ЮЛИЯ РЫЖЕНКОВА
КОМАНДИРОВКА НА ТИТАН
Влад пришел чуть позже, к десяти. Вчера, не разгибаясь, писал разворот в номер, а начальство, хоть и звери, но не до такой степени. На подобные опоздания смотрят сквозь пальцы. Однако вместо утренней ленивой тишины в редакции было нездоровое бурление: все куда-то носились с ошалевшими лицами. Влад пожал плечами и налил кофе.
— Чудов! — воскликнула секретарша, влетая в журналистский зал. — Срочно к шефу!
— Да что тут, черт побери, происходит?! — воззвал Влад к потолку. Ответа он не ожидал, но тот неожиданно пришел из уст выпускающего редактора.
— Ты не видел еще номер? Свою статью…
Влад схватил со стола скомканную «Молнию».
Встряхнул, и тонкая электронная бумага, имитирующая газетную, развернулась. Выпускающий ткнул указательным пальцем куда-то в середину.
«Первый заместитель председателя правительства Российской Федерации Сергей Рудаков на Совещании с высшими чинами Вооруженных сил России объявил, что…».
Стоп! Влад еще раз прочел эту фразу и застонал. Первой буквой в фамилии зампреда красовалась М, а не Р. Как? Как такое могло произойти?!
— Ни пуха тебе ни пера, — махнул выпускающий, и Чудов поплелся к шефу.
Робко стукнул в высокую дверь с массивными «золотыми» ручками и вошел. В кабинете уже находились все причастные.
— Чудов! Время уже десять! Почему тебя нет на рабочем месте? Напишешь объяснительную! — рявкнул шеф.
Влад промолчал.
— Ты видел номер?! — продолжил тот, словно забыв об опоздании. — И ладно бы накосячили в фамилии, я бы объяснил Сергею Степановичу, что это техническая ошибка, но что дальше написано?! Как там… объявил о сокращении программы обеспечения жильем, которая и так выполняется лишь на сорок процентов, взамен обещал увеличить финансирование военных баз. Участники совещания приветствовали его слова бурными аплодисментами. Вероятно, они уже получили квартиры. Так, Чудов?
— Вроде бы… — пролепетал спецкор.
— Вроде бы! Прибереги свой неуместный сарказм для газеты «Полярная звезда», в которой ты в лучшем случае окажешься! Кто вообще отправил в Дом правительства этого юмориста?!
Шеф обернулся к заму по журналистике. Геннадий Анатольевич выглядел жалким, сгорбленным стариком, лакеем, испортившим выходной костюм барина. Влад таким его никогда не видел.
— Больше некого было посылать! — лепетал он. — А Чудов — он же универсал, мы его иногда и на культуру бросаем, и на политику. Вы же знаете, он один из лучших. Кого было посылать?
— А читать его кто-нибудь собирался?! Или это лишнее?
Тут забормотала корректор, что одна ее напарница в отпуске, другая заболела, и она одна вычитывала вчера четырнадцать полос. У начальника отдела тоже нашлись оправдания. В общем, крайний был он, Чудов. Полностью его косяк.
— Рудаков жаждет твоей крови. Требует уволить с «волчьим билетом», — вздохнул шеф.
Владу стало нехорошо. Это конец! Из-за одной дурацкой опечатки! После этой истории его не возьмут даже в «Огни Зажопинска»!
— Я ему ответил, что пока не могу ничего сделать, так как ты уже улетел на Титан. Выговор я тебе, конечно, влеплю. Вам всем, — обвел шеф взглядом присутствующих. — Но, может, если ты там пересидишь какое-то время, Рудаков про тебя забудет. Спецдопуск на тебя сделали, билет переоформили. Через два часа самолет до Благовещенска, поторопись. Спускайся вниз, там тебя ждет водитель, он довезет до аэропорта.
— А… а… — Влад от удивления потерял дар речи. — И надолго мне туда?
— Не знаю. Пока я тебя не отзову. Мож, с полгода придется.
— Полгода?!
