Утром, не найдя в своем доме ничего для опохмелки, Суклетин направился в соседний поселок, через окно залез в один из домов, нашел там бутылку вина, тут же выпил жадными глотками. Погрузил из холодильника мясо и другие продукты в мешок. Захотелось еще спиртного, и он нашел бутылку с жидкостью, напоминающей самогон. Придя домой, Суклетин приказал Дине зажарить ворованное мясо и утятину. Из бутылки налил в стакан, залпом выпил. И тут же, весь побледнев, стал корчиться. И горло, и желудок жгло нестерпимо. Поняв, что выпил не то, сторож вытаращил мутные глаза и закричал во весь голос:

– Дин, спаси, умираю! Дин, спаси меня, не дай мне умереть, я случайно выпил отраву!

Сожительница вытащила из холодильника бутылку катыка. После него Суклетин выпил трехлитровую бутылку воды и, чтобы вызвать тошноту, проглотил половину флакона шампуня.

…Через несколько дней в сторожку заглянул загорелый, спортивного телосложения юноша, одетый в джинсы и модную сорочку с короткими рукавами. Демонстрируя свои бицепсы, он вразвалочку подошел к сторожу, остановился перед ним.

– Вижу, зажирел ты, Леша! Зажирел! Мясцо-то, ворованное из моего дома, явно пошло тебе на пользу! Придется тебе похудеть, мужик! Собирайся, бить тебя при свидетелях не хочется…

Людоед, струсив, сделал шаг назад и стал умолять:

– Прости, браток, пьяный был… Заплачу! Что хочешь забери! Хочешь, бери Дину?! Или вот магнитофон, только что купленный! Забирай все! – Суклетин поставил ворованный магнитофон перед юношей, а сам спрятался за Диной.

– Ты, пидер, думаешь, что я потащу твой магнитофон? Сам в зубах его принесешь мне! И перед моими предками, в присутствии соседей, на коленях попросишь прощения, понял! Ты уж постарайся! Если они не простят тебя, тогда не обессудь – моим ребятам заменишь свою Дину. А уж коли и их не удовлетворишь как женщина, то придется посадить тебя на арматуру. – Напуганный до смерти, Суклетин потащился с магнитофоном в поселок, а парень шел сзади, периодически обкладывая его семиэтажным матом и подталкивая.

Суклетин, на коленях, со слезами вымаливал прощение у родителей юноши во дворе дома. В присутствии соседей. Старушка поинтересовалась:

– Сынок, куда ты дел ядовитую жидкость для втирания?

Алексей, сначала хотел отбрехаться: мол, не брал эту проклятую бутылку, но потом рассказал, как ему пришлось страдать из-за этой отравы. Поведал, как он целые сутки провел возле туалета, лежа на телогрейке, как пришлось поменять за это время с десяток трусов и брюк: не успевал добежать до сортира. Бабушка, облегченно вздохнув, добродушно сказала:

– Хорошо, что все обошлось!.. – Затем обратилась к атлету:

– Отпусти его, сынок, пущай живет! Но пусть больше не ворует! Предупреди его, чтоб он впредь не показывался у нас на поселке!

Алексей встал:

– Браток, прости! Это в первый и последний раз! Никогда больше не буду воровать, клянусь!

– Какой я тебе браток?! – Юноша, презрительно смерив его уничтожающим взглядом, плюнул в сторону сторожа. – Выбирай выражения, пидер! А теперь катись, покуда жив!

Людоед вернулся домой… окрыленный, довольный, веселый. При Дине ругал молодежь:

– Ничего святого у них нет! Готовы на все, даже могут использовать неоднократно судимого Алексея Васильевича как Александру Васильевну! Пацан пацаном, а каким тоном разговаривает! Ничего, я им еще покажу, где раки зимуют! Долго они меня будут помнить! Я их заставлю извиняться перед нами на коленях! И в присутствии соседей! Я их всех перережу! Весь поселок! Если, конечно, захочу…

Дина не выдержала, остановила Алексея:

– Леша, кончай трепаться, ты ведь испугался не на шутку. Сам знаешь, что они могут тебя использовать как женщину, если не будешь жить с ними в мире и согласии.

«Великий стратег», «профессор по женским душам» понял, что его репутация сильно подмочилась и авторитет перед Диной падает с каждым днем. Сожительница налила ему вина и попросила успокоиться. Молча высосав целую бутылку «Агдама», Суклетин пошел гулять по территории садоводческого товарищества. Набрел на трех женщин, собиравших клубнику. Они были в купальниках. У Суклетина потекли слюнки. Он остановился и стал жадно наблюдать за ними. Одна из дачниц, та, что имела большие красивые груди, особенно возбудила развратника. Купальный костюм на ней был явно не по размеру, поэтому она выглядела чуть ли не обнаженной: все прелести сочного тела напоказ! Поймав на себе чужой взгляд, женщина выпрямилась и увидела бородатого сторожа под хмельком. Хозяйка участка спросила:

– Алексею что-то нужно спросить, узнать? Может, он хочет помочь дамам?

Садоводы знали о том; что сторож – отъявленный бабник. Не зная, с чего начать разговор, дрожащим голосом Суклетин пробормотал:

– Бабы, я вас хочу съесть! – Удивляясь самому себе, добавил, улыбаясь: – Как эту викторию!

Женщины дружно захохотали. Подойдя ближе, дама с красивой грудью, огладив себя руками и, задорно играя глазками, сказала:

– Алексей, ты ешь меня! Только меня! Я тебе разрешаю, ты мужчина что надо! И рост, и взгляд твой нахальный! Одна борода чего стоит! Мне нравится такой мужчина. Хочу, чтоб ты съел меня сегодня, именно сегодня! Вечером зайдешь, жду!

Одна женщина, то ли всерьез, то ли в шутку стала ругать подругу:

– Альбина, тебе достаточно ста грамм, чтоб изнасиловать мужчину! Мне стыдно за тебя! Веди себя поскромнее, соседи смотрят!.. Занимайся делом, не приставай к нашему сторожу, он серьезный, к тому же женатый человек, может понять не так.

Альбина не сдавалась:

– А почему бы женщине и не изнасиловать мужчину? Это по закону не запрещается… Нужно самим женщинам проявлять инициативу! Большинство мужчин считает сексом массу непонятных движений. Умрут, так и не познав настоящего секса… По глазам вижу, Алексей в этом деле толк понимает! Обещал съесть меня, и я разрешаю!

Возбужденный Суклетин был готов тут же повалить ее и публично сыграть любовную игру.

– Я что, – начал он, облизывая губы, – я ничего, слава богу. Мне всегда нравилась эта тема… Люблю такие разговоры! Особенно нравятся такие вот женщины, как Альбина! – Погладив ее бедра, он пригласил ее к себе, решив, что Дину отправит к родителям.

… Долго будила Альбина уставшего сторожа. Делала ему массаж, целовала, ласкала – так, как любил Алексей. И людоед наконец проснулся. Альбина потребовала:

– Ты обещал меня съесть… И ты обязан выполнить свое обещание!

Сам Суклетин тоже думал об этом, но, что ни говори, остались две свидетельницы, которые в случае чего кинутся искать подругу.

– Тебя я обязательно съем, Альбинушка, от меня ты не уйдешь. Я уже вижу, чувствую, испытываю вкус твоего сердца во рту!..

Радуясь, как ребенок, и не понимая смысла сказанного, дачница смеялась. И не уставая, ласкала развратника. Договорились, что он «съест» ее в другой день.