21

Большой Джим вернулся в дом, из стенного шкафа в прихожей взял подарочную шляпу с надписью «Салон подержанных автомобилей Джима Ренни», а также перчатки. И тыкву из кладовой.

Бренда по-прежнему сидела в складном кресле, подбородок прижимался к груди. Он огляделся. Никого. Мир принадлежал только ему. Ренни надел Бренде шляпу на голову так, чтобы поля прикрывали лицо, перчатки – на руки, тыкву положил ей на колени.

Пусть посидит здесь, пока Младший не вернется и не отвезет ее туда, где лежат остальные жертвы Дейла Барбары. Сейчас со стороны она вполне могла сойти за хэллоуиновскую набивную куклу.

Он проверил сумку Бренды. Бумажник, расческа, книга в обложке. И хорошо. Сумку никто не найдет в подвале, за неработающим нагревательным котлом.

Он оставил Бренду с надвинутой на лицо шляпой и тыквой на коленях, а сам прошел в дом – спрятать сумку и дожидаться возвращения сына.

В кутузке

1

Предположение второго члена городского управления Ренни, что никто не заметил Бренду, входящую на его участок, оказалось правильным. Но во время утренних хождений ее видели сразу трое человек, причем один из них даже жил на Фабричной улице. Если бы Большой Джим о том знал, его бы это остановило? Едва ли. Он уже ступил на избранный путь и не мог повернуть назад. Но возможно, зная об этом, Ренни призадумался бы (по-своему он был очень вдумчивым человеком) и пришел к выводу, что убийство сродни картофельным чипсам «Лейс»: попробовав один раз, невозможно остановиться.

2

Большой Джим не видел этих наблюдателей, когда подошел к Главной улице. Не видела их и Бренда, поднимавшаяся по склону холма к городской площади. И все потому, что наблюдатели не хотели, чтобы их видели. Они спрятались на мосту Мира, давно уже пребывавшем в аварийном состоянии. Но в тот момент за ними числился проступок и похуже. Если бы Клер Макклэтчи увидела сигареты, она бы вместо дерьма выдавила из себя кирпич. Чего там, могла выдавить и два. И уж конечно, больше не позволила бы Джо общаться с Норри Кэлверт, даже если от их дружбы зависела судьба города, потому что сигареты принесла она – сильно помятую и погнутую пачку «Винстон», которую нашла на полке в гараже. Ее отец бросил курить годом раньше, и пачка покрылась слоем пыли, но сами сигареты, по разумению Норри, выглядели пригодными для использования по прямому назначению. Сигарет в пачке лежало три – идеальный расклад, по одной на каждого.

– Считайте, что это ритуал, приносящий удачу, – заявила Норри. – Мы выкурим их, как индейцы, молящие богов об удачной охоте. Потом займемся делом.

– Звучит неплохо, – кивнул Джо. Курение давно уже интересовало его. Он не понимал, чем оно так привлекательно, но что-то, вероятно, в нем было, раз уж так много людей этим занимаются.

– Каких богов? – спросил Бенни Дрейк.

– Каких выберешь. – Норри посмотрела на него так, будто видела перед собой самого тупого из всех тупиц. – Божественных богов, если тебе так хочется. – В линялых джинсовых шортах и розовом топике, с волосами, обрамлявшими маленькое лисье личико, а не забранными, как обычно, в конский хвост, мотающийся из стороны в сторону, она выглядела для обоих мальчиков такой симпатичной. Если на то пошло, просто ослепительной. – Я помолюсь Чудо-Женщине.

– Чудо-Женщина – не богиня. – Джо взял одну из преклонного возраста сигарет и выпрямил ее. – Чудо-Женщина – супергерой. – Он задумался. – Может, супергероесса.

– Для меня она богиня. – Серьезные глаза Норри светились искренностью, говорившей о том, что признание это – от души. Она осторожно выпрямила свою сигарету. Бенни их примеру следовать не стал. Подумал, что согнутая сигарета придает крутизны. – До девяти лет я носила браслеты Силы Чудо-Женщины, а потом потеряла их. Думаю, браслеты сперла эта сука Ивонн Нидо. – Норри чиркнула спичкой и поднесла к сигарете Пугала Джо, потом Бенни. Когда попыталась прикурить сама, Бенни задул спичку. – Зачем ты это сделал?

– Три на одну спичку. К беде.

– Ты в это веришь?

– Не так чтобы очень, но сегодня нам понадобится вся удача, что у нас есть. – Бенни посмотрел на пакет для продуктов, который лежал в корзинке его велосипеда, затем затянулся. Кашляя, выдохнул дым, глаза наполнились слезами. – По вкусу крысиное дерьмо!

– И много ты его выкурил, а? – Джо затянулся. Не хотел выглядеть слабаком и не хотел кашлять, а то и, возможно, блевать. Дым обжигал, но не без приятности. Может, в конце концов, в этом что-то и было. Только у него уже чуть закружилась голова.

Осторожнее с затяжками, сказал он себе. Отключиться – также отстойно, как и блевануть. Если только не упасть на колени Норри Кэлверт. Это было бы клево.

Норри сунула руку в карман и достала крышку от бутылки сока «Верифайн».

– Используем вместо пепельницы. Индейский ритуал курения – это хорошо, но я не хочу сжечь мост Мира. – Норри закрыла глаза. Губы пришли в движение. Сигарета оставалась между пальцами, столбик пепла увеличивался в размерах.

Бенни посмотрел на Джо, пожал плечами, тоже закрыл глаза.

– Небесный пехотинец Джо, услышь молитву смиренного новобранца Дрейка…

Норри пнула его, не открывая глаз.

