К счастью, Бог не такой, как мы. Как же чудесно, что Он совершенно по-другому смотрит на жизнь! И какой бы грех человек ни совершил — знайте, Бог расценивает этот грех иначе, не так, как люди. Помните блудницу, вылившую на ноги Христа миро и отершую их своими волосами? Все люди осуждали эту женщину, а Господь сказал: «Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много» (Лк. 7:47). Эта женщина жила в блуде, потому что так она пыталась обрести любовь. Да-да, вот такое стремление к любви через блуд потому что любить иначе ее никто не научил.

Как сказал старец Паисий про одного согрешившего афонского монаха: «Молюсь, чтобы Господь посмотрел на его грехи как на детскую шалость, не как на грех!» Он надеялся, что Бог отнесется к этому человеку не как к грешнику, а как к непослушному ребенку.

Бог расценивает наши грехи по-Своему, не так, как люди. Вот почему рядом с Христом все чувствовали себя свободно. Апостолы прямо говорили Ему то, что думали. Помните слова Иоанна и Иакова, сыновей Зеведеевых? «Дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей» (Мк. 10:37). Да, просьба абсолютно безумна, но эти слова показывают нам, насколько свободно ученики чувствовали себя рядом с Господом. Он не внушал им страх, не понукал, не распоряжался: «Одевайтесь так-то! Говорите так-то! Ведите себя так-то!» Полная свобода. «Любите Меня и делайте, что хотите».

Как-то я произнес эти слова на уроке, и ребята спросили меня:

— Значит, можно делать все, что хочется?

— Да, если любишь, — все, что хочется.

— То есть я могу делать все, что захочу, если буду любить?

— Разумеется.

Но ключевые слова здесь: «если буду любить». Если ты любишь меня и при этом куришь в моем присутствии — так, что у меня болит голова и страдают легкие, — неужели это нормально? Или если у меня есть сестра, а ты хочешь совратить ее, разве можно назвать это любовью? Если бы ты любил меня, то неужели бы захотел поступить так с моей сестрой?

Грешим, потому что не имеем верных представлений о жизни, потому что исказили истину. Вот и «приходится» грешить.

Почему блудный сын вернулся к своему отцу? Совершив множество грехов, этот юноша вдруг решил вернуться домой. Потому что пришел его час, настал подходящий момент. И когда наступит такой момент — тайна. Почему кто-то в этом году раскаялся в своих грехах, а ты, внимательно слушающий нашу беседу, так пока и не раскаялся? Пройдет год, два, ты будешь жить, как жил, а через три года жизнь твоя внезапно изменится. Почему именно через три года? Почему у кого-то — сегодня, а у кого-то — позавчера? Это — тайна. Одно только известно: Богу важен этот момент у каждого человека. А когда он настанет — я не знаю.

И вот как Богу мы не можем указывать, когда должно произойти то или иное, так и ребенка нельзя менять насильственным путем. Придет момент, и Господь все устроит, и только Ему известно, когда это случится. Проявляйте здесь уважение, терпение. От вас требуется лишь одно: всегда держать объятия раскрытыми, чтобы ребенок в любой момент мог к вам вернуться.

Блудный сын пришел домой, потому что знал: его ждет добрый отец, который не станет осуждать и наказывать. Как думаешь, будь все по-другому, вернулся бы ты домой? Если бы тебя там ждали упреки и осуждение? Да никогда! А блудный сын, скитаясь по «стране далече», постоянно ощущал любовь отца. Он не переставал чувствовать свет его любви, свет молитвы, смягчающей сердце. Он жил блудно, но отец все равно любил его. А любовь источает свет и Божью благодать. И даже если человек, которого ты любишь, находится далеко, она достигает его сердца.

Но вернемся к моему разговору со школьниками. Это был один из самых прекрасных моментов в моей жизни! Я сказал детям:

— Ребята, если бы у меня был с собой диктофон, я бы записал все, что вы сейчас мне рассказали. Вы говорили замечательные слова. Особенно ты, когда сказал, что хоть и не любишь Христа, но понимаешь, что Он — лучше всех и что Он не виноват в твоей к Нему неприязни. Виноваты те, кто тебе о Нем так рассказывал. Ребята, вы все так или иначе пережили давление со стороны старших родителей, священников, учителей. И сейчас я хочу задать вам непростой вопрос: вы можете простить их? Вы не виноваты, вы правильно рассуждаете — верю, что и Господь думает так же. Но можете ли вы простить старших? Знаю, это очень трудно.

Чтобы дети должны были прощать своих родителей? Мы ведь всегда говорим наоборот: родители прощают детей, потому что дети априори виноваты. Но на самом деле прощение требуется нам — отцам Церкви (так называемым) и вам, родителям. Это нам нужно, чтобы дети нас простили. — Вы можете простить их, не держать на них зла? — повторил я. — Попробуйте!

