«Толя...»

Этот шепот выдернул меня из сна, заставив подскочить. Спросонья я не мог опознать вызывающего через эфир и поэтому некоторое время просто не отвечал, пытаясь сообразить, кто это может быть. Не Кан и не Скаф, это точно...

«Кто это?»

«Толя, это Степан...»

Степан! Я вскочил и сжал ладонями виски, пытаясь получше уловить его сигнал. Черт возьми, каким образом ему удалось со мной связаться?! Он же Пешка! Откуда у него столько сил?..

«Толя, я тебя не слышу, но надеюсь, что ты слышишь меня...»

Я замер, закрыв глаза и вслушиваясь...

«Мы проиграли Партию...»

Я открыл глаза и уставился на землю под ногами. Мы проиграли Партию...

«Все погибли. Я тоже, наверное, долго здесь не протяну...»

Все погибли...

«Белые двигаются на северо-восток, к Земле Уилкса. Их, кажется, всего шестнадцать... Полный набор, как я понимаю... Снегоход только что провалился в трещину... Я попробую дойти до оазиса Ширмахера, до станции... Если повезет, самолет будет... попробую добраться до Кейптауна... А там... до Москвы... Я не знаю, смогу ли...»

Его сигнал затихал, я лихорадочно пытался удержать мысленную связь, но, похоже, у Степана заканчивались силы...

«...думал, надо предупредить... надеюсь, получилось...»

Сигнал исчез. Я отнял руки от головы и уставился в пустоту, поглощенный глухим оцепенением. Антарктическая кампания проиграна. Алвикан, Эксуф, Наташа... Степан... Как же так?.. Неужели они все-таки не нашли Ключ?.. От бессилия и горечи захотелось взвыть в полный голос, но я с трудом подавил крик и поднял голову.

Надо мной чистое голубое небо, ярко сияет солнце, вся местность вокруг будто светится золотом, а на западе собираются черные грозовые тучи – огромные, массивные... И на фоне этих туч стоит неподвижный Барри, в ореоле золотистого свечения, будто древняя статуя, невесть как очутившаяся посреди Африки.

Я подошел к нему и встал рядом, глядя на надвигающуюся бурю. Слон щурился, словно пытался разглядеть что-то за горизонтом, затем посмотрел на меня и спросил:

– Новости?

Я молча кивнул, создавая сигарету.

– Плохие? – уточнил он.

Я вновь кивнул.

– Кто?..

– Алвикан и вся его группа... Со мной связался Степан. Он жив, но я сомневаюсь, что он сумеет добраться до станции. Пешком, по морозу...

Он отвернулся, вновь уставившись на горизонт, и вздохнул.

– От Скафа есть какие-нибудь новости?

– Нет. – Я затянулся, в горле запершило, и я сплюнул.

Барри помолчал, потом покосился на джип.

– Пешкам скажешь? – тихо спросил Слон.

Я потер подбородок и покачал головой.

– Надо, конечно... Рано или поздно они все равно узнают. Лучше уж рано... Подожду, пока проснутся, и скажу...

Барри поднял руки и некоторое время рассматривал ладони. Что творилось у него в голове, я не знал. Точно так же, как не знал, что творилось в голове у меня. Там царил полный хаос, какое-то мельтешение мыслей, которые не желали успокоиться, заглушаемые тоской, которая сжимала сердце. Алвикан, Эксуф, Наташа, Степан...

Да, Степан еще жив, но если он ранен, до оазиса ему не добраться. А уж если он израсходовал свои силы на контакт со мной... чтобы предупредить... Как же так?.. Как же так?..

Ни о чем другом я не мог сейчас думать, только мысленно спрашивал неизвестно у кого: почему же это произошло? Виноват ли я в этом поражении? Виноват ли в гибели группы? В глубине души я понимал, что, каков бы ни был ответ, я всегда буду чувствовать вину. Потому что я Король. Это я послал их на ликвидацию Прорыва. Я несу ответственность за все, что происходит на Доске Атл, которую люди называют Землей.

– Что мы будем делать дальше? – вдруг спросил Барри.

Действительно, что? Для начала неплохо бы успокоиться и попробовать рассуждать здраво...

– Не знаю, – честно ответил я. – Нужно подумать. Впрочем, у нас для этого будет достаточно времени – до Москвы добираться долго.

– Ты планируешь возвращаться в Россию? – спросил Барри. – Может, стоит долететь до Кейптауна и дождаться Степана?

– В этом нет никакого смысла, – мрачно возразил я. – Мы все сделали, чтобы группа Алвикана благополучно добралась домой. Все предусмотрели... Личный самолет... Свои пилоты... Стыковки, дозаправки... Если Степан выживет и доберется до Новолазаревской, он доберется и до Москвы. Нам нет смысла сидеть и ждать его в Кейптауне.

Я отвернулся.

– Кроме того, все остальные группы должны после ликвидации Прорывов собраться в Москве. Таков был план.

Да, план... Такой замечательный план... который уже катится к черту...

Дверцы джипа открылись, и наружу вылез заспанный Костя, который щурился и тер отлежанную физиономию. Сладко и широко зевнув, он потянулся и, чуть спотыкаясь, отправился к нам.

– Доброе утро, перцы, – сказал он нам и, посмотрев на чернеющее небо, добавил: – Ого, кажись, гроза идет.

– Сейчас не утро, – заметил Барри. – Скоро будет вечер.

Костя махнул рукой, достал из кармана жилета «Чупа-чупс» и, с трудом сняв обертку, сунул леденец в рот, таращась на нас еще не проснувшимися глазами.

– Чего это вы такие грустные? – поинтересовался он, ухмыльнувшись. – Умер кто?

Барри молча развернулся и отошел. Костя перестал улыбаться и замер, уставившись на мою мрачную физиономию.

– Что? – растерянно промычал он.

Я ему все рассказал. И про Реджи, и про Алвикана, и про то, что группа Скафа до сих пор не вышла на связь. За время рассказа я наблюдал, как менялось выражение его лица. Радость, растерянность, ужас, тревога...

Он некоторое время молчал, потом выплюнул леденец.

– А, пошло оно все, – пробормотал он, шаря по карманам жилета, и вскоре достал мятую пачку сигарет, которую, видимо, таскал с собой еще с Найроби.

Я не стал его останавливать. Костя закурил, глубоко затянулся и резко, шумно выдохнул. Он молча курил, а я смотрел на стремительно надвигающиеся тучи.

– Не говори Соне, – вдруг сказал Костя. – Реветь будет всю дорогу.

– Посмотрим, – проронил я. – Пойдем, надо выезжать. Москва ждет.