Падение крепостей

Уже 22 июля германские войска переправились через Вислу севернее Ивангорода, 4 августа Варшава и Ивангород были оставлены.

«…Я смотрел, как в два часа дня начались, один за другим, взрывы фортов, – вспоминал генерал Шварц. – Потом над цитаделью поднялся маленький столб дыма, за ним такой же столб дыма над Демблином, над станцией, над Иреной, над казармами крепостной артиллерии, над Деловым Двором инженеров… Постепенно эти столбы росли, чернели, расходились в стороны. Потом два столба соединились в один, к ним присоединился третий. Вот уже не видны дома в Ирене, вот исчезли деревья на дороге, ведущей от станции в цитадель. Потом все заволокло одним громадным черным облаком… и все исчезло… в дыму ли или в слезах… Ивангорода не стало…»

Русская армия уходила из Польши, эвакуируя города и взрывая укрепления. Только крепости Новогеоргиевск, Осовец, Ковно, Гродно и Брест-Литовск должны были, по замыслу Главнокомандующего, держаться до последней возможности.

17 августа пала крепость Ковно, комендант которой за сутки до падения крепости, не исчерпав возможностей сопротивления, бежал от своих войск. Это было тяжелой катастрофой, резко осложнившей обстановку на фронте и давшей немцам возможность провести Виленскую операцию «со всеми удобствами». Огромные запасы военного снаряжения (даже в условиях снарядного голода крепости снабжались средствами обороны неукоснительно) достались противнику.

В Ковно немцы взяли 20 000 пленных и 450 орудий.

Уже через три дня эту трагедию затмило падение Новогеоргиевска.

Хотя принято считать, что русские крепости Восточного фронта были «совсем устаревшими», к Новогеоргиевску это никак не относится. По мнению ряда специалистов, этот крепостной район площадью свыше 200 кв. км, был укреплен лучше, чем Бельфор или Верден, не говоря уже о Льеже. Новые укрепления (33 железобетонных форта) выдерживали попадания 420-мм снарядов. Само собой разумеется, работы по модернизации крепости закончены не были (у меня сложилось впечатление, что из всех крепостей Первой мировой «вполне завершенным» считался только Мец), тем не менее, Новогеоргиевск рассматривался, как готовый к обороне в условиях современной войны.

В составе гарнизона было четыре дивизии: 114-я, 119-я, 48-я, 63-я, две последние из состава Юго-Западного фронта, участвовали в Горлицком сражении, всего 64 батальона и около 1500 крепостных орудий.

Осаду Новогеоргиевска немцы возложили на осадную армию «Модлин» Г. Безелера в составе 45 ландверных батальонов при 84 тяжелых орудиях (14-я дивизия ландвера, пехотный корпус Дикхута, резервная бригада фон Пфейля, 210-я и 169-я бригады ландвера). Г. Безелер имел в меру удачный опыт осады Антверпена. Осадная армия медленно стягивалась к Новогеоргиевску. Русские войска отходили, постепенно накапливаясь в крепости. 10 августа было замкнуто кольцо окружения. Начался обстрел крепости из тяжелых орудий.

Великий князь Николай Николаевич (младший), сын великого князя Николая Николаевича (старшего) и великой княгини Александры Петровны, урожденной принцессы Ольденбургской, внук Николая I.

Родился 18 ноября 1856 года.

Окончил Николаевское инженерное училище (1873 г., выпущен в чине прапорщика).

В 1874 г. поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, окончил ее в 1876 г. с малой серебряной медалью, досрочно произведен в капитаны.

Участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., награжден орденом Георгия 4-й степени за форсирование Дуная, где продемонстрировал решительность и личную храбрость. Участвовал в штурме Шипкинского перевала, награжден золотым Георгиевским оружием, произведен в полковники.

С 6 мая 1884 г. – командир Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка, с 11 декабря 1890 г. – командир 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, с 6 мая 1895 г. – генерал-инспектор кавалерии, с 1901 г. – генерал от кавалерии.

С 8 июня 1905 г. – председатель Совета Государственной Обороны, созданного по его собственной инициативе. Принимал участие в разработке устава 1908 года, добился выделения Генерального штаба из состава военного министерства.

С 26 октября 1905 года – Главнокомандующий войсками Гвардии и Санкт-Петербургского военного округа. 20 июня 1914 года назначен Верховным Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами России.

В кампании 1914 года твердо и уверенно руководил войсками, умело и последовательно маневрировал подходящими по мобилизации резервами с целью создания решающего превосходство в силах на главном в данный момент направлении. Своевременно отказался от наступления на Познань, сосредоточив высвободившиеся силы для успешного завершения Галицийской битвы, принял необходимые меры для контрудара под Лодзью.

В 1915 году допустил ряд серьезных, но не очевидных ошибок: Карпатская операция, неверная балансировка сил между Юго-Западным и Северо-Западным фронтами, недооценка рискованного положения 3-й армии, задержка с принятием решения на отход Юго-Западного фронта. Тем не менее, сумел организовать и грамотно осуществить общее отступление русских армий в сложных условиях лета 1915 года.

