Бези принимает гостей
На полпути к коттеджу Лара побледнела, упала на четвереньки, и ее вытошнило на газон. Она мучилась, в судорогах выдавливая из себя страдальческое «Бээээ!», кашляя, всхлипывая и со свистом вдыхая между приступами рвоты, будто в последний раз. На заблеванную травку капали слезы, с губ свисали тягучие кислые слюни.
Наконец, она отплевалась, мотая разлохматившейся головой, и сипло задышала, не веря, что осталась жива. А казалось, кишки через рот вылезут.
— Со мной после первых сеансов было то же самое, — поделилась опытом Безуминка, стоя рядом и красиво поводя зажатой в пальцах длинной папиросой. — Потом я догадалась брать в обратную дорогу фляжечку воды. Очень полезно, чтоб прополоскать рот. Будешь?
— Давай. — Лара схватила фляжку трясущейся рукой, выхлебала половину и сейчас же выплюнула. Широко утерла белое лицо, до ноздрей обметанное слюнями и соплями. Как хорошо, что аллея пуста! Ужасно стыдно, если тебя увидят такую.
— Извини, детка, что я весь порошок проглотила. Уж очень спешно пришлось выйти на связь.
— А он услышит, ты думаешь?
— Главное, чтобы услышал кто-нибудь из двадцать второго батальона. Люди Купола друг друга знают. Если нас еще не увели на допрос, значит, я свистнула мимо принцевых ушей.
— Завтра опять придется пить микстуру? — уныло огляделась Лара. Вечерний парк темнел. Вдобавок небо затягивали сумрачные тучи, будто неподалеку упала звезда. Правда, духоты, как третьего дня перед падением, не было. Напротив, холодало, и листва шелестела под свежим ветром.
— Обязательно, родная, и Удавчик не поможет. Он будет париться рядом, в кресле. Завтра его смена вещания с утра.
— Я сроду не пила такого крепкого. Рюмочку наливки в праздник, и то мне мама Рута налила впервые только в позапрошлый год. Ну или чуток пива с девчонками на Духа Любви.
— Думаешь, Рикс платит нам от щедрости? Он старый сквалыга, у него зимой снега не выпросишь. Деньги и довольствие нам для того, чтоб мы смирились, чтобы сами шли под шлем.
Лара не знала, что ответить. Стакан с желтым пойлом словно опять возник перед глазами, и унтер вновь готовился хлестнуть ей по губам. Такое унижение стерпеть нельзя, ее не зря пристегнули ремнями. Потом хмельной накат, шум в ушах, что-то дергает внутри, словно ты взялась за электрические провода.
Но дальше! Дальше лежал неведомый простор. Слух доставал до горизонта и уходил за него. Так слышат ангелы, которые ловят людские стоны. В безжалостном кресле, насильно пьяная, Лара вдруг ощутила себя вещуньей… или ясновидящей. Словно ее чувства простерлись вдаль и коснулись чьих-то трепещущих губ. Одним усилием она смогла увидеть грустную худую Шельму, пожалеть ее и порадоваться ее деткам.
«Она умирает, — вдруг поняла Лара, вспоминая Шельму. — У нее что-то с глазами. Белки глаз желтоватые. От микстуры? А дети сытые, она их кормит хорошо. Нет, она не убьет профессора. Просто не дойдет, даже если бы ее пустили во дворец. Сядет от слабости где-нибудь на лавочку, на станции, вздохнет и… Как дядька Диль. Мама сказала: „Диль печенку пропил“».
Лара почти зримо увидела, как Шельма бледнеет, расширяет глаза, хватается за грудь, а изо рта ее начинает вытекать кровь.
— Мы все рано умрем, — жестоко заметила Безуминка, угадав мысли Лары. — Хорошо, если ты успеешь найти себе парня и порадоваться с ним. Вот если бы принц взял власть! Тогда нас перестанут травить, мы оседлаем государственный эфир. Можно будет отпиваться порошками и пилюлями.
— Принц? Власть? — Лара захлопала глазами. — Его государь-отец жив и здоров, да пошлет ему Бог молний сто лет жизни.
— Да ты еще глупышка. — Безуминка взяла девчонку за руку. — Не слушала, что я вещаю? Церес взял под свое начало все сухопутные войска, он готовит свержение Красной династии.
