Глава 2
Короткий коридорчик. Перекошенная и свисающая на одной петле дверь. Наконец-то мы шагнули к яркому дневному свету. Первое, что я заметила – кусок выгоревшего календаря на стене. Число «2012» и смешной разноцветный драконник всё ещё отчётливо выделялись на желтоватом фоне. Точно такой – я купила на вокзале, по дороге домой... Повесила его у нас в гостиной, рядом с книжной полкой... Январь 2012-го, как раз после успешного завершения первой сессии... Последняя мирная поездка в Воронеж.
Деревянный пол – едва ли не весь выломан с мясом, а это клочок бумаги – уцелел.
Другие открытия оказались не такими приятными.
У пустого оконного проёма стоял юноша лет шестнадцати и пристально вглядывался куда-то наружу.
Был он высок и костляв. Одет в драный российский камуфляж. В руке держал нож. Хороший спецназовский нож. Кажется, что-то строгал из куска деревяшки. Рядом с его коленом к стене был прислонен АКМ.
Остатки половиц заскрипели у нас под ногами, но юноша обернулся не сразу. Пробормотал:
– Иришка, я же говорил внизу посидеть...
Увидев нас, он оцепенел.
– Привет, – сказал Артем. – Мы тут проходили мимо...
Физик нервно ухмыльнулся. Запас его красноречия слишком быстро исчерпался.
Грэй более конкретен, хотя и вежлив:
– Пожалуйста, положи ножик и отойди в сторонку.
Юноша покосился на свой АКМ, но не стал возражать. Пистолеты-пулеметы в наших руках выглядели разумными аргументами.
Доктор взял автомат, а нож зафутболил глубоко под края половиц.
В это мгновение ситуация осложнилась. В оконном проёме возникла еще одна физиономия. Почти детская. Физиономия удивлённо моргнула и не слишком дружелюбно на нас вытаращилась. А со стороны дверей заскрипело. Кто-то невысокий зыркнул внутрь и исчез, быстро, как привидение.
Грэй, не сводя глаз с местных, хлопнул меня по плечу. Я поняла без слов. И пока мы с Артёмом шли в дальний конец комнаты, балансируя на гнилых досках, и карабкались через высокий подоконник, Грэй осторожно пятился, прикрывая отход.
Когда он последним спрыгнул на кучу мусора, мы бросились за угол ближайшего здания. Промчавшись квартал, резко метнулись влево. Нырнули в кусты. Ещё пару кварталов бегом. Удивительно сохранившийся скверик. Грэй освободился от трофейного АКМа, сунув его в густую траву.
Минут пятнадцать мы без передышки неслись, петляя между домами и никого не встретив. Кругом был обычный пейзаж. Мусор, остатки домашнего скарба, разбросанные поперёк улиц. Всё покрыто застарелой грязью и пылью. Только трава, пробивавшаяся везде сквозь мусор, сквозь трещины на асфальте – да еще деревья были живыми. И совсем живыми казались солнечные лучи в россыпях битого стекла на тротуарах.
Солнце пекло так, что мы сразу взмокли, словно лошади на скачках. А воробьи радовались и громко чирикали. Солнцу и воробьям не было дела до наших игр.
Чуть сбавили темп. Артём уже порядочно запыхался. Но держался молодцом:
– Ребята... а куда мы вообще-то движемся? – спросил он, сдирая с себя шапочку.
– До следующего входа в подземную сеть – километра три, – пояснил Грэй. – Это другая ветка, по ней даже в Химки можно добраться.
– Ты проверял, от Чингиза нет сообщений? – напомнила я.
– Ничего, – вздохнул доктор.
Спустя пару минут мы поняли, что за нами следят. Да, мы по-прежнему никого не видели. Кругом было пустынно. И воробьи чирикали так же беззаботно. Только ко всему этому добавились шорохи – едва различимые. Иногда – слабый хруст стекла под ногой. Иногда в окнах мелькали неясные силуэты. Это раздражало. Будто чужой взгляд, всё время направленный тебе в затылок.
Но на самом деле чужаками здесь были мы.
И так уж погано вышло, что с самого начала гостям и хозяевам пришлось наставлять друг на друга оружие. После такого глупо ожидать радушного приёма.
Асфальт мягчел под солнцем. Даже в тени было жарко. Я давно последовала примеру товарищей и стащила шапочку. И все равно пот заливал глаза.
Мы шли вперёд. Нас не останавливали. Пока они только наблюдали.
Откуда-то издалека послышалось характерное жужжание. Я рванула Грэя и Артема за плечи. Мы нырнули в ближайший дверной проём и замерли, прижавшись к стене.
Вертолетный робот пронесся над крышами. Завис. Опять начал приближаться. Физик беззвучно, одними губами выругался матом. Потом так же беззвучно попросил у меня прощения...
