2
Оказалось, что жизнь до объявления войны и жизнь после объявления войны – примерно одно и то же. По крайней мере, поначалу. Бесконечные выпуски новостей по телевизору и бойцы из службы безопасности Гарджели, уставившиеся в эти телевизоры. Пустые улицы и ощущение тьмы, сгущающейся над Лионеей. Вселённая телевидением уверенность, что за пределами Лионеи мир в данный момент рушится, погребая под своими обломками людей и вампиров, гномов и двуликих…
И если при всем при этом дети ночи решили свести кое-какие личные счеты, назвав это священной войной, – флаг им в руки.
– И осиновый кол им между ребер, – бормотал Иннокентий. – Обычно это помогает.
Настя слегка толкнула его в грудь, и бессмертный повалился затылком в подушки.
– Слегка не в себе, – пояснила Настя Роберту Смайли, который стоял перед ней с чем-то вроде военного вещмешка.
– Еще раз примите мои извинения, – сказал Смайли и спрятал улыбку в уголках рта. – Между прочим, король почувствовал себя гораздо лучше, после того как врезал нашему бессмертному другу. Обрел уверенность. У него появился аппетит.
– Деспот и тиран, – пробормотал Иннокентий, не открывая глаз. – Монархия – отстой…
– Не в себе, – повторила Настя.
– Очевидно, – согласился Смайли. – Но ты должна признать, что он повел себя несколько неприлично…
– Король?
– Нет, Иннокентий. Только что вампиры объявили нам войну, это был драматический момент для короля и для всех нас. Так что этот смех…
– Это просто нервы. У бессмертных они тоже имеются.
– Но король воспринял это как насмешку, как личное оскорбление…
– Ага, – согласилась Настя. – Некоторые от нервного напряжения заходятся в идиотском смехе, другие от нервного напряжения бьют этим некоторым морду. Все понятно.
– А как ты справляешься с нервным напряжением?
– Ем, – коротко ответила Настя. – А ты?
– Пью.
– Интересный способ. Нам с тобой надо будет как-нибудь собраться и… Это что еще за…?
– Хорошо, что ты спросила, – Смайли вытаскивал из вещмешка разные предметы и раскладывал их на журнальном столике, предварительно смахнув все журналы на пол. Собственно, Настино восклицание было вызвано именно неподобающим обращением с любимыми журналами, но потом она присмотрелась к подаркам Смайли и обнаружила их весьма занятными.
– Мини-бронежилет, – перечислял Смайли. – К нему воротник. Очки ночного видения. Пистолет. Патроны. Рация. Аптечка. Пояс, к которому ты цепляешь пистолет, рацию, аптечку и очки. Браслет с датчиком, по которому можно будет отслеживать твое местоположение.
– Круто, – сказала Настя. – Как будто на войну собираемся. То есть… Да.
– Конечно, не я должен таскать этот подарочный набор, для этого у тебя должен быть персональный телохранитель, но…
– Но, – согласилась Настя. Армандо пропал примерно в то же время, что и Фишер, что, в общем-то, было логично.
– А твой секретарь пусть сама заберет свой набор… Где она, кстати?
– Сидит в отеле и выполняет одно мое поручение. Очень важное.
– Ну и бог с ней. Ты пока разбирайся с этим хозяйством, – Смайли кивнул на заваленный атрибутами войны журнальный столик. – Если что непонятно, спрашивай.
– А чеснок, святая вода, распятие? Это не входит в стандартный набор?
Смайли вздохнул, обозначая нежелание в который раз объяснять элементарные вещи. Тем не менее он сказал:
– Вампиры просто не любят чеснок, но не умирают от него. А святая вода и распятие пригодятся только против вампира-христианина, который признает могущество воды и распятия. Я таких, честно говоря, еще не встречал. Поэтому, – Смайли вставил обойму в пистолет, – уповай на это.
– И пули, конечно же, не серебряные?
