Глава 13

Взглянув на часы, Гуров решил, что успеет еще поработать за компьютером, просмотреть кое-какие файлы. Он изучил все, что имелось в деле Угрюмова, и теперь собирался заняться историей самой первой жертвы – Валентина Гурьянова. Он как раз шел к стоянке такси, когда ему позвонил капитан Куликов.

– Хочу доложить, товарищ полковник, – сказал капитан. – Мы закончили собирать все материалы по этому предпринимателю, Стрижаку. Накопились кое-какие вопросы к нему. Я сейчас вызвал его на допрос к нам в Управление. По результатам этого допроса будем решать – заводить на него уголовное дело, предъявлять обвинение или оснований для этого нет. Вы хотите присутствовать на этом допросе?

– Да, хочу, – ответил Гуров. – Не начинайте без меня. Если Стрижак придет раньше, пусть подождет.

Когда он поднялся на третий этаж и подошел к знакомому кабинету, то увидел в коридоре плотного мужчину чуть ниже среднего роста. Волосы у него были соломенного цвета, а лицо багровое, словно покрашенное свекольным соком. Вид у ожидавшего был чрезвычайно недовольный. По всей видимости, это и был Анатолий Стрижак. Гуров прошел мимо него в кабинет. Там его ожидали капитан Куликов и лейтенант Соболев.

– Видел я вашего подозреваемого, – сказал им Лев, садясь на стул у торца стола. – Жутко недовольный! Прямо рвет и мечет. Как бы он нас здесь не порвал на части…

– Ничего, вот зададим ему несколько вопросов, посмотрим, как он на них ответит, – сказал Куликов, – и тогда станет ясно, кто здесь довольный, а кто недовольный, и кто кого будет рвать на части.

– Давайте, задавайте ваши вопросы, – сказал Лев. – А я буду на подхвате.

Соболев пригласил предпринимателя в кабинет. Тот вошел с возмущенным видом, готовый заявить протест прямо с порога.

– Садитесь, Стрижак, – сказал ему капитан. – Я – капитан полиции Куликов, это – лейтенант Соболев. Также в вашем допросе будет участвовать полковник полиции, работник Главка МВД Лев Гуров, – кивнул он в сторону сыщика. При имени Гурова лицо предпринимателя вытянулось, вид у него стал несколько растерянный. – Вы вызваны сюда в связи с расследованием двух уголовных дел, – продолжал Куликов. – Это дело об убийстве предпринимателя Валентина Гурьянова и дело об убийстве журналиста Сергея Угрюмова. Вы вызваны и допрашиваетесь в качестве свидетеля по этим делам. Однако у нас имеются основания считать вас причастным к этим убийствам. Если эти основания суд сочтет убедительными, ваш статус может измениться, и вы превратитесь в обвиняемого. Вам ясна суть дела?

– Да… да, ясна, – ответил свидетель. Голос у него сорвался, он едва не «пустил петуха».

– Тогда начнем. И начнем с дела Гурьянова. Скажите, вы ведь занимаетесь установкой на домах антенн?

– Да… Да, ставим антенны, проводим кабельные сети.

– А фирма Гурьянова устанавливала в квартирах клиентов роутеры, которые делали ваши антенны ненужными. И стоили эти роутеры гораздо дешевле антенн. Верно я говорю?

– Верно… Нет, что же тут верного? – возмутился предприниматель. – Фигня эти его роутеры! У моих антенн диапазон приема больше! И вообще, с их помощью можно принимать сигналы самой разной частоты!

– То есть Гурьянов был для вас конкурентом? – уточнил капитан.

– Конкурентом? Ну… то есть да, он нам мешал. Все дело портил.

– Он – вам, а вы ему? – внезапно включился в разговор Гуров. – Причем мешали не антеннами, а кастетами. Верно, Стрижак?

Лицо предпринимателя, и без того багровое, покраснело еще сильнее.

– Почему кастеты? Зачем такое наговаривать? – попробовал он возмутиться. – Не было никаких кастетов! Мало ли кто что может заявлять! Я ни в чем таком не замешан!

