9

Линда дала ему солнечный чай, не холодный, даже теплый, но ничего другого сейчас она предложить не могла. Он выпил половину стакана, поставил его на стол. Потом потер кулаками глаза, как ребенок, которому давно следовало лечь спать. Линда поняла, в чем дело: он пытался взять себя в руки, – и сидела молча, не мешая ему.

Терстон глубоко вдохнул, выдохнул, сунул руку в нагрудный карман старой синей рубашки. Достал полоску кожи, завязал волосы на затылке. Линда посчитала, что это добрый знак.

– Расскажите мне, что случилось, – попросил он. – И как.

– Всего я не видела. Кто-то ударил меня ногой по голове, когда я пыталась утащить… утащить вашу Каро из прохода.

– Но один из копов застрелил ее, так? Один из копов этого чертова наводненного копами, обожающего стрельбу города.

– Да. – Она потянулась через стол, взяла его руку. – Кто-то крикнул «оружие». И оружие было. Револьвер Андреа Гриннелл. Она принесла его с собой на собрание, возможно, замыслив убить Ренни.

– Вы думаете, это оправдывает случившееся с Каро?

– Господи, нет. А Анди открыто убили.

– Каро умерла, пытаясь защитить детей, да?

– Да.

– И это даже не ее дети.

Линда промолчала.

– Да только они стали. Ее и моими. Назовите это стечением обстоятельств или причина в Куполе, но они стали нашими детьми, которых иначе у нас никогда бы не было. И пока Купол не исчезнет – если он вообще исчезнет, – они останутся моими детьми.

Линда лихорадочно думала. Можно ли доверять этому мужчине? Она полагала, что да. Расти ему точно доверял; говорил, что он отличный специалист, особенно для человека, который так давно не имел отношения к медицине. И Терстон ненавидел тех, кто правил под Куполом. У него были на то причины.

– Миссис Эверетт.

– Пожалуйста, Линда.

– Линда, можно, я посплю на вашем диване? Я хочу быть рядом, если они вдруг проснутся ночью. Если не проснутся – я надеюсь, что не проснутся, – я хочу, чтобы они увидели меня, когда утром спустятся вниз.

– Хорошо. А утром мы вместе позавтракаем. Овсянкой. Молоко еще не скисло, хотя случится это очень скоро.

– Звучит неплохо. А после того, как дети поедят, мы уйдем. Уж простите меня, если вы патриотка этого города, но меня тошнит от Честерс-Милла. Совсем покинуть его я не могу, но собираюсь уехать как можно дальше. Единственным пациентом в больнице, состояние которого вызывало опасения, был сын Ренни, но днем он ушел, никому ничего не сказав. Он вернется; эта гадость, что растет у него в голове, заставит его вернуться, но сейчас…

– Он мертв.

Терстон особенно и не удивился:

– Припадок, как я понимаю.

– Нет. Его застрелили в тюрьме.

– Хотелось бы сказать, что сожалею, но не могу.

– Я тоже, – кивнула Линда. Она не знала наверняка, как Младший попал в тюрьму и что там делал, но представляла себе, как обставит его смерть скорбящий отец.

– Я увезу детей к пруду, туда, где мы находились с Каро, когда все произошло. Там тихо, и я уверен, что запасов еды на какое-то время нам хватит. Может, и на достаточно длительное время. Кто знает, может, мне удастся найти коттедж с генератором. Что же касается общественной жизни, – у него перекосило лицо, – с меня хватит. И с детей тоже.

– Возможно, я могу предложить место получше.

– Правда? – И когда Линда не ответила, протянул руку через стол и коснулся ее. – Вы должны кому-то довериться. Лучше уж мне.

Линда обо всем ему рассказала, в частности о том, что нужно подъехать к «Универмагу Берпи» и забрать с погрузочной платформы свинцовую ленту, прежде чем ехать на Блэк-Ридж. Проговорили они чуть ли не до полуночи.

10

Северная часть дома Маккоя для проживания не годилась – из-за того, что прошлая зима выдалась очень уж снежной, крыша провалилась в гостиную, – но столовая в западной части дома, длинная, как железнодорожный вагон, не пострадала, и именно там собрались беженцы из Честерс-Милла. Первыми Барби расспросил Джо, Норри и Бенни: что они видели, о чем грезили, когда потеряли сознание на границе так называемого светящегося пояса.

Джо вспомнил горящие тыквы. Норри рассказала, как все стало темным и солнце исчезло. Бенни сначала заявил, что ничего не помнит. Потом спохватился:

– Крики! Я слышал крики. Ужасные крики.

Какое-то время все молчали. Первым заговорил Эрни:

– Горящие тыквы не сузят поиски, если мы что-то собираемся искать, полковник Барбара. Груда тыкв лежит с солнечной стороны каждого амбара в этом городе. Для них выдался урожайный год.

– Расти, а что говорили твои девочки?

– Примерно то же. – Расти пересказал все, что помнил.

– Останови Хэллоуин! Останови Большую Тыкву, – задумчиво повторил Ромми.

– Чуваки, я вижу здесь что-то общее! – воскликнул Бенни.

– Ежу понятно, Шерлок! – прокомментировала Роуз, и все рассмеялись.

– Твоя очередь, Расти, – повернулся к фельдшеру Барби. – Что произошло, когда ты отключился на подъеме?

– Полностью я не отключился. И все это можно объяснить стрессом. Групповая истерия – в том числе и групповые галлюцинации – обычное явление для людей, которые находятся в стрессовом состоянии.

– Спасибо, доктор Фрейд, – кивнул Барби. – А теперь расскажи, что ты видел.

Расти успел добраться до шляпы-цилиндра с патриотическими полосами, когда Лисса Джеймисон воскликнула:

– Это же кукла на лужайке у библиотеки! На ней моя старая футболка с цитатой Уоррена Зивона на…

– «„Наша родная Алабама“ – сыграй эту песню погибшей группы», – процитировал Расти. – И садовые совки вместо рук. В любом случае она загорелась. А потом – раз, и пропала. Вместе с головокружением. – Он огляделся. Все смотрели на него широко раскрытыми глазами. – Расслабьтесь, я, вероятно, видел куклу до того, как все это случилось, и мое подсознание выплюнуло ее обратно. – Расти наставил палец на Барби: – Если еще раз назовешь меня доктором Фрейдом, я тебе врежу.

– Ты видел ее раньше? – спросила Пайпер. – Может, когда ездил забирать девочек из школы или куда-то еще? Потому что библиотека по другую сторону улицы от детской площадки.

– Я этого не помню. – Расти не стал добавлять, что не забирал девочек из школы с начала месяца, и он сомневался, чтобы кто-то так рано начал готовиться к Хэллоуину.

– Теперь ты, Джекки, – повернулся к ней Барби.

Она облизнула губы.

– Это действительно так важно?

– Я думаю, да.

– Горящие люди. И дым, и пробивающийся сквозь него огонь, если дым относило в сторону. Казалось, горел весь мир.

– Да, – подал голос Бенни. – Люди кричали, потому что они горели. Теперь я вспомнил. – И он ткнулся лицом в плечо Элвы Дрейк. Она обняла его за плечи.

– До Хэллоуина еще пять дней, – напомнила Клер.

Барби покачал головой:

– Я так не думаю.