VI

Ясуко

– …Вот такая штука! Вы только подумайте! Я сначала и верить не хотел. Тот человек не очень-то был похож на психиатра. Я даже подумал, что малый рехнулся. Но по одежде вроде бы и психиатр. Как это?.. Что-то типа пальто из лайкры с таким большим воротом. Весь какой-то взъерошенный, как клоун. Но, правда, неглупый на вид. И к тому же такие большие круглые глаза! Но не такой высокий.

– Угу, – промычал пассажир, развалившийся на заднем сиденье.

«Вот ведь хмырь, ничего ему не интересно!» – подумал Коиде. Со своими пассажирами он всегда старался завести разговор. И не потому, что сам был очень болтлив. Просто это позволяло ему выяснить намерения севшего в машину человека. И, кроме того, он был убежден, что это поможет ему сохранять душевное равновесие. Дело было даже не в том, что по сравнению с временами кризиса увеличился процент ограблений. Скорее возросло число довольно-таки странных людей. Недавно его коллега, таксист, работавший в той же фирме, был серьезно ранен, когда ему пытались перерезать горло. Нападавший оказался человеком средних лет, самым обыкновенным служащим, не употреблявшим наркотиков и алкоголь. Он не ограничился лишь горлом, а в придачу срезал у водителя и волосы.

Как выяснилось, этот тип всегда нервничал, сидя позади человека с длинными волосами. А сев в такси с таким волосатым водителем, вдруг почувствовал непреодолимое желание его постричь, словно таксист находился в парикмахерском кресле. Так, во всяком случае, он сказал полицейскому на допросе. Дело в том, что перерезав несчастному глотку, он и не пытался скрыться, а остался сидеть в машине, где, вымазавшись в крови, продолжал стричь водителю волосы. А поскольку таких придурков становилось все больше и больше, владельцы таксомоторных парков рекомендовали своим водителям быть очень осторожными и обращать внимание на внешний вид, поведение и манеру речи их пассажиров. Но что толку, ведь такого козла с первого взгляда не поймешь. Человек может быть спокойным как танк, а потом в один момент у него соскакивает рычажок, и – привет… Так что разговор с пассажиром хоть как-то его успокаивал. Раньше он слушал радио, но последнее время оно стало действовать ему на нервы. Кто-то из дикторов раздражал его своей грубостью, возбужденные голоса других напоминали ему иглы, впивающиеся в барабанные перепонки. Он крутил баранку уже пять лет, и в самом начале его карьеры более опытные коллеги говорили ему, что они могут составить свое мнение о человеке даже по его манере поведения в машине. Но теперь пассажиры не позволяли раскусить себя так легко. Достаточно просто можно было распознать только лишь податливую молодежь. Коиде полагал, что верное мнение можно составить только о том, кто казался слегка подавленным и не предпринимал ни малейших попыток поддерживать разговор.

Так что, насколько он мог судить, вряд ли от его фирмы да и от самого себя можно было бы ожидать чего-нибудь, дающего повод к радости.

Поскольку все темы, способные заинтересовать пассажира, были исчерпаны, Коиде, вывернув на автостраду, вернулся к истории о психиатре.

– Хотя как знать? Про него можно было бы сказать, что это самый обычный человек, ведь теперь ни врачи, ни школьные учителя не носят костюмов-троек, ведь верно? Но все-таки что-то в нем было такое… Как я понял это? Ну, он заявил, что собирается на конференцию за границу. А тема конференции будет посвящена этой самой женщине, которая может видеть изображения и слышать звуки через кабельную сеть. Он говорил, что хочет представить ее собранию. Ну, я, конечно, попросил его, если его это не затруднит, рассказать мне немного… В тот момент я еще не верил в такие штуки. Н-да, и вот эта история про странную девицу… Ну, профессор вежливо все мне стал объяснять… мне! у которого мозгов-то как у лягушки! Я сразу все понял, но если бы вы попросили меня сейчас объяснить вам все это, то я бы, наверно, запутался… Вы бы меня не поняли. Ну а после я заинтересовался проблемами мозга, клеток… Я прочитал чертову уймищу книг и теперь уверен, что почти все понял. Короче, у нас в мозгу циркулирует… ну, когда различаешь цвет там или форму… слышишь звуки, ну, короче, все это – электросигналы. Вы уж извините меня, я не смогу рассказать вам так, как тот профессор. Иными словами, это напоминает электрический ток. И то, что циркулирует в кабелях, магнитофонах или в телефоне, – все это тоже ток. А то, что называется электротоком… Ну вот, например, животные, которые могут чувствовать разные вещи, не касаясь их. Вы смотрите эту передачу про животных, что по NHK показывают? Я-то смотрю редко… К примеру, летучие мыши славятся этим. Они живут в очень узких пещерах, их там сотни. И летают, не задевая друг друга. То есть они испускают электроны, которые, сталкиваясь… Нет, не то! Не электроны, а… ну, как их там? Ага, вот, ультразвуковые волны. Они испускают ультразвуковые волны и поэтому никогда не натыкаются друг на дружку. Но вот вопрос: как они видят, а? Как слышат? Я вас спрашиваю!