— Ты предпочитаешь увольнение? — скривил губы шеф.
— Нет, нет, конечно! Спасибо! — Чудов понял, что брякнул что-то не то.
— Все. Уйди с глаз моих. А с твоими руководителями мы еще потолкуем…
Журналист закрыл за собой тяжелую дверь. На ватных ногах доплелся до своего рабочего места, залпом выпил остывший кофе и пошел в отдел Внешней политики.
Стас Комаров сидел, как мумия, которую обещали оживить, но вероломно обманули. Белый, недвижимый, лишь опухшие красные глаза выдавали в нем живого. «Неужели он плакал?!» — обалдел Влад. Стас лелеял эту поездку полгода, так что сейчас, наверное, в полном шоке. Да только со спецпропуском его мурыжили три месяца! А Чудов получил за несколько минут, по звонку… Его в очередной раз впечатлила мощь главного редактора «Молнии».
— Стас, ты извини… я этого совсем не хотел… — Владу нужно было лишь забрать у Комарова редакционную камеру.
— Да пошел ты, — не меняя позы, ответил внешнеполитический обозреватель.
Спецкор пошел. «На Титане от скуки напишу книгу: как нажить себе 100 врагов за один день, заменив лишь одну букву», — злился он. Стаса было жалко до соплей, но вернуть ему командировку ценой собственной карьеры он не был готов.
Мотор белой «Волги» завелся сразу, как Чудов вышел из дверей проходной. Пассажир плюхнулся на заднее кресло, и водитель нажал на газ.
— Мам, привет, меня отправляют в срочную командировку. — Влад прижал телефон к уху, тем временем упаковывая здоровенную камеру в сумку. — На Дуну, с инспекцией детских оздоровительных лагерей. Как не сезон? Ну и что, что осень, самый сезон! У нас инспекция по итогам летнего заезда… в преддверии зимнего. Долго. Я не знаю, но, кажется, мы будем проверять их все. Ну на полгода может растянуться… А я что поделаю?! Мам, ты прям смешная. Сказали — проинспектировать! Как закончу, так вернусь. Телефон там не будет работать, я не знаю, смогу ли с тобой на связь выходить. Не забывай кормить кота! Да, знаю я, как ты не забываешь… Если он орет благим матом — это он не играет, а жрать хочет! Проверяй у него миску, пожалуйста. Ну все, целую, пока. Да, все будет хорошо!
Водитель оказался профи, и даже с учетом пробок в аэропорту они оказались за час до вылета. Влад подошел к ближайшей стойке, подсвеченной зеленым, то есть свободной, приложил глаз к сканеру.
— Чудов Владлен Игоревич, рейс SU 183, Москва — Благовещенск, — опознал его механический голос. — Если у вас есть багаж, поставьте его на платформу.
Багажа у Влада не было, сумку с камерой он брал с собой в салон, так что на этом процедура закончилась.
До посадки оставалось сорок пять минут, и журналист решил, что хлопнуть рюмку-другую чего-нибудь крепкого ему не помешает. А потом купить хотя бы зубную щетку и бритву. Черт его знает, что там есть на этом Титане.
Титан был самой секретной, самой закрытой российской научной лабораторией. Русским повезло: они успели первыми воткнуть в пески ледяного спутника свой флаг, хотя все предрекали, что американцы окажутся шустрее. Но еще больше повезло, когда ООН встала на сторону России и поддержала ее требование на единоличную колонизацию. Тут уже взвыли не только Штаты, но и Китай, хотя русские все сделали строго по букве и даже по духу закона «Об освоении планет, спутников и иных небесных тел», который ратифицировали все страны без исключения еще в период колонизации Луны. Так что в последние восемьдесят лет на Титан не ступала нога ни одного иностранца. Американцы уверяли весь мир, что Россия держит там мощные военные базы, на что российское правительство уклончиво отвечало, что занимается исключительно наукой, а военный контингент присутствует лишь в количестве, необходимом для защиты ученых. Но сколько его, этого необходимого количества? Об этом не знал никто.
