22

Энди Сандерс и Шеф сидели у склада, который располагался за радиостанцией ХНВ, и курили мет. Прямо перед ними, на поле, окружавшем башню-транслятор, высился земляной холмик, на котором стоял крест, сколоченный из досок. Под холмиком покоилась Сэмми Буши, мучительница Брэтцев, жертва изнасилования, мать Литл Уолтера. Шеф сказал, что позже он украдет настоящий крест с кладбища у Честерского пруда. Если хватит времени. Могло и не хватить.

Он поднял гаражный пульт, дабы подчеркнуть весомость последней фразы.

Энди жалел об уходе Сэмми точно так же, как жалел об уходе Клодетт и Доди, но теперь сожаление это стало отстраненным, хранящимся внутри собственного купола Сандерса. Он принимал во внимание существование этого сожаления, но не мог соединиться с ним. Что было хорошо. Он пытался объяснить это Шефу Буши, но тот потерял ход его мыслей где-то посередине – концепция предлагалась сложная. Шеф, однако, кивнул и передал Энди большую трубку для курения мета с выгравированной на боковой поверхности надписью: «Продажа запрещена законом».

– Хорошо, правда?

– Да! – кивнул Энди.

Какое-то время они обсуждали два важных для наркоманов момента: какой хороший мет они курили и как много труда положили, чтобы мет получился таким хорошим. На дискуссию наложился мощнейший взрыв на севере. Энди прикрыл глаза, которые жег дым мета. Чуть не выронил трубку, но Шеф успел ее подхватить.

– Твою мать, это ж самолет! – Энди попытался встать, но ноги, хотя и вибрировали распирающей их энергией, держать его тело отказались. Он вновь сел.

– Нет, Сандерс. – Шеф попыхивал трубкой. Сидел, подбоченясь, и напоминал Энди индейца, курящего трубку мира.

У стены между ними стояли четыре автомата АК-47, разработанные в России, но импортированные, как и много других полезных вещей, которые хранились на складе, из Китая. С ними соседствовали пять поставленных друг на друга ящичков со снаряженными рожками по тридцать патронов в каждом и коробка с гранатами РГД-5. Шеф разъяснил Энди смысл идеограмм на ящике с гранатами: «Не роняй эту хреновину».

Шеф взял один автомат и положил на колени.

– Это не самолет, – отчеканил он.

– Нет? Тогда что?

– Знак Божий. – Шеф посмотрел на собственноручную надпись на стене: две цитаты (с литературной обработкой) из Книги Откровений и четко выделяющееся число 31. Потом перевел взгляд на Энди. На севере облако дыма в небе рассасывалось. Зато снизу поднимался новый дым: рухнувший самолет поджег лес. – С датой я ошибся. – Голос звучал задумчиво. – В этом году Хэллоуин придет раньше. Может, сегодня, может, завтра. Может, послезавтра.

– Или еще днем позже, – добавил Энди, стараясь помочь.

– Возможно. Но я думаю, он придет раньше. Сандерс!

– Что, Шеф?

– Возьми автомат. Ты теперь в армии Господа. Ты – Христов воин. В прошлом дни, когда ты лизал зад этому богоотступному сукину сыну.

Энди взял автомат и положил на голые ноги. Ему понравились и вес оружия, и тепло нагретого металла. Он проверил, поставлен ли автомат на предохранитель. Убедился, что поставлен.

– О каком богоотступном сукином сыне ты говоришь, Шеф?

Тот одарил его полным презрения взглядом, но когда Энди протянул руку за трубкой, передал с готовностью. Мета хватало им обоим и хватит до конца – благо, ждать его оставалось недолго.

– Про Ренни. Про этого богоотступного сукина сына.

– Он мой друг, мой товарищ, но он может быть говнюком, это точно, – признал Энди. – Боже, но до чего же хорош этот мет!

– Хорош, – задумчиво согласился Шеф, взял трубку (Энди теперь думал о ней как о Курительной трубке мира). – Самые длинные кристаллы, чистейшие из чистых, и что это, Сандерс?

– Лекарство от меланхолии! – с умным видом ответил Энди.

– А там что такое? – Шеф указал на новую черную отметину на Куполе.

– Знак! От Бога!

– Да. – Голос Шефа смягчился. – Именно так. Мы на пути, указанном Богом, Сандерс. Ты знаешь, что случилось, когда Бог вскрыл седьмую печать? Ты читал Книгу Откровений?