Джо встал (голова кружилась, но не так чтобы очень, и второй раз он решил затянуться стоя) и прошел мимо велосипедов к концу моста, выходящего на городскую площадь.

– Ты куда? – спросила Норри, по-прежнему с закрытыми глазами.

– Мне молится лучше, когда я смотрю на природу. – Но на самом деле Джо хотелось глотнуть свежего воздуха. Причина крылась не в табачном дыме, чей аромат ему даже нравился. Но на крытом мосту хватало других запахов: гниющей пищи, разлитого пива, чего-то кисло-химического – наверное, этот запах поднимался от протекавшего под ними Престил-Стрим (Шеф сказал бы ему, что это тот запах, который он мог бы полюбить).

Но даже снаружи воздух свежестью не отличался. Складывалось ощущение, что его уже использовали, и Джо вспомнилась прошлогодняя поездка в Нью-Йорк. Примерно так же воздух пах и в подземке, особенно вечером, когда люди в переполненных поездах возвращались домой.

Он стряхнул пепел в ладонь. А когда сдувал его, заметил Бренду Перкинс, поднимающуюся на холм.

Мгновением позже рука коснулась его плеча. Слишком легкая и маленькая, чтобы принадлежать Бенни.

– Это кто? – спросила Норри.

– Лицо знаю, имя – нет.

К ним присоединился Бенни:

– Это миссис Перкинс. Вдова шерифа.

Норри ткнула его локтем:

– Начальника полиции, дундук.

Бенни пожал плечами:

– Какая разница?

Они наблюдали за ней, потому что больше наблюдать было не за кем. Остальные горожане отправились в супермаркет, вероятно, принимать участие в крупнейшем в мире сражении за продукты. Трое подростков провели разведку, но к полю боя не приближались: их не пришлось уговаривать держаться подальше, учитывая ценность прибора, который им вручили.

Бренда перешла Главную улицу, свернула на Престил-стрит. Остановилась у дома Маккейнов, прошла дальше к дому Андреа Гриннел.

– Пошли, – предложил Бенни.

– Мы не можем пойти, пока она не ушла, – возразила Норри.

Бенни пожал плечами:

– Большое дело. Если она и увидит нас, мы всего лишь трое подростков, болтающихся на городской площади. И знаете что? Она, возможно, не заметит нас, даже если посмотрит в упор. Взрослые никогда не видят детей. – Он обдумал последний вывод. – Если они не на скейтбордах.

– Или не курят, – добавила Норри. Они посмотрели на дымящиеся сигареты.

Джо указал на корзинку, закрепленную на руле «швинна хай плейнс», велосипеда Бенни:

– У них также есть особенность видеть детей, которые что-то делают с дорогими приборами, принадлежащими городу.

Норри сунула сигарету в уголок рта, мгновенно став потрясающе крутой, потрясающе красивой, потрясающе взрослой.

Подростки продолжили наблюдение. Теперь жена начальника полиции разговаривала с миссис Гриннел. Несколькими секундами позже та буквально захлопнула дверь перед носом своей гостьи.

– Вау, как грубо, – покачал головой Бенни. – Неделю оставаться в школе после занятий. – Джо и Норри рассмеялись.

Миссис Перкинс еще постояла перед закрытой дверью, словно в недоумении, потом спустилась по ступенькам с крыльца, и все трое инстинктивно подались назад, в тень крытого моста. В итоге потеряли из виду миссис Перкинс, но Джо тут же нашел подходящую щель в боковой стене.

– Возвращается на Главную, – доложил он. – Ага, поднимается по холму… снова пересекает Главную.

Бенни сунул ему под нос воображаемый микрофон:

– Начинаем съемку.

Джо его проигнорировал.

– Теперь она поворачивает на мою улицу. – Он повернулся к Бенни и Норри: – Думаете, она идет к моей маме?

– Чувак, Фабричная улица – это четыре квартала, – заметил Бенни. – Какова вероятность?

Джо ощутил облегчение, хотя и не представлял себе причину, по которой визит миссис Перкинс мог принести что-то плохое. Но после того, как отец остался за Куполом, мать сильно расстроилась и теперь волновалась по любому поводу. Она практически запретила ему участвовать в этой экспедиции. Спасибо миз Шамуэй, та ее отговорила, заявив, что, по мнению Дейла Барбары, никто не справится с этим заданием лучше Джо (Джо – Бенни и Норри тоже – предпочитали называть порученное им дело миссией).

«Миссис Макклэтчи, – сказала Джулия, – если кто и сможет пустить прибор в дело, так это ваш сын. Барби уверен в Джо. И это очень важно».

Конечно же, настроение Джо от такой характеристики поднялось, но одного взгляда на мать – встревоженную, осунувшуюся – хватило, чтобы оно вновь упало. Не прошло и трех дней после появления Купола, а она уже похудела. И у него щемило сердце, когда он видел, как мать держит фотографию отца. Словно думала, что он умер, а не сидит в уютном мотеле, пьет пиво и смотрит Эйч-би-оу.

Впрочем, она согласилась с Джулией Шамуэй.

– В технике он разбирается, это точно. Всегда разбирался. – Она оглядела сына с головы до ног, вздохнула. – Когда ты успел так вымахать, сынок?

– Не знаю, – честно ответил Джо.

– Если я тебе разрешу, ты будешь осторожен?

– И возьми с собой своих друзей, – вставила Джулия.

– Бенни и Норри? Само собой.

– А также, – добавила Джулия, – соблюдайте осторожность. Понимаешь, о чем я, Джо?

– Да, понимаю.

То есть не попадайтесь.