Секс под веществами

Если о ВИЧ и заболеваниях, передающихся половым путем, информации много, то насчет секса под веществами ее практически нет. Но об этом стоит поговорить.

Я имею в виду вещества двух видов – наркотические вещества, изменяющие наше сознание, и химические, усиливающие ощущение от секса, устраняющие усталость и продлевающие удовольствие. И тут я заявляю прямо – я против того и другого.

Что же так привлекает людей? Возможность легкого, а главное немедленного получения удовольствия. Но проблема в том, что это входит в привычку и становится стилем жизни, обедняет эмоции, убивает мотивацию к нормальной содержательной жизни. Интересная работа, учеба, увлечения, хобби, отношения – все заменяется сексом и наркотиками. И это очень плохо. Прежде всего, потому, что ты теряешь контроль над своим сознанием. Тебе могут долго и умно рассказывать про расширение возможностей и прочую психоделическую ерунду, но, если есть хоть малейшая толика вероятности того, что ты можешь утратить контроль над собой, ты рискуешь потерять безопасность. Никогда не рискуй!

К тому же последствия могут оказаться ужасными. Для здоровья половой системы и всего организма. Наркотики вызвают эректильную дисфункцию, то есть при частом употреблении, эрекция может пропасть даже в трезвом состоянии. Секс под наркотиками – это всегда огромная дополнительная нагрузка для организма, которая вызывает его истощение. И ради чего все это? Ведь после эйфории всегда наступает отрезвление – депрессия, апатия, отчаяние.

Секс под наркотиками был популярен в шестидесятые – семидесятые, в эру свободной любви. Люди принимали вещества, а потом занимались сексом вповалку – это считалось проявлением свободы и способом обретения чуть ли не мира во всем мире. Потом многих из них унесла эпидемия СПИДа.

Так что, если тебе предлагают что-то такое и пытаются брать тебя на слабо, не поддавайся импульсу – отказывайся и беги. Это опасная ситуация.

В отличие от секса под наркотиками, секс под химическими стимуляторами явление относительно новое, ему не больше десяти лет, но его уже так и обозначают – хем-секс. Судя по всему, секс под химическими стимуляторами как явление возник в столице электронной музыки – Берлине. И если образ страны, где курят траву, – Нидерланды, то Берлин – столица всяких синтетических веществ. Спрос на это объясняется обычно так: мол, только при помощи веществ можно постичь космическую красоту и математическое совершенство электронной музыки. Каково, а? А если еще и при этом заняться сексом… На самом деле это настоящая беда. Эти вещества не вызывают такой привязанности, как наркотики. Они умножают удовольствие от секса и давят на все ваши рецепторы и стимулируют отделы мозга, отвечающие за это. И люди получают зависимость не собственно от веществ, а именно от ощущения окрыляющего удовольствия.

Почему же это беда?

Развивается сексоголия. Буквально, люди на каждом шагу ищут партнера для секса. Понятно, что это никак не способствует безопасности секса – совсем наоборот. Я уже говорила, что все мы существа социальные, живем в обществе и зависим от него. Так вот, социальные связи сексоголика летят ко всем чертям – он готов пренебречь чем угодно ради секса под химией.

Способствует проявлению депрессии. Не такой депрессии «что-то мне грустненько», а настоящей, клинической депрессии, которую надо долго и упорно лечить с помощью серьезных лекарственных препаратов. У человека меняется мироощущение – мозг настолько привыкает к удовольствиям, что обычных гормонов и веществ, которые вырабатывает организм для того, чтобы наше существование не казалось нам унылым, не хватает – все теряет смысл, кажется пресным, наваливается нечеловеческая тоска, от которой хочется сдохнуть.

Хем-секс не только не способствует образованию отношений, но и разрушает уже существующие. Тут может произойти все, что угодно, – от большого конфликта до полного разрыва. Представь рядом с собой унылую физиономию человека, для которого единственной целью жизни является секс. А если ты не сможешь заниматься сексом постоянно? Невеселая перспектива.

