Глава 29. Неожиданность
Воплощенную форму увидели все. Ещё бы. В неё столько энергии вложено, что хватит половину квартала разнести. Я серьезно продвинулся в том, чтобы овеществлять магию. Эрминия на два сгустка смотрела завороженно и сглотнула, когда они двинулись к ней.
После чего закрыла глаза и едва удержалась от того, чтобы не сморщиться. Форма вошла ей в переносицу, как капля воды в благодатную почву.
— Не сопротивляйся, расслабься, дыши, — говорил я тихо, помогая девушке настроиться.
— Жжется, зараза, — проворчала та.
Стоящая рядом Амалия дернулась, но я остановил её жестом.
— Может диагностику?
— Рано пока, — покачал я головой, — Ждем. Эрми, ты как?
— Да нормально вроде. Словно мешком придавило. Покалывает. Под черепной коробкой чешется. Но терпимо, — чеканила она слова, прислушиваясь к себе.
— Сможешь глаза открыть?
— Попробую…
Открывала она их так, словно в омут к акулам прыгала. Сначала один глаз дрогнул, потом второй приоткрылся.
— Есть изменения?
— Пока нет. Создайте что-нибудь.
Амалия воплотила символ солнца, но Эрми лишь головой покачала, ничего не увидев.
— Тогда ложись, закрывай глаза и описывай все те ощущения, что есть. — сказал я.
Проблема первоиспытателей в том, что они первые идут по неизведанной тропе. Нет статистики, нет наработанных методик. Глаза лучше закрыть или наоборот, надо во всю смотреть? Лучше лечь и уснуть или нужно как можно больше двигаться? Неизвестно. Единственное, на что я сейчас мог опираться, так это на смутное понимание вопроса, чутьё и здравый смысл. В последнем я не уверен. Потому что здравомыслие подсказывало, что эксперимент слишком опасен и мы зря рискуем.
Но проходила минута, другая, а там и час миновал. Постепенно все расслабились, напряжение ушло. Эрминии надоело валяться, она открыла глаза и чувствовала себя вполне нормально. Ощущения у неё были, но пока непонятно, что означающие.
— Чувствую, будто что-то происходит, но что именно — не скажу, — делилась она, — Тысячи маленьких ножек бегают у меня по черепу и что-то там делают.
Раз в час Амалия создавала символ, а Эрминия пыталась его разглядеть. Результата не было. Спустя шесть часов — тоже.
Начинали мы утром, чтобы можно было весь день наблюдать за девушкой. Но за день ничего так и не случилось.
Лучница спокойно поела, вышла на прогулку, сделала разминку — прошло без эксцессов.
Ночью легла спать, как ни в чем не бывало. На всякий случай в её комнате я разместил дежурную бригаду, да и сам пару раз просыпался, чтобы зайти проверить. Ни я, ни посторонние люди её разбудить не смогли. Подопечная дрыхла, как младенец после убойной тренировки. Единственная странность — Эрминия полночи потела и я чувствовал, что вложенная в форму энергия постепенно выделяется в окружающее пространство. Для меня это выглядело как расходящееся во все стороны световое пятно.
Так и прошла ночь. А на утро нас ждала победа.
— ВИЖУ! — заорала лучница, когда Амалия создала ещё один символ для проверки, — Смутно, но вижу! Да! Ухахаха!
Без шуток. Она реально так рассмеялась, бегая и прыгая по комнате. А вот взгляд Амалии не смеялся. Она смотрела на меня, кажется, прикидывая, как бы половчее схватить и заставить скорее создать форму и для неё.
— Не спеши, — покачал я головой, — Ещё как минимум сутки наблюдения, а лучше неделю.
— Я не готова столько ждать! — возмутилась она.
— А придется, — ответил я твердо.
Больше спорить она не стала. Как и обижаться. Всё же Амалия золотце. Когда хочет.
— Что дальше? — спросила Эрминия, когда угомонилась и перестала носиться.
— Развивай умение, а там посмотрим. — ответил я.
К вечеру Эрминия смогла резко скакнуть в освоение формы меча. Чем и хвасталась перед другими. Благодаря тому, что она теперь видела магию, девушка могла точнее работать с её параметрами. Что и говорить. Я, походу, совершил революцию в мире магов и остается только гадать, к чему это приведет. Забавный факт всплыл: оказывается, Эрми не видела тот лук, что создавала. А я видел, думая, что и она тоже. Внезапное осознание, что тут скажешь.