Космический корабль не впечатлил. По сравнению с шикарными лайнерами, что курсируют между Землей и Луной, этот выглядел каким-то спартанским. И размера небольшого, и внутри все чистенько, но бедненько. Вместо привычных бара и ресторана — какая-то солдатская столовка. Да и пассажиры… из гражданских, кажется, он один. На входе обыскали по полной программе, даже в камеру залезли, но тут грех роптать. Знал, куда летит. Его проводили до крохотной каюты, где, кроме кровати, маленькой тумбочки и нескольких крючков на стене, ничего не было.
Полет проходил тяжело и скучно. При ускорении примерно в 1,8 жэ не хотелось ни в бар, ни в ресторан. Вообще подниматься с кровати не было сил, ведь вместо обычных семидесяти Влад стал весить около ста тридцати килограммов. К счастью, до Титана лета было неделю, так что долго страдать не пришлось.
По прибытии капитан попросил «всех оставаться на своих местах» и ожидать. Влад послушно ожидал, пытаясь приноровиться к другой гравитации. Наконец, в каюту постучали, и в дверях возник… оранжевый человек. При виде него спецкор отшатнулся и тут же больно стукнулся плечом об изголовье кровати.
— Осторожней, сила тяжести здесь составляет всего одну седьмую от земной, так что аккуратней рассчитывайте свои силы, — обеспокоенно сообщил вошедший. — Не очень ушиблись?
— Нет, — потер Влад плечо. — А почему вы оранжевый? — задал он дурацкий вопрос.
— Чтобы меня не потеряли, — оранжевый улыбнулся. — На Титане очень плотная атмосфера, но вам, москвичам, будет привычно — это как постоянный серый смог в мегаполисе. Ярко-оранжевый видно издалека, поэтому скафандр нового типа — мы зовем его «перчаткой» — сделали такого цвета. Я вам такой же принес, одевайтесь.
Это действительно походило на натягивание на себя узкой резиновой перчатки. Влад долго пыхтел и кряхтел, втискиваясь в него. «Девушкам такое надевать привычнее, — подумал он про себя, — они каждый день на колготках тренируются».
Спецкор ступил на Титан с торжественным ожиданием, и пока они топали по бетонке к прозрачному овальному зданию космопорта, крутил головой, разглядывая барханы песка вдали и затянувшие все небо серые тучи. Весил он тут, как ребенок, но благоразумие взяло верх, и он не стал проверять, сможет ли «упрыгать».
Его встречала официальная делегация научной станции, среди которой оказалась микробиолог, что журналиста навело на некоторые размышления. Дарья Александровна Шапкина была моложе него, но черный брючный костюм, сжатые губы и сосредоточенный взгляд придавали ей «взрослости».
Владлена удивляло на Титане все. Город оказался намного больше, чем он предполагал: тут жили тридцать, а то и все сорок тысяч человек. Это не только ученые и военные, но и инженеры, рабочие разных специализаций, специалисты по гидропонике, электрики и даже парикмахеры, дворники и повара. Город состоял из куполов: старого и двух новых. С ростом населения достраивались и «районы», в которых можно находиться без скафандра. Внутри всегда поддерживалась одинаковая температура — около двадцати четырех градусов тепла и нормальное земное давление. По улицам передвигались на электромобилях; магазины, рестораны, бары, больницы и прочие заведения работали круглосуточно, поскольку ученые и военные — основные жители Титана — трудились обычно в три смены, а утро, день и ночь на спутнике, всегда затянутом серыми тучами, были понятиями умозрительными.
В первые дни Чудов осматривал город. В сопровождении группы исследователей он сделал трехчасовую вылазку на Титан, которая снилась ему еще несколько ночей. Вместе с инженером-архитектором облазил все купола, чуть не навернувшись пару раз с высоты в тридцать метров, но чаще всего он пропадал в лаборатории у Даши. Исследователи нашли в метановых озерах жизнь — крохотные организмы, невидимые человеческому глазу, о чем Даша много и увлеченно рассказывала, забываясь, что Влад не биолог, и уходя в жуткие дебри. Он не перебивал. Просто смотрел на локоны, выбивающиеся из наспех завязанной косы, разглядывал длинные тонкие пальцы с простеньким колечком на среднем, любовался изгибом талии, шеей, когда она наклонялась к микроскопу.
