КРИСТИНА КАРИМОВА
СДЕЛАЕМ ДРУГ ДРУГУ ХОРОШО
— Саша, скорее! Закроется сейчас! — Жена уже стояла по ту сторону границы, а я на секунду задержался, чтобы переставить время возврата.
Переход стрелки от деления к делению шел с мягким щелчком: «Три… четыре… пять… шесть… семь». Вот так нормально. Ну не прав я был, не прав. Эмоции, будь они неладны. Конечно, Даше надо как следует отдохнуть. Пусть уж будет неделя, которую она хотела. А я как-нибудь потерплю…
Накануне мы немного… хотел сказать «поругались». Но нехорошо это звучит. Пусть будет «поспорили». Разве могут два любящих человека ругаться? К тому же накануне двадцатилетия семейной жизни. Которое наступает как раз в День святого Валентина.
Двадцать лет — солидный срок. За это время научились многому: идти на компромиссы, прощать промахи, уступать… А может, это только я научился? Ведь Дарья в большинстве случаев настаивает на своем, а я предпочитаю отойти в сторону и не спорить. Вот вчера только не выдержал. Сорвался.
— Годовщина и День святого Валентина. Надо отпраздновать как следует, — сообщила Дарья.
Я промолчал. Во-первых, она выбрала неподходящее время: шел чемпионат по сайкболу. Во-вторых, я вообще не понимаю, почему женщины придают датам такое значение. Двадцать лет. Ну и что?
— Махнем на Плану, — уверенно продолжила жена.
— А почему туда? — вяло возразил я, понимая, что трепыхаться бесполезно. Все равно Дарья уже все решила.
На экране стереовизора Подгорный спасовал Вяземскому. Но тот пропустил, и в фаворе оказался Павлыш, который решительно погнал мяч в другой конец пространственного куба.
— Там весело.
Весело! Прилизанные дорожки апарт-отеля. Силовые барьеры безопасности в бассейне, куда, придя в соответствующую кондицию, будут прыгать дамы в вечерних туалетах и мужчины в галстуках. Причем не выпуская из рук бокалов со стимулятором. Животные, и так абсолютно безобидные, но для пущей безопасности обработанные гипноизлучением, обалдело бродящие по художественно выращенной траве. Дарья обожает такие места. Но я их ненавижу!
— Даш, а может, на Мерилуну? — робко предложил я.
— Куда-а-а?! — Возмущения в голосе жены было не меньше, чем ужаса. — Дикий лес, холод, комарье! Да ты с ума сошел!
— Зато там тишина, деревья склоняются над палаткой, бархатное небо со звездами вместо иллюминации… Красота!
— Ага, — скептически кивнула жена. — Есть нечего, заняться нечем. Нет уж, спасибо. В первобытного человека играй сам. А я хочу цивилизации.
— Зато на Мерилуне будем только мы. Разве не так надо праздновать День святого Валентина? Вдвоем. А еда — не проблема. Возьмем из дома. А хочешь, я тебе рыбки поймаю?
— Чтобы я жарила ее в нечеловеческих условиях на костре?! Ну уж нет! Вообще, мог бы мне посочувствовать. Ты и так на своей Мерилуне чуть не каждый выходной бываешь — рыбку ловишь. А я на праздники не выбиралась уже целую вечность. Так что поимей совесть!
Это правда. Даша обожает вечеринки, но рабочая загруженность не позволяет ей частый отдых. Как-никак, она секретарь Конгресса. Может, и правда, пусть отдохнет, раз время выдалось?
— Согласен? — Жена, поняв, что взяла верх, победно заулыбалась.
Я обреченно кивнул и снова уставился на экран. Хотя смотреть было нечего: в центре квадрата, дотягивая время до конца тайма, перекидывали друг другу мяч Махнев и Самойлов. Это могло длиться бесконечно.
Ладно, подумал я. Пусть Даша отдохнет как хочет, уж один день я на этой Плане выдержу. Ну, даже два, если она захочет поехать с ночевкой. Все-таки День святого Валентина…
— Замечательно! — довольно защебетала Дарья. — К следующему воскресенью вернемся, тогда и отправляйся на свою рыбалку…
— Когда?! — я в возмущении развернулся к ней. — К воскресенью?! Это же целая неделя!
— Ну да. Меня отпустили с работы, представляешь? Оторве-е-емся!.. — мечтательно протянула жена.
