Глава 2

Вечерний подхалимаж

Сотворили Брат и Сестра мир из земли, огня и воды и назвали его Райхи. Долго играли Двуединые с новым миром, лепили горы и долины, растили деревья и травы, населяли земли зверями, небо птицами и воды рыбами.

Но чего-то не хватало Двуединым, и сказал Брат:

– Нет в мире равных нам, с кем могли бы мы играть!

Улыбнулась ему Сестра и ничего не ответила, лишь поцеловала и потянула на мягкую траву. А на следующий день родились семь прекрасных Драконов, и каждому из своих детей подарили Двуединые по одной стихии.

Катрены Двуединства

431 год, 6 день пыльника (семь дней спустя)

Королевство Валанта, Южный перевал, крепость Сойки

Шуалейда шера Суардис

«Его высочество Люкрес идет ва-банк!» – кричал газетный заголовок.

Схватив газету, Шуалейда принялась жадно читать, но уже через пару строк разочарованно поморщилась. Опять сплетни и домыслы! Вот уже четверть месяца Шу ненавидела газеты. Зря говорят, что нет ничего хуже неизвестности. Неправда! Хуже – домыслы и сплетни. Когда узнаешь о собственной помолвке из газет и не можешь понять – была помолвка, будет или это всего лишь очередная газетная утка.

– Наверняка утка, – без особой уверенности сказала Шу и бросила газету на пол.

Тут же из-под кровати высунулась мохнатая лапа, закогтила газету и потянула к себе.

«Мр-ря!» – послышалось довольное. Рысь по имени Морковка обожала газеты и никогда не упускала случая на них поохотиться.

– Не ешь бяку, отравишься, – сказала Шу.

Морковка презрительно фыркнула. Чтобы она – и отравилась? Да за кого вы ее держите!

– Вот скажи мне, какого ширхаба мне ничего не говорят?

Рысь недовольно заворчала. Она хотела охотиться, а не вникать в проблемы Шу.

Запретив себе злиться, Шу опять взялась за газеты, только что привезенные из ближайшего города. Газеты, продовольствие и почту доставляли в крепость Сойки четыре раза в месяц. И ровно четверть месяца прошла с тех пор, как Шу впервые прочитала о планах кронпринца империи Люкреса жениться на «таинственной принцессе, спрятанной в глуши», «мифической сумрачной колдунье» и прочая, прочая.

Планы! Потрясающе! Изумительно! А поинтересоваться планами самой Шуалейды? Может, ей этот принц сто лет не сдался! Может, она хочет не замуж, а учиться в Магадемии на артефактора! У нее, может, талант! А тут – нате вам, принц, весь такой в белом…

Шу поморщилась, глянув на первую страницу «Вечернего Герольда». Там красовался заголовок: «Наше будущее» и под ним портрет кронпринца Люкреса Брайнона. Надменный взгляд ярко-бирюзовых глаз из-под сросшихся темных бровей, породистый горбатый нос, волевой подбородок и аккуратно уложенные волной каштановые волосы. Плюс – белый генеральский мундир с золотыми эполетами и «государственное» выражение лица. Принц был красив, о нем, без сомнения, мечтали все юные и не очень дамы империи. Все, кроме Шуалейды!

На свой портрет рядом с портретом кронпринца она даже смотреть не стала. Нечто носатое, угрюмое, похожее на ворону в кружевах. Единственный ее портрет, сделанный в конце весны, когда ей исполнилось пятнадцать. Газетчиков в крепость Сойки не пустили, но позволили корреспонденту «Вечернего герольда» сделать снимки и взять у нее короткое интервью. Разумеется, заранее согласованное с королевской Тайной Канцелярией и под бдительным присмотром капитана Магбезопасности.

Шу снова поморщилась. О тексте статьи Магбезопасность позаботилась, а о том, чтобы сделали хоть один пристойный снимок – нет! На этом портрете она вовсе на себя не похожа! Вот если взять другой ракурс, то она будет почти красивой! А здесь? Как есть пугало!

«…ее никто не видел. Уже больше десяти лет король Валанты скрывает младшую дочь и сына… сумеречный дар принцессы Шуалейды – истинное благословение богов… не стоит верить слухам… его величество заботится…»

– А вас давно пора переименовать в «Вечерний подхалимаж», – пробормотала Шу и бросила газету на пол.

На этот раз Морковка высунулась, прижав уши. Пушистые, с кисточками. Морда у нее была чуть приплюснутая, щекастая и очень серьезная. Охота же!

Пока Морковка охотилась на «Вечерний подхалимаж», Шу просмотрела остальные заголовки. Новости о железной дороге, цены на медь, светская хроника… О, вот оно!