– Конечно. Подумай о ценах на серебро и о том, как ты стреляешь. И вообще, неизвестно, против кого придется применять всю эту амуницию.
– В каком смысле? Разве факс пришел не от Дитриха?
– От него. Вопрос в том, кто сюда раньше доберется – вампиры или люди в поисках вампиров. Леонард запросто мог включить Лионею в эти самые списки мест компактного проживания, чтобы сюда ринулись толпы фанатиков и порвали нас в клочья. Останется пустой город, где можно будет без помех провести раскопки.
– Интересная мысль, – оценила Настя. – А эта штука зачем?
– Это кевларовый воротник. Если дело дойдет до ближнего боя, вампиры инстинктивно будут метить в сонную артерию, а тут как раз…
– Ближний бой? – Насте не понравилось словосочетание, Смайли это понял и поторопился поднять ей настроение:
– Ну это я так, на всякий случай. Может, и не будет никакого боя, может, и войны никакой не будет. Просто пересидим здесь… А там как-нибудь все наладится.
– Наладится? Роберт, я еще не сошла с ума. Как, по-твоему, это может наладиться?
– Я просто хотел тебя успокоить, – виновато вздохнул Смайли. – И себя тоже, – он сел на диван рядом с дремлющим Иннокентием. – Этот факс… Идиоты, они привязали историю в Мексике к Денису и поединкам… Как будто король решил таким образом сквитаться со всем вампирским племенем…
– Но он ведь так не делал. Правда? Это я на всякий случай спрашиваю…
– Если бы у него в голове хотя бы рождались такие мысли, – Насте показалось, что Смайли произнес это с некоторым сожалением, – мы бы не докатились до такого. То есть я не говорю, что Утер – плохой король. Просто сидеть во дворце и ждать кризиса – это не самый лучший способ вести дела.
– Вот ты бы ему это и сказал. Лет пять назад.
– Он и сейчас до конца не может понять, что же он сделал не так, а уж пять лет назад…
Гном махнул рукой и вышел из комнаты. В эти мгновения Насте показалось, что он стал еще меньше ростом, ссутулившись то ли под весом бронежилета и прочей амуниции, то ли под весом мыслей о том, что безопасность Лионеи приказала долго жить.
Оставленная Смайли куча предметов для дальних и ближних боев действовала угнетающе, а отвлечься было не на что, ибо на диване лежал побитый королем Иннокентий, олицетворяя психическую нестабильность лионейского правителя. Телевизор, даже не включенный, тоже выглядел пугающе, ибо за его серым экраном таились ужасы окружающего мира, и стоило лишь нажать кнопку, чтобы сорокадюймовый экран выплеснул их на тебя во всем великолепии высокого разрешения.
С этим надо было что-то делать. Настя подумала про молчащие телефоны и решила, что по крайней мере один телефон она заставит зазвонить. Ей действительно ответили, но понадобилось минут пять, чтобы объяснить секретарше, кто она такая, и еще столько же времени, чтобы найти Лаймана и переключить на него связь. А потом снова объяснять, кто она такая.
Судя по голосу, Лайман сейчас был еще более помятым, чем при их первом разговоре в Берлине:
– Миссис Андерсон, рад вас слышать, хотя сегодня не самый подходящий день… Точнее, не самая подходящая ночь.
– О… – Настя сообразила, что в Штатах сейчас совсем иное время суток, а стало быть, у Лаймана имелись все основания быть помятым, невыспавшимся и раздраженным. – Я вас разбудила?
– Нет, меня разбудил мой начальник, и это было четыре часа назад. После этого уснуть мне уже не давали. Миссис Андерсон, если вас интересует информация по вашему Леонарду, то я вам перезвоню попозже, как только закончится это безумие с так называемыми вампирами…
– Так называемыми?
– Да, какой-то массовый психоз, который начался в Мексике, потом перекинулся в наши южные штаты. Последняя новость – якобы вампиры поджигают леса в Калифорнии! Местное население с ума посходило, мы сейчас поднимаем национальную гвардию… Наверное, весь мир сейчас над нами смеется, миссис Андерсон.