Отставка Великого князя вызвала негативную реакцию в армии, правительственных и общественных кругах России. По мнению Э. Людендорфа, это решение стало гибельным для русской армии: «На пути к победе мы сделали новый большой шаг вперед. Обладающий стальной волей Великий князь был отстранен. Царь встал во главе войск…»

Назначен Наместником на Кавказе, предоставил непосредственное командование войсками на фронте Н. Юденичу, сосредоточился на гражданском управлении краем.

В 1916 году отказался участвовать в военном перевороте. После Февральской революции оставил военную деятельность, жил в Крыму как частное лицо. Во время оккупации Крыма германскими войсками отказался встречаться с представителями германского командования.

В марте 1919 года был вывезен из России на борту британского линейного корабля «Мальборо». Жил в Генуе в качестве гостя короля, затем во Франции. Считался одним из претендентов на русский престол, хотя притязаний на трон, по-видимому, вообще не имел.

Скончался 5 января 1929 года от сердечного приступа. Похоронен в Каннах, в 2014 году прах был перезахоронен в часовне Спаса Преображения на Братском кладбище Москвы.

Процедура перезахоронения предусматривала торжественную процедуру прощания в базилике Дома инвалидов в Париже, где Николай Николаевич был назван «главнокомандующим войсками союзной державы» и получил почести, соответствующие похоронам маршала Франции.

Награжден рядом орденов по праву рождения (орден Святого Андрея Первозванного, орден святого Александра Невского, орден Белого орла, орден Святой Анны 1-й степени).

В процессе службы награжден орденом Святого Владимира трех степеней, орденом Святого Георгия 4-й, 3-й и 2-й степени, золотым Георгиевским оружием и Георгиевской саблей с бриллиантами с надписью «За освобождение Червонной Руси».

Кавалер иностранных орденов Бани (большой крест), орден Леопольда II и др.

В современной России отношение к Николаю Николаевичу довольно неоднозначное: монархисты склонны обвинять его в низкой военной грамотности, волюнтаризме, «узком кругозоре и весьма не возвышенной душе». Либералы и отчасти разнообразные «левые» видят его тупым солдафоном, способным, в лучшем случае, руководить Санкт-Петербургским гарнизоном и «дрессировать» войска для правильного прохождения церемониальным шагом на парадах. Историки считают его ответственным за катастрофический разгром русской армии в 1915 году, что справедливо – по крайней мере, отчасти.

Интересно, что за рубежом его оценивают гораздо выше как союзники (Э. Фош), так и противники (Э. Людендорф).

На мой взгляд, даже если считать Великого князя плохим Верховным Главнокомандующим, Николай II не был им вообще; что же касается М. Алексеева, то его вина в трагедии Великого Отступления русской армии никак не меньше, чем у Николая Николаевича. Во всяком случае, с отставкой Великого князя содержательный этап участия России в мировой войне был закончен.

Утром 16 августа Г. Безелер приказал взять крепость ускоренной атакой, причем план атаки был очевиден: немцы атаковали вдоль железнодорожной ветки, по которой они подвозили тяжелые орудия и боеприпасы к ним. Имея общее превосходство в силах, обороняющаяся сторона могла опровергнуть такую постановку наступления самыми различными способами, но гарнизон крепости вел себя совершенно инертно и помешать противнику даже не пытался. Германский же ландвер проявил в ходе трехдневных боев чудеса храбрости и воинского умения, захватив два форта из тридцати трех. Сил на большее у вымотанной пехоты уже не было.

А дальше начинается какое-то безумие. Противнику сдается без боя, даже без видимости сопротивления, пять фортов, потом еще четыре группы укреплений. Внешняя линия обороны, тем самым, потеряна, германцы подвозят (все по той же железнодорожной ветке) тяжелые орудия и начинают обстрел внутренних укреплений. А вечером 19 августа, на третий день штурма и на девятый день осады комендант крепости генерал Н. Бобырь добровольно сдался в плен. Уже находясь в плену, он, подумав немного, подписывает приказ о сдаче крепости со всеми сооружениями и имуществом.

И этот приказ, отданный военнопленным, был выполнен офицерами Новогеоргиевска. Уже на следующий день в крепость лично прибыл кайзер Вильгельм II. У него были все основания вручить Г. Безелеру очередную награду (дубовые ветви к ордену Pour le Mèrite) и отпраздновать триумф: победителям досталось 1024 орудия, огромное количество военного снаряжения, в том числе около миллиона снарядов, 23 генерала, 1004 офицера, 445 чиновников и врачей, 90 214 нижних чинов. Пленение генералов оказалось крупнейшим за мировую войну, если не за всю военную историю России.

Сдача Ковно и Новогеоргиевска откликнулась падением Гродно и добровольным оставлением Брест-Литовска. Косвенно, эта капитуляция привела к отстранению от командования великого князя Николая Николаевича (решение было принято императором 1 сентября, 8 сентября Николай Николаевич покинул Ставку). Обязанности Главкома царь взял на себя. Начальником штаба при нем стал генерал М. Алексеев. Западный фронт от него принял А. Эверт.