Энди помнил – по лагерю юных христиан, куда ездил подростком, – ангелов, которые выскакивали из вскрытой седьмой печати, как клоуны из маленького автомобильчика в цирке, но не хотел говорить об этом такими словами. Шеф мог счесть их богохульством. Поэтому покачал головой.

– Так и думал, – кивнул Шеф. – Ты мог проповедовать в Святом Искупителе, но проповедование – не образование. Проповедование – не настоящая визуализация. Ты это понимаешь?

Энди понимал только одно: ему хотелось еще раз затянуться метом, – но кивнул.

– Когда седьмая печать открылась, появились семь ангелов с семью трубами. И всякий раз, когда один из них трубил, на Земле случалась беда. Давай затянись, это поможет тебе сосредоточиться.

Как долго они курили? Казалось, многие часы. Они действительно видели крушение самолета? Энди полагал, что да, но теперь уже не мог утверждать наверняка. Очень уж походило на глюк. Может, ему стоило прилечь и немного поспать? Но с другой стороны, это такой кайф – сидеть рядом с Шефом, курить мет и набираться знаний.

– Я чуть не покончил с собой, но Бог меня спас, – признался он Шефу. И от благодарности его глаза наполнились слезами.

– Да, да, это очевидно. А вот другое – нет. Так что слушай.

– Я слушаю.

– Первый ангел вострубил и вылил на землю кровь. Второй ангел вострубил, и гора огня низверглась в море. Это вулканы и прочее дерьмо.

– Да! – вскричал Энди и непроизвольно нажал на спусковой крючок АК-47, лежавшего у него на коленях.

– Ты с этим повнимательнее. Если б не предохранитель, моя штучка висела бы сейчас вон на той сосне. Затянись. – Он протянул Энди трубку. Тот и не помнил, что отдавал трубку Шефу, но, должно быть, отдавал. И который нынче час? Вроде бы полдень, но откуда ему знать? Ему не хотелось съесть ленч, тогда как раньше хотелось всегда. Из всех дневных приемов пищи ленч нравился ему больше всего. – Теперь слушай, Сандерс, потому что это самая важная часть. – Шеф мог цитировать по памяти, потому что изучил Книгу Откровений от корки до корки после того, как перебрался на радиостанцию. Читал и перечитывал ее как одержимый, иногда до рассвета. – И третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда! Горящая, словно лампа!

– Мы только что видели ее.

Шеф кивнул. Он смотрел на черную отметину, оставшуюся там, где завершился полет рейса 179 авиакомпании «Эр Айленд».

– Имя этой звезде Полынь, и многие люди умерли, потому что они стали горькими. Ты горький, Сандерс?

– Нет! – заверил его Энди.

– Нет. Мы сладкие. Но теперь, раз звезда Полынь полыхнула в небе, горькие люди придут. Бог предупредил меня, Сандерс, и это не чушь. Проверь меня, Сандерс, и ты убедишься, что я не несу чушь. Они попытаются отнять все это у нас. Ренни и его говенные дружки.

– Никогда! – воскликнул Сандерс. Внезапный ужас охватил его. Они уже здесь! Говенные дружки крадутся между деревьями. Говенные дружки едут по Литл-Битч-роуд колонной грузовиков и пикапов! И теперь, когда Шеф заговорил об этом, он даже понял, почему Ренни хочется это сделать. Он же намеревался «избавиться от улик». – Шеф! – Энди схватил нового друга за плечо.

– Полегче, Сандерс. Больно.

Энди ослабил хватку.

– Большой Джим уже говорил о том, чтобы приехать и забрать баллоны и контейнеры с пропаном – это первый шаг!

Шеф кивнул:

– Однажды они уже приезжали. Забрали два контейнера. Я им позволил. – Он помолчал, похлопал по гранатам: – Больше не позволю. Ты со мной заодно?

Энди подумал о фунтах наркотика, хранящихся в здании, к стене которого они привалились спинами, и ответил, как и ожидал Шеф:

– Брат мой. – И обнял Шефа.

Вонючего и горячего, но Энди обнимал его от души. Слезы катились у него по щекам, которые он не побрил в рабочий день недели впервые за двадцать лет. Это было здорово. Это было… было…

Это сближало!

– Брат мой, – рыданием вырвалось у него в ухо Шефа.

Шеф обнял его, торжественно посмотрел в глаза.

– Мы – агенты Господа.

И Энди Сандерс – теперь один-одинешенек в этом мире, если не считать худющего пророка, сидевшего рядом, – ответил:

– Аминь.