На второй день, когда убедились, что с Эрминией всё в порядке, её новый дар благополучно развивается, Амалия продавила меня и я ей тоже передал форму истинного зрения. Так-то оно магическое, но с легкой подачи девушек, прозвали истинным, что быстро прижилось.
История повторилась. День ничего не происходило, а на следующее утро Амалия стала улавливать смутные очертания символов. При этом она детально описывала ощущения, что с ней происходили. Пока на вскидку могу сказать, что форма зрения перестраивала энергоструктуру организма. Да и само зрение улучшило. Обе девушки заявили, что картинка словно резче стала.
Третьим подопытным стал Волчонок. На четвертый день я передал ему доработанную форму, потому что опасался, что с ним иначе выйдет. Девушки то потомственные маги. Их энергетика в разы сильнее, чем у парня. Опасения подтвердились, а дополнительная подготовка оправдалась. В случае Волчонка заняло два дня, когда у него прорезалось новое зрение. Связано это было с тем, как я понимаю, что требовалось создать больше «недостающих частей системы». Если проводить аналогии, то в случае девушек надо было добавить фильтр, а в случае Волчонка — создать систему чуть ли не с нуля.
Тут же выяснился и другой момент. Стоило мне передать форму третьему человеку, после того, как она закрепилась и прижилась, произошел эволюционный скачок самой формы. Без моего участия. Это было странно и непонятно, я несколько часов потратил, изучая обновление. Форма словно в стабильности прибавила, скорость и простота создания увеличилась. Слишком мало данных, чтобы делать однозначные выводы, но, чувствую, здесь ещё одним важным принципом пахнет.
Дальше по плану была разработка формы очищения, но по первым наброскам выходило, что она выйдет в разы сложнее. Но если выйдет — это будет настоящая революция в магическом мире. Ещё одна.
* * *
— Ты уверена, что хочешь уехать? — спросил я Амалию вечером, когда мы закончили с делами на день и остались одни.
— Не хочу. Но надо бы родных навестить, а то пропала слишком надолго, — усмехнулась она.
— Разве это надолго? — возмутился я.
— Так две недели прошло.
Мне не хотелось отпускать девушку. Привык, что она рядом, что вместе проводим ночи, а теперь что… Одному придется ночевать. Как-то пусто от этого. К хорошему быстро привыкаешь, тем более, когда в мире ничего хорошего не происходит больше. Сам удивился, насколько эгоистично это прозвучало, но что поделать.
— Я могу своим рассказать о том, чего мы добились? — спросила Амалия.
— Можешь, — ответил я, подумав, — Только отцу. Пусть он сам дальше решает, что с этой информацией делать. Не то, чтобы я хочу делать из этого тайну, но и болтать налево и направо лишнее.
— Хорошо, — прижалась она ко мне, — Как по мне, лучше эту информации придержать. А то это слишком взбаламутит общество магов. Сейчас усиление как никогда актуально.
— Думаешь, это намного усилит магов?
Было понятно, что усилит, но я хотел мнение, скажем так, конечного пользователя, чтобы лучше понимать масштаб.
— Возможность слепых делать зрячими — это настоящий фурор. Ты просто не понимаешь, сколько сил уходит на то, чтобы освоить простейшие родовые символы. У меня до сих пор символ солнца не получался, как ты заметил. Хотя я два года его тренировала. А теперь представь, что в высшей магии используются десятки символов. С каждым новым возрастает риск ошибок. Видеть их — это значит ускорить обучение в тысячу раз. И да, дорогой, надеюсь, ты понимаешь, насколько такая услуга дорого стоить будет?
— На что ты намекаешь? — улыбнулся я.
— На хозяйственность, — рассмеялась девушка, — А если серьезно, то боюсь, сейчас ни у кого просто нет возможности адекватно отплатить тебе. Сколько тонн еды будет стоит право стать зрячим?
Я задумался… И правда, сколько? Или чем ещё мне могут заплатить?
