Старец Паисий рассказывает, что до оккупации люди не постились. Несмотря на ясное свидетельство Бога в Евангелии о посте, ели всё. При том что Господь не требует от нас отказываться от пищи постоянно, а чтобы мы просто не ели определенных продуктов в определенные дни. Мы, однако, сопротивляемся: «Ну и что, что так говорит Евангелие? Будем есть то, что хотим».

— Когда у нас было все, мы не постились, — говорит старец. — Но началась оккупация, и мы были вынуждены поститься. Хотим того или не хотим. Были люди, — вспоминает старец Паисий, — которые ели не просто постные продукты, а мусор. Я своими глазами видел людей, копавшихся в мусоре в надежде найти остатки какой-нибудь пищи. Когда Бог давал нам все, мы презирали подвиг, но вот наступил час, когда пришлось заниматься аскезой независимо от нашего желания. Тогда мы поняли, что мы не боги и нельзя делать то, что хотим. Мы не такие важные и всемогущие в нашем мире. И мы смирились.

Вот ложишься в больницу, где обычно кормят безвкусной и пресной едой. И там ты это ешь и ни звука не издаешь, не протестуешь. Дают всего пару блюд, которые ты можешь есть, и ты смиряешься. Но стоит Церкви сказать тебе что-нибудь, ты тут же заявляешь, что этого не хочешь. А ведь Церковь не нечто случайное — она Христос, поэтому от ее повелений человеку великая польза и великое благо.

Когда старец Паисий был маленьким, то вставал ночью, читал Псалтирь и молился. Однажды братья даже сделали ему внушение, чтобы он ложился спать. Говорю вам это, чтобы вы знали, каким путем шли святые. А то мы слышим о каком-нибудь духовно высоком человеке и говорим себе: «Ой, как это высоко!» — и нам кажется, что ему было легко достигнуть этого уровня. Но святой, чтобы достичь этого, проливал кровь, совершал много подвигов, терпел много мучений Бога ради. Он отдал кровь и принял благодать Святого Духа в свое сердце.

Но мало стяжать эти дары: их надо еще и удержать. Бог дал человеку Свой дар, и он достоин того, чтобы его удержать.

Старец Паисий, когда был маленьким и слушал Евангелие, то не хотел слушать его сидя, потому что говорил себе: «Как же я буду слушать Христа — и сидеть?» Кто же ему сказал, чтобы он делал так? Кто просветил его слушать стоя и вставать на колени? Ведь сама мать спрашивала его:

— А почему ты встаешь, когда читаешь Евангелие?

А он отвечал, что ему плохо видно и поэтому он подходит ближе к керосиновой лампе. Он сказал маленькую неправду, чтобы оправдать свое стояние, а в действительности делал это, чтобы хоть немного утрудить себя.

Нам все тяжело, а он не ощущал никакой усталости. А мы, если бы можно было слушать литургию лежа, то это было бы для нас лучше всего.

Как-то к старцу пришел молодой человек и что-то ему говорил, а старец тут увидел, что вышедший пожилой человек забыл зонт. Он сказал молодому, чтобы тот сбегал и отнес зонт дедушке. А тот ему ответил:

— Отче, а он что, не вернется и не возьмет его сам?

Ему просто трудно было отнести какой-то зонт! У него не было желания сдвинуться с места. Что-то произошло с нашими душами…

* * *

В Каппадокии, откуда был родом старец Паисий, было много строгих подвижников, и они хранили традиции Церкви. Когда он был ребенком, мама давала ему еду без растительного масла, а он спрашивал, где она ее готовила:

— Да ты же в этой кастрюле вчера готовила на растительном масле!

— Да, но я ее вымыла.

— Нет, если это из той же кастрюли, я есть не буду. Ничего со мной не случится.

Ты меня сейчас слушаешь и конечно же говоришь себе: «Да это же крайности!» Да, но только потом он совершал и «крайние» чудеса. И когда к старцу Паисию шел какой-нибудь больной, от которого отказались врачи, говоря, что тут ничего сделать нельзя, то он молился с этой своей «крайностью», и происходило чудо. Или, например, приходила какая-нибудь женщина, у которой не может быть детей, и этот же «ненормальный», крайний, которого ты обвиняешь в том, что он не знает меры, молился, и эта женщина зачинала!