В тот день он тоже сидел у Даши. Она, как обычно, работала, он, как обычно, делал вид, что собирает материал для газеты. На самом деле материала у него был целый ворох, вот только уже прошло больше двух месяцев, а от шефа ни слуху ни духу. Работает ли еще Владлен Чудов в «Молнии»? Нужен ли изданию этот материал? Впрочем, спецкор был не в обиде. Командировочные исправно капали на карточку, находиться с Дашкой было удовольствием, Титан казался прекрасным.
Тряхнуло. Еще и еще раз. Заорали сирены, затем к ним добавился вой о разгерметизации. Влад и Даша испуганно переглянулись, бросились к шкафу за скафандрами (по технике безопасности такой был в каждой комнате), рванули на улицу.
В небе шел бой. Корабли пытались сбросить на город бомбы; противокосмическая оборона сбивала их. Внизу паники не было: девяносто процентов горожан — кадровые офицеры, что делать в случае нападения знали все. Купол затрясло, по барабанным перепонкам ударило: редкие бомбы все же достигали цели.
У здания Генштаба Влад притормозил:
— Мне же сюда нельзя! — крикнул, но Шапкина только махнула рукой. Мол, со мной можно.
Генерал уже проводил экстренное совещание:
— …Еще около трех сотен кораблей осталось. Мы выяснили, что там не только Великобритания и США, но и Австралия. Связи с Землей все еще нет, мы постоянно пытаемся ее наладить, но они глушат, так что мы не знаем, что происходит. То ли они объявили войну России, то ли просто молча напали на нас, и Москва еще не знает об этом.
Влад вдруг мгновенно взмок. «Это война! Это война!» — крутилось в голове. Сквозь панику пробивались инстинкты журналиста: это же эксклюзив! Кроме него, тут ни одного корреспондента. Если выживет и выберется — добудет сенсацию. Если…
Через два часа появились новости: атака отбита, вражеские корабли зависли над Титаном вне досягаемости российских орудий и ждут. Старый купол и один из новых устояли, в другом несколько пробоин, на ремонт которых нужна неделя. Глава города сообщил о сотне убитых и задохнувшихся азотно-метановой смесью, ворвавшейся под купол, и тысяче раненых.
— Это только предварительная информация, — скрипнул он зубами. — Думаю, жертв больше. У нас целое крыло института молекулярной физики сложилось.
— Есть связь с Землей! — В зал влетел худенький радист, похожий на птенца.
На большом экране возникло знакомое лицо первого заместителя председателя правительства Российской Федерации Сергея Рудакова. Чудов похолодел и вжался в кресло.
Звук шел с помехами, изображение тоже иногда пропадало, но в целом можно было понять, что он говорит. Вот только Влад не понимал…
— Запускаем программу БНС, — приказал Рудаков.
— Сергей Степанович, но тесты еще не закончились, — возразил профессор Хамсин, глава института микробиологии.
— Это приказ!
Чудов смотрел на лица присутствующих и чувствовал, что происходит что-то очень важное. Но что за программа БНС?
— Сергей Степанович, но последствия могут быть непредсказуемыми!
— Вы в курсе, что сейчас транслируют США по всему миру?
Влад обратил внимание, что у Рудакова трясутся руки, а сам он какого-то землистого цвета.
— Нет, нас бомбят и глушат. Мы еле смогли прорваться к вам по спецсвязи.
— Смотрите, — и первый зампред махнул куда-то рукой, после чего пошел выпуск новостей.
