Глава 25

Грейс обвела глазами дом в колониальном стиле на противоположной стороне улицы. Розовый сад перед ним был красив и ухожен, бутоны, разбросанные цветными всполохами, разносили по двору нежный аромат.

Она даже приближаться к этому месту не хотела. Гэвин предложил поехать с ней, но она знала, что он принесет больше пользы, если будет обыскивать офис Карфаджа, как только получит ордер.

Джоан была ее проблемой.

Она ждала ее. Грейс позвонила заранее, в двух словах обрисовала ситуацию. Отчасти из практических соображений: ей надо было, чтобы Джоан была сосредоточена во время их разговора. Она сообщила ей новость, что ее бывший – серийный убийца, по телефону, и это дало Джоан добрые сорок минут до приезда Грейс, чтобы переварить информацию.

И тем не менее отчасти это было вызвано личными причинами: каждый раз, когда Грейс представляла, что появится на пороге у Джоан без предупреждения, неприятное тяжелое чувство повисало у нее в животе, как свинцовая гиря.

Она не могла так поступить с ней. Так что она стиснула зубы и позвонила. Затем села в свой «БМВ» и поехала.

И вот теперь она сидела в нем, нервно стучала пальцами по приборной доске, и мечтала оказаться где угодно, только не здесь. Она не могла остановить растущий страх, охватывающий ее целиком. Пока Грейс вылезала из машины и шла через улицу, ей казалось, будто она прорывается сквозь застывающий цемент.

Темную синюю дверь украшало витражное окно. Грейс провела пальцами по яркому разноцветному стеклу и нажала на звонок.

Несколько мгновений, и дверь открылась. И Грейс оказалась лицом к лицу с женщиной, чей брак она помогла разрушить.

Джоан Тэйлор – она вернула девичью фамилию – стояла перед Грейс, спокойно рассматривая ее. Это была статная женщина с короткими каштановыми волосами и тонкими чертами лица, одетая в ниспадающие складками брюки из расписной ткани и блузку без рукавов, открывавшую ее подтянутые руки. На ней не было косметики и украшений, что шло неприкрытой природной красоте ее лица.

– Здравствуйте, агент Синклер, – сказала она, отступив на шаг, чтобы дать Грейс пройти в дом.

– Я очень ценю, что вы выделили время для встречи со мной, – сказала Грейс, когда Джоан провела ее в небольшую гостиную. Пол, столы и полки были заставлены горшками с суккулентами, свет тек в комнату из больших окон на северной стене, придавая ей воздушную атмосферу оранжереи.

Эта женщина ценила природу. Жизнь. По всей видимости, была вегетарианкой. Грейс поставила бы свою коллекцию на то, что Джоан практикует йогу. Пьет чай, а не кофе. Активно путешествует, предпочитая Азию Европе. Наверняка единственный ребенок. Никогда больше не выходила замуж и вряд ли когда-нибудь выйдет.

И Грейс не могла винить ее за это.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказала Джоан, устроившись на серовато-зеленой оттоманке, сложив руки вместе. Она посмотрела на Грейс, и ее глаза потеплели, когда та улыбнулась.

– Мисс Тэйлор, я понимаю, это неловко… – заговорила Грейс.

Пожилая женщина отмахнулась от нее.

– Это в прошлом. Я пережила это.

– И все же, – сказала Грейс; легкая дрожь пробежала у нее под кожей от того, как непринужденно вела себя Джоан. – Я сожалею о том, что произошло. Я не хотела стать причиной развода.

– Честно говоря, тогда я подумала, что вы оказали мне услугу, – сказала Джоан. – А сейчас, если то, что я услышала по телефону, правда, я уверена, что так оно и было.

Грейс опустила глаза, не зная наверняка, как реагировать на такое великодушие, достоинство и изящество.