— Во, что творится! А как же будет?
— Будет Синяя империя вместо Двойной. Не бери в голову, политика не для тебя. Поспешим-ка домой, дождь собирается!
В самом деле, интриги принцев и министров Лару не тревожили. Она больше думала о себе.
Из тесного и серого квартала, где жили мастеровые, заводские и прислуга, она угодила сперва в сумасшедший дом, а оттуда прямиком на службу Его Высочества, да еще с приличным жалованьем. Другие стараются и добиваются такого места, а ее сюда доставили силком, в кузове.
Жизнь повернулась, будто револьверный барабан, и вот она под первыми каплями дождя бежит к светлому коттеджу, который теперь ее дом! Видела бы мама Рута, где дочурка поселилась!
«Только чтоб она не видела меня под шлемом».
— Продышалась? Давай собирай ужин. У тебя вчера неплохо получилось. А я присмотрю, из чего тебе перешить одежку. В лосинах щеголять — парней дразнить. Твои ножки уже на них действуют, судя по Удавчику. Завтра же сдам вещи портному.
— Зачем? Я сама справлюсь. — Лара небрежно дернула плечом. — Были бы ножницы да иголка с ниткой. Да и прибраться здесь успею.
Безуминка отчего-то нервно задышала и погнала на Лару:
— Делай, что сказано, а в доме не хозяйничай! Что где лежало, там пусть и валяется! Я тут главная, а ты при мне, понятно?!
— Конечно. — Лара мигом пошла на попятный, немного обидевшись. — Просто я все умею: мыть, подметать…
— Для этого есть лакеи! — почти выкрикнула Безуминка. — Я их тоже сюда не пускаю! Пока я жива, здесь все будет по-моему! Сдохну, тогда мойте, выметайте!
— Нет, ты же молодая. Зачем тебе умирать?
— Откуда тебе знать, зачем? — Безуминка отвернулась к зеркалу, смятым капором смахнула с него пыль и приблизила лицо к своему отражению.
Лара заметила, как девушка, оттянув себе нижнее веко, внимательно разглядывает белок глаза.
— Он белый. Не желтый, — сказала девчонка, чтоб Безуминка не волновалась зря.
— Заткнись, — глухо ответила та, опершись ладонями на захламленный столик под зеркалом и опустив лицо. — Заткнись, пока не получила. Без тебя знаю, что будет.
Стараясь ступать тихо, Лара подошла и осторожно обняла Безуминку сзади. Та не оттолкнула ее, наоборот, прижала руки девчонки своими. Лара почуяла, как Безуминка дрожит, и потерлась лицом о ее спину у самой шеи.
— Ты хорошая, — шепнула она девушке.
— Ну тебя к дьяволам, — тоже шепотом ответила Безуминка. — Никогда я к себе никого жить не пускала, и не надо было начинать. Раз споткнешься и покатишься.
— Давай вместе убежим? Можно где-нибудь наняться на работу… Заработаем, закажем себе шлемы. Будем гадалками по голосам. Опасно, зато платят много.
Безуминка беззвучно засмеялась. Освободившись от объятий, повернулась и взяла голову Лары в ладони.
— Ох, ты наивная, Лари. Втянулась, да? Отведала? Вот так со всеми бывает. Но ты не с той связалась. Я не та, которая тебе нужна. Запомни хорошенько: я не умею ни шить, ни стирать, ничего. Я только медиум, живу в эфире. Все остальное мне скучно. Три дня без шлема, и повешусь. Не становись такой, ладно? А самое главное, не соглашайся нырять в черный эфир. Рикс тебе обязательно предложит. Пообещает большие деньги. А ты: «Нет, и все». Поклянись, что откажешься.
— Что это, черный эфир? — Лара почувствовала болезненное любопытство.
— То, откуда не возвращаются. До меня тут жила девушка, Верба. Она входила в него дважды, а на третий раз осталась там. Так и не проснулась.
За окнами дождь шумел все сильнее и сильнее.
С наступлением темноты Лисси словно погрузилась в сон наяву. Теперь не она вела слепого Касабури, а он, снявший с глаз повязку, уверенно вел девчонок за собой. Казалось, тьма дождливого вечера ему не помеха. Он шагал уверенно, легко огибая препятствия, которые Лис видела только в упор. Да и Хайта свободно ориентировалась в потемках. Она держала хозяйку за руку и предостерегала: «А!», если впереди была канавка или ямка.
