Черный день академика Капицы

Петр Леонидович Капица был врагом № 1 для Берии. Он демонстрировал свою независимость, и это больше всего бесило всесильного министра. Бесспорно, его люди мгновенно нашли бы сотни поводов для ареста Капицы, но «Хозяин» не разрешал трогать ученого, хотя и ему тот доставлял не только радость. Но голос Капицы был одним из немногих, которые умели говорить правду, а вождю «всех времен и всех народов» надо было знать мнение и той части интеллигенции, к которой принадлежал ученый. Возможно, определенная независимость Капицы даже импонировала Сталину. Но допускать ее можно было только до тех пределов, пока она не мешала делу.

Через год после начала работ под атомной бомбой Сталин уже понимал, что Капица не может быть ключевой фигурой в этом проекте. Есть Курчатов, есть Харитон, есть другие. Да и сам Петр Леонидович осознал: атомная бомба – это прежде всего организация, а наука пока на задворках. Конечно, Капица ничего не знал о работе советской разведки, он не входил в число «посвященных», но чувствовал, что игра идет по-крупному, а потому «пешкой» в ней он не хотел, да и не мог по складу своего характера быть.

Просьба Капицы о выходе из Спецкомитета была удовлетворена быстро. Конфликт его с Берией был слишком очевиден, да ученый и не скрывал его.

Но кроме бомбы у Капицы еще был кислород. Он был начальником Главкислорода при Совете министров СССР и, что греха таить, считал решение этой проблемы не менее важным, чем создание атомной бомбы. Ему казалось, что на этом направлении он работает хорошо.

Но Берия никогда и ничего не прощал своим противникам…

Именно по его подсказке была определена группа экспертов, которая начала «копать» под Капицу. Потом состоялось заседание специальной комиссии… На нем академик Капица впервые в жизни (по-моему, и в последний раз!) был «проработан» по полной программе. После заседания оскорбленный ученый пишет Сталину письмо. В частности, в нем он отмечает:

«…Я, конечно, верю в то, что я стою на правильном пути, я готов вовсю работать как ученый и брать на себя риск как человек, но этого еще мало, необходимо, чтобы мне верили как ученому и уважали как человека. Сейчас же, на заседании комиссии, меня, как человека и ученого, так оплевали ваши министры, и в особенности Малышев и Первухин, что у меня одно желание – подальше уйти и бросить работать с ними. Так работать бессмысленно.

Поэтому я решительно прошу вас, хотя бы из уважения ко мне как к ученому, чтобы правительство поскорее четко решило судьбу развития кислородной проблемы. Или надо смело и честно помогать, или просто меня полностью устранить от кислорода. Промежуточного решения не должно и не может быть».

П. Л. Капица знал, что «Хозяин» его письма читает. Он надеялся: Сталин станет на его сторону, как это было раньше, когда он повздорил с Берией. Однако ситуация развивалась довольно неожиданно. 17 августа 1946 года Сталин подписывает постановление СМ СССР № 1815–782с «О производстве кислорода по методу академика Капицы».

Уже первые строки этого документа показывают, на чьей стороне Сталин:

«На основании материалов проверки правительственной комиссии в составе тт. Сабурова, Тевосяна, Первухина, Малышева, Казакова, Коробова, Касаткина, Бардина, Гельперина, Герша и Усюкина Совет министров Союза ССР устанавливает, что начальник Главкислорода при Совете министров СССР и директор Института физических проблем Академии наук СССР акад. Капица не выполнил решений правительства о создании новых, более совершенных кислородных установок по производству газообразного кислорода для технологических целей промышленности…»

И далее подробно описывается, как академик Капица вместо того, чтобы руководить такой мощной организацией, «занимался только экспериментальной работой со своими установками», причем он совершенно не обращал внимания не только на мнение советских ученых, но и игнорировал зарубежный опыт.

Совет министров постановил:

«1. За невыполнение решений правительства о развитии кислородной промышленности в СССР, неиспользование существующей передовой техники в области кислорода за границей, а также неиспользование предложений советских специалистов снять акад. Капицу с должности начальника Главкислорода при Совете министров СССР и председателя Технического совета Главкислорода и с должности директора Института физических проблем Академии наук СССР».

В пунктах 10 и 12 этого постановления значилось всего два слова – «Особая папка». Хотя гриф у этого документа стоял «Секретно», тем не менее пункты 10 и 12 не раскрывались.

Между двумя «Особыми папками» в пункте 11 значилось, что директором Института физических проблем назначается член-корреспондент АН СССР профессор А. П. Александров.

10-й и 12-й пункты постановления от 17 августа 1947 года имели самое непосредственное отношение к Атомному проекту.

Итак, что же скрывала «Особая папка»?

Выписка из постановления полвека хранилась отдельно от основного документа, так как у нее был гриф «Совершенно секретно. Особая папка», что подразумевало доступ только ограниченного круга людей. На самом деле их было не более десяти… Даже академику Капице эти пункты постановления не были известны, хотя его-то они касались в первую очередь.