А-а, вот то-то и оно: психические сигналы! Даже современная наука ничего не может тут понять. Эти мышки совсем не похожи на нас, людей. Они-то знают… Что же он еще говорил? Ах да, о микробах! Он говорил о микробах, которые живут в болотах Южной Америки и Африки и, кажется, питаются потоком электронов. Ну, вообще-то электроны – не совсем то, что можно есть. Нет, пищей могут служить различные питательные вещества, протеины, жиры и тому подобное… Ну, одним словом, органическая материя. «Органическая материя»! Как звучит-то, а? Все наше тело состоит из органической материи, и ни из чего другого. Все тело, и даже кожа, мяконькая, словно бабу по жопе гладишь… Неплохо бы, а? Век живи, как говорится, век учись. Я после этого профессора настолько увлекся всеми этими делами… Жаль только, не спросил, где он работает. И визитки не взял. И то, что эта женщина слышит и видит всякие там изображения по проводам, ничего тут нет сверхъестественного. Ни-че-го! Нужно только рассматривать этот феномен строго в рамках психиатрической науки. Вот говорят про электромагнитное излучение, но в конце концов это тот же самый поток электронов. Ну, что-то вроде волны. Волны. Можно сказать, что эта женщина распространяет излучение. Она окружена электронным облаком. Вот тогда все и сходится. А рак? Тоже неплохой пример. Вот все трендят без конца: можно ли от него уберечься?

Существуют ли люди, невосприимчивые к раку? Что это – продукт деятельности головного мозга? Рак – это живое явление. Может, он занесен к нам из космоса? Есть и такая мысль, хотя вряд ли… Космос! Легко сказать «космос»! А наследственность? В чем тут суть? Вроде бы все понятно, но в то же время не понятно ничего. Получается, что все-таки непонятно. Гуанин, аденин, систеин, тимин – вот и все. Наследственность определяет строение нашего тела. Потом открывают уратин и митахондрий. Это уже химия. Если скажешь: «Наследственность», так то и детям будет понятно. Но что это на самом-то деле? Гуанин, аденин, систеин, тимин, – вам это не напоминает заклинание? А потом говорят: «Нет, это был вовсе не уратин, а урасил. Погодите, никакой не тимин, а очень даже сининим». Что отличает наследственность и хромосомы? Никто не знает. Хромосомы состоят из колец, а эти кольца, в свою очередь, из более мелких колечек, а те, мелкие, – из мельчайших клеточек. Ну вот, а самое мелкое кольцо называется ДНК. Теперь – геном. Но геном очень длинная штука, просто ужас! Профессор что-то говорил об аксонах и нитронах. Впрочем, хрен с ними. Короче, раковые клетки – это мутировавшие клетки здоровых тканей. Это может произойти от чего угодно, например в результате действия ультрафиолетового излучения. Конечно, можно принимать солнечные ванны, но это очень вредно для организма. Моя сестра загорала на каком-то пляже, я уж и не припомню, где точно, недалеко от Чиба. Ну а потом вся пошла пятнами. Почему ультрафиолетовые лучи так легко вызывают рак? Да потому что они разрушают человеческий геном. Они нарушают наследственность. Правда, все не так просто. Он очень длинный – если геном человека полностью развернуть, то его длина составит десять сантиметров… э-э-э… нет, десять метров. А может, километров… Ну, в общем, он очень длинный. Очень тонкий и длинный, как писюн у гамадрилов… Раз уж об этом зашел разговор, то я родился на границе Чиба и Цукуба и…

Машина миновала границу третьей зоны, и они выехали на дорогу «Томеи». Далеко впереди, во встречном направлении двигалась вереница автомобилей. Их номерные знаки, подсвеченные желтым, равномерно распределялись по всей длине шоссе.

Коиде не любил выезжать по ночам на автострады. Там он терял ощущение реальности. Его частенько накрывало так, что он начинал сомневаться даже в факте собственного существования. Подобные мысли пронизывали и душу, и тело. Иногда он подносил руки к глазам и пристально рассматривал их, опасаясь, что его плоть вот-вот начнет растягиваться и распадаться. Перед ним, словно туман, вставала плотная пелена, потом все начинало искажаться и растягиваться, как будто он смотрел на мир через сильно искривленную линзу. Но поскольку никто в его семье да и среди товарищей не испытывал подобных ощущений, Коиде почитал за благо помалкивать об искривлении пространства.

