Глава 21

Генрих с нетерпением ждал вечера. Он не видел Полину больше недели. Скучал ли он? Нет. Но он страстно желал ее.

Желание рождает нетерпение, а не трепетные чувства и нежность. Страсть может толкать на необдуманные поступки, вызывать бешеную ревность, ярость, гнев, ненависть, но уж точно не подразумевает тонких переживаний, меланхолии и душевных страданий.

Сначала Генрих был увлечен Полиной и влюблен в нее. Не сильно, а слегка… Потом эти чувства переросли в пламенную страсть и вожделение. Яркую и красивую пару неодолимо влекло друг к другу и толкало в порочные объятия.

Чувство любви было неведомо ни блистательной графине, ни фон Бергу. Любовь не свойственна эгоистам. А они оба были именно такими.

Барон понимал, что это тонкое и прекрасное чувство вряд ли когда-нибудь посетит его холодную душу. Он быстро смирился с тем, что не познает настоящей любви, и решил компенсировать это, с головой окунувшись в сладострастный вихрь порока и сомнительных удовольствий.

Полина была старше фон Берга на два года. Овдовев шесть лет назад, она сменила череду любовников, прежде чем ее алчный взгляд остановился на Генрихе. Великолепная светская львица, она быстро спустила состояние, доставшееся ей в наследство после мужа, на бесконечные наряды и умопомрачительные украшения.

Чтобы сохранить привычную блестящую и роскошную жизнь, Полина начала умело вытягивать деньги из многочисленных поклонников, доведя некоторых из них до разорения, а одного до самоубийства от неразделенной любви.

Любовников она выбирала тщательно – только очень знатных и очень богатых. Она не привыкла размениваться по мелочам.

Свою красоту и благосклонность Полина ценила высоко и продавала за большие деньги. Однако обольстительная светская львица не считала себя просто дорогой содержанкой. Она была графиня Рокотова и с гордостью несла свой титул. Никто не смел осуждающе или косо смотреть на высокомерную красавицу.

Графиня с тщеславным и жестоким удовольствием считала количество дуэлей, причиной которых стала. Прекрасная вызывающей и яркой красотой, порочная и чувственная, она умела кружить головы мужчинам и добиваться от них всего, чего хотела. Светские скандалы тянулись за ней длинным шлейфом. Но это ее нисколько не смущало, а скорее тешило неимоверное самолюбие роковой красавицы.

С фон Бергом все было не так, как с остальными любовниками. Он не собирался бросать к ее ногам свою свободу и честь. Полина знала, что он не будет на коленях умолять ее о благосклонности, как другие, и не пустит себе пулю в лоб от безответной любви.

Барон тратил на Полину бешеные деньги, но так и не стал ее очередным трофеем. Будучи страстным с ней в постели, он, тем не менее, не терял от нее голову.

Генрих был просто любовником, который покупал ее очень дорогие услуги. Она ему нравилась, с ней приятно было появиться в светском обществе. Барон видел, с каким вожделением и восхищением смотрят на нее мужчины. Это льстило ему и наполняло его гордостью.

Отношения этой пары можно было назвать прочными. У Полины хватало ума не требовать от Генриха невозможного, а довольствоваться тем содержанием, которое он ей определил. Генриха устраивало, что любовница не закатывает истерик и не мечтает стать его законной женой. Общие пороки сближали их, как ничто другое, и делали эту связь очень крепкой.

* * *

Сегодня вечером фон Берг спешил к Полине, сгорая от страсти. Он оставил позади все тревоги последних дней. Генрих мечтал отдохнуть и забыться в пьянящих объятиях прекрасной богини любви.

Дверь своей роскошной квартиры любовница открыла ему сама – она ждала его. На ней был легкий пеньюар цвета шампанского, который лишь слегка прикрывал ее прекрасную фигуру. Он свободно спадал с ее великолепных мраморных плеч и мягко струился по телу, подобно дивному водопаду.

