Австралия. Пешка
– Гора! – воскликнула Оксана.
Скаф нажал на тормоз, и мы с удивлением уставились на огромный красный монолит, внезапно возникший посреди пустыни, примерно в километре от нас.
– Что-то я не пойму. Это ведь похоже на известную гору, как же ее?.. – Оксана нахмурилась, вспоминая название.
– Улуру, – подсказал я. – Или Эйерс-Рок. Мы от нее недалеко, кстати... Может, мы ошиблись в координатах и случайно выехали прямо к ней?
Правда, это не объясняло, как мы умудрились не заметить гору посреди плоской равнины раньше. Скаф сидел, положив руки на руль, и, насупившись, разглядывал громадную скалу.
– Ошибки нет, – тихо сказал он. – Мы только что миновали Ограду. Это Клетка.
Ограда! Да, я помнил. Защитное эфирное сооружение, которое скрывает Клетку от обывателей. Почувствовать ее могут только Фигуры, да и то не все. Пешкам, например, это не дано, в чем я и убедился только что, поскольку никакой Ограды не почувствовал.
– Что ж, отлично, – пробормотал Скаф, направляя джип к горе.
Действительно, отлично! Мы уже на месте! От нетерпения я закусил губу, и, не зная, куда деть руки, то мял в руке бейсболку, то хватался за автомат. Заметив, что я дергаюсь, Лакаб чуть заметно усмехнулся и сказал:
– Уже скоро, Егор. Подожди немного.
Легко сказать, подожди! Оксана, на которую красная скала произвела неизгладимое впечатление, начала щебетать о том, как это здорово, что мы приехали в Австралию и даже увидим местную достопримечательность, пусть и созданную руками Белых. Как ее интересует этнография и мифология древних аборигенов, как в детстве она читала книжку про эту удивительную страну...
Черт бы ее побрал. У меня от ее бесконечных монологов жутко болела голова. Я не столько рвался в бой, сколько ждал, когда же начнется Прорыв, потому что надеялся, что во время сражения у Оксаны не будет времени чесать языком.
Положительно, у этой «красотки» с волосами неопределенного темного цвета, собранными в конский хвост на затылке, в голове пусто, хоть шаром покати. Хотя нет, наверное, там живет нищая, одинокая мышка, которая и трещит постоянно о всевозможных пустяках, развлекая себя. Толку от Оксаны – ноль. Не понимаю, зачем ее вообще взяли в группу? Она только и делает, что сотрясает воздух своими пустыми речами, как заведенная.
Я опустил глаза и постарался отключиться, как делал это всякий раз, когда она начинала трындеть не по делу. Рассматривая свои пыльные ботинки, я раз за разом прокручивал в голове подробности бегства от Стражей. Меня мучило то, что простейший трюк по нейтрализации Коней придумал Лакаб, а не я. Почему же я не смог? Я смутно помнил свои ощущения во время погони, хорошо запомнилось только чувство беспомощности, которое меня охватило. Неприятное воспоминание. Оно заставляет меня усомниться в своих мыслительных способностях.
Нет, конечно, я не полный идиот, достаточно умен и исполнителен, чтобы выполнять приказы старших Фигур. Но мне не хотелось постоянно играть роль салаги, за которого думают другие. Я хотел большего. Хотел, чтобы меня уважали.
Мне уже двадцать пять лет, а я еще ничего не достиг. Разменивался на мелочи, прожигал жизнь почем зря, и вот результат – никто меня не уважает, все либо помыкают мною, либо действуют мне на нервы. Во время тренировок я старался. Не опаздывал, всегда готовился, в отличие от таких обормотов, как Костя и Алексей. Степан, конечно, другое дело. Он уже старый, ему сорок, он посерьезнее. А вот Костик и Леша оказались настолько недисциплинированными, что даже Анатолий как-то сделал им замечание.