Он действительно был не естественным человеком, а сверхъестественным. Помолился — и женщина сверхъестественным образом рожала ребенка! Или же больной исцелялся от неизлечимой болезни.

Все это бывает послано от Господа, Который слышит мольбы рабов Своих, таких как пророк Илия, пророк Моисей. Как Он вообще слышит молитвы святых, так и сейчас: чтобы Он тебя услышал, Он должен увидеть, что ты Его действительно просишь. Чтобы Бог услышал твою молитву, тебе надо сколько-нибудь потрудиться в ней. А если Он видит, что ты расслабившись лежишь на диване, то скажет тебе:

— Я жду, чтобы ты встал с дивана! И когда ты всерьез подойдешь к тому, чего хочешь, тогда и Я серьезно посмотрю на тебя, ибо Я не желаю, чтобы у нас были такие поверхностные отношения. Я отношусь к тебе серьезно и хочу совершить в твоей жизни чудо. А ты говоришь: «И я хочу того же самого!» — но при этом лежишь на диване. Не думаю, чтобы ты всерьез хотел чего-нибудь. Если бы ты реально хотел этого, то не лежал бы на диване.

Ты когда хочешь, к примеру, купить машину, то горы сворачиваешь в поисках самой хорошей из них. Заходишь в интернет, сидишь там часами, скачиваешь информацию, сравниваешь, ходишь по разным выставкам. Сколько же времени это у тебя отнимает, чтобы найти самый хороший автомобиль, тот, который тебе подходит?

То есть ради машины ты вскакиваешь и мобилизуешься, а для своей души ничего сделать не можешь? Для того чуда, которое ты хочешь, чтобы оно случилось, что ты делаешь? Ты хочешь, чтобы оно произошло просто так, без того, чтобы ты что-нибудь сделал? Или думаешь, что хватит того евро, который ты бросил в церковную кружку? Нет, надо вынести что-нибудь и из своей души, потрудиться внутренне. Подолбить камень своей души и покопаться в себе. Вот это и делает аскеза — она долбит в тебе камень, чтобы в твою душу вошел и поселился Бог.

О старце Паисии говорят, что он целыми ночами стоял на ногах и молился, даже когда был ребенком, и когда был на Синае, и на Святой Горе Афон, и в Конице, везде. А что он делал, чтобы ему не хотелось спать? Прямо противоположное тому, что сделал я несколько дней назад, когда взял тазик с водой, согрел ее, насыпал соли из Мертвого моря, потому что крайне устал. Подержал полчаса ноги в теплой воде, чтобы они отдохнули. Тогда как он делал обратное: наливал холодную воду, не чтобы ноги его расслабились, как мои, а чтобы они не могли расслабиться и ему не захотелось бы спать.

Он стоял на ногах и всю ночь молился Господу, Которого любил. Он не делал каких-нибудь упражнений из йоги, он не делал этого для того, чтобы сказать: «Посмотрите на меня, чего я достиг!» — и не делал этого для некоей неведомой вселенской силы. Он делал это во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Мы обращаемся к личному Богу, у Которого есть имя. Этого Бога любил старец. И поскольку у него была живая связь с Ним и Христос был наполнением его жизни — Христос, изменивший в нем все, — то и он отдавал от себя все, жертвовал своей плотью в горниле любви к Богу. И потом, когда брал четки, по его молитвам происходили чудеса. Когда он воздевал руки и говорил: «Господи, поспеши, помоги этому, этому и этому», — то Бог слушал его, потому что и старец слушал Бога. Он всерьез переживал свою связь с Богом, и Господь отвечал чудотворением, которое даровал ему.

Когда старец Паисий был в Эсфигмене, то спал только по полчаса, причем на полу! Ну что это за сон, Христе мой? Почему на полу, когда у меня есть хорошая кровать и мягкая постель. Но старец хотел взойти на небо, и он с пола досягал Бога. Кто уразумеет эти тайны?

