3
В саду внезапно включился репродуктор, и мужской хор грянул песню артиллеристов, которым Сталин дал приказ. Петренко докурил «беломорину» и обернулся на то, что давно должно было стать трупом. Теперь у сержанта появился в этом деле и личный интерес.
Пленник тем временем выплюнул еще несколько зубов, вправил смещенные шейные позвонки и поднялся на ноги.
– Сейчас, погоди, – сказал Петренко. – Дай передохнуть.
– Да ради бога, – пожал плечами пленник и поморщился от боли, вызванной этим движением. – Я не спешу. Кулаки-то не болят?
– У меня? Нет, они привычные. Ты это, – Петренко понизил голос, – ты понимай ~ я ведь не со зла, я не фашист какой-нибудь. Я по работе.
– Понимаю, – пленник прислонился к периллам и снова посмотрел вниз. – Это что там за пацан в коротких штанишках бегает?
– Генеральский сынок. Давидом кличут.
– Давидом, – повторил Иннокентий и подумал, что когда Давид вырастет из коротких штанишек, его, скорее всего, придется убить.