И тогда один мальчик встал и сказал:

— Хорошо, мы их прощаем, мы не будем на них злиться, но они причинили нам много страданий.

А другой паренек добавил:

— В любом случае теперь я снова полюбил Бога. Но не так, как раньше, а по-новому, по-другому.

— Это прекрасно, сынок!

Очень важно — найти в себе силы простить. Знаете, чего мы все хотим на самом деле? Чтобы нас полюбили, обняли, приласкали со словами: «Ты — прекрасный, замечательный человек! Я люблю тебя и дорожу тобой».

Какими бы взрослыми мы ни были — все равно, до самой смерти в глубине души мы остаемся детьми, которым нужна ласка. Один игумен на Афоне как-то рассказал мне, что однажды к ним в обитель приехал епископ, и так получилось, что он не поздоровался с одним из монахов. Как же огорчился тот брат! Словно ребенок. Ему так хотелось услышать от епископа слова приветствия: «Как дела, отче? Все хорошо? Рад тебя видеть!» Ничего особенного он не ждал от этого владыки. Ему просто хотелось, чтобы его заметили, обратили внимание.

Бывает так, что одного взгляда на человека достаточно, чтобы он воспарил в небеса от счастья. А некоторые прихожане, в ожидании своей очереди на исповедь, внимательно следят, сколько по времени исповедуются другие. Буквально считают минуты! Как сказала мне одна женщина:

— Отче, со мной вы говорили всего пять минут, а с женщиной передо мной — целых тринадцать! Не хочу, чтобы вы меня поняли неправильно, позвольте просто поделиться с вами одним помыслом.

— Говори.

— Вы ту женщину больше любите, чем меня?

— Ты шутишь? С какой стати я должен ее больше любить? Просто, дочь моя, она делилась со мной бóльшим количеством проблем. Радуйся, что тебе достаточно пятиминутного разговора!

— Нет, отче, я тоже хочу подольше общаться с вами!

— Зачем?

— Ну, так… Чтобы знать, что вы меня тоже любите!

— Но в таком случае мы будем всю ночь напролет стоять и смотреть друг на друга! Нет, так не пойдет.

Но я прекрасно понимаю эту женщину. Почему? Потому что и сам рассуждаю так же. Все мы хотим любви. И когда находим любовь, то творим добро без принуждения. Все становится легко.

В этом году у меня был интересный случай с одним учеником.

Этот парень никогда не брал у меня благословение, а просто здоровался, как с премьер-министром — за руку. «Как дела, отче?» — и рукопожатие. Он делал так нарочно. Все его товарищи брали у меня благословение, а он гордился тем, что делает не как они. Об этом мне рассказала его мать. Как-то она позвонила мне по телефону и передала слова сына: «Этот батюшка хороший, но я не собираюсь доставлять ему такое удовольствие — брать у него благословение. Я понимаю, что ему очень бы этого хотелось, но не стану ему угождать!»

В конце года у этих ребят был экзамен по физике, а меня назначили следить за порядком. И вот во время экзамена я вижу, что этот паренек начинает списывать. «Господи, — подумал я, что мне делать? Просвети меня!» И нарочно стал смотреть в телефон — якобы чтобы узнать, который час, — но при этом улыбнулся. Юноша заметил мой взгляд, мою улыбку и понял, что я все видел. Закончив, он подошел ко мне, чтобы отдать листок с заданием. Я поставил свою подпись и сказал ему:

— Ну, всего доброго! Хорошо тебе провести лето!

— И вам, — ответил он. — Благословите!

«Значит, все было не напрасно», — подумал я в этот момент. Если бы я делал этому парню замечания, настаивая на благословении, ничего бы не вышло. Нужно было подождать год и просить Господа не о том, чтобы мальчик начал брать у меня благословение, а о том, чтобы смягчилось его сердце.

Возможно, и тебе придется подождать достаточно времени, пока станет по-твоему. Главное не принуждать.

Будем относиться к ближним так, как относится ко всем нам Господь — любить, уважать их свободу, прощать и ждать. Ждать с распростертыми объятиями.

Человек непременно изменится, станет таким, каким ты хочешь его видеть. Я в этом уверен. Если твое желание действительно идет от сердца и стоит того, чтобы осуществиться, — оно осуществится! Но жди с раскрытыми объятиями — жди, что сделает Господь. Ведь все любят Бога! Это священников не все любят, и в этом виноваты мы сами. А Христа никто не ненавидит, потому что Он не сделал ничего плохого, а просто висит на Кресте — с пробитыми руками и ногами, истекая кровью. Какое еще зло Ему можно причинить?

