная грунтовка из белого щебня. Разве что, назначение у неё громкое, как и название, Главный Тракт.

– Намекаешь на наше разделение, Сань? – подруга кивнула своим мыслям. – Может, всё-таки нет острой нужды в этом, а? Войдём в город, сдадим бедолагу в больничку, займёмся поиском ночлега, – перечислила она очевидные действия с надеждой в голосе.

Я снова обернулся на девушку и смутился от её жалобного выражения, столь непривычного для меня. Ведь обычно она вела себя почти как стервочка, гордая и неприступная. Такая вот, вся своенравная.

– Э-эх, – я глубоко вздохнул, изображая досаду. – Как ни печально, но – да! Мы же с тобой обсуждали возможное развитие ситуации, – добавил я. – Рисковать сразу обоим нет никакого желания. И выходить на тракт нужно раздельно. Попутчики, и всё такое, сама понимаешь, лишние свидетели, способные нас вместе связать.

Лерка потупилась, теребя в руках вожжи или повод лошадки, явно расстраиваясь.

– Да ладно тебе, Лер. Ну, прогуляешься немного одна, это даже на руку нам, – я продолжил успокаивающим тоном. – Давай, красавица, спешивайся.

– М-м-мм, – промычала подруга, скривив губы. – Ладно, – она приняла решение, согласившись, и спешилась.

Тут Валери попыталась потрепать по загривку коня, прежде чем снять узлы с одеждой и рыбой, но конь всхрапнул и задрал голову, как бы отстраняясь от неё.

– Н-да, уж! И этот против моей компании, – подвела она итог и сняла наши пожитки. – Я так понимаю, что ты быстрее в городе окажешься?

– Всяко быстрее тебя, хромоножки, – улыбаясь, утвердил я, заодно надевая свой головной убор.

Валери перекинула узлы через плечо и подвигалась, проверяя удобство ноши.

– И как мы найдём друг друга в городе? – подруга задала правильный вопрос, над которым я ещё не успел подумать.

Озадачившись проблемой, я посмотрел на город в поиске примечательного места.

Самым бросающимся в глаза, естественно, оказались озёра на речушке, как и остатки крепостных стен. Однако, вторых объектов привлекших внимание гораздо больше, поэтому я остановился на озерце с полуостровом и симпатичной усадьбой, с парком и окружённой невысокой стеной. Четыре шпиля по углам главного дворца всяко хорошо видно. Не потеряемся.

– Вон там, у того перешейка, ведущего на полуостров, Лерик, там мы и встречаемся, – я указал рукой избранное место. – Уж его-то отыскать труда не составит. Ты согласна со мной? – уточнил я, обернувшись на сосредоточенную подругу.

Лерка молча кивнула и подвела ко мне лошадку.

Сунула мне в руки повод, опять же молча, затем ещё раз прикинула направление и решительно зашагала вперёд, гордо подняв голову.

Я пожал плечами, оценив её перемену, связанную с возвращением бойцового характера и улыбнулся своим мыслям. Два дня с лишним понадобилось моей даме на адаптацию к новым реалиям.

Отогнав посторонние мысли, я пошёл следом, а поравнявшись с подругой, проводил её до самой дороги, зовущейся трактом. Здесь я решительно обогнал Лерика и зашагал заметно быстрее, начав думать над историей находки раненого человека.

Да, а собственно, вот какого ляду я свой мозг насилую? Расскажу, как есть! Разве что, я уберу подругу из своей компании. Ну, и точка, на этом – решено.

Вечер всё больше вытесняет день. Солнце уже скрылось за вершиной далёкого холма, погрузив некоторые районы города в сумрак. Однако, светило ещё не зашло за линию горизонта окончательно и посему играет своим светом и цветом с ландшафтом местности.

Участки леса на возвышенностях купаются в жёлтом свете, как и одинокий замок на вершине холма. Контраст столь удивительный, что я остановился, чтобы вдоволь насладиться невиданным зрелищем. Основное количество улиц Вольного Града уже освещают редкие фонари и свет из окон домов. А на городских холмах всё ещё властвует Солнце.

Очнувшись от созерцания, я продолжил путь, ведя за собой лошадку и периодически оборачиваясь на раненого. Вот и пригород.

Он встретил меня высокими плетёными заборами одноэтажных домиков. Одни побогаче и выглядят ухоженными заботливыми хозяевами, другие не могут похвастаться достатком и процветанием, поэтому в тыне я наблюдаю прорехи, требующие немедленного вмешательства рук мастера.

Есть и вовсе заброшенные, что слегка удивило. Город же расти должен, исходя из того натюрморта, что мы видели с подругой с вершины плато. Странно.

Му-у-у! Меня отвлекло мычание сзади. Щёлк! Раздался хлопок кнута пастуха, заставивший меня вздрогнуть и уступить дорогу коровам.