Я рассказываю вам это не для того, чтобы вы подражали ему буквально, а чтобы поняли, какие люди жили на этом свете. Как серьезно они воспринимали любовь к Господу. Им Христос давал такой толчок, что они готовы были совершать колоссальные духовные упражнения! У нас дух захватывает, стоит только услышать о них. А они при этом наслаждались, как акробат, прыгающий под потолок. И ты говоришь себе: «Ой, да как же он делает это?» — а он этим наслаждается. Так святые приближаются к Богу через аскезу.

В другой период своей жизни старец Паисий, прежде чем причаститься, совершал следующий аскетический подвиг: 33 часа до этого он не пил и не ел ничего. Это как когда любишь, то смотришь возлюбленной в глаза и любое ее желание исполняешь. Стоит ей что-нибудь захотеть, ты тут же бросаешься!

Сидишь иногда на трапезе с людьми и видишь, как кто-нибудь смотрит на блюдо с куском пирога, к примеру, и у него на лице написано, что ему этого хочется. Берешь кусок и подаешь ему, а он тебя благодарит и спрашивает:

— А откуда ты знаешь, что я этого хочу?

И ты отвечаешь:

— А я смотрел на тебя.

Когда любишь, то находишь, изобретаешь все возможное ради своей любви к другому. Люби Христа, и Он подаст тебе огромное просветление. Не надо поститься по 33 часа, ты можешь просто 3 часа не курить. Или 3 дня не совершать какого-нибудь греха, который тебя мучает.

Разумеется, все это должно происходить по благословению духовника, в духе послушания Церкви. Духовник должен знать, что ты делаешь, а не как однажды мне сказал один человек, что он спит на полу. Я спросил его:

— А кто тебе сказал, чтобы ты так делал?

Действуя так, мы поступаем эгоистично, делаем то, что нам нравится и чего мы хотим. А надежный путь другой — чтобы батюшка знал, что мы делаем. Я тоже подвизаюсь сделать что-нибудь для Бога, но только «жертва Богу — дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50).

Суть жертвы для Бога — это не сон на полу или холодная вода, а сокрушенное сердце. Но только сердце не может сокрушаться само по себе, а лишь через эти внешние дела. Вот почему мытарь бил себя в грудь? Потому что, когда мы себя уязвляем, мы сокрушаем и свое сердце. Телесное влияет на наше духовное состояние. Тело и душа ведь всегда идут вместе. Наша борьба направлена против наших страстей, и она ведется через наше тело, через аскезу.

Мне запомнился один ребенок из второго класса: пришел как-то на бдение и сказал мне, что с пятницы, когда он с кем-то поссорился и чем-то увлекся, он до сих пор ничего не ел и не пил. Я спросил его, всерьез ли он это говорит. Он сказал:

— Да! Можно мне причаститься?

Я сказал ему:

— Конечно.

Он сделал это не потому, чтобы я ему об этом говорил, а потому, что его душа ощущала связь с Богом не на словах. Когда любишь, ты это показываешь: «Господи, что Тебе принести, кроме своей воли? Ведь все остальное — это Твоя от Твоих Тебе приносяще. Что мне дать Тебе, что не было бы Твоим? Дать Тебе деньги, но они Твои, дать цветы — и это Твое. Все Твое, кроме моей воли, которая всецело принадлежит мне, — и я отдаю ее Тебе! Это мое приношение и жертва Тебе. Я воздаю Тебе мое благодарение, жертвую тем удовольствием, которое испытал бы, если бы съел эту еду, — вот что я Тебе приношу».

Бог Святой Дух и дитя, и подвижника просвещает на одно и то же — на жертву и пост, на труд.

Когда у кого-нибудь случалась болезнь или искушение, старец Паисий совершал такую аскезу: он три дня ничего не ел и молился! Ни крошки хлеба не брал в рот. И делал это не для того, чтобы другие сказали о нем: «Ты только посмотри на него!» — напротив, в его аскезе скрыта была любовь, он делал это для другого, терпевшего какую-нибудь нужду. Тогда человек имеет право сказать Богу: «Господи, я делаю это ради того-то, который болен, его ребенок должен лечь на операцию» и т. д.