— Ещё кое-что, — сказала тихо Амалия, — Ты создал эту возможность с нуля. Всего за неделю. Не надо быть гением, чтобы понять, какие это перспективы открывает. Скажи прямо, ты ведь так любую форму можешь создать? С любыми свойствами?
— Наверное. — я и сам не знал точного ответа.
Чтобы создать форму зрения, мне потребовалось разом вложить в неё весь свой опыт чувствительности и продвинутого восприятия. По сути я передал абсолютно всё, что об этом знал. Знал — то есть весь свой опыт, понимание, ощущения. Объемное знание. И не только это, между прочим. Ещё я старался передать сообщение, как должны измениться клетки организма, чтобы тот перестроился и открыл возможность. Если говорить без лишней скромности, то я своей магией изменил сам организм.
Эта возможность сродни ядерному оружию, потому что кто знает, как далеко я смогу зайти.
— Судя по твоей задумчивости, ты осознаешь масштаб проблем, — проговорила Амалия, — Мой тебе совет — держи это в секрете. Говори всем, что это родовое умение и что максимум — это открывать зрение. Ну ещё может твоё очищение. Отцу я тоже самое скажу. Про реальное положение дел лучше никому не знать.
Тут я призадумался ещё раз. Если Амалия и правда готова скрывать настолько важную информацию даже от родичей, это говорило о многом. Как минимум о том, что это именно МОЯ девушка, а не просто девушка. То есть она мне прямо сказала, что считает нас парой и работает на НАШИ интересы. Не только мои, тут уж наивность включать не стоит. А именно на наши, потому что чем сильнее я, тем сильнее и она.
Этот подход мне определенно нравился. Пассаж я оценил и вскоре притянул девушку к себе. Надо же было попрощаться…
* * *
— Заходи, дочка. Давно не виделись, — откровенно ухмылялся Амон, поглядывая на девушку с интересом, — Эдвард уже уехал? Жаль, не успел с ним пообщаться. Чего он не остался?
— Привет, пап, — чмокнула Амалия отца в щеку, — У него и своих дел хватает.
— Такой занятой?
— И вечно хмурый, — улыбнулась дочь.
— Как ваши успехи? Удалось чего-то добиться?
— Да так… — махнула она рукой, — Небольшие успехи есть. Я магию научилась видеть…
— Прости, что? — Амон вроде услышал слова дочери, но сразу весь их смысл в голове не укладывался.
Обычные люди видели проявление магии, только когда та сопровождалась физическими эффектами. Пламя, лед, молнии или свет. Но саму начинку, что стояло за этим не видел никто. Ходили слухи, что есть умельцы, способные видеть, но…
Лично Амон считал, что это следствие запредельной чувствительности. Если слепой будет долго и усердно тренироваться пару десятилетий, то научится двигаться лучше зрячих. Так же и маги, тренируясь десятки лет, они формировали в себе то, что называется ощущением магии. Но это не было четкой картинкой. Работа шла на уровне ощущений и маги отличались точностью этой работы.
В некоторых случаях, если вложить много силы в заклинание, оно приобретало проявленную форму. То, что называлось овеществленной магией. Так маги, достигшие могущества, часто и поступали, проявляя свои заклинания, изучая их и шлифуя. Загвоздка в том, что для этого требовалось запредельная сила и контроль. А ещё лучше специальное место, где не надо опасаться выпустить вложенную мощь. Раньше самое простое было отправиться за Пасть, где и энергии много, и сеять разрушения не страшно. Но это опять же, недоступно многим, потому что слабому магу там делать нечего. Вот и получается, что первые десятки лет жизни юным дарованиям приходилось действовать буквально вслепую.
Амалия это прекрасно знала. Амон знал, что она знала. И поэтому если дочь говорит, что научилась видеть магию, это либо неудачно подобранная фраза, либо…
Мозг главы рода за несколько секунд выстроил цепочку событий. Дочь уехала к Клозу, тот давно успел прославиться своей чувствительностью и вот теперь Амон получил такое заявление.
— Давай уточним… — медленно проговорил он, — Ты именно видишь?
— Да, именно вижу. Все те символы, что сама создаю. Да и вообще, теперь гораздо лучше ощущаю потоки энергии, её концентрацию в окружающем пространстве, сами заклинания, уровень магов и всё то, что связанно с магией.