В отличие от них, я не особо интересовался стрельбами и физической подготовкой, посвящая все свое время изучению магии. Они не понимали, что все эти пистолеты-автоматы – ничто по сравнению с истинной Силой. Им бы только пострелять, почувствовать себя крутыми. Я их даже немного жалел. Особенно Лешу, у которого, прямо скажем, с магией не заладилось.
Я был, что называется, «лучшим в классе». Анатолий, кажется, остался доволен уровнем моей подготовки и искренним рвением, которое я проявлял в изучении магических наук. И тем не менее с собой он взял этого задаваку Костика, с Реджиной отправил недоучку Лешу, а меня сослал в эту гребаную Австралию с этой глупой Оксаной и скучными Фигурами.
Наверное, я просто невезучий. Иначе как объяснить, что у «лучшего в классе» во время погони отказали мозги? Почему я так вцепился в автомат, когда мог попробовать одолеть Коней просто с помощью магии? Я достаточно силен, у меня получилось бы. Но нет, стрелял и мазал... А всю работу сделал Лакаб, у которого голова, видимо, работала нормально...
Или как объяснить то, что именно меня Анатолий выбрал себе в помощники первым, но я постоянно оказываюсь в тени? Справедливости ради стоит заметить, что пробудил он меня и Степана одновременно. Но Старший, как его прозвали остальные, это другое дело, он вполне самодостаточный, его и так уважают, хотя бы просто за возраст. А меня вниманием обделили, и это злило...
Я честен перед собой. Да, я тщеславен, да, я хочу внимания. Так что в этом плохого? Это лишь говорит о том, что мне тесна роль ведомого, что я хочу добиться успеха, выбраться из того болота, в котором невольно погряз. Став Фигурой, я получил свой шанс. Уникальный шанс, счастливый билет в лотерее под названием «Жизнь». И я получу выигрыш, никаких сомнений!
Ладно, чего переживать. Вся жизнь впереди, а эти эпизоды – всего лишь блины, которые вышли комом. В следующий раз буду собраннее и активнее! И все получится!
Увлеченный размышлениями, я и не заметил, как джип остановился. Лакаб открыл заднюю дверцу и, схватив автомат и рюкзак, спрыгнул на землю. Я выбрался следом за ним на жару и поспешил надеть бейсбольную кепку, поскольку солнце шпарило так, что, казалось, песок сейчас расплавится.
– Какая красотища! – услышал я возглас Оксаны и, обернувшись, задрал голову, пытаясь увидеть вершину горы.
Она действительно напоминала Улуру, величайший монолит в мире. Такие же красноватые покатые хребты, такие же желобки на склонах... Безусловно, достопримечательность, но никакого восторга от вида горы я не испытал. А вот Оксана разве что не визжала от обуреваемых чувств.
Скаф подошел ко мне и помог надеть рюкзак. Затем покосился на красную гору и спросил:
– Мне показалось или ты что-то знаешь об этой горе?
Я пожал плечами.
– Об этой я не знаю ничего. Но кое-что помню про Улуру...
Скаф кивнул:
– Рассказывай.
Я в свое время увлекался геологией и, конечно, много читал об этом чуде природы, поэтому поднапрягся, вспоминая все, что знал про гору:
– Если мне не изменяет память, это красный песчаник с высоким содержанием полевого шпата. Что-то около девяти километров в периметре, высота, кажется, более трехсот метров. Раньше была под водой, но при образовании континента, во время сдвига пластов, перевернулась набок, да так и осталась посреди пустыни. Это в принципе все, что я знаю.
Тура поджал губы.
– То, что перед нами, это уменьшенная копия Улуру, – продолжал я. – Сразу понятно, что она в периметре меньше раза в два, мы сможем ее обойти минут за двадцать. А вот высота вроде соответствует... Ах, да! – вспомнил я. – Еще Улуру – священное место для аборигенов.
Почему-то, услышав последнюю фразу, Скаф заметно оживился.
