Письмо Леониду Филатову
Дорогой Леня!
С тех пор, как ты оставил нас, мир сказочно поглупел. Ты даже не поверишь – как быстро, катастрофически и бесповоротно.
Недавно ходил на премьеру фильма по твоей сказке – про Федота-стрельца. Сам я к этому фильму отношения не имею, но позвали – пошел. Во-первых, потому что очень люблю твою сказку. Во-вторых, до сих пор наивно полагаю, что зовут, потому что хотят сделать приятное.
Премьеры, Леня, теперь совсем не похожи на те, которые ты помнишь, в Доме кино. Помнишь, у входа давились зрители, все спрашивали лишний билетик – бесполезно! А еще была пресса – та самая, советская, которую мы не любили и знали ей цену. Но вот интересно – эта самая пресса наутро сообщала читателю, что на экраны вышел фильм режиссера такого-то по такому-то сценарию, и играют такие-то актеры, и кто сыграл особенно хорошо, и вообще – получилось или нет. То есть то, что мне, не попавшему на премьеру, хотелось бы знать.
Сегодня зритель на премьеру не ломится. Зачем? Билет в кино – дорого. За эти деньги на Горбушке можно будет через месяц купить лицензионную дивидишку, а пиратскую – прямо сейчас, и в три раза дешевле (эту Горбушку, Леня, все страшно ругают, но, по-моему, только для вида, поэтому живет она не тужит и даже обзавелась огромным крытым павильоном, чтобы удобнее было торговать ворованным). На звезд зрителю тоже смотреть неинтересно – они в разных телевизионных забавах уже глаза намозолили. Звезды нужны журналистам. Поэтому и тех, и других зовут на премьеру в огромном количестве.
И вот не успел я снять пальто, подлетает первая журналисточка. Такая молоденькая-хорошенькая с микрофончиком: «Будьте добры, несколько слов для нашего канала по поводу фильма!» «Так я его еще не видел!» – удивляюсь я. «Ну и что? А вы сказку Леонида Филатова читали?» – «Конечно читал». – «И кто у вас там любимый персонаж?» Ну, я набираюсь добра и объясняю этой крошке, что вообще-то не склонен расчленять произведение искусства на любимых и нелюбимых персонажей, на положительных и отрицательных героев – я не в четвертом классе и мне завтра изложение не писать. Вижу – не понимает, но тут, слава богу, какой-то известный фигурист вошел, она на него кинулась. Не успел шаг сделать – вторая, такая же: «А что же вы без маленьких детей?» «А разве это для маленьких детей?» «Так мультик же!» – удивляется. «Друг мой!» – говорю я ей. «Ты сказку-то читала?» «Нет», – говорит, – всё как-то на работе… А вы, наверно, читали?» «Читал». «И кто у вас там любимый персонаж?» Собрал силы, объяснил ей про персонажа. «Спасибо! А еще скажите своим голосом: “Вы слушаете Радио Ха-Ха”! И еще поздравьте наших слушателей с Новым годом! А заодно – с Восьмым марта и Днем независимости». «Господи, – думаю – чтоб два раза не вставать». Развернулся, сделал шаг – подскакивает третья. Точно такая же. С микрофончиком: «Здравствуйте! Несколько слов по поводу фильма! Скажите, кто у вас там любимый персонаж?»
И тут, Леня, я ее послал. Знаю, нехорошо так с девушками. Но запас прочности иссяк. Обиделась.
Огляделся я вокруг и понял, что происходившее со мной – небольшая составляющая происходящего вокруг. И звезды вокруг меня, улыбаясь, рассказывают журналисточкам, кто у них любимый персонаж. У кого – Федот, у кого – Баба-яга, у кого – генерал. И ничего, морд не корчат.
«Машенька, тебе кто больше нравится – Хрюша или Степашка?»
Может, я урод?
Но не удержался и всё-таки спросил у одной известной артистки, почему эти журналисточки такие дуры. «Да что же вы хотите! – ответила она, ничуть не удивившись. – Вы посмотрите, что они читают, что смотрят!» То есть читают они и смотрят примерно то же, что сами потом и пишут. Такой самовоспроизводящийся навоз.
Знаешь, интересно: когда берешь в руки старинные очки (да какие там старинные – пятидесятых годов!), выясняется, что кончики дужек не достают до ушей. А котелок или цилиндр большого размера найти практически невозможно. То есть за такой короткий срок головы у людей ощутимо выросли.
Головы-то выросли…
А фильм, кстати, Леня, милый. С забавными картинками. И озвучен хорошо.
Особенно если не видел, как ты сам свою сказку читаешь.
Остаюсь вечно твой – А. Макаревич.