Наконец, Касабури нашел то, что искал в обширном парке.
Он встал посреди лужайки и несильно топнул, раз, потом еще несколько раз, будто отбивая чечетку.
Потом случилось жуткое, сразу напомнившее Лисси прошлый вечер.
Земля раскрылась, и как по лестнице из нее вышел человек, с ног до головы одетый в черное, похожее на рабочий наряд трубочиста. Голову его закрывал колпак-маска.
Касабури и черный хлопнули в ладоши, поклонились друг другу, затем пилот достал из-под робы пакет и отдал черному.
— Твои юницы промокли, продрогли, — заметил гиджит-караульный. — Мы накормим их, обогреем и дадим ночлег. У нас всегда рады высоким гостям из Канхай Джару. Входите! Наш стан — ваш дом.
Касабури отрицательно поводил головой:
— Они живут на поверхности. Я должен найти им дом здесь, наверху.
— Так они не из людей шахт?
— Нет, — солгал Касабури, поскольку Хайта все-таки принадлежала к киалибу файнес, и с ней следовало поступить по обычаю и решениям господарей Мира.
— И не из людей Синего повелителя? — продолжал допытываться гиджит.
— Нет.
— Тогда будет разумно забрать их к нам. Они молоденькие, здоровые. Станут ласковыми и прилежными. Я бы взял светлую, — признался гиджит, поглядывая на Хайту.
— Я их должник, обязан им спасением. Когда отдам свой долг, приду к вам.
— О, это меняет дело, — согласился караульный. — Долги надо возвращать. Хорошо! Мы ждем тебя, Касабури Джаран. Где наши входы, ты знаешь. Будь осторожен наверху. Возьми мои очки, это подарок.
Пилот, чтобы отдариться, снял и отдал одну из своих серег. Нельзя оставаться неблагодарным.
Черный человек вошел в землю, и она сомкнулась над ним.
Лисси казалось, что из тайника в гроте она вылезла в новый, за минувшие дни уже третий по счету мир. Стоит один раз свернуть не туда, выбрать окольный путь вместо прямого, как ты начинаешь терять родных, попадать в опасные передряги и узнаешь такое, чего лучше не знать.
Ты живешь в роскошном доме, окруженная любовью родителей и заботой слуг, учителя и книги рассказывают тебе обо всем, что есть на свете, но вдруг небо разрывает рев падающей звезды, и мир изменяется. Ты начинаешь взлетать в лунном свете, встречаешься в воздухе с загадочным парнем, а из земли выходят черные люди. Тебе становится ясно, что мир совсем не такой, каким ты его видела, что под землей живут не только черви и кроты, а правящему дому служат не только люди, но и дьяволы.
И невольно перестаешь доверять земной тверди под ногами. Как сказала Безуминка: «Земля поглотит».
— Мы ели и мылись вон там, — указала Хайта. В зарослях не было ни огонька, но девчонка точно знала направление. — Не очень далеко. А что это, воин? Сверху капает. — Она удивленно вскинула голову.
— Это называется дождь. Вода с неба.
— А кто ее льет?
— Спроси у хозяйки. На поверхности верят, что в небесах живет волшебный человек, который мечет электрические разряды.
— Ой, оно все сильнее! Идем скорее к дому, а то нас затопит. Вы тоже сможете помыться и покушать.
— А чей дом? Кто хозяин?
— Там живет девушка, служанка Синего повелителя.
— Ну пошли.
Затянув на бедрах шнурок просторных бледно-лиловых шальвар с серебристой вышивкой в виде лиан и цветов, завязки с кистями на щиколотках и шнуровку куцего атласного жилета, а потом заплетя косички, Лара увидела в зеркале не прежнюю девчонку из рабочего квартала, а юную вейскую танцовщицу с открытыми спиной и животом. Даже разрезом глаз похожа!.. Таких девиц изображают на цветных карточках с названиями «Жаркая краса» или «Прелестница Вея».