Показывали обеспокоенное лицо президента США он делал доклад на Совете Безопасности ООН. Ссылаясь на какие-то резолюции и разведданные с Титана, уверял, что Россия на спутнике занимается подготовкой к бактериологической войне. Якобы в озерах спутника Сатурна найдены такие бактерии, которые, если их запустить на Землю, убьют все живое. Русские ученые научились их контролировать и готовят вторжение. Именно поэтому, дабы предотвратить мировую войну, США в коалиции с Великобританией и Австралией нанесли упреждающие точечные удары по военным базам и складам с бактериологическим оружием на Титане.
Картинка сменилась, и на экране возник Титан, висящие над ним корабли и дымящиеся разрушенные ангары на поверхности. Ведущая объявила, что, по официальной информации от правительства США, ни один мирный житель при операции не пострадал, однако коалиция полагает, что они уничтожили не все базы с оружием. В связи с этим, а также чтобы избежать ненужных жертв, она предлагает России в трехдневный срок открыть доступ ко всем своим лабораториям спецкомиссии ООН, чтобы та провела независимую экспертизу. В противном случае коалиции придется полностью уничтожить все российские базы на Титане.
Новостной ролик закончился, и Влад вновь увидел уставшего Рудакова.
— Вы понимаете, что у нас нет выхода? Бактерии есть? Есть. А как доказать, что они не для убийства? Только раскрыть проект БНС. В противном случае одним Титаном дело не ограничится. Если вас разнесут, то это означает войну и на Земле. Мы вынуждены рискнуть.
Все в зале молчали. Ситуация была патовая. Окончательное решение мог принять только один человек: руководитель проекта БНС профессор Хамсин, и десятки взглядов обратились к нему.
— Пойду запускать истребители, — прохрипел он и будто сразу постарел лет на десять.
— Спасибо, Виктор Семенович, — кивнул Рудаков. После чего посмотрел прямо на Чудова: — Я знаю, у вас там гостит журналист «Молнии».
Влада вновь бросило в жар.
— Нужно организовать трансляцию на весь мир того, что происходит на самом деле. Показать разрушенные дома, убитых мирных жителей и, самое главное, проект БНС в действии.
Головы всех присутствующих повернулись к Чудову.
— Я… я готов, — выдавил спецкор, — только как передавать информацию, если нас глушат?
— Думаю, генерал выделит вам один корабль, чтобы прорваться через осадное кольцо. А, генерал?
— Так точно!
Неожиданно Даша встала и сделала шаг вперед:
— Можно я пойду с ним?
— Ну вот и решили, — устало ответил первый зампред, уже не глядя на них.
— Боже, Дашка, объясни мне, что это за проект БНС, что тут вообще происходит и зачем ты вызвалась в это пекло?! — взвился Влад, когда они наконец вышли на улицу.
— Скоро сам все увидишь, — отмахнулась она. — Иди пока снимай пострадавших, а мне надо к Хамсину.
И убежала до того, как Влад раскрыл рот, чтобы возмутиться.
Чудов забрал из номера камеру и занялся работой. Так он меньше думал о том, что ему предстоит прорвать осаду трехсот военных кораблей. Даже мегаэксклюзивное вещание на весь мир не грело душу спецкора. Он бы сейчас с удовольствием поменялся с любым журналистом, пусть тот заберет всю славу, лишь бы ему, Владу, не надо было становиться мишенью для вооруженных сил коалиции. Сигнал ведь засекут довольно быстро…
Он как раз закончил со съемками в больнице, как его вызвали в ангар. Со смесью страха и любопытства прошел в огромные ворота… и замер. В ангаре хранились застывшие капли мощи. Влад никогда не видел столько космических истребителей: серебристые, блестящие, от них шел запах железа, машинного масла и чего-то сладкого. Он прокрутил в голове все знакомые модели, но не опознал ни одну. Неужели и это тоже новая российская разработка?
— Владик! — замахала Даша. — Иди сюда!
Она схватила его за рукав и втащила то ли в лабораторию, то ли в медсанчасть.
Пока медсестра вводила Шапкиной в вену инъекцию, микробиолог рассказывала об уникальных местных бактериях, которые могут входить в симбиоз с человеком, от чего тот приобретает совершенно фантастическую способность.
