Глава 19

– Вы, возможно, слышали о Закрытом Министерстве. – Генрих сел в кресло напротив Екатерины и не торопясь продолжил разговор: – Оно ведает делами алхимии, магии, наблюдает за знахарями, ворожеями и прочим в том же духе. Это Министерство не засекреченное, но и не доступное для простых обывателей. Известно, что оно есть, мало кто знает, чем конкретно оно занимается. При нем существует Братство Трех Полумесяцев – тайная и глубоко законспирированная организация. В Златогорске – один из его филиалов. В нем состоят охотники на ведьм. Цель Братства – уничтожение этих злобных тварей. Подробности вы найдете в книгах, которые лежат перед вами. Магистр позволил мне предложить вам Служение. Вы пройдете обучение и сможете стать охотником. Вы будете приносить неоценимую пользу людям, уничтожая ведьм. Ведь вы мечтаете быть полезной обществу. Вы сможете рассчитывать на поддержку и помощь своих товарищей. Вас никогда не оставят одну и всегда помогут. Мы безоговорочно доверяем друг другу. Без этого невозможно нести бремя Служения. И что еще немаловажно – у вас будет неплохое жалование. Кроме того, вам будут платить за каждую уничтоженную ведьму.

– Не думаю, что я смогу убивать… Ведь у ведьмы облик человека. Хотя рыжая, конечно, сама едва меня не прикончила… – девушку мучили сомнения.

– Когда вы побольше узнаете о них, то поймете, что это только облик, ничего более. Вспомните, во что превратилась рыжая.

– Вы убили ее ножом, но это же опасно – так близко подпускать к себе такую свирепую тварь.

– Опасно, но по-другому никак не получится. Ведьму можно убить только особым ножом, ничто другое ее не берет. Ни пуля, ни стрела, ни заклятья ей вреда не причинят. Забудьте все сказки о серебряных пулях, возможно, это эффективно против вампиров, но это уже не наша специализация. Необходимо виртуозно владеть ножом и действовать решительно – тогда шансы остаться в живых увеличиваются многократно. – Генрих старался придать своей речи побольше оптимизма, но это у него не особо получалось.

– Когда-то ведьмы были обычными женщинами или они такими родились?

– Нет, ведьмами становятся осознанно. На это, в основном, толкает тщеславие, злоба, обида или оскорбление. Кроме того, хотят быть избранными, особенными. Сначала они довольно безобидны. Просто упиваются вседозволенностью. А потом многие из них уже не могут остановиться и начинают убивать всех, кто их когда-то обидел или просто косо посмотрел. И тогда становятся очень опасными. Это затягивает, как опиум, наркотик.

– И все могут летать? Вчера это было так страшно! Она неслась на меня, как большая хищная птица…

– Да. Именно в образе хищной птицы их видят обыватели, когда ведьма находится в полете. Все ведьмы могут летать. Они с помощью магии легко проникают в дома и крадут деньги, украшения или вообще берут все, что могут унести. Ведьмы-крестьянки сливают надоенное молоко из ведер, светские дамы крадут драгоценности у соперниц. Почему-то они продолжают придерживаться привычного образа жизни. Простолюдинки ограничиваются мелкими кражами и до поры менее опасны.

– То есть они сначала только воруют, а постепенно становятся более жестокими?

– Не только воруют. Некоторым нравится завораживать и совращать мужчин – ведь тем кажется, что это всего лишь сон. Ведьма может заполучить почти любого для своих утех – даже того, кто прежде ее отверг. Перед мужчинами эти твари тоже предстают прекрасными обнаженными и молодыми, независимо от их истинного возраста и теперешнего облика. Это называется отвести глаза – человек видит не то, что есть на самом деле.

– Слышала такое выражение, но не думала о его смысле, – кивнула девушка.

Генрих продолжал:

– Конечно, ведьмы скрывают свои способности, иногда прикидываются гадалками и ворожеями. Они часто берутся наслать так называемое проклятье на смерть. Только эти твари не насылают проклятье, а просто убивают. И не оставляют следов. Из-за безнаказанности они быстро входят во вкус.

Екатерина задумалась.

– И как становятся ведьмами? Неужели нельзя как-то это предотвратить?

– Как? На руках находится много старинных книг и рукописей с подробным описанием обряда. Так что при желании сделать это не сложно. Невозможно изъять из обращения все эти фолианты.

– В городе много ведьм? – Девушке стало неуютно. Она опять вспомнила вчерашнюю рыжую. Она, похоже, обитала в Златогорске.

– Достаточно. Это, в основном, мещанки. Немало есть и в высшем свете. Очень мало среди купчих – видимо сказывается их практический подход к жизни.

– Как я понимаю, я либо останусь одна со своим опасным даром, либо должна стать охотницей? – Екатерина поняла, что стоит перед важным выбором.