Понятно, есть карточки и похлеще, но их продают взрослым, в конвертах. Когда у Лары заводилось двадцать-тридцать лик, она покупала картинки с модными дамами, кавалергардами, актерами и молодыми астролетчиками. Наклеивать их на стену над кроватью мать не позволяла, приходилось прятать под матрасом.
Безуминка, веселая и сытая, глотнувшая полынной зелени, наряжала и расчесывала Лару, будто куклу. Так младшие девчонки возятся со своими деревянными ляльками, завертывая их во всякие лоскутья. Она тоже оделась по-вейски, только шнуры жилетки не затягивала.
— Не люблю я корсетов, они как тиски. Разве только корсаж как пояс, под грудь, а так предпочитаю свободные платья или сорочку с юбкой.
Это Лара заметила. Безуминка выбирала легкие фасоны кабацких прислужниц или прачек, не стеснявшие движений, с голыми руками или рукавчиками в виде фонарика-фаранге.
— Спать будем вместе. Если нужна отдельная кровать, придется заказать у кастеляна.
— Здесь, наверно, могут спать семеро!
— Что ты, ласточка, никогда больше двух. А то я умру от стыда.
Лара смутилась. Безуминка такая красивая, незамужем, а Бургон полон жандармских парней. Вон, Удавчик по ней страдает. Оказалось, он довольно честный малый, хоть и приставучий.
«Должно быть, она его нарочно дразнит, чтоб от себя не отпускать».
— Одной бывает скучно? — спросила она. — Кругом парк, ни души. Даже страшно. Я бы пугалась.
— О, на самом деле парк не пустует даже ночью. Но ко мне никто не суется.
Как бы в опровержение ее надменных слов раздался стук во входную дверь. Лара айкнула, шмыгнула в кровать и натянула одеяло, но Безуминка решительно пошла к дверям:
— Какого дьявола? Кого там носит по дождю? Я сплю!
Клацнул замок, дверь отворилась в ненастную ночь, и электрический свет озарил дрожащих у порога Лисси с Хайтой. За ними маячил рослый малый постарше, в перемазанной землей белой робе. Он поморщился, сузив глаза, когда желтоватое сияние упало на него.
«Мокрые призраки стучатся в дом» — На миг Лара сжалась от ужаса, но сразу поняла, что они — живые, настоящие.
Они вернулись!
Лара и подумать не могла, что будет настолько, до крика рада вновь увидеть Лис, раздражавшую ее своим назидательным тоном и господскими манерами, а вместе с ней Хайту, глупую и ласковую как котенок. Правда, она заметила, что взгляд Лис перестал быть подчеркнуто графским, а Хайта будто поумнела на вид.
— Э, подружки, где вы пропадали?! Вас тут вся жандармерия искала, Сарго под арест попал, а вы по кустам с парнями шляетесь! Ну-ка быстро в дом и раздеваться! Бегом в купальню, а то завтра соплей не оберешься. Лари, пусти им горячую воду.
Девчонки проскользнули в дом, тотчас попав в объятия счастливой Лары.
— О, Лис, я думала, больше тебя не увижу! Как вы смогли сбежать? И почему пришли назад?
— Лара, я столько узнала, что ты не поверишь. Я все тебе расскажу, это ужасно.
— А что было со мной, вообще уму непостижимо! Пойдем, поговорим в купальне. Хайта, за мной, топ-топ.
Настороженный парень остался снаружи, под дождем.
— Вы ждете отдельного приглашения, воин Канхай Джару? — спросила Безуминка на языке шахт.
— Кто ты? — выдавил черноволосый, сверля ее глазами. — Из какого стана?
— Вы, значит, пилот с летуна, что упал утром.
— Кто ты?
— Я давно не принадлежу стану.
— Ты отреклась от своего народа, — процедил парень, смерив Безуминку взглядом. — Если бы ты не служила Синему повелителю, я мог бы поступить с тобой жестоко.
— За кем из девиц ты шел сюда? — Безуминка заговорила развязней. — За темной или светлой? Просто так ты не отправился бы с ними.
— Тебя это не касается.
— Ладно, храни свои секреты. Но прежде, чем ступить шаг вперед, запомни хорошенько: здесь хозяйка я, а ты гость.
— Я помню обычаи, которые ты позабыла.
