Удар Белой Туры здорово обжег мне лицо, сорвал кожу со всей левой стороны, левый глаз потек... но даже полуслепой я увидел, что Костя, застыв, как парализованный, повис в воздухе перед Королем. Значит, его безумная атака не удалась. Что ж, неудивительно...

Боль пробилась даже сквозь блокировку, которую я выставил по совету Толи... Лицо пылало, ноздри забились запахом горелой плоти и волос...

Справа к нам кто-то стремительно бежал. Я сфокусировал плывущий взгляд оставшегося глаза и увидел Реджи, которая неслась по обугленной земле прямо к Белому Королю.

А тот, не отпуская Костю, вытянул вперед руку, намереваясь уничтожить нашу Королеву...

Костя вдруг задрожал, будто в агонии и... ударил Белого Экскалибуром. Меч вошел в бок Короля, но зачарованное лезвие не остановилось, а прошло сквозь тело, как раскаленный нож сквозь масло. Костя разрубил Белого пополам.

Казалось, все замерло. Остановилась Белая Тура, собиравшаяся добить меня. Затормозила Реджина, так и не добежавшая до места схватки. Не двигаясь, стоял Костя с окровавленным мечом в руке.

А потом кто-то вернул скорость течению времени. И все дальнейшее смазалось в одно мутное пятно, посреди которого застыл, словно статуя, Костя... Мы с Реджи ударили в последнего Белого одновременно. Он в это мгновение разворачивался к Константину, но так и не успел атаковать нашего Коня...

С его последним, предсмертным криком Партия закончилась. И боль в затылке ушла...

Я смотрел на растерянного Костика, потирающего смятое горло, и невольно с моих губ слетела фраза:

– Ну, ты перец...