– Не охотницей – охотником. В Братстве очень мало женщин, но они во всем равны мужчинам. Помнится, за это вы тоже жарко ратовали. Правда, равны они и в выполнении своих обязанностей.

– Во сколько лет вы стали охотником? – почему-то поинтересовалась Екатерина.

– В четырнадцать. Охотником становятся, когда убьют первую ведьму. Я тогда был со своим дедом и ведьма, по правде сказать, была не очень опасна.

Екатерина задумалась. Ее решение изменит всю дальнейшую жизнь и назад пути уже не будет.

– Про поступление в Университет мне, похоже, придется забыть?

– Да, в Университете этих тварей едва ли не больше, чем в любом другом месте. Пока не научитесь владеть собой, вам там делать нечего – убьют в течение нескольких дней.

– Но почему Братство просто не перебьет их всех?

– Как вы это себе представляете? Поубиваем их по одной? Или ворвемся, например, в Университет и перережем как баранов половину студенток и преподавателей на глазах почтеннейшей публики? А потом полиция найдет множество волчьих трупов по всему городу. Начнется паника, а за ней самосуды. Могут пострадать люди, и они пострадают, не сомневайтесь. Охота на ведьм в Европе захлебнулась в крови невинных женщин. Мы не можем допустить повторения этого ужаса у нас. Поэтому Братство держится в тени. Мы отслеживаем и убиваем только потенциально опасных особей.

– И как же можно определить, стала ведьма опасной или нет?

– Как вчера. Бросилась на вас – значит опасна. Уж лучше она попытается убить охотника, чем ни о чем не подозревающего обывателя, который видит просто большую хищную птицу.

– Так просто: попыталась убить – значит опасна. А без этой крайности обойтись нельзя?

– Нет.

– Получается, вы служите приманкой для этих тварей?

– Как вы умеете все метко назвать! Я бы до такого не додумался. Ну, если хотите – да, приманкой. Или можно сказать, мы их провоцируем.

– А как вы относитесь к своему Служению?

– Для меня это большая честь. Я горжусь, что состою в Братстве, и ни за какие блага не захотел бы расстаться с даром.

– Это понятно. Но вы сейчас говорите официально и сухо. А меня интересует ваше личное ощущение от охоты… Эмоции, что ли… Я, наверное, неправильно формулирую…

Генрих кивнул:

– Я понял. Попробую вам объяснить… Вы были на охоте? Настоящей, опасной?

– Отец однажды взял меня с собой на охоту на кабана. Захватывающе.

– Значит, понимаете, что такое азарт охотника, когда он преследует добычу. А представьте, что вы с этим кабаном один на один. Азарт и сумасшедший риск. Опасность и нетерпение. Жажда победы до безумия, до исступления. Ни с чем не сравнимое ощущение. Вы его, или он вас. Все в ваших руках, все зависит от вашего умения и ловкости. И немного от удачи. Наслаждение скользить по краю бездны, когда замирает сердце и думаешь только о достижении цели. Любой ценой. У вас в запасе один удар ножом, второго может уже не быть. Шанс, который необходимо использовать. Это искусство – изящное и опасное. И это прекрасно! – Генрих говорил горячо, Екатерина впервые увидела, как страстно горят его глаза, и ей передался его азарт. Она слушала с замиранием сердца и затаив дыхание.

Фон Берг перехватил взгляд девушки и улыбнулся:

– Я, похоже, увлекся…

– Не ожидала, что вы такой азартный, – она увидела совсем другую сторону холодного аристократа.

– Если станете охотником, тоже такой будете. Вы сами сможете оценить красоту этой опасной игры. Мне кажется, вы любите рисковать. Ваша жизнь будет полна опасностей. Но удовольствие от охоты покрывает все с лихвой. Скучать будет некогда.

– Так вы советуете мне стать охотником?

– Я ответил на ваш вопрос, и только. Решение за вами. – Он сразу стал отстраненным, видимо, желая оставить выбор за Екатериной.

– Заманчиво… Даже очень… А как происходит обучение? И как долго?

– У вас будет наставник. Обучение занимает от полугода до нескольких лет, зависит от способностей ученика.

– У вас тоже был наставник? Или вам этого не требовалось?

– Наставник нужен всем. Моим был дед. – По лицу Генриха пробежала легкая тень сожаления.

– Наставника выбирают, или его кто-то назначает?

– Приобретенный дар давно никто не получал, – фон Берг замялся. – По правилам, наставником становится тот, от кого этот дар приобретен. Вашим наставником буду я, – Генрих предупредил вопрос Екатерины. – Нет, поменять наставника нельзя, увы… Вам назначат другого, только если я погибну. На этот случай я буду рекомендовать Егора – он очень опытный охотник. Мы с ним через многое прошли и почти все задания выполняли вместе.

– А если мы не сможем найти общий язык? – Екатерина вспомнила все выходки Генриха, особенно его аферу с помолвкой.