Чтобы совершать аскезу, надо быть твердым и смиренным и обладать человеколюбием. И ты становишься для людей сладким, как торт. Ты становишься человеком, проявляющим твердость в своей борьбе, потому что надо пересиливать себя, а не быть расслабленным и распущенным. Однако твердость, которую ты будешь проявлять к самому себе, не относится к другим, напротив, для них она проявляется как доброта, любовь, человеколюбие и снисходительность. Бог тебя благословляет, и ты чувствуешь Христа в себе.

Когда старец Паисий входил в храм, то не садился в стасидию, а стоял на ногах, как свеча, как жертва Богу.

Что бы ты ни делал, надо связываться со Христом — это вопрос любви. Потому что если поймешь это, тогда Сам Господь покажет тебе, как выразить свою любовь. Это не как какие-нибудь водолазы, которые выныривают и говорят: «Я опустился под воду и три-четыре минуты задерживал дыхание». Наш подвиг совершается не для того, чтобы мы им хвастали, а ради Христа. Не для того, чтобы мы побивали рекорды, задерживая дыхание. Наша связь — с Личностью.

Когда твой ребенок поймет, почему ты совершаешь свои подвиги, — потому что существует Христос, на встречу с Которым ты идешь, — тогда твой подвиг обретет в его глазах другой характер. Потому и старец был исполнен такой любви, что она буквально выдавала его. Старец Тихон говорил о нем: «Сладкий Паисий», — он был сладок, добр, чувствовалось, как от него исходит благодать Святого Духа.

С помощью аскезы мы боремся, чтобы подчинить свое «я» Богу, сокрушить наш эгоизм. Надо прижать свой эгоизм и страсти ради нашего Господа. Тогда и мы будем возлюблены, станем такими, как говорят о святых: людям хотелось прикоснуться к ним, обнять их, поцеловать, быть к ним поближе, и это помимо воли святых. Насколько строги они были к себе, настолько люди любили их и хотели стать их друзьями. Это великая тайна.

Нам надо обработать свою душу, создать из нее нечто хорошее, красивое, устроить внутри себя великолепный храм для Христа — чтобы Он вошел в нас и обитал там. И ты увидишь, как заблагоухаешь, и все вокруг станут смотреть на тебя и говорить:

— Какой хороший человек! В нем есть что-то притягивающее.

Потому что мы уже приложили соответствующий труд: пост, молчание, молитву, терпение, жертву, прощение. Это очень хорошие добродетели, плод борьбы ради Господа.

Старец Иосиф Исихаст говорит, что молился по 8 часов каждый вечер, и старец Ефрем Катунакский тоже непрестанно возносил молитвы, пока однажды у него не заболело горло, так что в рот потекла кровь. Он пошел к старцу Иосифу, но тот ему не сказал: «Деточка моя, отдохни», — а напротив:

— Пусть у тебя и кровь горлом будет идти, все равно продолжай.

Отбрось собственное «я», не балуй его, потому что если отбросишь, то найдешь его не среди мусора, а в объятиях Бога. Когда отбрасываешь свое «эго», Бог берет его и вкладывает в Свое сердце, обрабатывает его и освящает, хранит и любит, придает ему первозданную красоту. Бог придаст тебе красоту, которая была у нас до того, как мы вышли из рая.

Итак, подвизайтесь, потому что мы погибаем! Давайте бороться и молить Бога, чтобы Он разбудил нас, чтобы плеснул нам воды в лицо и мы бы проснулись. Начнем и увидим чудеса. Не бывает так, чтобы в одной руке ты держал гамбургер, в другой — кока-колу, а в третьей — пульт и чтобы происходили чудеса. Так не бывает.

Мы должны выбирать сами. Святые выбрали Христа. Сделаем же что-нибудь, хоть самое малое. Конечно, мы не можем всю ночь простоять без сна, потому что на другой день надо быть на работе, у нас условия другие. Но, несмотря на это, мы тоже можем кое-что сделать. Бог примет от нас и малое и оценит его должным образом.

Истинно говорю вам, вы можете стать великими подвижниками и мучениками нашей эпохи — и ты, и я, и все мы, вместе взятые. Всем ведь доступны подвиги терпения, молитвы, любви.