ГЛАВА 24. ВИНА

Пока у меня не появились дети, я работала и работала, не ограничивая себя во времени. Я могла отдохнуть, когда наступали выходные, да и никто не мешал мне взять отгулы на три дня подряд. Но с некоторых пор всё прекратилось. Повторяю, я человек привилегированный, я лицо Четвертого канала, и у меня отличная команда, которая может доделать что-то, до чего у меня не дошли руки. Сколько еще женщин могут похвастаться таким преимуществом? Сколько еще могут сказать: «Нет, этого я делать не буду» или «Я займусь этим позже, потому что сейчас мне надо отдохнуть», — так, чтобы вслед за этими словами их не раздавил «стеклянный потолок», не возник риск увольнения или они сами не почувствовали вину из-за того, что не могут побыть с детьми?

«Надо присутствовать в жизни детей…», «чрезмерный объем работы съедает время, которое я могла бы провести с малышами» — подобные мысли крутятся у меня в голове постоянно. Если я не нажму на тормоз, работа отнимет всё время, какое я должна посвящать детям, но если я не сокращу время, проводимое с детьми, то не смогу работать. Вот две основные заботы, преследующие меня как в физическом смысле, так и в психологическом.

Таким образом, я вынуждена пересмотреть свое представление о вине, этике и ответственности, чтобы мне удавалось удерживать стресс как можно дальше от себя.

Я не единственная женщина, у которой возникают подобные мысли, в немалой степени зависящие от уровня требований, предъявляемых к себе нами же самими. «Если меня не будет рядом или если это сделает кто-то другой, всё будет сделано плохо». Согласно такому убеждению, все виды нашей деятельности — работа, уход за детьми, быт — должны выполняться на высочайшем уровне. Некоторые испытывают вину, когда спустя несколько месяцев после родов вынуждены покинуть детей и вернуться на работу. Они хотят поддерживать тот же уровень материнской вовлеченности, как в ту пору, когда полностью посвящали себя младенцу, и изо всех сил стараются всё делать идеально. У столь непомерной требовательности есть и другая причина: мы, женщины, склонны осуждать друг друга так же, как и самих себя. Мы способны экстраполировать это даже на самые незначительные мелочи. Например, если ты не купаешь дочку ежедневно, ты чувствуешь себя плохой матерью.

Что касается меня, я не умею выполнять работу вполсилы, для меня просто не существует такого понятия. Всё, что я делаю, должно быть сделано на совесть, иначе у меня создастся впечатление, будто я отлыниваю, — и пока я не обуздаю свое чрезмерное стремление к перфекционизму, стресс будет постоянно стучаться в мою дверь.

В заключение добавлю, что совмещение профессиональной карьеры и дома только на бумаге кажется таким прекрасным, однако я не уверена до конца, возможно ли оно в принципе. А вот терзание, постоянное чувство вины по тому или иному поводу точно существует. Мы испытываем угрызения совести, если ставим работу выше семьи — или же оттого, что не на 100% посвящаем себя работе, поскольку вынуждены заниматься детьми. Этому чувству способствует также и то, что, как бы самоотверженно мы ни занимались семьей, никто не увидит и не оценит наших стараний — ни дома, ни за его пределами, ни даже мы сами. Мы убеждены, что умение вести хозяйство — нечто присущее нам, женщинам, от рождения и поэтому не требующее с нашей стороны больших усилий. Когда мы осознаём, что на самом деле быт требует огромной работы и с ним связано немало сложностей, мы уже не воспринимаем его как нечто само собой разумеющееся, а заодно перестаем чувствовать себя виноватыми в том, что сделали что-то не вовремя или не идеально.

Отправить