— И эти чудные способности открылись благодаря твоему парню?
— Именно. Скажу сразу, что он не хотел бы, чтобы это стало общеизвестным.
— А он может открыть эту способность и в других?
— Может. Если его хорошо попросить, — улыбнулась дочь хищной улыбкой прожженного капиталиста, на что её отец хмыкнул.
— Как же он это сделал?
— Какое-то родовое умение. Он не вдавался в подробности, а я не спрашивала, — ответила Амалия. Ни один мускул на её лице не дрогнул.
— Ясно… — тихо пробормотал Амон, задумавшись, — Не поверю, пока своими глазами не увижу. Пойдем, устроим тебе проверку. Если сможешь повторить родовые символы…
— Надо попробовать. Я как раз хотела с просьбой обратиться, чтобы ты мне показал всё наследие, пап.
— Всё может и не покажу, рановато… Но тест мы тебе сейчас устроим точно. Идем.
* * *
На следующий день после того, как Амалия уехала, меня чуть ли штурмом не взяли. В смысле Сара Шелия, которая жена Баррака и главный целитель в их роду, буквально примчалась ко мне, отыскала на базе и ворвалась в кабинет.
— Эдвард!
И столько эмоций было в её голосе, что только дурак не догадается, зачем ко мне пришли.
— Амон, конечно, попросил тебя не осаждать так сразу, но мы ведь с тобой договоримся? — посмотрела она на меня с оскалом голодной акулы, что встретила человека в открытом море.
— Надеюсь, ко мне не выстроится очередь, — только и сказал я, вставая из-за стола.
— Не переживай. Знают пока только Амон, да я. Ещё Амалия само собой. Так что…? — спросила она с надеждой.
Женщине я отказывать не стал. И не отказал бы, даже не будь Амалия моей девушкой и не будь хороших отношений с её родом. Сара почти месяц обучала меня премудростям работы с человеческим организмом. Делала она это не на отвали, а вкладывалась, ничуть не щадя мои мозги, запихивая туда тонны информации об исцеление. В какой-то степени я создал форму благодаря этим знаниям.
— Изменения обычно происходят на следующий день. Может на второй…
Тут я подумал, что если всплывет передача умения Волчонку, обычному парню, этот фурор будет побольше, чем в случае с магами. Мда…
— Я уже в курсе. Успела расспросить Амалию.
— Раз так, то начнем.
Было заметно, что Сара волнуется. Вон как кулаки сжала, а тело напряжено, как струна.
— Только расслабиться надо.
— Да, конечно…
Неужели для неё это так важно, что она настолько разволновалась? А ведь Сара не юная девочка, а взрослая женщина, со стальным характером. Она целитель. А значит видела смерть, кровь и разное дерьмо в промышленных масштабах.
Спустя десять минут дело было сделано. Сара получила форму. Задерживаться она у меня не стала, пообещав сообщить, как пройдет. Мне всё так же требовалась обратная связь для накопления статистики. Когда женщина уехала, я вернулся к тому, чем занимался до этого. А конкретно — разработкой двух форм.
Первая — это очищение. Вторая — поисковая форма. Она требовалась, чтобы отыскать Нойманна. Чем больше он оставался на свободе, тем выше риск, что его безумные обещания воплотятся в жизнь. Успеха пока не достиг в обоих случаях. С очищением тупо не хватало контроля и силы. Я уже начал подумывать, чтобы разбить задачу на несколько частей, но и это реализовать не так просто. Ведь надо заложить в организм последовательное развитие. В случае очищения, это перестройка чуть ли не всей энергетики и чем больше я погружался в это, тем больше деталей находил.
Что касается поиска, тут ещё хуже. Вариантов, как его реализовать даже на вскидку уйма. Надо попробовать воплотить каждый, а потом проверить в реальной жизни. Долгая, затратная по силам и муторная работа.
Но куда деваться. Жить захочешь и не так выкрутишься.
* * *
Спустя четыре дня.
— Это нечто! — в который уже раз воскликнула Сара.
— Согласна, — закивала стоящая рядом Амалия.