– Как же не замешаны? – включился в допрос и третий из оперативников, лейтенант Соболев. Он взял лежавший на столе документ и показал его предпринимателю:

– Вот протокол допроса двух граждан, некого Друзяева и его друга Ширейко. Они были задержаны полицией в тот момент, когда избивали юношу, работавшего у Гурьянова в рекламной службе. Парень раздавал прохожим листовки с рекламой возле городского рынка, когда на него набросились эти два амбала. Оба они в прошлом спортсмены: Друзяев – борец-тяжеловес, а Ширейко – боксер. Разумеется, рекламщик не мог оказать им сопротивления. Неизвестно, чем бы закончилось дело, если бы мимо не проезжала полицейская машина. В общем, парню повезло – он отделался ушибами и легким сотрясением мозга.

– Да, это возмутительно! – воскликнул Стрижак.

– Что возмутительно – что рекламщик Гурьянова легко отделался? – уточнил Гуров.

– Нет, я совсем не то хотел сказать! – от волнения предприниматель даже вскочил со стула. – Вы мне приписываете! Я хотел сказать – нападение возмутительно, вот что!

– Да, но Друзяев и Ширейко на допросе показали, что нападение организовали именно вы, Анатолий Борисович! – напомнил Соболев. – Что вы обещали им за это деньги и даже дали задаток – по пятьсот рублей каждому…

– Вранье! – заявил Стрижак. – Врут с пьяных глаз. Мало ли что могут наговорить два алкаша! Полиция тогда не нашла никаких признаков моей причастности к этому нападению. Ведь мне тогда никакого обвинения не предъявили! Даже странно, что вы поднимаете эту старую историю…

– Полиция не предъявила вам тогда обвинение не потому, что не могла доказать вашу причастность к нападению, – объяснил капитан Куликов, – а потому, что избиение было своевременно остановлено полицейским нарядом, и сотрудник Гурьянова получил лишь ушибы и легкое сотрясение мозга. Кроме того, он уже на следующий день забрал свой иск к вам о возмещении ущерба. Как видно, вы смогли пойти на некоторые материальные жертвы и полюбовно договориться с пострадавшим. Однако ваша фамилия в полицейских протоколах осталась. И остались показания двух громил. А они рассказали, что вы и раньше давали им подобные поручения. Стало быть, вы испытывали к Валентину Гурьянову стойкую неприязнь.

– А от неприязни до желания убить человека – всего один шаг, – заметил Гуров. – И, глядя на вас, Стрижак, я верю, что такой шаг вам сделать легко. Вот я вижу, что у вас волосы светлые. Такие волосы можно быстро перекрасить в рыжий цвет. Скажите, вы никогда не перекрашивали свои волосы?

Такого вопроса Анатолий Стрижак не ожидал. Он растерянно глядел на троих оперативников, чувствуя в вопросе какой-то подвох. Но в чем состоит подвох, он не знал. А потому, после некоторых колебаний, произнес:

– Да, в молодости… Каких только глупостей в молодости не делаешь… Я тогда ухаживал за одной… В общем – да, было дело, я тогда перекрасился. Месяца три проходил рыжим. А какое отношение это имеет к Гурьянову и его убийству?

– Значит, перекрашивались в молодости… – задумчиво повторил Гуров, не отвечая на вопрос подследственного. – Это сколько же лет с того времени прошло?

– Лет? Э-э-э… пятнадцать, наверное. А может, и семнадцать.

– А несколько месяцев назад вы не вспомнили старый навык? Не красили волосы?

Лицо предпринимателя, до этого времени красневшее, стало бледнеть. Он начал понимать серьезность своего положения.

– Стало быть, вы знаете, что убийца был рыжим, – медленно проговорил Анатолий. – И теперь вы из меня рыжего лепите… Не выйдет! Ничего я не перекрашивал!

– Ну, это довольно легко выяснить, – слегка улыбнулся Лев. – Взять волосы на анализ, отдать в лабораторию – специалисты все определят. Скажите, а какая у вас машина?

– Машина? Наша, «Гранта».

– Какого цвета?

– Серебристая она.

– Можете вспомнить, где вы были и что делали 26 сентября позапрошлого года?