– Ку-у-уда! Зараза треклятая! Пущу на мясо! – проорал дядя с кнутом. – Ну-ка! В общее стадо! – он ещё раз хлопнул кнутом, прежде чем отвесить рогатой скотине пинок.

Корова отпрянула от тына, через который торчали аппетитные ветки чего-то фруктового и явно вкусного для неё. Боднула воздух, дрыгнула ногой и нехотя вернулась, влившись в общую массу животных.

Стадо свернуло в следующий переулок, что меня порадовало, так как оставшиеся коровьи лепёшки представляли реальную угрозу вляпаться и плохо пахнуть.

Я всё ещё иду по щебню главного тракта, отличающемуся покрытием от всех остальных примыкающих дорог, переулков и более широких второстепенных улочек пригорода.

Из-за моего неспешного движения, исключающего тряску пострадавшего в волокуше, на пригород пришлось потратить минут тридцать. Причём, прохожие горожане не проявили никакого интереса к раненому. Мне показалось, что это для них обычное дело. Ну, везёт кто-то человека, и что? Да пусть себе везёт.

– Филимон! Степан! – женский крик из-за тына заставил меня обернуться. – Бегом до дому! Я два раза повторять не стану, чай вам не мама! Враз коромыслом отхожу! – прозвучала реальная угроза от молодой и колоритной дамы в платочке.

Она заметила мой взгляд и улыбнулась. Но ненадолго. Женщина снова зыркнула на ребятню, а дождавшись их забега к калитке, исчезла.

Миновав очередной перекрёсток, я вышел на прямой участок дороги, проходящей под аркой. Простая каменная арка с пустым флагштоком посередине охраняется тремя скучающими вояками.

Одеты они в галифе, сильно зауженное и обтягивающее голени, которые ещё в гетры облачены, со множеством пуговичек. Мундир с блестящими позолотой полосками и двумя рядами пуговиц расстёгнут у всех до живота. Портупеи и ремни ослаблены, головные уборы сняты. Длинные мушкеты стоят рядом, образуя пирамиду. А из холодного оружия я наблюдаю широкие ножны палашей или сабель, названия которых попросту не знаю. В противоположность оружию, виденному ранее, у этих солдат оно со скромными в отделке гардами. Пистолетов нет.

Подойдя ближе, я остановился, следуя жесту одного из них, по-видимому, старшего. Причём, он просто поднял руку с раскрытой ладонью, на меня даже не глядя. Уж больно увлечены все вскрытием игрового атрибута, под которым лежат игральные кости.

– Твоё слово, Пантелеймон, – сказал он молодому бойцу и замер в ожидании ответа.

– Дык, знамо меньше, – пожал плечами игрок.

Старший убрал некое подобие деревянного стакана, открыв кости, и все рассмеялись, щёлкая парня по лбу. Немудрёная игра на мой взгляд.

– А вы, барин, чево встали-то? – это уже ко мне обращение прозвучало. – Копейка за проход, как и всегда, – добавил он и наконец-то обратил на меня более пристальное внимание.

Служивый вскинул бровь, поднялся и обошёл меня с конём и волокушей по кругу. Остановился, сложил руки на груди, подумал немного и подпёр ладонью подбородок.

– Так, вон оно чево, – проговорил он не меняя позы. – Господин чево ожидает? Болезного-то скорее же надобно доставлять, – он протянул руку за оплатой, а другой солдат достал большую тетрадь для фиксации подати.

Я ничего более подходящего не придумал, кроме как взять деньги у своего горемыки на волокуше.

Подошёл к нему, сопровождаемый строгим охранником городской арки в поле, а когда наклонился, то почувствовал сильную ладонь на плече.

– Энто чево, медальон с городской печатью, чоли? – он присмотрелся к кулону на шее болезного. – Почему сразу не обсказали-то, что к городской управе имеете отношение? – старший сборщик платы за вход убрал руку и махнул в сторону города. – Давайте, проезжайте, Ваша Милость! – добавил он учтиво. – Пантелеймон, пометь тама, в талмуде, как и полагается, – прикрикнул он на молодого. – Ну, ты знаешь, чай не зря грамоте обученный.

Этот Пантелеймон посмотрел на меня с завистью, заставив смутиться и гадать над таким странным преображением. Может, он подумал, что я служу в этом заведении, крутые медальоны раздающем?

– А вы, Ваша Милость, уж обскажите тама, у собя, что препятствий прохода мы не сотворили, – попросил старший, глядя на меня заискивающе.

– Д-да, – от неожиданности я заикнулся и скорёхонько взялся за повод лошадки. – Непременно расскажу, что пропустили быстро и с почтением, как и положено, – пообещал я, уже проходя арочную постройку над дорогой.

Осталось пройти небольшой участок, пролегающий по пустырю перед первыми многоэтажными постройками самого города. Ну, конечно же, предел высоте домов всё-таки есть, но я пока не знаю его. Там дальше и посмотрим.