Это явление действительно пока плохо изучено, но я знаю пару человек, которые долго и упорно стараются с этого слезть. Сейчас за границей изобретают программы лечения, ведут исследования, разрабатывают способы реабилитации. Но мало того, что это весьма дорогостоящая штука, не понятно вообще, чем обернется: наука об этом знает пока очень мало.

Мой совет – не надо и пытаться. Хороший секс может случиться и без допинга в виде наркотиков и химических веществ. Он может быть чувственным интересным и восхитительным. Так что береги себя – и беги от этих историй.

Культура согласия

Культура сексуального согласия – о ней так много говорят в последнее время. Помните все эти бесконечные скандалы про харассмент?

Если кратко, весь сыр-бор сводится к одному: согласие партнеров на секс должно быть четким и внятным. То есть партнерша должна прямо и недвусмысленно сказать, что она согласна заняться с тобой сексом. Все остальное – не в счет. Классический случай – изнасилование. Это уголовная статья, тяжкое преступление, за которое предусмотрена уголовная ответственность. К изнасилованию обыкновенно относят только вагинальный акт, для всего остального есть еще две статьи – насильственные действия сексуального характера и развратные действия. Изнасилование выделено особо, так как в этом случае существует риск забеременеть, более того – в социальных показаниях к аборту существует для этого специальный пункт – женщина может прервать такую беременность даже на довольно большом сроке.

Все это о том, что сексуальные действия, совершенные с применением физической силы или под угрозой такого применения, подлежат суровому наказанию. И справедливо.

Если женщина тотчас после сексуального контакта или по прошествии довольно небольшого времени заявляет об изнасиловании – это довольно быстро и эффективно расследуется и наказание настигает преступника неотвратимо. Но часто женщины запуганы, травмированы психологически, боятся осуждения общества, и это причина, по которой многие преступники уходят от наказания.

На западе сексуальное насилие сейчас трактуется более широко, и, если ты являешься инициатором сексуальных действий без внятного согласия партнерши, – ты очень рискуешь. Это же распространяется и на домашнее сексуальное насилие – муж, который требует от жены исполнения супружеского долга, когда она этого не хочет, может быть признан, при некоторых условиях, насильником.

И еще раз про харассмент. Спустя много лет женщины говорят о том, что они не могли уйти от секса и отказаться от него потому, что были одержимы страхом – мужчины, которые это делали, были наделены властью, влиянием, связями, и женщины боялись (и отказаться, и заявить). Сейчас по этому поводу во всем мире идет движение женской солидарности. Женщины объединяются, но объединяются они не против мужчин, а за то, чтобы не было сексуального – да и любого другого – насилия со стороны мужчин над женщинами. Сейчас человек, который в этом замечен, рискует тем, что вся его репутация будет разрушена за считаные дни, с ним разорвут контракты, он может потерять работу. Более того, в отношении него может быть инициировано уголовное расследование, даже если событие произошло несколько лет тому назад.

На самом деле, если говорить честно, мне пока не совсем понятно, к чему придет это движение. И если Харви Вайнштейн получил по заслугам, то Кевина Спейси мне жалко. Разрушена не только его карьера, но и репутация, хотя обвинения в его адрес так и не подтвердились реальными доказательствами.

И конечно, главное то, что это все должно быть юридически подтверждено. Если такое действие произошло много лет назад, достаточно ли нам одних только слов? Ведь это открывает пространство для оговора, сведения счетов, получения материальной выгоды и т. д.

Есть ведь такое понятие – виктимблейминг. Оно означает весь спектр слов и действий вокруг осуждения жертвы изнасилования и харассмента. Наверняка ты слышал, как про какую-нибудь девушку говорят «сама виновата» или «не надо было короткую юбку надевать» или «могла бы позаботиться о своей безопасности». Все это гнусная ложь – не ведись на нее никогда. В таких деяниях всегда виноват только насильник или тот, кто домогается. И точка. Это показали все исследования и процессы – в цивилизованном обществе по этому поводу давно достигнут консенсус. Именно поэтому слова жертвы принимаются как более правдивые – им доверяют.

Но что делать, если нет никаких средств, чтобы эти слова подтвердить? Наверное, только по результатам широкой общественной дискуссии, которая сейчас развернулась, мы и узнаем ответ на этот вопрос.