Глава 10

Ждать ему пришлось дольше, чем рассчитывал Гуров. Надя пришла не через час, как обещала, а через полтора. «Впрочем, – подумал он, – для молодой девушки полчаса опоздания – не срок». Надя была не только молода, ее можно было назвать хорошенькой – среднего роста, темноволосая, с очень живыми карими глазами. Когда они оба уселись, она сказала:

– Честное слово, я не знаю, что еще могла бы вспомнить. Мне кажется, я рассказала вашему лейтенанту все. А он так прилежно все это записывал! Что еще осталось? Разве что про наши отношения… Но об этом мне не хотелось бы говорить. И потом, это не имеет отношения к делу.

– В действительности все может иметь отношение к такому делу, как убийство, – заметил Лев. – Самые неожиданные вещи. Но я не буду настаивать, я хотел поговорить вовсе не об этом, а о привычках, привязанностях Сергея. Его нашли на берегу пруда. Мне хотелось бы знать, это случайно или нет? Он часто там бывал?

– Да, Сергей любил в свободное время гулять в нашем городском парке, и всегда – возле прудов. Любил кормить уток. Специально покупал хлеб, чтобы это делать…

– Видите, вот и подробность, – оживился Лев. – А в деле она, между прочим, не отмечена. Видимо, убийца тоже об этом знал, поэтому и бросил тело Сергея в воду.

– Да, вода для него многое значила, – кивнула девушка. – Он любил сидеть возле фонтанов… Тут у нас есть ресторан с искусственным водопадом. И когда мы приходили в этот ресторан, он всегда выбирал столик рядом с ним.

– А второй момент, который не дает мне покоя, это записка, – продолжил Гуров. – Эксперты дружно утверждают, что она написана им самим. Что могло заставить его написать такой текст? Может, убийца его обманул? Обещал отпустить, не убивать, если он напишет именно так?

– Да, эта проклятая записка мне тоже не дает покоя! – воскликнула Крупнова. – Я все думаю, ломаю себе голову, почему он так написал. Но то, что вы говорите, это полный абсурд. Если убийца обещал его отпустить, зачем ему записка «Прошу никого не винить»?

– Может быть, убийца его запугал? Угрожал пытками, страшными мучениями?

– Вот это может быть, – задумчиво протянула Надя. – Сергей не терпел никакой боли. Даже какой-нибудь комариный укус его пугал. А уж если оса укусит – это приводило его просто в ужас. Я даже иногда смеялась над ним. Ведь он человек храбрый: делал такие разоблачения, вступал в конфликт с могущественными людьми, не раз получал угрозы – и по телефону, и по электронной почте, и ничего не боялся. А вот даже слабый ушиб его пугал. Да, под угрозой пыток он мог такое написать.

– Вы на следствии показали, что не заявляли о пропаже Сергея, потому что думали, что он уехал в Москву. А зачем он собирался в Москву?

– Он рассказывал, что связался с кем-то из московских коллег, который тоже занимается разоблачениями, – ответила Надя. – Что тот ему обещал интересный материал на нашего губернатора Матюхина. Что-то, связанное с виллой губернатора вблизи Сочи.

– Фамилию знакомого журналиста он называл?

– Называл один раз, но я забыла, – призналась девушка. – Хотя мне, как журналисту, неприлично в таком признаваться. Память должна быть хорошая, это необходимое качество. Но у меня память дырявая – если что-то не запишу, вскоре забываю.

– А вы уверены, что речь шла о Матюхине, а не о его заместителе Свистунове? – спросил Гуров.

– Вот в этом я совершенно уверена, – заявила Надя. – Речь шла именно о губернаторе.

– А о Свистунове он что же, раздумал писать?

– Нет, почему раздумал? Он продолжал собирать материал. Хотел, чтобы статья получилась хлесткая, чтобы о ней сразу заговорили. Причем не только у нас, но и в Москве.

– Выходит, Сергей любил известность, славу? Ему нравилось быть на виду?

– Да, надо признаться, славу он очень любил, – вздохнула Надя. – А кто из журналистов ее не любит?

– Ну, смотря какой ценой она достается, – заметил Гуров. – Вот вы стали бы писать о сексуальной ориентации какого-то человека? Влезать в его личную жизнь, угрожая ее разрушить?

– Нет, я бы, наверное, не стала, – покачала она головой. – Но Сергей был совсем другой человек. Я знаю, что он многим не нравился, что его даже считали подлым. Но он не был подлым, честное слово! Был даже добрым, заступался за коллег, когда на них наезжала прокуратура или когда их увольняли. Просто у него были свои представления о том, что можно писать…

– Давайте вернемся к вопросу об этой «московской поездке», – перебил Лев девушку. – Сергей часто о ней говорил? Он к ней готовился?

– Нет, с чего вы взяли? Он только раз и сказал. Помню, в четверг мы виделись, и он мне вдруг заявил, что вечером уезжает в Москву. Ну, и зачем едет, тоже пояснил, рассказал про Матюхина и его виллу. Я хотела его проводить, но вечером меня послали делать репортаж о сходе жителей «домов Лагутенко», так что проводить Сергея я не смогла. В пятницу ему позвонила, звонки проходили, но никто не брал трубку. И в субботу так было. А в воскресенье мне уже оператор отвечал, что номер недоступен. Тут я встревожилась. Буквально места себе не находила. Стала звонить своим московским знакомым, спрашивать, не появлялся ли Сергей в одной редакции, в другой. Но его никто не видел. Я еще понедельник так промучилась, а во вторник пришла в полицию и написала заявление.