И ты если будешь таким же, если вместо насилия над другими сам распнешься за весь мир, то увидишь, как изменятся люди вокруг. Они перестанут реагировать на тебя, как на врага, потому что будут чувствовать твою любовь. Их любовь ты приобретешь своей любовью.

Один человек спросил: «Как понять, что эта цель — любовь — достигнута?» Ответ был таким:

«Ты поймешь это, когда перестанешь задавать себе подобные вопросы. Если они не будут возникать — значит, то, к чему ты стремишься, у тебя уже есть, и в большом количестве».

Ты ведь сам видишь, что чем больше думаешь о плохом, чем больше вспоминаешь старые обиды и горести, тем сильнее они разрушают и изнуряют тебя.

Будто ты берешь нож и царапаешь себя по больному месту — именно так ты причиняешь себе боль, горе и страдание своими мрачными мыслями, в то время как можно совершенно по-другому взглянуть на жизнь и, отбросив пессимизм, сказать: «Все не так на самом деле! Не хочу больше жить с этими переживаниями!» Но нет, тебе нравится все это — меланхолия, трагедия и пессимизм. Разве может здесь идти речь о любви? А если ты еще и на Бога смотришь как на грозного судью, разве можно по-настоящему полюбить своего ближнего? Как? Ведь даже самого себя ты полюбить не в состоянии.

Бог не хочет, чтобы мы себя ненавидели. Он вовсе не это имеет в виду, когда учит нас «отвергнуться себя» (см.: Мк. 8:34). Ведь нельзя ненавидеть то, что создал Сам Господь, — свою душу, характер, особенности и способности. Нет, Бог совсем не это имеет в виду. Он призывает нас возненавидеть свой эгоизм, свои грехи, страсти и пороки и отыскать за всем этим то доброе, что скрывается в нашей душе. Если мы будем бережно, с состраданием относиться к своему «я», то сможем возвести его на более высокую ступень, подтолкнуть наверх.

Люби себя, не наполняй душу страхами! Наш Господь — это Бог любви, а твоя душа видит Его таким строгим, таким угнетающим, что и другим людям ты не можешь дарить радость — у тебя ее просто нет. Столько угрызений и страхов — какая тут радость? Ты сам так и не почувствовал себя любимым, чтобы по-настоящему радоваться и быть свободным. Потому и с другими ты говоришь исключительно о грехах и пороках, пугая грядущими бедами и опасностями.

Если Бог наполняет твою душу страхом, ужасом, тревогой и паникой, как же тогда пророк Илия, который свидетельствует, что «не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра» (3 Цар. 19:12)? Легкий ветерок, приятная прохлада — вот как пророк ощутил Бога, усладившего его душу. Именно такой наш Господь. Христос говорит о смирении, милосердии, прощении, молитве, милостыне, доверии воле Божией, а мы акцентируем внимание на одних грехах.

Мы называем себя христианами, много общаемся друг с другом, но понимаем ли при этом друзей и близких? Любим ли их? Ведь это такие важные, прекрасные слова: «Я люблю тебя!» Как и слова: «Я — христианин». Но являемся ли мы действительно христианами? Разве наше представление о Христе можно назвать христианским? Когда христиане говорят о Христе, то воображение начинает рисовать весьма странного бога, строгого, категоричного, с непонятными идеями, которые Сам Бог никогда не провозглашал; или мы стараемся подчеркнуть то, на чем Господь никогда не заострял внимание; а ум наш занят тем, что Христа занимало в последнюю очередь.

Почитай Евангелие, вспомни, о чем прежде всего говорит Господь. Он говорит о любви. А о чем говорим мы две тысячи лет спустя? Нас в первую очередь интересует грех. В силу греха мы верим больше, чем в силу любви и милости Божией. Вот почему такой бог никого не привлекает. У человека просто начинает болеть голова, когда он начинает общаться с людьми, от которых ожидал живительных слов утешения. В ответ он слышит одну критику, одно возмущение.

Возмущением, негодованием пропитаны все наши мысли, мечты и планы, наше восприятие сегодняшнего дня и будущего. А ведь мы живем якобы с Богом, якобы с любовью! Понимаете? Евангелие учит: «Любите друг друга!» (см.: Ин. 13:34–35). Любите, прощайте!

Понимает. И это не значит, что его можно не любить. Продолжай любить. Да, ты не согласен с его поведением, поступками, но понимаешь, что и он может ошибиться.

Он ошибается, но при этом работает над собой. Люби его, не его поступки. Допустим, он украл, или оклеветал кого-то, или сделал аборт, или случилось еще что-то серьезное — что бы ни произошло, это в первую очередь человек, которого я люблю, ценю и знаю, что он старается, трудится, прилагает усилия. И если я хочу, чтобы он изменился, то не буду запугивать его угрозами, а помогу расцвести его душе.