Неделя отдыха — это действительно чудо. Вырваться со службы больше чем на три дня Даше обычно не удается. Сначала я возмущался, а потом смирился: что поделаешь, если у человека работа и хобби — одно и то же? Честно говоря, я и сам такой — трудоголик. Только это менее заметно: я ведь музыкант-визуализатор. Работать могу и дома, и в студии. Но предпочитаю Мерилуну. Где, по мнению Даши, маюсь ничегонеделанием. Но она не права. Чтобы творить, нужно вдохновение, а значит — тишина и спокойствие. Потому провести семь дней на Плане — с воплями и криками отдыхающих, обязательными ежевечерними коктейлями, пустыми разговорами с чужими людьми — это просто жуть!
— Даша, — как можно убедительнее начал я. — Неделя на Плане — мне столько не выдержать. Давай сократим. Два, ну хорошо, три дня на Плане и остальное на Мерилуне. Ты попробуй, тебе понравится…
— Четыре дня в этой глуши?! Да я там свихнусь! Пустая трата времени!
Дарья так и не полюбила природную жизнь, хотя в начале нашего знакомства я активно пытался водить ее в походы. И до сих пор удивляюсь, как мне удалось уговорить ее поставить наш семейный коттедж не в городе, а в окружении двух гектаров леса. Хотя вполне вероятно, что решающую роль сыграли не мои уговоры, а неожиданно нахлынувшая мода на свободные поселения. В лес около коттеджа Даша и носа не казала. Впрочем, я тоже. Мне хватало моей Мерилуны.
— Даша, почему пустая? А я? Ведь там мы будем вдвоем. Помнишь, как молодые?..
— Молодые — глупые были, — отрезала Даша. — Тогда везде романтика виделась. Хоть в шалаше. А сейчас я хочу удобств и комфорта.
— Даша…
— Ты бы хоть обо мне подумал!.. — продолжила жена, и голос ее начал опасно закипать. — Ты в этой глуши-тиши день через день сидишь. А у меня единственный отпуск за много лет! Хотела отдохнуть как человек!
— Даша, ну что ты… — снова начал я, уже готовый согласиться.
«О-о-о!!!» — взорвался стереовизор воплями невидимых зрителей. Я резко обернулся: так и есть! Мяч висел в воротах, команда лупила друг друга перчатками, проигравшие парили в воздухе с кривыми лицами. Забили! Матч года, а я пропустил! Ну почему женщины затевают разговоры в самое неподходящее время?!!
— Жена! — я обернулся к Дарье: возмущение требовало выхода. — Так и быть, согласен на Плану. Но только на два дня.
— Саша!..
— Или я вообще никуда не поеду, — отрезал я.
— Сашка, праздник же!.. И день свадьбы!..
— Знаешь, милая, не ты одна работаешь. Я тоже. И мне тоже надо отдыхать. — Я демонстративно вытащил из встроенного в стену габиона контакты визуализатора, надел наушники, закрыл глаза и, показывая, что ничто больше меня не беспокоит, сложил руки на груди.
Разошлись мы в эту ночь по разным спальням.
Я лежал, ворочался с боку на бок, чувствовал пустое место жены рядом и пытался игнорировать грохот музыки, доносящийся из комнаты дочери. Ну как такое можно слушать? Перепады ударной и нисходящей волны, переход чуть ли не с ультразвука на низкие тона и наоборот. Техно-стейк, чтоб ему было неладно. Повальное увлечение современной молодежи. А ведь это совсем не Ксюшино, она романтик, как и я. А показать это — ни-ни! Чтобы никто и не подумал.
Я накрыл голову подушкой, и она послушно обтекла ее, принимая соответствующую форму. Я начал задыхаться и отбросил удушливую тварь прочь. Перевернулся на спину. В надежде отключить сознание сосредоточился на легком мерцании звезд потолка, имитирующего ночное небо. Не помогло. Причем дисгармония спокойствия мироздания и музыкальной какофонии оказалась столь велика, что я не выдержал. Рывком сел на кровати — пора призвать дочь к порядку! Но тут же лег обратно, обругав себя последними словами. Не успел помириться с Дашей, а уже готов поссориться и с дочерью?
Я снова натянул на голову подушку. Эх, Даша-Даша… И чего я набросился на нее? Конечно, ей хочется отдохнуть — первый раз за столько лет. Ничего бы со мной не случилось, перетерпел бы недельку. Вот уж невидаль: продержаться семь дней, глядя на белозубые оскалы окружающих, поулыбаться так же дебильно, построить идиотские рожи, демонстрируя счастье от встречи с толпой незнакомцев. Разве стоила такая малость обиды жены накануне Дня влюбленных? Определенно, я был не прав.