— БНС расшифровывается как бактериологическая нейронная связь, и пока человек в такой связи, он может входить в симбиоз с различной техникой. У нас сейчас пятьсот симбионтов, которые могут быть единым целым с космическим кораблем. И то, что творит такой корабль, — это за гранью реальности!
— И что, можно войти в симбиоз с тостером? — ошалел Чудов.
Даша захохотала:
— Ну, в принципе, да. Только это будет большой тостер. Симбионту надо находиться внутри.
— И ты, получается, пилот корабля?
— Мы говорим «симбионт корабля». Пилот — это ведь тот, кто стоит у штурвала, а значит, есть еще капитан, штурман, инженер-механик… Нам всего этого не надо. Корабль становится нашим телом. Тебе ведь не нужен пилот или штурман, чтобы дойти от дома до магазина? Ну а мое тело скоро будет весить несколько тонн и летать со скоростью около трех тысяч километров в секунду.
— Ну, ты готов? — Даша стояла перед ним в скафандре-перчатке, только маску еще не надела.
— Дашка… знаешь… я ужасно боюсь, что мы погибнем, — сглотнул Влад.
— Не бойся. — Она улыбнулась и провела ладонью по его волосам. — Они все даже не представляют, на что мы способны.
Чудов посмотрел в ее серые глаза, где плескался адреналин, и коснулся губами ее губ.
— Ты же пока еще не корабль? — пробормотал он.
Симбионт что-то промычала и прижалась к Владу. Он сжал ее в объятиях, целовал и не мог оторваться. Лишь тактичный кашель медсестры вернул их в реальность.
Даша взяла Влада за руку, и они побежали по ангару.
— Вот увидишь, у меня самый лучший корабль! А симбиоз — это неописуемое счастье!
— Эй, а я там выживу, при скорости в три тыщи километров в секунду? — Он не разделял ее оптимизма.
— Ты этого даже не заметишь! Ведь, по сути, ты будешь у нас внутри, ну, как в животе. И если я выживу, то и ты тоже.
«Круто», — хмуро подумал спецкор, но промолчал.
Операция начиналась через сорок минут. План был прост до примитивизма: в одно и то же время из ангара стартует пятьсот кораблей, которые за счет своей скорости и маневренности вылетают из осады и мчат прямиком к Земле. Лету им до планеты всего часов десять, так что скоро по двести кораблей нависнет над США и Великобританией, а еще сто возьмет в осаду Австралию. Дашин же корабль с Владом на борту летит первым, зависает над Титаном и транслирует происходящее. Важно было успеть рассказать обо всем до того, как чудо-корабли появятся над Землей.
В «животе» истребителя оказалось уютно: небольшое продолговатое помещение с прозрачным окном во всю «стену». В принципе, можно было снять скафандры, но оба предпочли остаться в них.
Кто знает, вдруг это спасет им жизнь. Даша села в кресло напротив окна, пристегнулась, наверное, десятью разными ремнями, зафиксировав тело и голову. Свободными остались лишь руки. Для Влада тоже нашлось кресло. Пока не объявили старт, он срочно записывал сообщение для эфира и монтировал снятое.
— Приготовься, минута до окончательного симбиоза и пять минут до старта. — Дашин голос прозвучал будто отовсюду. Чудов съежился. Кажется, он действительно сидит в животе у большого серебристого живого создания, которое уже нельзя назвать Дашей. Вся аппаратура готова, ладони вцепились в подлокотники, сердце бухает так, будто Влад сейчас бежит стометровку.
Корабль чуть вздохнул и вздрогнул. Вместе с ним вздрогнул и спецкор. Истребитель завозился, будто кит, перевалился с боку на бок и еще раз вздохнул. В это же время Чудов увидел через окно, как крыша ангара складывается, обнажая затянутое, будто смогом, небо над Титаном.