– Расскажи поподробнее, – попросил он, но мне очень не понравился его нетерпеливый и приказывающий тон.
– Зачем? – поинтересовался я. – Одно дело реальная гора Улуру, другое – возведенная Белыми постройка. Так нам сказал Анатолий. Разве нет?
– Да, Белые имитируют реальные сооружения или места, и при этом часто центр Клетки несет в себе ответ на многие вопросы. Король должен был вам рассказывать и про это. Поэтому все, что связано с реальными местами, скопированными Белыми, имеет большое значение.
Несмотря на то что Скаф изъяснялся косноязычно, смысл его объяснений я понял. Анатолий действительно упоминал о свойствах построек Белых.
– Но при чем тут святыни аборигенов? – по-прежнему не понимал я.
Скаф удивленно поднял брови.
– Как при чем? Белые неспроста возвели здесь эту скалу. Если она имела какое-то ритуальное значение в реальном мире, то нам следует знать об этом.
Я пожал плечами.
– Честно говоря, я не очень много знаю о сакральном значении Улуру для местного населения. Меня больше интересовало ее происхождение с точки зрения геологии...
– И все же? – настойчиво спросил Скаф.
К этому моменту я оказался в центре всеобщего внимания – и Оксана, и Лакаб застыли рядом, с нетерпением ожидая моего ответа. Как ни странно, но я почувствовал себя неуютно под их испытывающими взглядами, поэтому смущенно кашлянул и тихо сказал:
– Ну, в общем, согласно поверьям аборигенов, Улуру – это знак, своего рода маяк, на одной из так называемых «троп сновидений». Место, соединяющее физический и духовный мир, если угодно. В общем, с этой горой связаны какие-то легенды, содержания которых я просто не помню.
– Как жаль, – разочарованно протянула Оксана.
– Ну, извините, – язвительно бросил я. – Я геологией увлекался в старших классах, многое забылось.
– Я так люблю сказки и предания, – задумчиво протянула Оксана, глядя на скалу.
– Кто бы сомневался, – пробормотал я, отворачиваясь.
– Ладно, – громко произнес Скаф. – Давайте собираться. Попробуем найти проход к Источнику и определить, сколько у нас осталось времени до Прорыва.
Я подошел к джипу и достал из морозильной камеры две бутылки воды. Жара ужасная, надо позаботиться о том, чтобы не помереть от жажды. Когда я переливал воду из бутылок в поясную флягу, ко мне подошел Лакаб и потянулся за большой сумкой, в которой лежало оборудование для проведения Определяющего Сеанса.
– С тобой все в порядке? – внезапно спросил он.
Я бросил пустую бутылку на пол джипа и вопросительно поднял брови.
– Мне кажется, ты напряжен, – пояснил Конь, закидывая сумку на плечо. – Что-то не так?
– А ты не напряжен?
– Мы все напряжены, – согласился Лакаб. – Но я чувствую в тебе какую-то странную... злобу.
– Ты ошибаешься, – как можно беспечнее ответил я. – Если злость и есть, то только на Белых. Ну, и на Австралию, возможно. Мне просто здесь не нравится.
Лакаб задумчиво хмыкнул и, отходя от машины, пробормотал:
– Хорошо, если так...
Я услышал его слова, и мое настроение из просто плохого превратилось в ужасное. Ну что за ерунда? Не хватало еще, чтобы какой-то Конь подозревал меня во всех смертных грехах. Возможно, он услышал мое бормотание в ответ на слова Оксаны, поскольку стоял рядом. Но если он засек нотки недоброжелательности в моем комментарии и сделал какие-то выводы, то это исключительно его проблемы. Я за свои чувства извиняться не собираюсь.
В конце концов, какое значение имеет моя антипатия к этой дурочке? На работе это никак не скажется. Я сделаю свое дело спокойно и педантично. И мои чувства тут ни при чем.
Прикрепив флягу к поясу, я закинул на плечо автомат и отправился за группой к фальшивой Улуру.