После того, как целительница вернулась домой, у неё, как и ожидалось, на следующий день открылось истинное зрение. В зачаточном состояние, но и это уже было прорывом. У Амалии к тому моменту дела обстояли чуть лучше, она более отчетливо различала тонкости магии. Пообщавшись, две женщины объединились и Саре пришлось вспомнить старые денечки, когда она была в роли ученицы. Самой учить — это да, ей привычно. А вот учиться чему-то заново — это несколько позабытая роль.
Так и пролетели два дня, когда обе женщины сутки напролет тратили силы на создание очередных символов. Сара знала их в десятки раз больше, чем Амалия, поэтому для той это тоже было как дополнительное обучение.
— Который день не перестаю удивляться. По моей оценки качество плетений выросло как минимум в два раза. Эдвард говорил, насколько далеко этот навык можно развить?
— Нет, — покачала головой Амалия, — Мне кажется, он иначе это воспринимает.
— Как?
— Ну… — замялась девушка, подбирая слова и обдумывая, что можно сказать, а что лучше скрыть.
— Не переживай, его тайны я никому не выдам, — усмехнулась Сара, — Даже твоему отцу.
Амалия на это лишь вздохнула про себя. Если надо будет, то выдаст. В этом вопросе девушка иллюзий не питала.
— Эдвард молод и до многих вещей доходит сам, открывая их заново. — ответила она осторожно, — Насколько знаю, привычные нам символы он не использует.
— Знать бы ещё, практиковали ли их у него в роду, — нахмурилась Сара.
— Если и практиковали, то когда бы успели научить?
— Да кто знает. Твоего парня либо тайно очень хорошо обучали, либо он гений. Думаешь, он не использует символы, значит?
— Угу. Поэтому у него и не было потребности учиться их видеть.
— Понятно. Хочется верить, что потенциал у этого умения имеется… Это ведь какие перспективы… Давай новое упражнение. Создавай привычное тебе солнце и попробуй его сжать до минимума, с сохранением формы. Если сможешь вложить ещё больше силы, то хорошо.
— Смысл?
— Принцип матрешки. Если научиться сжимать заклинания, то это потенциально откроет… Да много чего откроет. Свободное творчество. Сама знаешь, насколько трудно создать новый символ. Я не помню, чтобы кто-то на моем веку это делал. Только великие маги рода умудрялись, после передавая открытое знание наследникам.
— Думаешь, мы сможем что-то создать сами?
— А почему нет, — пожала плечами Сара, — Для начала надо освоить то, что есть. Потом займемся оптимизацией. Дальше кто знает, может и создадим что-то. Это навеки впишет наши с тобой имена в историю, так что старайся больше, девочка.
На это Амалия лишь улыбнулась, пытаясь создать то, что ей сказали. За прошедшие дни девушка скакнула вперед лет на пять в своем развитие. То, что считалось великим мастерством в её семье стало доступным меньше, чем за неделю. Невообразимая ранее скорость.
Внезапно символ солнце вспыхнул и распался. Амалия нахмурилась, создала ещё один и… Тот снова сорвался.
— С тобой всё в порядке, дорогая? — забеспокоилась Сара.
Новые возможности вели к новым опасностям. Как врач, Сара прекрасно осознавала риски в связи с чужими родовыми дарами и открытием новых способностей.
— Затошнило что-то… — неуверенно ответила девушка и схватилась за живот.
От чего Сара нахмурилась ещё больше и рефлекторно сплела заклинание диагностики. Как только то заработало, брови женщины взметнулись вверх.
— Тетя? Что со мной? — напряглась Амалия, видя её лицо.
— Даже не знаю, как тебе сказать, — покачала та головой, — Походу вы, ребятки, допрыгались.
— Да что там?
— Наверное, тебя надо поздравить. Да и Эдварда тоже!
— Тётя! — начала заводиться Амалия, от чего у неё закружилась голова, а тревога только увеличилась.
— Тиши-тише! — подошла Сара, создавая успокаивающее плетение, — Тебе сейчас надо беречь себя.
— В смысле?
— Ты беременна. И не округляй так глаза. Дело то хорошее.
Девушка ничего ответить не успела. На неё резко навалилась темнота, стало душно и она обмякла. Сара едва успела подхватить её в последний момент.
— Тише-тише, — бормотала она, — Хочу видеть лицо Амона. Да и на Эдварда посмотреть. Семнадцать лет пацану, а вон какой резвый оказался.