– Он никогда не был хорошим мужем, – продолжала Джоан. – Я всегда ощущала… нечто в нем. Тьму – полагаю, так это можно назвать. Он никогда не кричал на меня и не унижал меня, но я всегда чувствовала себя, мягко скажем, чем-то второстепенным в его жизни. Он был так сосредоточен на своих исследованиях и после на студентах. Их восхищение и уважение были всегда намного важнее, чем мои.

У Грейс в сумочке зазвонил телефон.

– Вам не нужно ответить? – спросила Джоан.

Грейс замотала головой.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказала она.

– Ну что ж, я уверена, вы знаете, что не были первой среди его… похождений, – рассказывала Джоан. – Но должна сказать, что-то изменилось после вашего перевода в Джорджтаун. Он заперся в кабинете на несколько дней, а когда наконец вышел оттуда, практически все в комнате было разбито. Он начал сильно пить. И однажды поздно вечером, придя домой, я застала его в приступе ярости. Он нес какую-то высокопарную чушь про благодарность и судьбу и несчастных влюбленных. О том, чтобы показать «ей», чего он стоит. Он швырял вещи, скидывал книги с полок. Я попыталась остановить его. И он с размаху ударил меня.

– И вы ушли, – сказала Грейс.

– Я была воспитана в мире, где женщин призывают не обращать внимания на измены. Но бьет меня мужчина однажды, всего однажды, – добавила она мрачно. – Через неделю я подала на развод.

– Вы много общались после развода? – спросила Грейс.

Джоан покачала головой.

– Я однажды столкнулась с Генри в ресторане, почти сразу после того, как наш развод был завершен. Он был вежлив, но немногословен. С тех пор я не слышала о нем и не встречалась с ним. Это, должно быть, было лет девять назад.

– Вам не звонили с незнакомых номеров? Может, бросали трубку? Замечали подозрительные автомобили в вашем квартале? Или загадочные посылки у вашей двери?

– Ничего, – сказала Джоан. – Агент Синклер, я правильно поняла, он совершил те ужасные убийства и вы не можете его найти?

– На данный момент его местонахождение неизвестно, – осторожно сказала Грейс. Пока Грейс ехала сюда, позвонила Зоуи, чтобы сказать, что Карфадж съехал с квартиры месяц назад. Его университетский кабинет был единственной отправной точкой в расследовании, так что Гэвин с Полом уже направлялись туда.

Грейс знала: они не найдут там Карфаджа. Это было бы слишком очевидно.

Ему были необходимы хитроумные комбинации и уловки, чтобы почувствовать себя умнее… лучше, чем она.

– Знаете, мы встречались однажды, – сказала Джоан.

Грейс нахмурилась.

– Правда? Простите, я не…

– Вряд ли вы помните. Это было несколько лет назад на обеде в честь выхода вашей первой книги. Один мой друг работает в издательстве, и он пригласил меня пойти. Должна признаться, я не смогла удержаться. Мне было любопытно. Вы столького добились. Мне хотелось посмотреть, какой женщиной вы выросли.

Грейс перебирала воспоминания того вечера, но в основном все было как в тумане, оживленном, полном волнения, и она не могла отыскать в нем Джоан.

– Я наблюдала за вами в тот вечер. Вы блистали. Все взгляды были прикованы к вам. И они были восхищенными. Вы были так молоды, и красивы, и талантливы, и я должна была бы злиться на вас или ненавидеть вас. Но потом я заметила кое-что: тень омрачала ваше лицо, когда вы думали, что никто не смотрит на вас. И я поняла, что вы были одинокой девочкой посреди толпы людей, которые думали, что знают вас, но не имели и поверхностного представления. Даже несмотря на то, что вы знали их, может, даже лучше, чем они сами. В конце концов, это ваша работа.

Джоан посмотрела на нее, сочувствие читалось в мягких чертах ее лица.

– Это вроде проклятия, так ведь?

– Иногда, – сказала Грейс; в ней пробудила искренность эта женщина, которая должна была бы быть обиженной на нее, но вместо этого дала себе труд увидеть картину целиком для достижения чего-то лучшего.