«Ее высочество Ристана заявила, что слухи о помолвке младшей принцессы сильно преувеличены. Никаких официальных предложений от его высочества Люкреса не поступало».

Ага! Значит, предложения не поступало… или поступало неофициальное? Вот как понять, что происходит, если газеты врут, а отец не пишет?

– Ширхаб нюхай эту политику! – выругалась Шу, едва сдерживаясь, чтобы не бросить и эту газету на растерзание маленькой, бедненькой и голодненькой рыси.

– Р-р-ры! – согласилась рысь. Мол, я политику тоже не люблю, но ради тебя – съем! Вместе с женихом. Вдруг он вкусный?

Последняя газета и вовсе заставила Шуалейду длинно выругаться.

«Скандалы, интриги, расследования» опубликовала статью на всю первую страницу и специальное интервью придворного мага.

– Может ли сумеречная колдунья стать нашей королевой? – вслух, с выражением зачитала Шу для Морковки. – Или же кронпринца не интересует южное королевство, а одаренная супруга нужна ему, лишь чтобы подтвердить свои права на империю? На вопросы нашего корреспондента отвечает придворный маг Валанты, полномочный представитель Конвента Рональд шер Бастерхази…

На это имя Морковка отреагировала тихим и очень грозным рычанием. Мол, пусть только покажется, уж я его! Съем! И для пущей убедительности шлепнула когтистой лапой по деревянному полу, оставляя глубокие царапины.

– Фу так делать! – Отвлекшись от газеты, Шу провела над царапинами босой ногой, возвращая кедровым доскам изначальную гладкость. – Фу, я сказала!

Рысь покаянно муркнула и лизнула пятку Шу шершавым мокрым языком.

– Ай, щекотно же… Вот, слушай дальше: «Это сложный юридический вопрос, отвечает шер Бастерхази. Пока ее высочество Шуалейда не достигла совершеннолетия, она считается потенциально светлой. Однако…»

Вся проблема была в этом «однако».

Шуалейда знала, что в отличие от Каетано, урожденного светлого шера, родилась бездарной. То есть, как говорил наставник, с латентным даром. Ее дар пробудился в два с половиной года, когда родился Каетано. Сама Шу этого не помнила, разве что какие-то смутные картинки, полные страха перед кем-то очень злым. Кем злым? Что тогда произошло? Почему ее дар пробудился? Она ничегошеньки не знала достоверно. Когда она лет в десять написала отцу с просьбой рассказать, он ответил: «Не торопить узнать то, что Двуединые в милости своей от тебя скрыли». Ни ее компаньонка, ни комендант крепости Сойки, ни капитан Магбезопасности, приставленный к ним с Каетано телохранителем и наставником в магических науках, тоже не смогли рассказать ровным счетом ничего. Судя по недомолвкам капитана Энрике, потому что дали клятву о неразглашении именем Двуединых.

О пробуждении дара у второй принцессы Валанты наверняка писали газеты, но почему-то все подшивки того времени оказались изъяты из архивов. Шу проверяла. Не сама, конечно. Ей и Каетано запрещено было покидать окрестности крепости Сойки и бывать хотя бы в ближайшем крупном городе. Максимум – в деревнях неподалеку, и то в сопровождении половины гвардии и непременно капитана Энрике Герашана, светлого шера третьей категории.

Именно он и сумел найти и привезти ей несколько чудом сохранившихся газет того времени – полных таинственных намеков на нечто ужасное. Одна из статей даже была озаглавлена «Принцесса-монстр?», и говорилась в ней полнейшая чушь. Капитан Энрике тоже сказал, что ей не стоит принимать эту чушь всерьез, а следует подумать головой. Ну как девочка двух с половиной лет могла убить сотню человек, проклясть целый город и разрушить половину дворца? Тем более что дворец – цел и невредим, уж это-то Шу отлично помнила. Ведь они с Каетано жили дома еще целых два года, до смерти матери. И это были прекрасные, счастливые два года, если не считать отчаянного, иррационального страха Шуалейды перед темным шером Бастерхази и ненависти Ристаны, их с Каем старшей сестры.

Интересно, кронпринц Люкрес не читал тех газет? Или он не верит в страшные сказки? Вот Шу – не верит. Никакое она не чудовище. Она – почти обычная светлая шера, такая же, как Каетано, капитан Энрике или его жена и единственная подруга Шу, Бален. Шуалейда так же в точности может лечить, а всем известно, что целителями бывают только светлые шеры! Темные – только некромантами. Так что меньше чем через год наступит ее полное совершеннолетие, она пройдет аттестацию на шерскую категорию и получит свою Цветную грамоту. Светлую, непременно светлую! На крайний случай – сумрачную.