– Если где-то и смеются, то скоро перестанут.
– Почему?
– Потому что это не так называемые вампиры. Это просто вампиры, но дело даже не в этом…
– Просто вампиры? – изменившимся голосом переспросил Ламйан. – Миссис Андерсон, я вам перезвоню…
Настя послушала гудки в трубке и пожала плечами:
– Он принял меня за сумасшедшую. Иннокентий, слышишь?
Бессмертный никак не отреагировал, и Настя продолжила невеселую беседу одна, доказывая сама себе свою собственную нормальность, запивая этот монолог белым вином и заедая орешками. Поскольку обслуживание в номерах «Оверлука» более не практиковалось, приходилось опустошать бары соседних номеров, а выбор напитков и закусок, соответственно, был невелик.
Четверть бутылки спустя ей позвонил Лайман.
– Мы получили новую информацию, – сказал он странным голосом. – Анализы ДНК… Данные вскрытия… Убитые в Мексике люди… Они были не люди. Наверное, их можно назвать вампирами.
– Можно, – едва ли не с радостью сказала Настя. – Сами они себя называют «дети ночи», но на «вампиров» тоже откликаются.
– И еще была встреча в офисе Верховного судьи, – продолжил все тем же странным голосом Лайман. – Может быть, я не все правильно понял, но там шла речь и о других расах, помимо вампиров…
– Да-да, – подтвердила Настя с еще большей радостью. – Двенадцать Великих Старых рас, договор, Лионея и прочая стародавняя фигня. Добро пожаловать в реальный мир, мистер Лайман, – она не упустила возможности повторить фразу, некогда сказанную ей Смайли; повторить и тем самым как будто передать дальше эстафету не слишком приятного знания.
– То есть, – Лайман на том конце провода как будто ненадолго умер, а потом ожил, – это правда?
– Более или менее, но дело не в этом. Я звоню потому, что…
– Но если это правда, то это совершенно новая ситуация, надо срочно создавать специальный комитет…
– Что за комитет?
– По защите от агрессии чужеродных рас.
– Это вы про вампиров?
– Мы пока еще не определились с терминами, но если анализ ДНК показал, что это не люди, соответственно, это ЧФЖ, и она ведет себя очень агрессивно…
– Она? ЧФЖ?
– Чужеродная форма жизни.
– Но они живут на этой планете столько же, сколько и люди, просто… Черт, дослушайте меня! Все это безумие с вампирами вышло наружу только потому, что это – отвлекающий маневр, понимаете?
– Не совсем.
– Леонард!
– А, этот ваш безумный террорист… Вы хотите сказать, что вампиры – это часть террористической организации Леонарда?
– Да! То есть нет, я хочу сказать, что его главная цель по-прежнему – Лионея. Пока все ваше внимание будет отвлечено на убийства детей в Мексике, лесные пожары в Калифорнии, нападения на станции переливания крови в Швеции, основной удар будет нанесен сюда, в Лионею…
– Вы считаете, что нам не надо обращать внимание на убийства детей в Мексике?
– Нет, то есть да, надо обращать внимание, но… Просто имейте в виду, если Леонард доберется сюда, в Лионею, вы его уже потом не остановите.
– Да что такого важного в этой вашей Лионее?
«Хороший вопрос, – подумала Настя. – И как бы тебе поумнее соврать? Впрочем…»
Впрочем, врать было совершенно необязательно, нужно было лишь все переводить на язык Лаймана, как Настя уже однажды делала в Берлине.
– В Лионее находятся компоненты оружия массового поражения, – Настя не сразу вспомнила это выражение, но все же вспомнила, и, произнесенное, оно тут же достигло своей цели, поразив пусть не массы, а одного Лаймана, зато в самое сердце.
