– Колесникова?

Настя обернулась на голос – у мраморной лестницы стояла и курила Ирка Монахова. Судя по выражению лица, Настану однокурсницу то ли мучила зубная боль, то ли она переживала большую личную трагедию. Настя поставила на второе и не прогадала.

– Колесникова, как же я тебя ненавижу…

Это было сказано с таким сочным эмоциональным посылом, что Насте показалось логичным посоветовать Ирке начать актерскую карьеру; однако это могло быть воспринято как издевательство, поэтому Настя сказала другое:

– И тебе тоже доброго дня. И еще…. Знаешь, придется отрубить тебе голову.

– С чего это вдруг?

– Тут вообще-то не курят, но ты не просто куришь, ты стряхиваешь пепел в китайскую вазу, которой три тысячи лет.

– Не бывает таких ваз, – уверенно сказала Монахова, съевшая не один пуд суши с провинциальными олигархами и потому знавшая толк в роскоши.

– Значит, я ошиблась, и на самом деле ты стряхиваешь пепел в обычную китайскую вазу, но все равно наносишь ущерб королевской собственности, а поскольку я со вчерашнего дня принадлежу к этой самой королевской семье…

– Заткнись уже, а?

– Прекрати портить королевскую собственность.

Монахова пожала плечами, и недокуренная сигарета полетела прямиком в вазу.

– Довольна?

– Не забудь помыть голову перед казнью. Королевский палач очень щепетилен насчет…

– Как ты могла со мной такое сделать, а?

– А что я с тобой сделала?

– Ты заставила меня смотреть на твою свадьбу. Ты заставила меня смотреть, как ты получаешь все то, ради чего я… Боже мой, чего только я не делала ради этого…

– Надеюсь, ничего противозаконного.

– Если бы!

– И потом, что значит: «ради этого»? Ради чего?

– Как бы тебе попроще объяснить… Хм. Ради вот такой шикарной жизни, – отчеканила Монахова. – Ради жизни, достойной меня.

– Как бы теперь тебе попроще объяснить… Этот дворец, деньги, слуги и прочее, это только приложение к главному.

– Только не начинай говорить, что главное – это твоя любовь к Денису, меня и раньше тошнило от таких разговоров, а уж теперь и подавно…

– Нет, главное – это власть.

Монахова состроила недоверчивую физиономию и ткнула в Настю пальцем.

– Власть? Это кто говорит? Кто ты, чудовище с лицом Насти Колесниковой и ее же кривыми ногами?

– Ничего не с кривыми… Не сбивай меня, Ирка. Власть, то есть сила, вот главное, что получаешь в Лионее.

– При чем тут власть, то есть сила, когда у тебя есть такой дворец и когда ты можешь больше никогда в жизни не работать?

– Ты думаешь, я вышла замуж, чтобы больше никогда не работать?

– А разве нет? Ты меня просто убиваешь, Колесникова. Ты так ничему от меня и не научилась, а ведь мой богатейший жизненный опыт… – она трагически вздохнула. – И каким-то непостижимым образом все это счастье сваливается именно на тебя. За что, за что тебе это?! – Она вытащила новую сигарету. – Между прочим, у твоего Дениса нет брата? Лучше старшего, потому что возиться с малявками – не в моем стиле. Если он женат – не проблема, разберемся. Так что, как там с братьями?

– Нет, – ответила Настя, ни секунды не сомневаясь в своем праве на ложь. – Никаких братьев. Две сестры.

– Хреново, – Монахова закурила. – Прямо безнадега какая-то. Ты вообще понимаешь, зачем из свадеб устраивают вот такие жуткие попойки на триста человек? Чтобы подруги невесты тоже получили свой шанс, чтобы они могли воспользоваться моментом, подобрать под столом что-нибудь пьяное и состоятельное и уволочь это в свою нору…

– И твой вчерашний шанс?