Я представил Дашу в ее комнате: наверняка свернулась в комочек, будто маленькая девочка, лежит, подложив ладонь под щеку. Переживает. Эх, решено! Пусть отдыхает как хочет. Сделаю так, чтобы ей было хорошо: переставлю завтра таймер на выходе. Черт с ним, пусть будет семь дней. Счастье любимой дороже.
Утром мы оба делали вид, что ничего не случилось. Даша встала пораньше, приготовила завтрак и отправила вызов на пространственник. Мы успели поесть, выпить по чашке кофе и заказать еще по одной, когда пришел сигнал о прибытии кабинки.
— Ты посуду убери, — велела мне Даша, поспешно вскакивая. — А я пойду координаты задам!
Пространственник — транспорт новый, но пользующийся большой популярностью. Чуть зазеваешься, кто-нибудь перехватит кабинку, и жди потом еще час-два. Я согласно кивнул, и она убежала.
Я несколькими глотками допил кофе и начал складывать посуду в мусоросборник.
— Саша?! — Даша заскочила на кухню. — Ну чего ты возишься? Я уже все сделала, кабинка простаивает!
Жена быстро очистила стол, схватила меня за руку и, будто муравей муху, живо потащила к пространственнику. Когда она уже зашла в кабину, я на секунду задержался у пульта вызова. Кинул беглый взгляд на экран: сколько там Даша отмерила? Один день. «Напугал ее вчера совсем!» — царапнула острым коготком совесть.
Переход стрелки от деления к делению шел с мягким щелчком: «Три… четыре… пять… шесть… семь». Семь дней — будет сюрприз Дашуне. Я нажал «Пуск» и, удовлетворенно вздохнув, шагнул за рамку переходника.
Воздух вокруг задрожал, начал сгущаться, скрывая стены кабины и создавая плотный непрозрачный кокон. Вот не в первый раз пользуюсь пространственником, но каждый раз восхищаюсь, какое это чудо: вызываешь кабинку, задаешь координаты и — р-р-раз! — несколько секунд, и ты за сотни километров от точки отправления. А то и вообще на другой планете — на Плане, Мерилуне, да вообще на любой из имеющихся в справочнике. Ну не волшебство ли? Впрочем, если задуматься, то и стереовидение, и печи мгновенного приготовления, и коммуникаторы — все это тоже в свое время было чудом. Просто мы к ним уже привыкли.
Кабинка мягко качнулась, извещая о прибытии. За стенками забрезжил свет, пахнуло свежестью. «Странно… — озадаченно подумал я. — На Илане сейчас должен быть жаркий полдень…» Остатки защитного кокона осыпались хлопьями, и вокруг обнаружился зимний лес. Темные деревья, основательно запорошенные снегом, изумленно взирали на наши шорты и гавайки.
— Приятного отдыха, — мелодично пропел голос автомата, платформа под ногами исчезла с мягким щелчком, и мы оказались в снегу, холодном и мокром.
— Что это?! — потрясенно пробормотал я и машинально тряхнул сандалией, пытаясь освободить ногу от ледяной влаги. Не помогло: я по щиколотку стоял в сугробе.
— Сюрприз! — воскликнула Даша, радостно улыбаясь. — Милый, я хотела извиниться за вчерашнее. И решила: пусть уж будет Мерилуна. Должны же мы уступать друг другу?
— При чем тут Мерилуна? — растерянно пробормотал я, чувствуя, как тает снег под почти босыми ступнями.
— Ну ты же хотел сюда. Где там твоя палатка?
— Даша… — медленно начал я, оглядывая снежный лес, темные нависающие ветви, небо, затянутое облаками. — Ты хочешь сказать, что задавала координаты Мерилуны?
— Ну да, — уверенно кивнула Дарья. — С Днем святого Валентина, милый! Я хотела, чтобы тебе было хорошо.
— Спасибо, — машинально произнес я. — Только знаешь… Не пугайся, пожалуйста, но на Мерилуне сейчас лето. А здесь…
Лес, окутанный белым одеялом, низкое серое небо и снежинки, превращающиеся в капельки воды на нашей обнаженной коже.
