Глава 29

Это случилось в ночь праздника монашки. Представление давно закончилось, площадь почти опустела, народ разошелся.

Лучано, усталый, но успокоенный, возвращался после смены: метеорологи подтвердили, что ни ураганов, ни гроз не предвидится; погода в ближайшие дни обещала быть безветренной и солнечной. К сожалению, землетрясения до сих пор не научились точно предугадывать, поэтому расслабляться не стоило, особенно если учесть, что Искья является одним из самых сейсмически опасных районов Италии. И все же его благодушное, беззаботное настроение ничто не могло нарушить.

Он специально ехал медленно, открыв окошко и наслаждаясь прохладным, уже весенним воздухом, с удовольствием вдыхал запах рыхлой влажной земли и свежей ночной травы.

На повороте у дома Рози свет фар выхватил рулон пленки для теплицы, и Лучано вспомнил, что ему надо бы купить такую же. В голове он сделал себе отметку не забыть спросить у Рози, где она ее приобрела. Не спеша размышляя о том, что неплохо было бы разжиться у нее и помидорной рассадой, он услышал какие-то вскрики и шум борьбы в кустах между лимонным садом и старым кладбищем. Хорошее настроение вмиг улетучилось. Лучано затормозил и прислушался. Девичий голос вскрикнул и проговорил что-то невнятное умоляющим тоном. Удивительно, но ему показалось, что это был голос его дочери Франчески!

Обеспокоенный Лучано высунул голову в окошко.

– Нет!.. Нет!.. Так не хочу! Не надо! – уже с надрывом доносилось из сада.

Вне всякого сомнения, это кричала его дочь, и он выскочил из машины.

– Замолчи уже! – грубо прохрипел мужчина. Послышался хруст веток и звук удара.

Захлебнувшись яростью, Лучано рванул через дорогу, пальцы сами сложились в кулаки… но со стороны церкви, опережая его, пронеслись три тени.

– Ах ты подонок! Наших девчонок трогать! Вали в свой Рим обратно! – орали они во все горло.

Лучано еще не успел добежать до места потасовки, как издали различил гулкие удары и шлепки. Мимо него, ничего не замечая вокруг и горько всхлипывая, пролетела Франческа. Лучано прижался к стволу.

Все произошло в считаные секунды, и насильник уже корчился на земле. Три фигуры выбрались на дорогу и, переговариваясь, направились в сторону площади. Избитый попытался встать, но свалился на четвереньки и что-то пьяно бормотал себе под нос.

Лучано вышел из-за дерева. Парень возился на траве, лицо его отчетливо высветила луна. Шоколадные глаза казались черными на бледном лице, нетрезвый взгляд бессмысленно блуждал по кустам.

«Энцио!.. – Лучано охватила непреодолимая злость. – Опять эта семейка! То отец, то сын!»

– Вот придурки! – проворчал тем временем парень. – Видно, самим хотелось, да не успели! – Ему удалось схватиться за ветку, и он медленно начал подниматься. – Нашли из-за кого драться, когда можно было в очередь! Подержали бы сучку, и всем бы досталось! – Ему удалось встать. Покачиваясь, он вышел на площадку перед кладбищем.

Ненависть в один миг захлестнула Лучано и, заклокотав в горле, перекрыла воздух и толкнула его вперед. Кулаки мгновенно налились яростной силой, перед глазами мелькнул непонимающий взгляд хмельных темно-шоколадных глаз. Он ударил парня в челюсть, вложив в удар все унижение оскорбленной дочери и всю боль своей исковерканной жизни. Энцио, кажется, даже не узнал его. Он упал как подкошенный, глухой звук стукнувшегося о землю тела громом отозвался в голове Лучано.

Мужчина всегда знал, что за Франческу готов убить, но, когда понял, что Энцио мертв, его охватило странное неожиданное опустошение, сродни тому, которое он испытал в далекой молодости, стоя перед Лаурой. Он поднял голову молодого парня: прямо под виском торчал острый булыжник, но крови не было.

Кому теперь что докажешь? Тем более это не была самооборона. Он отлично знал весь процесс расследования, следующий за обнаружением тела, и с ужасом понимал, что предстоит пережить Франческе, когда его объявят убийцей.

«Нет! Я не могу этого допустить!»

Он тут же заставил себя собраться. Внимательно прислушался – никаких шагов и посторонних звуков, все давно разошлись по домам.

Лучано молнией метнулся за пленкой, попавшейся ему по дороге перед домом Рози. Из машины захватил степлер, который накануне взял у Боссети, чтобы перетянуть кресло; надел рабочие перчатки и не забыл фонарь, всегда лежавший у него в багажнике.

Стараясь не двигать тело, он быстро нашел мобильник, с треском разломал его и вынул сим-карту. Как смог, разрушил и ее. Не потеряв ни одного кусочка, сложил все во внутренний карман куртки Энцио.

Лоб Лучано покрылся противной испариной, но профессиональная подготовка давала о себе знать. Отгоняя посторонние мысли и сосредоточившись только на конечной цели, он быстро упаковал тело, закрутив его в три слоя, и закрепил степлером концы пленки, понимая, что даже завернутый труп тащить по земле ни в коем случае нельзя. Затем взвалил страшную ношу на плечи и вошел на кладбище. Напрягаясь под тяжестью груза, Лучано, как только мог поспешно, двинулся вглубь по плиточной дорожке. Каждый шаг громом отдавался в мозгу, кровь шумела в ушах.