– Я опять-таки тебя ненавижу, потому что гости на твоей свадьбе были, мягко говоря, странными. Если они и были состоятельными, то не были пьяными, а еще они плохо говорили по-русски, а некоторые… Хотя, наверное, это мне показалось. Так что давай, Колесникова, немедленно устраивай мою личную жизнь, а то у меня разовьется комплекс неполноценности… Я уже его чувствую, – она похлопала себя по животу. – Или это комплекс, или вчерашний свадебный торт отложился. Где, кстати, твой счастливый муж? Или ты его заездила до такого состояния, что… Или вы поссорились?

– Денис, он… – Настя сделала небрежный и неопределенный жест, который стал еще небрежнее и неопределеннее от вида приближающегося Армандо. От внимания Монаховой это тоже не укрылось.

– Полный отстой твой Денис, – отреагировала она. – Особенно по сравнению с этим шикарным мужчиной… Bay.

– Должна тебя разочаровать, он не торгует пластиковыми трубами и не владеет сетью супермаркетов.

– Как все-таки мало ты меня знаешь! В мужчинах меня привлекает не только это, дорогая… Не в трубах, знаешь ли, счастье… – последнюю фразу она произнесла шепотом. – Здрасссьте.

– Армандо, это Ирина. Ирина, это Армандо, – скороговоркой представила их Настя. – Ирина – моя подруга, Армандо работает в королевской службе безопасности.

– То-то я чувствую себя так безопасно! – делано рассмеялась Монахова, одновременно производя тщательное вертикальное сканирование Армандо. Тот вежливо улыбнулся:

– Делаем все, что в наших силах.

Но на этом улыбки закончились, Армандо повернулся к Насте и заговорил шепотом, подразумевавшим наличие поблизости неких неприятностей, то ли уже случившихся, то ли нетерпеливо переминающихся за дверью.

– Она – ваш официальный гость? – уточнил Армандо.

– Да, ты же видишь медальон у нее на шее.

– Два других ваших официальных гостя?

– М-м…

С гостями вышло странно. Протокол предусматривал, что со стороны невесты на церемонии могут присутствовать до пятидесяти гостей. Когда Настя об этом узнала, она покрутила пальцем у виска. Амбер посмотрела на нее и повторила жест:

– Ты хочешь показаться эксцентричной или хочешь показаться нелюдимой сиротой? Анастасия, это свадьба. Это радостное событие. Ты хочешь разделить эту радость с близкими тебе людьми. То есть я хочу сказать, что если бы ты была нормальным человеком, ты бы хотела разделить эту радость с близкими тебе людьми.

– Я не наберу пятьдесят близких мне людей. Я и десяток-то не наберу, – призналась Настя.

– Понятие «близкий» весьма относительно, – пустилась в разъяснения Амбер. – Из двухсот гостей со стороны Дениса сам он вряд ли знает даже половину. Дальние родственники, постоянно проживающие на других континентах, дипломаты со своими семьями, бизнесмены, религиозные деятели… Правильнее будет сказать, что это люди, близкие королю и мистеру Фишеру. Ну и ты, конечно же, понимаешь, что слово «люди» нужно взять в кавычки. Это будет пестрая компания, Настя. Ты со своей стороны…

– У меня нет знакомых дипломатов и религиозных деятелей. А радость этого события я разделю с Денисом. С королем Утером. И с тобой, Амбер, как бы жутко это ни звучало.

– Родители? Друзья? У тебя нет ни тех, ни других? Или ты собираешься сжечь мосты, оставить прошлое за бортом? Твое право, но будет лучше, если все-таки в этот день ты будешь не одна…

– Я буду не одна, – упрямо повторила Настя. – Я много кого знаю в Лионее.

Амбер вздохнула, и Настя поняла, что королевская дочь права и что мосты не следует поджигать, они развалятся сами собой, дай только срок. И что раз у нее есть возможность поделиться радостью, то наверняка есть люди, заждавшиеся этой внезапной радости.