– Да, все так… – произнес Гуров.

Он помнил материалы дела. Там значилось, что заявление от гражданки Крупновой поступило во вторник, 19 июня. Сразу начались поиски, и уже на следующий день тело журналиста было найдено.

– Как вы думаете, этот вызов из Москвы существовал в реальности? – спросил он. – Или Угрюмов заблуждался? Может, его кто-то обманул?

– Да, сейчас я сама так думаю, – согласилась Надя. – Мне кажется, кто-то его разыграл, вызвал на вокзал, а потом…

– Что?

– Не знаю. Каким образом он с вокзала попал в этот лес? Почему написал эту записку? Тут сплошные загадки. Вы только сейчас над этим задумались, а я с июня думаю. Все время вспоминаю последние недели, которые мы провели с Сергеем вместе. Стараюсь вспомнить людей, которые нас окружали. Не было ли среди них того, кто стал его убийцей? Но кроме одного рыжего мужика, никого особенного вспомнить не могу…

– Рыжего?! – воскликнул Гуров. – Вы говорите, что заметили вблизи какого-то рыжего мужчину?

– Да, это было, когда мы гуляли в городском парке, – объяснила Надя. – И я обратила внимание, что на противоположном берегу пруда стоит человек и смотрит в нашу сторону. Тут я вспомнила, что видела такую рыжую бороду, еще когда мы входили в парк.

– Вы сказали об этом Сергею?

– Да, я обратила его внимание на этого рыжего. Он взглянул, нахмурился. Сказал: «Мне кажется, я вчера тоже видел этого рыжего. Наверное, это «губер» прислал «топтуна» за мной ходить. А может, Свистунов. Ничего, мне не привыкать».

– А что, за ним и до этого следили?

– А как же! Всякие «кабаны», про которых он писал, то и дело устраивали за ним слежку. На него ведь и нападали два раза, вы знаете?

– Да, я смотрел в деле, – кивнул Лев. – Но те случаи были, кажется, давно?

– Первый раз его избили три года назад, а второй – через год после этого. Второй раз сильно избили, он месяц в больнице лежал.

– Он обращался в полицию?

– Конечно, обращался, да что толку? Наши «шерлоки» никого не нашли, да, кажется, и не искали.

– А тогда, в парке, когда вы заметили слежку, вы не попытались выяснить, кто этот человек? Не подошли к нему?

– Нет, мы пошли на другой пруд, где было больше уток, и Сергей стал их кормить, – ответила Надя.

– Выходит, ваш друг Сергей и правда был храбрым человеком, раз на него дважды нападали, а он продолжал свои разоблачения, – заметил Гуров.

– Да, я же вам говорила: он был смелый человек. Человек, который для получения нужной информации мог рискнуть, отправиться хоть на край света…

– Выходит, его можно было заманить куда-то, пообещав острую, эксклюзивную информацию? Это важно. Это может нам пригодиться. Скажите, Надя, лейтенант Соболев мне передавал еще один ваш рассказ. О какой-то фразе Сергея, которую он сказал незадолго до того, как его убили. Фраза, которую вы никак не можете вспомнить…

– Да, это так обидно! – воскликнула девушка. – Иногда мне кажется, что я вот-вот ее вспомню, но так и не удается. Он тогда сказал что-то важное, это я точно знаю…

– Там было какое-то имя? Или должность человека? Что-то конкретное?

– Да, да! Не имя, но что-то конкретное… Как же мне извлечь эту фразу из своей тупой головы? – И Надя экспансивно постучала себя по своей хорошенькой головке.

– Ничего, вспомнится в нужный момент, – успокоил ее Гуров. – И знаете, что может случиться? Окажется, что эта таинственная фраза вовсе не указывала на убийцу, что она была сказана совсем по другому поводу. Такое бывает. Скажите, а вы никому не рассказывали об этой загадке вашей памяти? О том, что Сергей сказал перед смертью что-то важное? Вы об этом только Соболеву говорили?

– Нет, почему же? Я на работе говорила. Не всем, конечно, но друзьям – да, друзьям говорила. У меня есть близкая подруга, Вера Павлова. Я ей многое рассказываю. И про Сергея она многое от меня узнала. Вот ей я говорила.

– Вера Павлова… – повторил Гуров и записал имя журналистки в свой блокнот. – А чем эта Вера у вас в редакции занимается, если не секрет?

– Почему же секрет? Она в экономическом отделе работает. По всяким совещаниям ходит, с предпринимателями встречается, пишет о развитии хозяйства области.

– Знаете, Надя, я бы вам советовал никому больше не говорить о странном провале в вашей памяти, – сказал Гуров. При этом он внимательно и очень серьезно посмотрел на свою собеседницу. – Очень бы вам это советовал! Понимаете, убийца Сергея, возможно, находится где-то в вашем окружении. Нельзя, чтобы он узнал, что ваша память хранит такое важное сведение.

– Вы что, серьезно? – удивилась девушка. – Вы думаете, что мне угрожает опасность?

– Да, я говорю совершенно серьезно, – кивнул Лев. – Как же вы не понимаете? Ведь никто не знает – вы сами не помните, что сказал Сергей. Может, это какой-то пустяк, а может, это имя убийцы. Разве он допустит, чтобы вы это вспомнили? Поэтому – никому ни слова об этой таинственной фразе. Договорились?

– Хорошо, я буду молчать, – пообещала Надя.