Оставалось открыть печной зал крематория. Первая решетчатая дверь была закрыта на обычную задвижку, но следующая деревянная на ключ. Зная островные привычки, Лучано был уверен, что замок здесь самый простой. Он сильно устал и дышал прерывисто: тело Энцио неимоверно давило на плечо.

Что же делать?! Но труп нельзя положить, обязательно останутся какие-то фрагменты, которые наведут на след. Он порылся в карманах брюк – ничего подходящего. Кровь начала бить толчками, ноги подрагивали.

«Как же я сразу не подумал, что понадобится что-то тонкое и острое!»

Он судорожно перебирал в памяти содержимое своей куртки.

«Есть!» Он вспомнил, что во внутреннем кармане лежали права, прикрепленные толстой скрепкой к удостоверению личности. Но вытащить их оказалось не так просто. Боясь потерять равновесие и уронить тело, Лучано достал документы и отцепил скрепку. Капля пота прокатилась по лбу и, попав в уголок глаза, защипала, перекрыв видимость. Не отпуская жуткую поклажу, он частично разогнул металлическую проволоку и засунул ее в замочную скважину, нащупывая нужное положение.

Подергал дверь – ничего. Попробовал повернуть проволоку еще раз и дернул – с тем же результатом. Вторая капля защекотала лоб, но зацепилась за бровь. Лучано сжал челюсти и привалился к стене крематория. Задрав подбородок вверх в желании остудить лицо, он уперся взглядом в скорбное беззвездное небо, оглушавшее своим спокойствием. Вновь вставив проволоку, он осторожно нажал – она провернулась, негромко щелкнув. Затем надавил на дверь. Она беззвучно открылась, как будто давно поджидала его, и впустила в черноту зала.

Положив тело в дальний угол за стену, Лучано тихо вышел, понимая, что ему придется вернуться и завершить начатое…

Возможность представилась на следующую ночь. Всю Искью затянуло густым тяжелым туманом, и Лучано подумал, что сама природа помогает ему.

Он промучился весь день, зная, что еще не поздно поступить иначе, но к вечеру, когда сквозь белую муть было не разглядеть пальцев собственной руки, он вышел из дома. Больше всего на свете Лучано боялся, что Франческа возненавидит его.

– Я сделаю все, чтобы защитить свою дочь и остаться для нее самым лучшим в мире! – приговаривал он, садясь в машину и убеждая самого себя, что другого выхода нет.

Обхватив руль и склонив голову, он просидел так несколько часов и, когда туман превратился в мягкий сыр, двинулся наконец с места.

Вдоволь повеселившийся накануне на празднике монашки, остров спал беспробудным сном. Лучано медленно разрезал носом автомобиля белесую мглу, уверенный, что ни одна дорожная камера не заснимет его машину и дым из трубы крематория растворится все в том же слепом тумане…

Прошло уже несколько дней, но об Энцио никто не вспоминал. Однако Лучано не стало от этого легче: отвертка под названием «Лаура», сидевшая в его сердце, поменяла былое имя, но продолжала вкручиваться в плоть и еще больше кровоточить.

Объявление неаполитанского телевидения о пропаже молодого человека перекрыли новости о страшной грозе и ее последствиях, что дало возможность Лучано забыться в работе. Как и в молодости, он сам лез под оползни, подставляя подпорки, вытаскивал пострадавших и, не обращая внимания на странные взгляды подчиненных, хватался за лопату и расчищал завалы.

Потом началась кутерьма с монашкой и убийством неизвестной женщины, которая оказалась русской туристкой. Журналисты центрального телевидения заполонили остров, и все это здорово распылило силы и подозрения полиции. С тремя парнями, избившими Энцио, разобрались достаточно быстро, даже особенно не докучая Франческе. Но к внутренней муке Лучано прибавилось и другое волнение: с некоторых пор дочь замкнулась в безмолвии. Лучано, поначалу отнесший ее молчаливость к страху быть оговоренной местными сплетницами, постепенно погряз в тяжелых сомнениях: уж не догадывается ли она о чем? Заметив, что с дочерью творится неладное, он побоялся расспросить ее напрямую, опасаясь встречных вопросов, а Франческа, привыкшая с детства рассказывать обо всем отцу, не раскрывала рта. Они сидели дома как два бессловесных истукана и только за ужином изредка перебрасываясь односложными фразами. Лучано, так любивший семейные вечера, вдруг понял, что это и есть расплата за то, что он сделал…

– Ты же понимаешь, что мы должны арестовать тебя и отвезти в участок? – обреченно проговорил Боссети. – Без наручников пойдешь. Это все, что я могу для тебя сделать.

Они помогли Лучано закрыть оставшиеся ставни и вышли из дома.

На подходе к машине к ним подскочила известная журналистка:

– Как прошло совещание?

– Готовьтесь к пресс-конференции. Обещаю, что на ваши вопросы отвечу в первую очередь, – заявил Боссети, пока Борго открывал перед Лучано дверцу.

Но от Лолы не так легко было отделаться!

– Нам нечего готовиться, мы всегда во всеоружии! Уже известно, почему Джованни убил Энцио?

– Нет, – коротко ответил шеф полиции и, воспользовавшись замешательством Лолы, попытался сесть в салон.

– То есть как?.. Убийца все-таки он или нет?! – вдруг осенило ее.

– Нет.

Боссети включил зажигание и нажал на газ.

Лола так и осталась стоять на месте, глядя вслед удаляющейся патрульной машине.