Полина была великолепно сложена – тонкая талия, упругая, в меру полная грудь, движения плавные и изящные. Золотистые, очень светлые длинные волосы. Томные голубые глаза с поволокой под густыми черными ресницами сейчас смотрели призывно и нежно. Прекрасный чистый овал лица и пухлые чувственные губы. Низкий вкрадчивый голос.

Она была бы похожа на ангела Боттичелли, если бы не ее порочный и откровенный взгляд, который, впрочем, она научилась прятать, скромно и благородно потупив глаза.

Прекрасная графиня обвила руками шею барона и впилась в его губы страстным и нежным поцелуем. Он ответил на ее призыв.

Молодая женщина змеей выскользнула из халата, Генрих легко подхватил ее на руки, не переставая осыпать ее шею и плечи поцелуями. Полина была умелой любовницей, барон не зря тратил на нее шальные деньги – она того стоила.

Фон Берг отнес Полину в спальню и бережно, как драгоценную фарфоровую безделушку положил на кровать. Она откинулась на шелковые подушки, изогнулась в истоме и нетерпеливо притянула его к себе.

* * *

Генрих проснулся от поцелуя – нежного и жаркого, как летний полдень. Он знал, что это была не Полина. И ему не хотелось открывать глаза – это всего лишь конец сна, не стоит разрушать очарование ускользающего мгновения.

Так могла бы поцеловать его Екатерина, если бы захотела, конечно. Но она этого не захочет. Никогда…

Как он мог бы называть ее, если бы она была сейчас рядом с ним, на месте Полины?

Екатерина? – слишком длинно и официально.

Катя, Катенька? – так наверняка зовет ее Алексей, и уже от этого имя приобретало мещанский оттенок.

Кэт? – вспомнилась давняя знакомая из его путешествия по Европе, работавшая на телеграфной станции в Берлине. Она владела не только азбукой Морзе, но и другими, более интересными навыками. Русская, почему-то выдающая себя за немку. Кошачье имя…

Катарина, Катрин – что-то итальянское, теплое, изысканное, утонченное, но не жеманное. Генрих любил Италию… Да, он бы звал ее Катрин… Звал бы…

Но она не займет место его порочной любовницы. Он сам не хочет этого и никогда не допустит… Даже думать о таком непозволительно. Чистая, невинная девушка, которой он недостоин.

Сон ушел окончательно. Вкус призрачного поцелуя растворился на его губах. Легкая горечь и сожаление остались в душе и камнем легли на сердце.

Екатерина, Катрин… Почему сейчас он опять думает о ней? Еще вчера вечером он даже не вспоминал об этой девушке. Тогда все его существо занимала другая женщина, порочная и смелая.

Фон Берг открыл глаза. Красавица Полина лежала обнаженная рядом с ним. Ее рука покоилась на его груди, а золотистые волосы разметались по шелковой подушке. Желанная в своей бесстыдной красоте. Темные пушистые ресницы трепетали над ее нежными щеками. Красивое холеное животное.

Через мгновение, будто почувствовав его взгляд, Полина открыла глаза, грациозно и гибко потянулась, как кошка. Она склонилась над Генрихом, провела тонкими пальцами по его губам, словно дразня и крепко поцеловала.

Он притянул ее за руку к себе и обнял. Неожиданно Полина отстранилась и села на кровати.

Генрих знал эту ее привычку. Она была чем-то недовольна.

– Иди ко мне… – он снова нежно взял ее за руку и улыбнулся, глядя в ее бездонные, как море, голубые глаза. – Ты сегодня безумно красива. Иди ко мне… Ну же…

– Позже… – она вдруг стала совсем отстраненной.

– Что тебя тревожит? – участливо спросил Генрих, поцеловав ее руку.

– Я слышала, ты вчера дрался на дуэли?

– А я об этом уже забыл. Недоразумение, а не дуэль, – Генрих усмехнулся, вспомнив забавное приключение. – Неужели испугалась, что меня могли убить? Как приятно, что ты переживаешь за меня. Не ожидал. Очень мило с твоей стороны, – он снова поцеловал ей руку.

– Мне не нравится причина дуэли. Только об этом и разговоров в свете, – в ее тоне начало появляться недовольство, которое она пока еще сдерживала. – Судачит даже прислуга. Вызов на дуэль на улице, на глазах простолюдинов! Отвратительно и пошло!