А «шпион» еще долго ходил над кварталом большими кругами. Но снижаться не стал. Не по нашу душу.
Мы обождали, пока все стихло. И высунулись из укрытия
– Э-эй! – донеслось от соседнего здания.
Грэй дернул Артема за куртку, пригибая книзу, а сам осторожно глянул в окно. Снова присел. Зашептал:
– Не меньше трёх. С автоматами. Второй этаж, угол.
– Эй! Поговорить надо! – голос звучал молодо, но с командирски-басовитыми нотками. Как у человека, не привыкшего разбрасываться пустыми словами.
– Думаю, с той стороны тоже ждут, – почесал подбородок Грэй.
– Я проверю, – дернулся физик.
– Зачем. И так ясно. Нас взяли в кольцо.
Артём нервно поёжился. Достал из кармана флягу с водой, сделал изрядный глоток. Спохватился и торопливо предложил мне. Я не отказалась. Потом дала флягу доктору. Пока он пил, ещё раз проверила свое оружие. Чисто машинально. Но неужели нам всё-таки придётся в них стрелять?
– Эй! Вы чё там, оглохли на хрен? – тем временем вмешался другой, более тонкий и нетерпеливый голосок.
– Что будем делать? – наморщил лоб Артём. – Отбиваться?
– Иногда ты меня пугаешь, мой друг, – усмехнулся доктор. – Люди соскучились по общению. Откровенному и неформальному. Что ж их убивать за это?
– Под дулом автомата – это уже не общение, а извращение.
– Если бы нас хотели пристрелить, Артёмчик, – застрелили бы без всяких церемоний. С детской непосредственностью.
– Пускай кто-нибудь выйдет без оружия! – донесся командирский голос. – Я тоже буду чистый.
– Я пошёл, – сказал Грэй тоном, не терпящим возражений. Положил «барс», сбросил рюкзак, снял гранаты с бронежилета и шагнул в дверной проём. Я замерла у окна, с пальцем на спусковом крючке «вайпера». Артём сморщился как от зубной боли.
Рядом с закопченной многоэтажкой возникла невысокая фигура в грязно-пятнистых штанах и куртке. Фигура направилась в нашу сторону. Движения были такими же уверенными, как и голос.
Через секунду я получше разглядела лицо. Смугловатое, выбритое, почти молодое – если бы не глубокие морщины, проступавшие у глаз. Длинный шрам на левой щеке, как бледный след крохотной молнии. Короткий ежик очень светлых, будто выгоревших волос. И глаза тоже светлые – кусочки голубоватого льда...
Незнакомец шагнул из тени. Тут до меня дошло.
– Артёмчик, он же седой! Совсем седой... – зашептала я.
– Да ну, ему же и тридцати нет, – отозвался физик. – Крашеный. Точно крашеный, – и сердито сплюнул, – панк доморощенный.
Уж на панка этот точно не смахивал.
Я быстро переползла к другому окну, чтобы увеличить свой сектор обстрела. Отсюда я могла хорошо видеть обоих.
– Привет, – сказал «командир», останавливаясь за пару шагов от Грэя. И шагах в десяти от меня. Ко мне он сейчас был даже ближе, чем к своим.
– Привет.
– Какими судьбами в наших краях?
– Да так, – уклончиво заметил Грэй. – Экскурсия по местам боевой славы. Дышим воздухом, любуемся архитектурой.
– Ага, – прищурился седой. – Ну и как?
– Вполне. Чувствуется, знаешь, стиль. Ничего лишнего. Ни стекол, ни полов. Ни людей. Сплошная экономия и коммунальная реформа в действии. Рыжий, случайно, не водит сюда экскурсии МВФ?
– Пока только полицаев.
– Зря. Старый Комдессю уписался бы от восторга.
«Командир» хмыкнул, насмешливо склоняя голову.
– А ты веселый...
– Жизнь заставляет, – пожал плечами Грэй.
– И какие дальнейшие планы?
– Продолжить экскурсию.
– Может, нужна помощь? Опытный экскурсовод?..
– Да нет, спасибо. Не хочется, знаешь, никого отвлекать. И потом, я люблю отдыхать «дикарем». Ходить где хочу, когда хочу...
Седой смерил доктора внимательным взглядом:
– Так можно и на скандал нарваться... Случайно.
– Обожаю скандалы, – ласково расплылся Грэй. – Правда, специально их никогда не ищу. Я – вообще, тихий и покладистый.
– В городе – большая «буча». Полиция и «охранка» стоят на ушах. А ещё, говорят, дня три назад какого-то серьёзного америкоса грохнули... Разве не слыхал?
– Откуда? – вполне искренне удивился доктор и сочувственно поцокал языком. – Что творится, а-а, что деется... Совсем люди обнаглели.