Снег был не таким уж глубоким — по щиколотку, но легкие сандалии сразу задубели и при каждом шаге норовили остаться в сугробе. Пальцы онемели. Кожу сначала жгло, а сейчас она все больше и больше теряла чувствительность. Но я упорно шел вперед — ведь ничего другого не оставалось.
— Я не могу больше, — пробормотала вдруг Даша и села прямо в сугроб.
— Даша, Дашенька, — я наклонился, пытаясь поднять ее. Это было дико — девушка в яркой летней одежде посреди белого леса. — Нельзя останавливаться, пойдем…
Сверху обрушился ком снега: на верхушке ближайшего дерева умостилась какая-то птица. Я закинул голову, пытаясь разглядеть ее сквозь переплетение ветвей: если опознаю, то, может, пойму, на какой планете мы оказались. Но птица, пронзительно свистнув, скрылась в глубине леса. Мы снова остались одни.
— Даша, пойдем… — Я потянул жену, заставляя ее подняться.
«Бесполезно… — прошептал внутренний голос. — Некуда идти. И незачем. Может, здесь вообще нет людей, а только снег, снег и снег…»
Мы пошли — просто так, в никуда, — когда поняли, что попали в ловушку.
— Ты хочешь сказать, что это не Мерилуна? — все еще улыбаясь, спросила жена. — А что тогда?
— Я не знаю.
— Но я выставляла ее координаты! Посмотрела в справочнике… Вот, у меня записано, — она вытащила из кармана шорт бумажку, протянула мне. — Правильно?
Я прочитал цифры, которые помнил наизусть. Кивнул.
— Ну вот! Тогда что? Аппарат неисправен? Или ошибка?.. Вечно с тобой так… — недовольно начала она. И оборвала себя, видимо, стараясь не наговорить лишнего. — Ладно, не важно. Надо вызвать кабинку, а то становится холодно. У тебя есть коммуникатор?
— Нет. Ты же знаешь, что он редко мне нужен, — я виновато пожал плечами. — Вызови со своего.
Будучи государственным служащим, жена всегда была на связи — ведь ее могли вызвать в любой момент. Частенько я ругался на это — звонок обычно раздавался в самое неподходящее время.
— У меня нет… — прошептала Даша.
— Что?!
— Я сняла его, не хотела, чтобы нас кто-то беспокоил…
Я стоял, глядя на нее с разинутым ртом: мы были в зимнем лесу, на неизвестной планете, без одежды, еды и коммуникатора.
Я захлопнул рот и попытался трезво оценить ситуацию.
Кабина пространственника вернется, но только через семь дней. И какого черта я переставил цифры?! Если бы там оставались выставленные Дашей сутки, то мы бы продержались. Возможно. Но целых семь дней?.. Я оглянулся кругом: укрыться было негде.
Сколько мы выдержим? Когда-то я читал о военных пробах: испытуемого в целях проверки на выносливость в трикотажном костюме выставляли на мороз в тридцать градусов. Вот уж никогда не думал, что сам попаду в такую ситуацию! Здесь, правда, не тридцать. Градусов десять, но и это немало. И костюма нет…
Подопытные из эксперимента, те, которые предпочитали сидеть или стоять, замерзали через полтора-два часа. А вот те, которые двигались, продержались в несколько раз дольше. Значит, нам нужно идти. Шанс, что мы куда-то выберемся — к жилью, к людям, — очень мал. Но если оставаться на месте, то его вообще не будет.
— Пойдем, Даша. — Я потянул жену за руку.
— А… А кабина? Вдруг она появится? — Даше было страшно. И отчаянно не хотелось покидать место, которое, пусть иллюзорно, но было связано с цивилизацией.
— Пойдем. Стоять бесполезно. И холодно. А кабина — ты же знаешь, она появится там, где мы к тому моменту будем находиться.
— Трое суток… — прошептала Даша. — Нам не продержаться трое суток. На морозе, в лесу… Я ведь поставила Мерилуна, возврат через трое суток. Ты же так ее любишь… Хотела сделать тебе приятное…
— Как это? На экране стояла единица… Одни сутки…
— Нет, я точно ставила три, — потерянно покачала головой Даша.
Так. Видимо, жена что-то путает из-за шока. Я-то ясно видел единицу, я же ее менял. Вот дурак! Мог и координаты проверить!.. Я оборвал сетования — сейчас они бесполезны. Главное — выжить. Произнес, успокаивая Дашу:
— Значит, сбой системы. Есть шанс, что заметят и начнут искать. Пойдем. Нам надо двигаться, чтобы дождаться спасателей.
