Глава 8

Он действительно сидел в прокуратуре до поздней ночи, изучая телефонные переговоры Марата Стрелюхина. Итог этой кропотливой работы был нулевой. Выяснилось, что ни на одном из телефонов не велись переговоры с какими-либо личностями, которые могли бы стать исполнителями заказа на убийство. Правда, стало ясно, почему Стрелюхин так неохотно признался в существовании третьего телефона: там содержалось множество звонков адресатам, обозначенным как «Катя», «Анжела» или просто «Киска». Видимо, у владельца гостиниц была бурная личная жизнь. Однако Гурова это не интересовало.

Он решил на следующий день отправить посыльного из Управления, чтобы вернуть Стрелюхину его телефоны и закрыть эту страницу, а самому продолжить проверять фигурантов из списка тех, кто имел конфликты с прокурором Конягиным. Но сначала, с раннего утра, надо было собрать всю оперативную группу и обменяться предварительными итогами работы.

Так что уже в восемь часов четверо оперативников собрались в кабинете на третьем этаже Управления. Сначала Гуров дал слово Крячко.

– У меня в списке сорок подозреваемых, – начал Стас. – За вчерашний день я побеседовал с половиной из них. Не могу сказать, что все сорок человек проверил – нет, речь пока идет лишь о знакомстве. Некоторых еще надо проверять. Работа затруднена давностью преступления. Люди путаются в сроках. Некоторые заявили, что в то время стояло лето, другие – что уже лежал снег. В общем, каждое показание надо перепроверять. Но тебя, Лев Иванович, я думаю, интересует общий итог. Общий итог таков: реального кандидата в убийцы мне найти пока не удалось. За сегодняшний день планирую познакомиться со всеми фигурантами из списка и продолжить подробную проверку каждого. Послезавтра эта работа будет закончена.

– Понятно, – кивнул Гуров. – Давай теперь ты, майор.

– Я прошел весь район, в котором жил Рустам Касимов, – начал свой отчет Березин. – Нашел шесть человек, которые видели «Опель», зафиксированный камерами наблюдения. Водителя разглядели четверо. Все они свидетельствуют, что это был крупный мужчина с рыжими волосами и бородой.

– Что ж, это подтверждает наши выводы, что убийца должен обладать большой физической силой, – сказал Гуров. – А что касается цвета волос, а тем более бороды, то я уверен, что это камуфляж. Наоборот, если бы убийца обладал такой приметной внешностью, он бы постарался ее как-то скрыть: сбрить бороду, перекрасить волосы или надеть парик нейтрального цвета. Так что рыжего нам искать не надо. А что дала проверка «опелей» в ГИБДД?

– Там насчитали 547 автомобилей этой марки, зарегистрированных в городе, – ответил Березин. – Сейчас они проверяют всех владельцев, выясняют, были ли они владельцами машин в то время, когда убили Касимова. Ну, а я за сегодняшний день проверю те восемь человек, что значатся у меня в списке.

– Хорошо, теперь давайте вы, молодежь, – обратился Лев к капитану Куликову и лейтенанту Соболеву.

И вновь слово взял капитан, как старший по званию:

– Сначала я доложу, хотя у меня особых новостей нет. Съездил я в Партизанск, проверил материалы, связанные с этими двумя орлами, Светличным и Козюльковым. И выяснил два факта. Первый состоит в том, что оба совершенно точно занимались и продолжают заниматься поборами с местных предпринимателей. Там особо копать не надо, все факты на поверхности лежат. И потерпевших полно, и свидетелей. Да и они сами особо не скрывают свою деятельность. Уверены, что, мол, «все так делают», а потому бояться им нечего. Так что я передал весь привезенный материал в прокуратуру, Максиму Полторанину.

– А в чем состоит второй факт? – поинтересовался Гуров.

– В том, что для нашего расследования эти два вымогателя ничего не дают. Хотя оба, как видно, ненавидели Сергея Угрюмова лютой ненавистью, к его убийству они не причастны. В интересующий нас день оба находились в Партизанске, тому есть свидетели.

– Да, не слишком много дала твоя поездка в район, – заключил Гуров. – Но, как я понял, у Ивана тоже есть что сказать?

– Да, у меня есть одна новость, – сказал Соболев. – Я беседовал со знакомыми Угрюмова, выяснял, кто мог желать его смерти, кто мог от нее выиграть. И среди прочих познакомился с журналисткой Надей Крупновой. Сначала она не хотела со мной разговаривать, но мне удалось преодолеть ее недоверие, и мы разговорились. Выяснилось, что Надя была для Сергея Угрюмова довольно близким человеком – гораздо ближе, чем остальные его коллеги. Она призналась, что очень сильно переживала его смерть.

– То есть она дала тебе понять, что была подругой Угрюмова? – уточнил Лев.

– Ну, в общем, да.

– И вы, три месяца ведя расследование, об этом не знали?

– Надя объяснила, что скрывала этот факт. Говорит, что не хотела чернить память погибшего… не хотела, чтобы все копались в его личной жизни…

– Ну, ее поведение как раз понятно, а вот ваше ротозейство – нет. Вы должны были еще в июне, сразу после убийства, выявить всех людей, близких к погибшему. А мы узнаем об этой Наде только сейчас. Ладно, и что интересного она тебе рассказала?

– Сказала, что ничуть не удивилась, что нам за три месяца не удалось найти убийц Угрюмова. Она считает, что в Заречье было немало людей, желавших его смерти, потому что он постоянно залезал в чужие тайны, так сказать, любил рыться в грязном белье. При этом его интересовали не только нарушения закона, но и просто личные тайны, то, что люди хотели бы скрыть.

– Что, например?