Казалось, что они всего лишь несутся в автомобиле со спецсигналом по МКАДу, как вдруг все окно заполонили звезды. Они вышли в космос за несколько секунд!
Большие, неповоротливые крейсеры коалиции выглядели грудой металлолома. Влад смотрел, как торпеды плавно поплыли в их сторону, будто деревянные лодочки, пущенные ребенком по луже. Даше не составило труда увернуться, обогнуть крейсеры и зависнуть на небольшом удалении.
— Чудов, Чудов, ты слышишь меня? Прием! Это я, Илюха! — ожил визор, и Влад очнулся — они вышли за пределы «глушилок».
— Да! Илюха! Есть связь! — заорал он. Редактор «Молнии», работающий с ним на прямых включениях, сейчас казался самым родным человеком. — Лови первую партию — вероломное нападение на мирную российскую базу на Титане, а я пошел снимать прорыв осады.
Спецкор запустил передачу данных, а сам включил камеру, к тому времени ставшую частью корабля, — Дашка постаралась. Объектив прошел обшивку насквозь, зум приблизил изображение так, будто это не камера, а телескоп. Влад никогда еще не наблюдал картинки из космоса такого качества, как снимал сейчас.
Вообще, из «живота» серебристого истребителя все виделось совсем по-другому. Оказалось, что космос не черный, в нем переливается множество цветов. Время и пространство выглядели иначе; они тоже были живыми, и даже Влад, не симбионт, это чувствовал. Он снимал, как американцы и англичане пытаются уничтожить русские корабли, как те лениво огибают торпеды, а затем просто исчезают из видимости, а сам думал: если время и пространство живые, то значит ли это, что мы с ними в симбиозе? Или это они с нами? И без них мы были бы грудой неуклюжей биомассы?
— Влад! Первая партия прошла! Есть еще что? — вновь взорвался визор криками Илюхи.
— Да! — Чудов не стал дожидаться, пока последний истребитель уйдет к Земле, снятого и так было достаточно. — Но это совсем без обработки. С колес прям.
— Пойдет. Вам еще лететь десять часов. Мы уж потратим часик и приведем это все в норму, не переживай.
— Ты уже все знаешь про проект?
— Ага. Но это пока ДСП, мне рассказали, чтоб я нормально смог подверстку сделать. Слушай… ты же сейчас в симбионте? Как оно?
— Ну-у… я не знаю, как это описать. Знаешь, мне кажется, я только сейчас понял, что весь наш мир, вся Вселенная — они живые.
— Мда. Комаров, наверное, повесится. Ведь это его командировка.
В эту секунду раздался удар, и спецкор полетел на пол. Вильнув, истребитель отпрыгнул на десяток километров. Даша застонала: торпеда повредила один из двух двигателей. Вся мощь коалиции набросилась на них, решив уничтожить хоть кого-нибудь. Торпеды летели одна за другой, Даше приходилось крутиться, но с подбитым двигателем это давалось тяжело. Чудова затошнило от страха. «Это конец», — сжал он зубы и смотрел, смотрел, не отрываясь, на шкалу передачи данных. 80 %, 85 %, 90 %… «Давай же, давай», — держал он кулаки. Нельзя уходить, пока файл не до качается, — при скоростях симбионта ни одна связь не работает.
— Милая, держись. Осталось совсем чуть-чуть, — подбадривал Влад, хотя понимал, что им не выжить. Успеть бы докачать файл!
Истребитель вздохнул и вдруг… выплюнул торпеду. Еще и еще. Один за другим корабли коалиции вспыхивали мотыльком, попавшим в костер, а существо, бывшее девчушкой с косичками, продолжало огрызаться. Влад всем телом ощутил, как миролюбивый серебристый кит превратился в разъяренную акулу, почувствовавшую запах крови. Она, хоть и раненая, оставалась смертельно опасной для людишек, по дури загарпунивших ее. Торпеды выстреливали одна за другой, и большая их часть находила жертву.
— Все! Можно уходить! — заорал Влад, увидев заветные 100 %, но Даша будто бы его не слышала. Рыча, она бросалась на очередной корабль и не успокаивалась, пока тот не загорался смертельным огнем.