Про семь выставленных суток упоминать не стоило.
— А вдруг они будут искать нас здесь? — все еще сопротивлялась Даша.
— Пеленг идет на нас самих, а не на место, куда мы прибыли, — терпеливо повторил я. — Идем уже.
И Даша неохотно подчинилась.
— Саша! Следы! — Даша бросилась вперед. Жадно вгляделась в оставленные на снегу вмятины.
— Даша… — произнес я медленно. — Прости… Это наши следы.
— Как наши?! Не может быть!
— Видишь, отпечаток подошвы? Это от моей сандалии. А рядом — от твоей…
Вспышка надежда сменилась горьким разочарованием. Даша обессиленно привалилась к ближайшему дереву:
— Мы никогда не выберемся! Я больше не могу!
На фоне красной коры, усеянной морщинками и трещинами, девушка с белой кожей и припорошенными снегом волосами казалась фарфоровой статуэткой. Это было красиво. И страшно.
— Даша, пожалуйста! Пойдем. Ради меня… Ради Ксюши…
— Не могу… — помотала головой Даша и сползла по стволу вниз. — Прости меня, Сашка, не могу… Я — пас…
С момента нашего выхода из пространственника прошло больше тридцати минут. Ноги уже потеряли чувствительность. Руки еще держались. Тело била крупная дрожь. Холодно. Очень холодно. Скоро покажется, что стало теплее, захочется спать… Нельзя останавливаться!
— Даша, Даша… — затормошил я жену, видя, что ее глаза начинают закрываться.
— Иди, Саша… — На ресницах Даши лежал иней. — Я тут посижу…
Мне вдруг тоже захотелось присесть рядом. Отдохнуть. Чуть-чуть, совсем немного…
— Даша! Пойдем! Держись за меня! — Я заставил жену встать, закинул ее руку на свое плечо. Обнял за талию. Двинулся вперед. Она почти висела на мне, едва переставляя ноги.
— Дашенька, Дашутка… — забормотал я. — Не уходи, не оставляй меня одного… А помнишь, как мы встретились? На День святого Валентина… Я пролил на тебя свой компот в студенческой столовой…
— Помню… — Я почувствовал, что она пытается улыбаться. Замерзшие губы не слушались.
Я заглянул ей в лицо: глаза ее были по-прежнему закрыты. Нужно было разговорить ее.
— А помнишь, как предложение сделал?
— Помню… Перед самым экзаменом… Я потом еще едва трояк не получила — ни о чем больше думать не могла…
— А Ксюшка? Помнишь, как я вас в роддоме встречал?
— Веник вместо букета приволок… — рассмеялась Даша. Попыталась рассмеяться. — Я люблю тебя, Сашка… Прости меня… Тебе сложно со мной было… Я все время занята… А сейчас все вот так…
— Дашка, что ты! Это ты прости меня!
Я вел, почти нес ее, запинался, чуть не падал, но каждый раз чудом удерживался на ногах. И отчаянно пытался что-нибудь придумать. Мы шли вперед, а сделали круг. Нехорошо. Надо найти ориентиры. Определить юг и север. Солнца нет, остаются приметы. Муравейники — с южной стороны деревьев. Но под сугробами их не разглядеть… Снег тает быстрее на южных склонах. Да он вообще не тает! Только сыплется мелкой крупой… О! Смола больше выступает на южной части стволов!
— Не молчи, Даша… — Я, поддерживая жену, попытался осмотреть ближайшее дерево. Даша висела тяжелым кулем.
Вспомнилось не к месту, как на свадьбе, поднимая невесту на руки, я на подначку друзей — не урони, мол — не к месту брякнул: «И не такие мешки носили!» Всю жизнь я был недотепой!
Даша начала сползать вниз. Я попытался подхватить ее, но не удержал — мы оба рухнули в снег. Я забарахтался, кое-как поднялся на колени. Потянулся к Даше. И тут увидел ЕГО! Темные ветви домиком и утоптанная площадка вокруг, припорошенная свежим снегом. Шалаш! Люди! Здесь бывают люди!!!
— Даша, Дашутка! Не спи! — Я кое-как приподнял ее, почти волоком потащил к заветной цели. Те, кто построил это жилище, могли оставить в нем что-то: вещи, одеяло, зажигалку. А если и нет, то мы сможем хотя бы укрыться от ветра и снега. И есть надежда, что люди вернутся. Дашенька, все хорошо, все обойдется!..