Итак, в выписке говорилось:

«10. Ввиду того, что Институт физических проблем не имеет в своей тематике и не ведет теоретических и экспериментальных работ в области ядерной физики и смежных с ней вопросов, а также учитывая большую потребность в научно-технической базе и кадрах физиков-экспериментаторов и теоретиков для осуществления научных изысканий в указанном направлении, переключить Институт физических проблем на выполнение работ в области использования атомной энергии.

12. Поручить тт. Ванникову, Вавилову, Курчатову, Первухину и Александрову в месячный срок представить на утверждение Совета министров СССР план работы Института физических проблем, предварительно обсудив его на Научно-техническом совете Первого главного управления при Совете министров СССР».

Под выпиской стояли две подписи: И. Сталина и управляющего делами Совета министров СССР Я. Чадаева.

Через месяц Берия информирует Сталина о том, что Институт физических проблем переключен на выполнение работ по Атомному проекту. От руки он вписывает в документ, что будут вестись экспериментальные работы по обогащению шестифтористого урана изотопом-235 методом термодиффузии в жидкой фазе, работы по получению тяжелой воды из жидкого водорода, а также теоретические исследования.

30 ноября 1946 года Сталин утверждает план работ института. Его распоряжением лаборатория А. П. Александрова со всем персоналом, оборудованием и материалами переводится из Ленинграда в Москву.

Александров и Капица работали раньше в одном институте, да и учитель у них был один – академик А. Ф. Иоффе. Но теперь отношения между двумя учеными стали подчеркнуто официальными. Капица так и не смог простить Александрову, что тот согласился возглавить «его родной институт». А разве у него был иной выбор?!

Не ведал Капица, что 19 августа 1946 года Александров направил письмо Берии:

«В Институте физических проблем имеется единственная в СССР и лучшая в мире лаборатория по исследованию свойств вещества при температурах, близких к абсолютному нулю.

В этой лаборатории был выполнен ряд крупных научных работ, в числе которых – работа по сверхтекучести жидкого гелия.

Для работы в новом направлении эта лаборатория может быть использована только в очень малой мере.

По моему мнению, следует предоставить акад. Капице возможность продолжать научную работу в этой лаборатории.

Я уверен, что при обещанной вами поддержке мне удастся организовать коллектив института таким образом, что присутствие акад. Капицы не будет вызывать каких-либо затруднений.

Кроме того, его работа может быть в достаточной мере изолирована от работы других лабораторий.

Такое решение этого вопроса мне представляется наиболее целесообразным с деловой точки зрения, с точки зрения сохранения роли института в этой области мировой науки и, по-видимому, может быть полезно еще и тем, что не даст возможности возникнуть в иностранной прессе разным кривотолкам по поводу отстранения Капицы».

Письмо было доложено Сталину. Ответ был отрицательным…

Александров не мог рассказать Капице о своей инициативе, а тот так и не узнал о письме – оно рассекречено лишь недавно, когда ни Александрова, ни Капицы уже не было в живых. Возможно, по-иному сложились бы отношения между двумя великими учеными, если бы секретность пропастью на многие годы не разделила бы их…

Петр Леонидович Капица «вычеркнут» из Атомного проекта, он отправляется на свою дачу, в Москве практически не бывает. Берия его не трогает, на то есть запрет «Хозяина», который привык получать письма от Капицы, да и строптивый характер ученого почему-то нравился Сталину. Однако Капица Сталину не пишет, не жалуется на свою судьбу.

Но в августе 1948 года Капица не выдерживает:

«Товарищ Сталин,

Уже два года, как я лишен возможности полноценно научно работать.

За это время из хода развития мировой техники становится все очевиднее, что моя точка зрения на проблемы интенсификации кислородом основных отраслей промышленности (горючее, металл и пр.) как на наиболее крупную из современных задач в развитии техники народного хозяйства становится общепризнанной…

Я хорошо понимаю, что, пока я поставлен в положение „опального ученого“, которого сторонятся, которому боятся помогать и пр., я не могу думать о том, чтобы искать широких поприщ для моей научной работы, и должен ограничиваться тем, чтобы пытаться успешно ее вести в одиночестве и в скромных масштабах…»

Сталин не ответил.

Капица будет обращаться и к другим руководителям страны – Маленкову, Микояну, Жданову, потом вновь напишет Сталину, но положение его не изменится.

Только после смерти «вождя всех времен и народов» П. Л. Капица вернется в свой родной институт, сделает ряд блестящих работ, станет дважды Героем Социалистического Труда, получит все самые престижные премии, в том числе и Нобелевскую.

Иногда в узком кругу он будет показывать некоторые письма, которые он направлял Сталину.

Однажды я попросил показать хотя бы одно ответное…

– Молодой человек, – улыбнулся великий ученый, – вам следует знать, что злодейство не терпит свидетельств…