– Обычная жизнь – это одно, а Служение – совсем другое. В жизни можно быть врагами, а в Служении есть обязанность помогать друг другу. Ведь большинство имеют врожденный дар, и все эмоции надо оставлять за пределами Братства. Но это вам лучше объяснит кто-нибудь другой – к моим словам вы можете отнестись предвзято. Если вы примете Служение, нам придется доверять друг другу. Без этого нельзя.

Он замолчал и посмотрел на Екатерину. Она была спокойна и серьезна.

– Магистр позволил вам подумать три дня. Перед вами книги, которые вы должны прочитать и понять, готовы вы к служению или нет. Можете задавать любые вопросы мне или Егору, не стесняйтесь, спрашивайте, что непонятно или вызывает сомнения. Недопонимания быть не должно. Вот ключи от кабинета и сейфа, книги выносить отсюда нельзя. Не забывайте их убирать и запирать. О последствиях я вас уже предупредил – никто из посторонних ничего не должен знать. Хотите что-нибудь спросить сейчас?

– Да…

– Я отвечу на любые ваши вопросы, как обещал.

– Прекрасно. У меня много вопросов. Вы же не случайно оказались на озерах?

– Нет, конечно. Почти все охотники бывают на празднике в день летнего солнцестояния. Там собирается очень много ведьм – набираются сил. Мы за ними наблюдаем, отслеживаем новых, уничтожаем опасных.

– Значит, вы на празднике были не из-за меня?

– Я только от Егора узнал, что вы поехали на озера. Он нашел меня там и все рассказал. Вы разочарованы?

– Нет. Просто теперь понятно, почему вас не было в имении… Кстати, если эта рыжая была так опасна, и вы об этом знали, почему не уничтожили раньше? Ждали, пока она кого-нибудь убьет? Меня, например?

– Конечно нет. Когда ведьма переходит черту, она старается стать незаметной, не привлекать внимания и найти ее в обычной жизни непросто.

– Теперь еще… Помните, на веранде я заметила у вас на лбу ссадину?

Барон самодовольно улыбнулся:

– Тогда я один убил трех ведьм. Признаюсь, было нелегко… И все три были достаточно опасны.

– Вижу, вы настоящий охотник, – не удержалась от насмешки Екатерина. – Любите похвалиться трофеями.

– Этот недостаток мне не чужд… Как, впрочем, и многие другие. Хотите узнать о них больше?

– О ваших недостатках я смогу узнать позже, если будет необходимость. Как и вы о моих… Мне тоже скрывать нечего.

– Как пожелаете… Продолжайте задавать вопросы, я готов отвечать вам.

– Ссадина у вас на лбу и порезы на лице прошли очень быстро. И моя рана на плече быстро затянулась. Отчего?

– Дар помогает заживлять раны. Что-то появляется в крови – я в этом не очень разбираюсь. Врач нашего братства вам лучше объяснит. Кроме того, роса, которая выступает на лезвии ножа, тоже необычайно целебна. Я вас научу этим пользоваться – очень помогает при глубоких ранах.

– Хорошо, это понятно. Вчера мы шли какими-то незнакомыми узкими коридорами. Или я была в бреду?

– Я не хотел, чтобы нас увидели слуги. Вы едва держались на ногах. Наш вид мог в лучшем случае вызвать у них недоумение и досужие толки. Нам всем это ни к чему. Дом строился еще при моем прапрадеде. Он тоже обладал Даром и предусмотрительно повелел сделать множество потайных переходов и подземных ходов в доме и поместье. Можно незамеченным пройти практически в любую комнату или уголок парка.

– Значит, можно пройти и в мои комнаты?

– Вчера мы это и сделали. До этого, естественно, я в ваши комнаты не проникал. Вы же это хотели спросить? Зачем мне это было бы надо? Подсмотреть, как вы переодеваетесь? Я не занимаюсь подобными вещами, – ирония Генриха вогнала Екатерину в краску.

– Конечно нет. Глупо было так думать… – она осеклась и потупилась.

– Хорошо, что спросили. Между нами не должно быть недопонимания. Что-то еще?

– Ночью я, кажется, назвала вас негодяем?

– Вчера и сегодня мерзавцем и негодяем называл меня только ваш друг. Вы – нет. Впрочем, я уже начинаю привыкать к подобным эпитетам в мой адрес, – Генрих улыбнулся.

– Значит, приснилось… Мне казалось, я еще говорила что-то хорошее…

Генрих продолжал улыбаться, глядя на нее.

Екатерина стала серьезной:

– Думаю, я готова принять Служение.

– Не спешите. У вас есть время для окончательного решения. Взвесьте все за и против. И помните, потом уже ничего поменять будет нельзя. Но я почему-то не сомневаюсь в вашем выборе. Читайте, думайте, спрашиваете. Я вернусь в поместье завтра после «встречи» с вашим другом детства. И не волнуйтесь за него понапрасну – он останется жив и здоров. Если будут неотложные вопросы – обращайтесь к Егору.