— Так соблюдай их. Если вздумаешь размахивать пистолем или выхватывать кинжал, получишь по балде бутылкой. Я проворнее тебя. Входи, воин. Мой дом — твой дом. Странно, что ты не принял гостеприимство Гиджи. Дело в ком-то из них, да?
— Могу я попросить тебя об одолжении? — войдя, Касабури осмотрелся в доме. — У тебя есть мази, притирания для красоты? Мои краски сошли с лица.
— Все лежит под зеркалом. Пользуйся. Я принесу тебе смену одежды.
Безуминка замешкалась, подбирая штаны для воина из дальнего стана, и пропустила серьезный момент. Из купальни раздался отчаянный визг и плеск, возмущенный крик, что-то стукнуло.
Навстречу ей оттуда вышел обнаженный и растерянный пилот, держась рукой за лоб. Безуминка отметила, что он весьма красиво сложен.
— Клянусь бессмертными звездами, я даже не успел приблизиться к бассейну. Меня выругали и швырнули в меня мылом. Девица в шальварах хотела ударить меня деревянной решеткой. Что такое? Я только собирался мыться!
Безуминка расхохоталась, вытирая слезы:
— Воин, они не моются с мужчинами в одном корыте!
— Но у нас они соглашаются.
— А что им остается делать?
— Я подожду, пока они закончат. — Он сел на край кровати, а Безуминка бросила пижамные штаны ему на колени:
— Вот, натяни хоть это. Есть будешь? Я приготовлю.
Касабури подумал: «Принимать пищу от изменницы недостойно воина. Я могу отнять еду силой, но сейчас я у нее в гостях и силу применять не смею. Как же быть?»
Но у него так подвело живот!
Придется еще раз пренебречь традициями.
— Буду весьма тебе признателен, — через силу выговорил он.
— Так вот, все они дьяволы, и Безуминка тоже, — подвела итог Лис, порозовевшая от горячей воды. — Они из другого мира. Киалибу файнес сторожат в Бургоне по ночам, они прорыли ходы из запретной зоны. Мне кажется, кто-то отключил приборы, которые следят за подкопами.
— Одуреть. — Лара помотала головой. — Нет, я знаю, что они гнездятся глубоко в земле, но их не достать, а сами они не вылезают. Так дядька Рубис говорил, он прочитал в газете.
— Господи, сколько же у тебя дядек?
— Было шесть, и трое померло. Ну а что теперь нам делать?
— Я не знаю. — Лисси опустила голову. — Я бы сообщила батюшке, чтобы он передал в Консилию… Но здесь мы словно в западне, а вас с Безуминкой поят отравой, чтобы вы не слышали нормальных медиумов.
— Только не говори плохо про Бези, — предупредила Лара. — Кто бы она ни была, Без правильная девушка. Просто резкая и злюка, но на самом деле правильная. И Хайта… Ты можешь представить, чтоб Хайта тебе навредила?
Обе, не сговариваясь, взглянули на златовласку. Та, по шейку в воде, дула на мыльную пену. Заметила, что они смотрят, и улыбнулась. Нет, этот светлый человечек не похож на дьявола.
— Но самое важное то, что объявила тебе Без. — Лисси стала выбираться из купальни. — Если принц Церес замышляет против Красной династии, надо его остановить. Я уверена, батюшка так бы и сделал!
— А мне эти, с Красной половины, не очень нравятся, — призналась Лара. — Одеваются странно, говор у них чудной, все не по-нашему. И говорят, у них принцесса ведьма или еретичка.
Лисси всплеснула руками, при этом брызнув Ларе в глаз мыльной водой:
— Да как можно в империи порядок разрушать?! Триста лет династии стояли, и вдруг одну свергнут! Это все равно, что человеку ногу отрубить. На двух ногах он устоит, а на одной он калека! Тогда нас не то что мориорцы, даже вейские пираты завоюют! И будешь в одних шароварах плясать для них, чтоб накормили.
Попасть к вейцам в плен Ларе не улыбалось. Протирая глаз, она согласилась:
— Да, верно. Осталось придумать, как дать весть твоему батюшке.
— Через шлем.
— Э-э, не так все просто!.. Хайта, — пригляделась Лара к златовласке, вылезшей из воды, — что у тебя с пупком? Грыжа, что ли, вылезла?