Генрих вздохнул, в очередной раз вспоминая нелепую ситуацию:

– Молодой человек решил, что я домогаюсь его подруги детства. Страшно ревнует. Похож на глупого щенка-подростка – много тявкает и мечется без толку. Фехтует отвратительно…

– Я сказала, мне не нравится причина дуэли, – уже с раздражением повторила Полина и со злостью вырвала руку, которую все еще держал Генрих. – Эта ваша гувернанточка. Как ты мог опуститься до того, чтобы драться за прислугу?

– Она не прислуга. Госпожа Несвицкая из древнего, но обедневшего дворянского рода. Вынуждена работать. Тебе этого, к счастью, не понять, – раздражение Полины вызывало у него удивление.

– Даже я знаю, что нельзя участвовать в дуэли из-за женщины с сомнительной репутацией. Это пятно на чести дворянина, – не унималась Полина. – Все будут смеяться мне в лицо!

Генрих ушам своим не поверил:

– Кто бы говорил! Я дважды дрался из-за тебя на дуэли, а уж твоя более чем сомнительная репутация известна всем.

– Не сравнивай меня с ней! – зло и с ненавистью воскликнула графиня, изменившись в лице.

– Я не сравниваю. Вспомни, до твоего удачного замужества ты была всего лишь певичкой провинциального театра, даже не примой. Дочь мелкого чиновника. Если бы не вышла замуж за графа Рокотова, так и осталась бы простолюдинкой. Он как-то удачно скоропостижно умер, помнится… – слова Генриха вызвали очередной приступ ярости у его любовницы.

– Как ты смеешь говорить об этом!

– Просто тебе не стоит забывать о твоем происхождении… – Генрих продолжал недоумевать. Что так злит Полину?

– Мое происхождение осталось в прошлом. Я графиня Рокотова! – гордо сверкнула глазами Полина. – А не какая-то нищенка из захудалых дворян!

– Да ты ревнуешь! Что за глупости! Вчера ревновала к девице Розенфельд, сегодня придумала это. Мы с тобой вместе уже давно, и мы неплохая пара. Так зачем все усложнять? Перестань и иди ко мне! – он не хотел ссоры и еще раз попытался обнять любовницу.

Но та злобно оттолкнула его:

– Я не ревную! Меня это просто бесит! У тебя даже голос меняется, когда ты говоришь о ней!

– Успокойся, эта девушка нам с тобой не чета. Она из другого мира, где нет лицемерия и распутства. Чистая и простая. И я ее не интересую, поверь. – Генрих понял, что Полина права. Он говорит о Екатерине если не с нежностью, то, по крайней мере, с теплотой.

– Зато она, похоже, интересует тебя! – гнев графини нарастал с каждым мгновением.

– Что с тобой сегодня? Ты же знаешь, я не терплю сцен! – Генрих впервые видел свою любовницу в таком бешенстве.

– Эту никчемную пресную девицу ты ставишь выше меня?!

– Сейчас ты ведешь себя как мещанка. – Ее поведение уже начинало злить Генриха. – Посмотри, что ты из себя представляешь: немного вкуса и бездна лени, море тщеславия, эгоизма и злости. Ты бесишься от безделья и скуки. Поговорим, когда успокоишься.

– Эта дрянь только и ищет, как и кому продать себя подороже! Я насквозь вижу подобных мерзавок! – голос Полины дрожал от гнева и презрения. – Она мечтает нырнуть к тебе в постель, просто набивает себе цену!

– Не смей! – угрожающе проговорил фон Берг.

– Ударишь женщину?! – с вызовом спросила Полина глядя ему в глаза.

Это стало последней каплей. Генрих неожиданно успокоился. Для него отношения с Полиной закончились.

Он оделся и холодно бросил Полине:

– Такую, как ты, – да. Лучше не искушай меня.

Барон вышел, закрыв за собой дверь, и услышал, как через мгновение что-то с силой ударилось об нее и со звоном разлетелось во все стороны.