Это был не совсем шалаш. Помесь юрты, индейского типи, временного пристанища охотников… Гибрид. Но здесь имелось все, что нужно: две лежанки с одеялами и даже подушками, место для костра с подготовленным сухим хворостом, котелок над ним. Зажигалка!
Я втащил жену внутрь, закрыл пологом вход. Бережно опустил на одну из лежанок. Даша не шевелилась и не отвечала. Глаза ее были закрыты.
Развести костер! Согреть воды!
Промерзшие руки не слушались. Зажигалка несколько раз выскальзывала из негнущихся пальцев. Но зато сухие ветки занялись с первого раза. Теплые языки пламени осветили темное пространство. Дым уходил вверх в оставленное в крыше отверстие.
Я подхватил котелок, вынырнул наружу, поспешно зачерпнул снега. Заполз обратно. Подвесил котелок над костром. Обернулся к Даше. Ее пальцы на руках и ногах были белыми. Я начал осторожно растирать их.
От костра шло живительное тепло, и я мысленно возблагодарил тех, кто создал этот приют. Чудо, что нам удалось его обнаружить!
Руки Даши начали отогреваться. И мои собственные пальцы постепенно оттаивали, наливаясь болью. Что еще сделать? Как быстрее согреть замерзшего человека? В голове всплыл отрывок древнего, невесть когда просмотренного фильма: моряка, вытащенного из ледяной воды, согревают две проститутки. Своими телами и профессиональными действиями. Прости меня, господи, но годится!
Я поспешно сбросил одежду, стянул задубевшие футболку и шорты с Даши. Лег рядом, накинул сверху два одеяла. Тело жены было ледяным. Я обнял ее, прижался, осторожно погладил шею, грудь… Склонился, вглядываясь в родные черты. Нежно коснулся губами глаз, щек…
Костер грел, воздух наполнялся теплом, и губы Даши, поначалу безучастные, наконец-то дрогнули, отвечая на поцелуй…
— Саша… — прошептала Даша. — Сашенька…
— Что? — произнес я, не открывая глаз. Двигаться не хотелось. Говорить не хотелось. В шалаше было тепло, и мы лежали рядом, переплетясь, словно щенки в гнезде волчицы. В теплой норе посреди дикого леса.
— Сашенька, ты спас меня… — прошептала Даша. Ее губы щекотали мою щеку. — Я люблю тебя…
— Обращайтесь… Всегда рады помочь… — пробормотал я. И добавил: — Я тоже люблю тебя, маленькая… С Днем святого Валентина, кстати.
Все Позади. Все хорошо. Мы в тепле, защищены. Костер не погаснет. Горячая вода из талого снега у нас есть. А еда — потерпим. Через семь суток появится кабинка пространственника… А может, еще раньше придут люди, сотворившие это чудесное убежище…
— А я и забыла про Валентина. Никак, это он решил нам помочь… — тихонько рассмеялась Даша. И вдруг замерла, вслушиваясь: — Что это?!
Снаружи раздавался скрип снега.
— Ничего себе! — произнес девичий и смутно знакомый голос. — Дым идет! Эдик, к нам кто-то забрался!
— Не волнуйся, сейчас вытурим… — уверенно отозвался мальчишеский басок.
Мы с Дашей ошалело переглянулись и одновременно бросились к выходу. Она, как всегда, успела первая. Высунула голову и плечи с накинутым одеялом наружу, да так и застыла, стоя на четвереньках. Я одним движением набросил на себя второе одеяло, аккуратно потеснил на выходе Дашу. И тоже застыл.
— Мама?! Папа?! — Глаза дочери, выражая непомерное изумление, занимали пол-лица.
Рядом с ней возвышался плечистый молодой человек с озадаченной физиономией. Я вдруг увидел нас его глазами: непонятные люди, на четвереньках, закутанные невесть во что…
— Дочь? — первой опомнилась Даша, вскочила на ноги. — Откуда ты тут взялась?!
Я поднялся вслед за женой.
— Ну, родичи, вы даете! — произнесла Ксюша, переводя потрясенный взгляд с меня на мать и обратно. — Я здесь праздную День святого Валентина. А вы что делаете?