– Вы были юны, Грейс, – сказала Джоан. – Он воспользовался этим. Я прожила с этим мужчиной пятнадцать лет. Он манипулятор. Но даже я не могла представить, что он превратится в такого монстра. – Она замотала головой, ужас в ее глазах говорил сам за себя. – Я бы хотела больше помочь вам, – сказала она.

– Я найду его, – пообещала Грейс, и клятва эхом разнеслась по комнате. – И я положу этому конец.

– Полагаю, вы это сделаете, – сказала Джоан. – Потому что вы, вероятно, единственная, кто на это способен.

После того как Грейс ушла от Джоан Тэйлор, ей потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки и успокоиться. Ее ладони потели, будто ей снова было шестнадцать и она выступала на классных дебатах. Одежда казалась ей слишком тесной, сковывающей. Воздух внутри машины – невыносимо горячим.

Ей нужно было вздохнуть свободнее. Сфокусироваться на чем-то другом.

Телефон. Она опустила руку в сумочку, вытащила его. Грейс нахмурила брови, когда увидела, что пропустила звонок и голосовое сообщение от Дороти, девочки из центра Хермана. Она ввела пароль и поднесла телефон к уху.

– Здравствуй, прелестная девочка, – его голос заполнил ее сознание, все внутри нее хотело взбунтоваться, сбежать. – Я в парке, размышляю о тебе. Размышляю о нас. Помнишь времена, когда я был твоим наставником, Грейс? Как ты отняла это у меня? – Последовала пауза. – Я покажу тебе, каково это – потерять свою протеже. Бедная малышка Дороти, она ведь не может просто щелкнуть каблучками и сказать «нет места лучше дома», – засмеялся он. – Cкоро увидимся.

И затем связь оборвалась.

Телефон выпал из онемевших рук Грейс. Она схватила его, попыталась перезвонить, дыхание перехватило у нее в горле. Но телефон лишь гудел и гудел, пока связь не прервалась.

Только не Дороти. Пожалуйста, только не Дороти.

Она с силой воткнула ключ в зажигание и под визг тормозов вылетела на дорогу, так резко дав по газам, что испугалась, что машина может заглохнуть.

Она со всей силы надавила на центральную кнопку телефона.

– Позвонить Гэвину, – скомандовала она, резко свернув направо. Направляясь прочь из уютного пригорода, она гнала к автостраде. Телефон Гэвина прозвонил несколько раз, прежде чем он взял трубку.

– Да, Грейс, – сказал Гэвин. – Мы в кабинете Карфаджа. Здесь пусто. Я…

– Гэвин, послушай меня, – потребовала она. – Карфадж где-то в Гассет-парке. У него один из моих подростков из консультативного центра. Дороти О’Брайан. Ты должен ехать туда. Ты ближе. Я только вышла от Джоан Тэйлор, так что я не успею. Вызови спецназ, вызови городскую полицию, вызови чертову нацгвардию – мне плевать кого. Просто отправь кого-нибудь туда. Живо!

– О боже, – сказал Гэвин.

– Отправляйся туда, – умоляла Грейс. – Он собирается убить ее.

Гэвин отключился не попрощавшись.

Грейс мчалась по шоссе, лавируя между медленно ползущими машинами, меняя полосы как сумасшедшая. Она застряла позади грузовика на несколько минут, была вынуждена замедлиться, попав в ловушку вместе со своими мыслями и адреналином, растекающимся по венам.

Она проигнорировала звонок. Проигнорировала Дороти, и теперь…

– Проклятие, – выругалась Грейс, ударив ладонью по рулю.

«Дороти не умрет», – так она твердо сказала сама себе, наконец миновав тягач, снова набирая скорость. Гэвин будет там вовремя. Она знала, что будет.

Гэвин спасет ее. Он должен.

Но клубок ужаса в ее животе рос с каждой минутой, которую она неслась по шоссе, сердце ушло в пятки, а чувство вины готово было раздавить ее.

Если бы только она взяла трубку.