Отец Коиде работал на лакокрасочном заводе, а мать занималась выращиванием кукурузы и арахиса. Двое братьев увлекались кендо и мотокроссом. В квартале, где он проживал, селились люди не самые выдающиеся, и достать учебник по психиатрии было решительно невозможно. А таких слов, как «аутизм» и «шизофрения», никто и не употреблял… В конечном счете Коиде укрепился в мысли, что такое происходит не только с ним одним, но и с другими. И, наверно, у каждого накопился кое-какой опыт по этой части. А молчат все потому, что нет никаких особенных причин обо всем этом говорить.

Когда он оканчивал начальную школу, родители как-то раз повели его в зоопарк, который находился недалеко от их дома. Все шло прекрасно до тех пор, пока они не подошли к клетке с гамадрилами. Родители расположились на травке, и Коиде залюбовался своим отцом, который после нескольких банок пива вдруг сделался ужасно разговорчивым. В это время один из трех гамадрилов принялся мастурбировать. Глядя на розовый обезьяний член, который становился все длиннее и длиннее, Коиде почувствовал, что окружающий пейзаж стал каким-то образом изменяться. И ребенком, и уже взрослым, Коиде имел возможность наблюдать такие метаморфозы окружающего мира несчетное количество раз. А образ гамадрильего мужского достоинства оставался у него одним из самых сильных воспоминаний. Розовый и необычайно длинный, он напоминал язык какого-то пресмыкающегося. Коиде казалось, что этот член так и будет расти до бесконечности, где с легким шелестом и исчезнет.

Ирреальное не ассоциировалось у Коиде как разрушение времени и пространства. У него возникало ощущение, что все части его тела вдруг начинали съеживаться, уменьшаться в объеме. После разговора с профессором о той странной женщине Коиде заинтересовался вопросами физиологии и психиатрии. Доктор нарассказывал ему таких вещей, что он буквально прилип к книгам. Когда он с изумлением прочитал о длине молекулы ДНК, перед глазами у него снова возник обезьяний член… Сочетание света фар летящих навстречу автомобилей и огней, обозначавших края трассы, создавало иллюзию какого-то медленного растяжения пространства. Ему сделалось дурно. На долю секунды Коиде даже подумал, что вот-вот врежется в бампер идущей впереди машины.

Он свернул с шоссе Томеи – Кавасаки и, проехав немного в направлении Фучу, высадил своего пассажира у дверей какого-то здания. Обратный путь он решил проделать по дороге номер 246. У ресторана «рамен» он заметил женщину средних лет и притормозил.

– Холодно, – процедила та сквозь зубы, устраиваясь на сиденье. Она назвала адрес в районе Итабаси, потом набрала на мобильнике номер и затрещала.

– Алло, это я. Ты еще не спишь? Но ты хотя бы поела? Я оставила запеканку в холодильнике. Поставь ее в микроволновку, она через секунду будет готова! У меня был клиент, и я только что освободилась…

Женщине было что-то около сорока. Косметикой она почти не пользовалась, но в машине сразу повис аромат дорогих духов. «Если она шлюха, то, должно быть, идет по высшему разряду», – подумал Коиде и еще отметил про себя, что его жене было примерно столько же лет, когда она умерла.

– Ну я ничего не могла сделать, ты ж понимаешь. Он попросил меня составить ему компанию. Не говори глупостей. Это господин Йокояма. И это не то, что ты подумала. Он пригласил нас всех, после закрытия. Тебе завтра на работу, так что ложись-ка спать. Я думала послать тебе сообщение… Кстати, мне кажется, что у нас кончились крекеры для малыша, так что не могла бы ты завтра их купить? А? Что? Как? Слушай, будь добра, убавь громкость телика, я тебя совсем не слышу.

Ясуко показалось, что сестрица несколько распоясалась. «Она еще колобродит, хотя знает, что я поздно вернусь. Торчит перед телевизором всю ночь, а ведь только что нашла работу. А ночью показывают всякое дерьмо. Уж если ей нравится сидеть перед теликом, то брала бы кассеты напрокат, что ли. Она немного волнуется… хочет услышать, что я еду…» – думала Ясуко.

– Скоро буду, – нежно проворковала она и отключила телефон.

Ясуко не ее настоящее имя. Впрочем, настоящего никто не знал. Девушка не приходилась ей сестрой. Ясуко подобрала ее где-то в районе Икебукуро и предложила жить вместе, как сестрам. Не имевшая пристанища девица, разумеется, согласилась. Ясуко и раньше занималась «воспитанием» девушек. Сначала они жили у нее дома, как сестры, а потом «старшая сестрица» вышвыривала их на улицу. Эта была седьмой по счету.