– А что за дата такая? А, так это, наверное, когда Гурьянова убили! Ну да, ну да… Нет, конечно, не помню. Да кто это может помнить – спустя два года?

– Стало быть, не помните… – задумчиво посмотрел на подследственного Гуров, потом кивнул Куликову.

– Но ведь то, что было три месяца назад, вы, наверное, лучше помните? – задал тот новый вопрос.

– В июне? Да, июнь я помню, – ответил Стрижак.

Теперь он весь был настороже.

– Где вы были и что делали 16 июня?

– А это какой день был, не скажете?

– Это, Стрижак, была суббота.

– Суббота, суббота…

Подследственный подумал немного, роясь в памяти, потом кивнул головой, стукнул кулаком правой руки о ладонь левой и уверенно заявил:

– На даче я был, у друга своего, Кольки Беспалова. Шашлыки жарили. Пикник устроили на природе. Мировецкий пикник получился!

– Стало быть, подтвердить эти показания может гражданин Беспалов?

– Ну да, Николай подтвердит.

– А еще кто?

– В каком смысле?

– Ну, вы ведь не вдвоем там были, как я понимаю, – объяснил капитан. – Сами говорите: «Мировецкий пикник получился». Шашлыки жарили… Такое вдвоем не делают. Так кто еще был на даче?

Стрижак, совсем было побледневший, вновь начал краснеть.

– Кто же там был? – промямлил он. – Я уже и не помню… Может, и не было никого, только мы вдвоем…

– Ну, бросьте, Стрижак, – перебил его Гуров. – Ведь мы узнаем правду. Поедем сейчас к вашему другу Коле Беспалову, побеседуем с ним. Дома побеседуем, в домашних условиях. Он все и вспомнит…

– Нет, не надо домой! Не надо к Николаю! – вскинулся предприниматель. – Я сам… сам вспомню. Девушки там были…

– Много девушек? – уточнил Куликов.

– Да нет, не особо… Катя, Полина, Зоя… Ну, еще Анжела…

– Стало быть, четверо? Или больше?

– Нет, не больше… – ответил Стрижак. Теперь он выглядел поникшим, весь как-то съежился.

– Стало быть, у вас была оргия, – констатировал капитан. – Так и запишем. Ну, подробности вашего пикника мы выспрашивать пока не будем. Хотя, как вы понимаете, установить эти подробности ничего не стоит. Нас интересует только одна деталь. Вы с этого пикника куда-нибудь отлучались?

– В смысле – уезжал ли я? Нет, никуда не уезжал. Да и… Знаете, выпито было немало. А я, если под парами, за руль не сажусь. Это хоть кого спросите – тут у меня строгое правило. И вообще… Оторваться трудно было…

– Ну да, от четверых девушек разве оторвешься, – заметил Гуров. – Однако убить Угрюмова вы действительно угрожали, тому есть свидетели. Что, крепко он вам насолил?

– Да не то слово! – воскликнул Стрижак. – Он откуда-то узнал про Зою… ну, и про остальных. И написал в Интернете. Какие я усилия приложил, чтобы Вере, жене моей, эта заметка не попалась! Он мне семью мог разрушить, этот ваш Угрюмов!

– Выходит, желание убить журналиста у вас было, – констатировал Лев. – Осталось выяснить, перешло ли это желание в действия… Значит, с дачи вы не выезжали… А где расположена дача вашего друга Коли?

Допрос продолжался. Оперативники уточняли различные детали, относившиеся к роковой дате 16 июня, старались найти противоречия в показаниях любителя пикников с девушками. Однако Гуров потерял интерес к допросу. По ходу разговора Анатолий Стрижак делался ему все неприятней – но ведь за подлость не судят. А к убийствам Гурьянова и Угрюмова установщик антенн, как видно, был непричастен. То есть при большом желании можно было натаскать против него улик и, что называется, «склепать дело» любой ценой. Однако Гуров никогда такими вещами не занимался. Его делом был поиск настоящих преступников. Следовательно, надо было не ловить Стрижака на противоречиях, а искать незнакомца, шедшего с Угрюмовым по железнодорожному тоннелю.