— Даша, Дашенька, милая, уходим, оставь их, — повторял Чудов, но без толку. Она превратилась в фурию. «Не это ли те самые непредсказуемые последствия, о которых говорил профессор?» — мелькнула мысль. Очутиться внутри сбрендившего живого корабля, уничтожающего все живое?
— Боже, хватит! Я этого не выдержу больше! — заорал спецкор.
И тогда флот коалиции дрогнул. Их было триста крейсеров, оснащенных самым современным и мощным оружием. Они чуть было не уничтожили российскую военную базу на Титане, укреплявшуюся восемьдесят лет. Но сейчас они бежали от одного-единственного корабля, управляемого девушкой-микробиологом, которой еще не исполнилось и тридцати лет.
Даша замерла. Серебристая акула вновь стала ленивым китом и легла на курс в направлении Земли.
Влад судорожно вздохнул. Только сейчас он заметил, что камера снимала без перерыва, но он ни словом не обмолвился об этом Илюхе, а молча отключил связь. В «Молнии» нет цензуры. В ней просто работают умные журналисты.
Он погладил обшивку корабля, и показалось, будто тот довольно заурчал.
— Даш, а может, на Титан? Там тебя починят…
Но серебристый кит безмолвствовал и плыл к Земле. Влад уже понял, что в полном симбионте его любимый микробиолог не может разговаривать, хотя все прекрасно понимает. Ей видней, что делать.
Они плыли — этот глагол Чудову казался более правильным, чем «летели» — гораздо дольше, целые сутки, и обнаружилось, что к концу путешествия второй двигатель заработал. Чудов не стал даже гадать, как она его починила. Или правильней сказать — залечила?
Телефон зазвонил, когда они входили в плотные слои атмосферы Земли. Влад подскочил от неожиданности: совершенно отвык!
— Алле…
— Да как тебе не стыдно обманывать мать! На Луну он, значит, полетел! С инспекцией! Ох, эта твоя дурацкая журналистика все-таки научила врать собственной матери!
Влад молчал и улыбался как идиот. Господи, он дома! И тут, кажется, все как всегда.
— И не вздумай забыть обо мне, когда пойдешь в Кремль! Да, и жду тебя с девушкой вечером на ужин. Наконец-то у меня появятся внуки. Давно пора!
— Мам, что за Кремль? — смог вставить слово Влад.
— Что значит «что за Кремль»? Звезду героя вам обоим дают. Мыслимое ли дело: мой недотепа сын предотвратил мировую войну, из-за него какие-то ужасные санкции получили США, Великобритания и Австралия, а наше правительство заявило о новой программе по полету к центру галактики! Наверняка они там что-то перепутали и это все не твоя заслуга, но не вздумай отказываться от награды! Потом будет повышенная пенсия и льготы в поликлинике.
Тем временем истребитель приземлился и выдохнул. В эту секунду Даша дернулась в кресле.
— Мам, я перезвоню. — Влад отключился, не дождавшись ее согласия, и бросился к девушке. Та будто спала.
Он чертыхался и путался в ремнях, но наконец освободил ее, стянул маску и скафандр до плеч.
Сердце билось, пульс прощупывался, но Даша не приходила в сознание. Краем глаза он видел, как люди сбегаются к их кораблю, но не мог выпустить ее из объятий. Он просто ждал, леденея от страха: вдруг не очнется?
— Дашенька, ну ты уже не корабль, просыпайся, — шептал он.
— А кто я? — тихо спросила она.
— А кем хочешь быть?
— Не знаю… твои предложения?
— Могу предложить стать моей женой.
— Согласна, — улыбнулась она.
Им было плевать, что кто-то там стучит и пытается попасть внутрь. Да и «перчатки», честно говоря, уже жутко надоели. Имеют права герои Российской Федерации побыть, наконец, одни?! Влад на всякий случай отключил телефон и проверил, выключена ли камера.