– Что это за ОМП? – В его голосе снова пробудились уверенность и деловитость. – Вы можете назвать характер, количество?
«Конечно же, нет, я ведь просто глупая женщина, где уж мне разбираться в таких вещах…»
– Большое количество, достаточное, чтобы уничтожить… – она подумала, что фраза «уничтожить все живое на земле» прозвучит лирическим преувеличением, и на ходу исправилась: – …очень много людей.
– Вы сами сможете защититься от нападения?
«Если бы могли, стала бы я тебе звонить?! И кто из нас после этого глупый?»
– У нас около двадцати вооруженных охранников, но этого не хватит…
– Разумеется. Неподалеку от вас находятся итальянские военные базы, я свяжусь с командованием НАТО, чтобы те были наготове.
– Ладно. Только…
– Что?
– Нет, ничего. До свидания.
Настя подумала, что неплохо было бы объяснить натовским военным, с чем именно им придется иметь дело, но тут же поняла, что никаких объяснений тут быть не может. Возможно, ударной силой Леонарда будут тысячи искусственно выращенных Оленек в коротеньких юбках и со смертоносными мобильниками. Зрелище не для слабонервных. Но кто сказал, что это единственная заготовка Леонарда? Так что все возможные объяснения могли быть сведены к универсальной фразе: «Будьте готовы ко всему, даже если это все покажется вам кошмаром, миражом или эротической галлюцинацией». Выступать с такой речью перед натовскими военными? Пожалуй, это было преждевременно. Пусть они пока привыкнут к мысли о существовании вампиров и оборотней, а уж потом…
И все же разговор с Лайманом был хорошей новостью на фоне общего потока безнадежности, который лился с экранов телевизоров и отражался в глазах короля Утера и его приближенных. Настя не преминула позвонить Смайли и порадовать его, помимо прочего, следующим:
– Роберт, поздравляю, тебя признали ЧФЖ.
– Хм, – без особой радости отреагировал Смайли. – Звучит мило. Если только это не название вируса.
– Это чужеродная форма жизни. Американское правительство уже собирает комиссию по борьбе с ними. То есть с вами.
– Я уверен, что в то же самое время какой-нибудь вампирский вождь или старейшина двуликих объявляет людей этой самой ЧФЖ. И призывает очистить землю от заразы. Действие всегда рождает противодействие, второй закон Дар-Скинсона.
– Хватит давить на меня интеллектом. Лучше свяжись со своим правительством, пусть хотя бы гномы знают, что это провокация, что это Леонард расчищает поле…
– Я звонил, и не только в правительство. Я звонил своим родственникам и посоветовал им уходить в горы. Если во время этих событий погибнут близкие мне гномы, будет неважно, с чего все это началось, с провокации Леонарда или с глупых голодных мексиканских вампиров. Я буду знать, что погибли мои соплеменники, и я должен буду принять какие-то меры.
– Ты будешь мстить? Мне или королю Утеру?
– Я не говорю, что я буду мстить. Я не знаю, что я буду делать, но я должен буду что-то сделать, потому что…
– Роберт.
– Да, принцесса.
– Мы знаем, что на самом деле Леонарду нужна Лионея. Что все это сумасшествие, вся эта кровь – только лишь для того, чтобы один безумец мог разрушить королевский дворец и раскопать то, что было погребено под ним пятьсот лет назад. Безумие, которое творится там, во внешнем мире – мы не можем его остановить. Мы можем только надеяться, что там есть разумные люди… И не только люди. Будем надеяться, что они остановят эти убийства. А мы будем сидеть здесь и ждать, когда появится Леонард. И тогда мы остановим его, вот это и будет нашей частью работы по борьбе с безумием.
– Ждать Леонарда?
– Да. Теперь, я думаю, уже недолго осталось.
– И мы его остановим?
– Конечно. Я видела это во сне. То есть во время гипноза.
– Правда? – как бы через силу поинтересовался Смайли.
– Правда, – соврала Настя.