– Точно, – кивнул седой. – Из-за этой самой «бучи» мы склад потеряли. Боеприпасы, продукты – все накрылось.
Лицо Грэя сейчас напоминало неподвижную маску. Только сквозь острый, как бритва, прищур просвечивали живые зрачки.
«Командир» продолжал очень спокойно:
– А прошлой ночью, когда в «Матриксе» заварушку устроили, пятеро наших под облаву угодили. Трое раненых, двоих – насмерть... Плохо...
– Плохо, – согласился доктор.
– Хуже некуда.
Целую минуту они стоят, молча разглядывая друг друга. Грэй заметно выше седого. И шире. Отличная мишень. Но и «командиру» тогда не уйти... Отметинка на его виске, чуть левее уха. Туда войдет моя пуля...
Наконец молчание осыпается хрупкими, колючими осколками.
– Ладно. Вы, похоже, торопитесь, – добродушно кивает седой. Будто ничего не произошло. – Счастливого пути, – и направляется назад к своим.
– Насчет АКМа, – уточняет Грэй. – Я его по дороге в скверике спрятал. Отыскать несложно.
– Да ты не переживай, братан, оружие у нас есть, – отмахивается «командир». И уходит. Ещё целых пять секунд оставаясь на прицеле моего «вайпера».
Грэй тоже не мешкает. Когда он оказывается в укрытии, быстро навьючивается рюкзаком.
– Автоматчиков не видно, – говорит Артём. – Они что, выпустят нас?
– Не знаю, – хмурится доктор.
Мы ползём в другую комнату, быстро пересекаем здание насквозь и выбираемся наружу с дальнего торца.
Бежим, пригибаясь. И тут вслед раздается:
– Одну минутку...
Впереди, из окна дома, в котором мы думали укрыться, выглядывает автоматный ствол.
Падаем на землю. Хотя это не спасет. Горка битого кирпича и заржавелые останки холодильника – плохая баррикада. Мы как на ладони. Захвачены посреди открытого пространства.
Глупо...
А сзади – опять бодрый голос «командира»:
– Боюсь показаться назойливым...
Лёгкий смешок.
– Да поднимитесь вы... Неужели по кайфу лежать в пыли?
Я перекатываюсь лицом к нему. Седой и не думает прятаться. Развалился в оконном проёме и болтает ногой. Кто-то невидимый хохочет. Местные вовсю забавляются ситуацией.
И тогда я встаю. Выпрямляюсь во весь рост. Артём отчаянно дергает мою штанину. Но я не обращаю внимания. Грэй тоже поднимается. Последним, бормоча ругательства, шумно отряхиваясь, встаёт физик.
«Командир» уже не улыбается и молча изучает нас. Взгляд его надолго останавливается на мне.
– Прошу прощения, кое-что уточнить...
– Любопытство не порок, – хмурится Грэй.
– Деталей можете не касаться. Но хотя бы в каком направлении вы движетесь?
– А тебе-то зачем? – набравшись смелости, выпаливает Артём.
– Хотя бы затем, что вы идёте по моей «земле».
Доктор машет рукой в северо-восточном направлении:
– Нам туда.
– Пожалуйста. Больше вас не задерживаю, – кивает седой.
Физик недоверчиво бормочет:
– Выстрелы в спину – такая неприятная штука.
Но никто не стреляет.
Мы почти пересекаем пространство между домами, и тут равнодушная фраза долетает вдогонку:
– Конечно, можете идти. Только, вообще-то, там полицаи.
Будто на стену налетели. Остановились. Артём заморгал. В его взгляде просвечивала отчаянная надежда: «А может, врет?»
Хотя, наверное, даже физику было ясно, что это слишком похоже на правду. Зачем обманывать седому? Мы ведь сейчас в его власти. И шансов противиться этой власти у нас нет. По крайней мере именно так должны думать местные.
Грэй обернулся и пару секунд рассматривал «командира». Наконец спросил:
– Далеко?
– Не очень. Километра два-три, – спокойно уточнил седой. – Они передвинули посты в глубь Развалин и выставили оцепление.
– Давно?
– Сегодня утром. Как раз после речи Гусакова.
– А через Владыкинское кладбище пройдем?
– Почему же нет? – насмешливо щурится «командир». – Ходить-то везде можно. Только вот где окажетесь?..
– Там тоже полицаи?
– Нет, хор мальчиков. Разучивают сольфеджио и заодно «шмаляют» из автоматов. По всему, что движется.
Мы переглянулись.
Грэй выдавил сдержанную улыбку:
– Приятно иметь дело со знающим человеком. Не возражаешь, если мы слегка передохнем... на твоей «земле»?
– Пожалуйста, – любезно развел руками седой. – Здесь не Сочи. Места много.