— Мы? — пробормотала Даша, судорожно стягивая концы одеяла на груди. — Мы?.. Мы тоже… Празднуем…
— Ага… — глубокомысленно произнесла дочь и оглянулась на молодого человека. — Ну, коль уж так все удачно сложилось… Я хотела бы представить… Папа, мама, знакомьтесь, это Эдик. Эдуард, мой жених.
— Здрассте, — осторожно пробормотал представленный жених, видимо, пытаясь свыкнуться с мыслью, что два стоящих перед ним чучела являются родителями его любимой.
— Что?! — пискнула Даша. — Что?!! Какой жених?
— Мой жених, — терпеливо повторила Ксюша. — Через месяц регистрация. А пока хотели вот отпраздновать. Потому, дорогие родители, я вас очень люблю и все такое, но, пожалуйста, освободите помещение, которое вам не принадлежит. Я понимаю, что здесь уютно, — мы с Эдиком старались. Но, может быть, вы сотворите себе что-нибудь подобное самостоятельно и подальше отсюда?
Даша посмотрела на меня, я на Дашу. Потом, как по команде, мы оба уставились на Ксюшу.
— Дочь, — медленно произнес я. — Самый важный вопрос. У тебя есть коммуникатор для вызова кабинки?
— Папа! — возмутилась Ксюша. — Только такое атавистическое существо, как ты, может отправиться куда-то без коммуникатора! — Она окинула критическим взглядом наш наряд и добавила: — И в таком виде. Мама, у тебя тоже нет?
Даша виновато помотала головой. Мы стояли перед собственной дочерью, как два провинившихся школьника.
— Безответственность! — воскликнула Ксюша. — Я, конечно, вызову пространственник, но в наказание вас следовало бы отправить домой пешком!
— Пешком мы примерзнем к первому же попавшемуся дереву… — пробормотал я, наблюдая, как она стягивает варежки, отдает их жениху и начинает набирать цифры на экране.
— Какое дерево?! — возмутилась Ксюша и спрятала коммуникатор в карман. — Здесь до дома всего двести метров!
— Как?.. Как двести метров? — воскликнула Даша.
— А какая это планета? — тупо спросил я.
— Господи! — укоризненно произнесла дочь. — Родители, а ведете себя как дети! Земля, конечно. А вы что думали?
— Плана… — потрясенно пробормотал я. — Вернее, Мерилуна. Мы же туда собирались…
Я, ища подтверждения, оглянулся на Дашу. Та кивнула.
— Ха! — Ксюша торжествующе посмотрела на жениха. — Понял, почему кабинка пришла так быстро? Ее родители себе вызывали! А ты все: «В честь праздника… в честь праздника…»
Эдик смущенно пожал плечами. Ему тоже все было ясно.
— Координаты перед отправкой надо проверять, папочка! — изрекла дочь ехидно. — Только успели мы послать запрос на пространственник, как нам мгновенный ответ — кабинка на месте. Мы обрадовались — бывает же такое! Задали координаты и на секунду — буквально на секундочку! — отошли за сумками с провизией. Возвращаемся — а кабинки и след простыл! Вызвали по новой, а нам сообщение: ожидание более трех часов. Ну, мы и потопали со всеми баулами пешком.
Плечистый Эдик, у ног которого высились плотно набитые сумки, кивнул, молча подтверждая сказанное.
Через полчаса все закончилось. Воздух около палатки задрожал, обретая очертания и форму.
— Добро пожаловать на борт, — произнес вежливый голос автомата. — Задайте координаты…
Тщательно сверяя каждую цифру и букву, я ввел код. Кокон начал сгущаться. Дочь с новоявленным женихом помахали нам и направились к шалашу.
— Прикольные у тебя предки… — донесся голос Эдика.
— До сих пор, вон, друг друга любят, — хихикнула Ксюша. — Это надо же — в наш шалаш забрались!..
Звуки пропали, отсеченные непроницаемыми стенками пространственника.
— Знаешь, — Даша прижалась ко мне, заглянула в глаза. — А ведь я не на таблетках. Может, у нас будет малыш?..
У меня перехватило дыхание:
— А ты… Ты хочешь?
— Конечно, — уверенно кивнула она. — Дочь совсем взрослая, самостоятельная. Улетит из гнезда… Нужно же нам о ком-то заботиться?
— А твоя работа? — все еще не веря, уточнил я.
— Справимся, — беззаботно махнула рукой жена.
— Ура! — прошептал я. — С Днем святого Валентина!
Кокон качнулся, извещая о прибытии.