– Например, внебрачные связи. Или нетрадиционная ориентация. Надя заявила, что ей такая любознательность совсем не нравилась, она просила его отказаться от подобных «расследований». Говорила, что они сами находятся в таком же положении – об их отношениях известно всему городу. Сергей с ней соглашался, но потом все равно брался за старое. Как видно, любовь к чужим тайнам сидела в нем очень глубоко.

– Все это очень интересно, но хотелось бы услышать что-то конкретное, – заметил Гуров. – Или ничего конкретного в вашем разговоре не было?

– Было, было конкретное, – заверил лейтенант. – Как раз на почве интереса к чужой личной жизни. Надя рассказала, что Сергей нашел свидетельства того, что один здешний предприниматель, отличаясь особой любовью к женскому полу, якобы создал целый гарем и устраивает оргии. Предприниматель узнал, что Угрюмов под него копает, и был в ярости. Наде рассказывали, что в своем кругу он несколько раз грозил убить «этого писаку».

– Вот это уже, что называется, «горячо»! И как же фамилия этого любителя оргий?

– Его зовут Анатолий Стрижак, – ответил Соболев. – Он занимается…

– …Установкой антенн! – опередил его Крячко и в возбуждении вскочил: – Это же мой фигурант! Я на него вышел, когда занимался Гурьяновым!

– Так-так-так! – воскликнул Гуров. Он тоже находился в приподнятом настроении. – Кажется, у нас, наконец, появился первый реальный подозреваемый. Что ж, будем его разрабатывать. Давай, капитан, бросай своих вымогателей, переключайся на это направление. Нам надо узнать об Анатолии Стрижаке как можно больше. Образ жизни, привычки, распорядок дня… Да что я вам говорю, вы и сами знаете, что нас интересует. Да, обязательно нужно выяснить, водит ли он машину, какая у него марка имеется. И самые важные сведения – что он делал в день убийства Гурьянова и Угрюмова, накануне этих событий, после них… Нам нужна полная картина! Полковник Крячко тоже к вам подключится. Это все, что рассказала журналистка Надя Крупнова?

– Нет, не все, – покачал головой лейтенант. – Угрюмов не одно подобное расследование вел. Еще одним объектом его пристального интереса был заместитель губернатора области, министр энергетики Валерий Свистунов.

– Вот те на! – воскликнул Крячко.

– Да, высоко замахнулся наш журналист, – тяжело вздохнул Гуров. – Но ты не сказал, что такого криминального журналист Угрюмов нашел у министра Свистунова?

– Нет, ничего криминального там не было, – поспешил заверить Соболев. – Просто Угрюмов установил, что Свистунов – гей.

– Вот оно что! – протянул Лев. – Ну, это еще не преступление. Хотя у нас, конечно, не Европа, но все равно – за нетрадиционную ориентацию не сажают. И даже со службы не погонят, если не будешь заявлять о своей ориентации на каждом шагу и вообще вести себя опрометчиво. Свистунов что – много болтает?

– Совсем наоборот! – ответил лейтенант. – Свою… особенность он всячески скрывает. И вообще, он женат, у него сын есть.

– Ну да, он должен особенно бояться разоблачения, – кивнул Крячко. – Да уж, копнул наш журналист… Лучше бы он вымогателями занимался. Значит, у нас есть и второй кандидат в маньяки?

– Нет, я бы такой вывод делать не стал, – заявил Гуров. – Я, конечно, не знаю, что за человек этот Свистунов, но мне почему-то кажется, что к убийствам он не причастен.

– Это почему же тебе так кажется? – поинтересовался Стас. – Объясни ход своих рассуждений.

– Нет у меня никакого хода рассуждений, моя интуиция это подсказывает, а ты вроде всегда доверял ей. Однако мы, конечно, не будем полагаться только на интуицию. Я познакомлюсь с этим министром, поговорю с ним. Тогда можно будет рассуждать более предметно. Вернемся к девушке Наде. Что еще она рассказала?

– Больше ничего особо интересного, – произнес Соболев. – Назвала десяток предпринимателей, интересы которых Угрюмов задел за последние месяцы. Но все эти фамилии у нас в списках есть, мы ими занимаемся. Только…

– Что «только»? – насторожился Гуров.

– Она иначе этих людей оценивает, – объяснил лейтенант. – Считает, что каждый из них мог стать убийцей. Я ей говорю: «Слушайте, но вот этот Ягудин – он от разоблачений Сергея понес совсем небольшой убыток. Разве из-за такой суммы человек пойдет на убийство? Это же огромный риск!» А она мне отвечает: «Вы не знаете этих людей, а я знаю. Дело не в понесенных убытках. Для них важно, что кто-то покусился на их интересы, задел их. Это все люди с искаженной моралью. И каждый из них может убить».

– Что ж, возможно, Надя Крупнова права, – задумчиво проговорил Лев. – Знаешь что, лейтенант, дай-ка мне телефон этой Нади. Хочется мне лично с ней побеседовать. Возможно, она вспомнит еще какую-то подробность.

– Да, записывайте, – кивнул Соболев и продиктовал номер. – Знаете, что я сейчас вспомнил? Еще Крупнова рассказала, что за три дня до смерти Угрюмов ей звонил и произнес какую-то странную фразу. Она тогда не придала этой фразе значения и забыла о ней. А потом, после смерти Сергея, стала вспоминать все их разговоры. Пыталась вспомнить и эту фразу, но не смогла. «Мне кажется, он тогда сказал мне что-то важное, – говорила она мне. – И если бы я вспомнила ту фразу, то узнала бы имя убийцы».

– Важно, чтобы убийца не услышал об этом провале в ее памяти, – заметил Гуров – а то у него возникнет желание сделать так, чтобы она никогда эту фразу не вспомнила…