Обратила внимание и Лис. В самом деле, пупок Хайты, бывший вчера аккуратной ямкой, сегодня немного выбухал, будто под кожей скрывалось яйцо.
— Пата хайджа, — важно объявила Хайта, погладив себя по животу, когда ей жестами и пальцами растолковали, в чем вопрос.
Затем она проделала фокус, который произвел на всех очень сильное впечатление. Даже больше, чем очень сильное впечатление.
Златовласка с самым непринужденным видом запустила в пупок указательные и средние пальцы, после чего растянула ямку на своем животе как каучуковое кольцо.
В теле ее открылась ниша, куда свободно поместился бы кулак. Запустив туда ладонь, Хайта извлекла давешнюю прозрачную штуковину с шевелящимся серым червем в середине, но теперь эта вещь казалась больше, чем была раньше.
Так вот где она ее спрятала!
— Пата хайджа.
Чуть погодя Лара вышла из купальни с круглыми глазами величиной как монеты в пять унций и спросила каким-то неестественным голосом:
— Без, у тебя есть нюхательная соль? А то Лис упала в обморок.
— Да что у вас там творится?!
— Я не могу сказать. Это надо видеть. Если Хайта еще раз покажет.
Сложнее всего оказалось уговорить Лисси выйти из купальни в комнаты.
— Я никогда не проходила перед мужчинами в таком виде. Ты слышишь, Лара? Никогда! Тем более он постоянно глядит на меня.
— Вдруг ты ему понравилась?
В конце концов, удалось так задрапировать ее простынями и полотенцами, что снаружи кулька остались только голова и ступни. Еще бы замотать голову платком, чтобы одни глаза моргали, и получилась бы витенская красавица.
Касабури не сказал ни слова, просто удалился в купальню, и оттуда вновь раздался шум воды. Мылся он недолго. Вскоре пилот вернулся к своему мирному занятию — разбирать и чистить пистолеты. Лисси тайком наблюдала за его руками.
«По-моему, это вообще не оружие. И разрази меня гром, если оно не из стекла. Похоже на коричневое бутылочное стекло».
— Да, ласточка, ты целиком права. — Безуминка выпустила струйку дыма. — К твоим догадкам мне прибавить нечего. И я, и Хайта, и Касабури, мы все киалибу файнес. Мы гости на вашем Мире. Разница только в том, что мы с Касабури родились здесь, а Хайта прибыла с Ураги.
— С ума сойти можно, — покачала головой Лис. — Целая страна под землей! И такие странные порядки, будто в старину — рабство, продажа людей…
— У каждой империи есть свой подземный мир, и только его жители знают, что там творится.
— Но как вы оказались на службе у принца?
— Долгая история. Когда-нибудь я расскажу ее, но не сегодня.
— И вы тоже умеете хранить в пупке всякие мелочи?
— О, нет, храни меня звезды! Это какая-то новинка мудрецов, я с таким не сталкивалась. Они там ставят опыты с рабами, как профессор Картерет.
— Хайта назвала себя «кани джику рузи». — Касабури ловко соединил стеклянные части в единое целое, заправил внутрь оружия некий стручок и подошел к зеркалу. — Тебе не знакомо такое название?
— Нет. Они там мастера выдумывать слова.
— Лис, он красится, — еле слышно шепнула Лара. — Как девушка.
— Он был накрашен с самого начала. Просто размылось.
— Лис, он губы помадит.
— Ну и что, модники еще не то делают. А пата хайджа, — добавила она громче, для Безуминки, — то есть эта вещь…
— Пата хайджа значит «зерно» или «зародыш». Серьезная штуковина. Не пытайтесь отнять ее у Хайты, пусть хранит. Она будет драться, если захотите отобрать.
— Ты ждешь еще кого-нибудь? — спросил Касабури.
— Да кто еще может явиться ночью?! Хватит уже!
— Не знаю. Один человек. Он на крыльце. Дверь заперта?
— Ой, я забыла…
Пилот метнулся и схватил свое стеклянное оружие. Дверь открылась, вошел немного промокший Удавчик с большущим букетом белых и розовых цветов. Хотя при виде компании челюсть у него слегка отвисла, он молниеносно выхватил револьвер, но спуск нажимать не стал, а только сказал:
— Я иду, смотрю, у тебя свет горит. Тут гости, да? Я помешал?