Потому что принцесса не может быть темной. Никогда и ни за что. Темные – зло и ужас. Не зря новые законы империи не допускают темных шеров ни к государственной службе, ни к наследованию короны и высших титулов. За последние дни, как прочитала в газетах о своей возможной помолвке, Шу изучила десяток юридических талмудов и с пристрастием допросила ученого наставника. Так что теперь могла цитировать юридические формулировки наизусть, как заправский стряпчий.

Но вот беда: в законах ни слова не говорилось о сумрачных шерах! В старых законах все шеры были равны, темный ты, светлый или в крапинку. А в новых законах темным шерам запрещалось все, кроме как дышать. Исключением оставались лишь члены и представители Конвента – такие, как темный шер Бастерхази. И насчет него Шу точно знала: лучше бы ему запретили все, включая дыхание! Хоть она в последний раз видела шера Бастерхази вживую одиннадцать лет назад, он до сих пор снился ей в кошмарах. Из-за него Шу с братом все это время сидят в глуши! Из-за него и ширхабом нюханной старшей сестры, Ристаны! Если бы не эти двое, Шу и Кай остались бы дома, с отцом, и может быть, Шуалейда в прошлом году поехала бы учиться в Магадемию…

Смяв «Скандалы», словно это было горло темного шера Бастерхази, Шу запустила бумажным комом в окно. Кружившие над скалами чайки испуганно заорали от такого подарочка. А Морковка оскорбилась до глубины рысьей души. Она запрыгнула на подоконник, провожая газету недоуменным взглядом. Вкусную, свежую газету! Как могла любимая хозяйка отдать ее глупым чайкам!..

– Невкусная газета, поверь мне. – Подойдя к окну, Шу почесала рысь за ушами. Та прижмурилась, низко заурчала. – Лучше скажи, я не похожа на тот портрет, правда же?

Рысь ткнулась мордой ей в живот, подтверждая: ты самая красивая, самая лучшая, дай еще газетку, а? У тебя много! Сегодня целую пачку привезли!

– Потом, наглая твоя морда.

Отряхнув бриджи и сорочку от рыжей шерсти, Шу подошла к зеркалу. Небольшое, в бронзовой раме, оно висело напротив кровати, так что далеко ходить не пришлось. Впрочем, в ее «роскошных» покоях ходить дальше десяти шагов было некуда. Зато… зато прямо под окном было море! Огромное, ярко-синее, с редкими белыми барашками и торчащими из воды скалами. И где-то на полпути к горизонту остров Глухой Маяк с развалинами, светящимися по ночам. Жаль, она обещала не лазить туда никогда и ни под каким видом, иначе бы… эх! Мечты, мечты!

В зеркале отражалась высокая, стройная и вполне симпатичная девушка. Кожа ее была бледной – это хорошо, это модно! – скулы высокими, брови черными и густыми, вразлет. И пусть нос слегка великоват, а все лицо длинновато и узковато, зато глаза! Ярко-лиловые, в густых ресницах, с чуть приподнятыми уголками, ее глаза были определенно очень хороши. И волосы – длинные, тяжелые и блестящие, как вороново крыло, тоже. Да, Шуалейда не похожа на модный идеал. Но и не та жуть, что в газете.

Но и не красавица, в отличие от «прекраснейшей» Ристаны.

А плевать! Все равно здесь, на краю света, никто ее не видит. И если у Люкреса не выйдет с женитьбой, то и дальше не увидит. Ну, кроме настоятельницы монастыря для трудновоспитуемых темных шер, куда Ристана обещала отправить Шуалейду: на момент того обещания Шу исполнилось четыре, но она его прекрасно помнила. А Ристана не раз повторяла.

Ширхаб! Как все сложно! Выйти за Люкреса – значит рисковать жизнью Каетано. Не выйти – наверняка отправиться в монастырь.

Подняв воздушным потоком газету с портретом возможного жениха, Шу подвесила ее перед собой. Что ж. Выглядит он мужественно. Правда, он старше Шу раза в три, зато единственный из сыновей императора одарен магически, и у него все шансы стать следующим императором.

Так, может быть, ему нужна она сама, сумрачная принцесса Шуалейда, а не корона Валанты?.. Ведь у него будет корона империи.

Нет, совершенно невозможно больше мучиться неизвестностью!

Кинув газету на растерзание Морковке, Шуалейда нарисовала на зеркале руну, подсмотренную в одном старом фолианте.