Монахова согласилась сразу, как только услышала фразу «все расходы за наш счет». Потом Настя послала ей по электронной почте фотографии дворца, отеля «Оверлук», заготовленного для Ирки номера в «Оверлуке», и Монахова подтвердила свое согласие в буйном послании со множеством смайликов и восклицательных знаков.

Еще две девчонки, с которыми Настя дружила на первом курсе, отнеслись к приглашению подозрительно, как будто их пытались заманить в ловушку и продать в какой-нибудь ближневосточный гарем. Настина двоюродная сестра на письмо не ответила, несколько других кандидатур тоже отпали, и за месяц до свадьбы в списке гостей значилась одна лишь Монахова.

– Это уже большой прогресс, – сказала Амбер, взглянув на лист бумаги с единственным именем. – Ты нашла близкого человека. Монахова Ирина… Это ведь женщина, да?

– Учились вместе, – пояснила Настя.

– А, колледж, понятно, – улыбнулась Амбер. – Кто из нас не экспериментировал в колледже! Что же, пусть женщина по имени Ирина пакует чемоданы, а сорок девять вакантных мест… Скажем, что это твой свадебный подарок бюджету Лионеи, внеплановая экономия средств. Ты ведь училась на экономическом, да? Кто тебе больше нравился – Фридман, Кейнс, Леонтьев, Смит?

Настя хотела возмущенно ответить, что Леонтьев может нравиться только каким-нибудь пенсионеркам, но почуяла в вопросе подвох и многозначительно промолчала.

Слова про «сорок девять вакантных мест» долго вертелись У Насти в голове, к этой фразе как магнитом подтягивались другие числительные, а потом Настя выдвинула ящик стола и вытащила пластиковую коробку с компакт-диском, на котором маркером было выведено «Песни для плохого настроения». Диск был записан пару лет назад, надпись почти стерлась, и в этом состояла особая прелесть серебристой болванки с пятнадцатью песнями, которые помогли Насте пройти через плохое настроение, и через очень плохое настроение, и через вещи, которые вообще не подлежали классификации типа «плохое хорошее». Это был привет из времени, которое ушло, незаметно уплыло туманным утром, не оставив прощальной записки; не объяснив, что же было раньше и что будет теперь…

– Какой еще, на фиг, Тушкан? – изумленно переспросил голос Монаховой в телефонной трубке. Настя напомнила.

– Ладно, – сказала Монахова. – Я попробую, хотя, по-моему, он вообще не выходит из своей каморки, сидит там целыми днями в обнимку с компьютером… Может, он вампир и боится дневного света? – хихикнула Монахова.

– Нет, он не вампир, – сказала Настя и подумала: «Приедешь в Лионею, я тебе покажу настоящего вампира. Или не покажу, поберегу твою нервную систему. Посмотрим».

Тушкан поначалу отказывался, но как-то неуверенно; Настя это почувствовала и дожала его посредством электронных писем и ночных звонков. Последний их разговор вышел довольно странным, впрочем, Тушкан оставался Тушканом, странным маленьким мальчиком, которому приятнее было общаться с компьютерами, чем с живыми людьми.

– То есть ты выходишь замуж за принца? – уточнил он.

– Ага.

– То есть ты теперь будешь принцессой?

– Типа того.

– Круто, – сказал Тушкан и некоторое время дышал в трубку. – А ты это…

– Что?

– Знаешь такую игру – «Корделиан-2»?

– Компьютерную игру? – уточнила Настя.

– Она есть и на других платформах, но… Да, компьютерная игра.

– Знаешь, мне как-то не до игр в последнее время, – сказала Настя. – Помню, у тебя я играла в какую-то из частей «Гарри Поттера» и еще во что-то про шпионов… Но никакого «Корделиана» я не помню. А что?

– Дворец в «Корделиане-2» очень похож на дворец в этой вашей Лионее. На фотографии, которые ты прислала. Я хочу посмотреть, как там внутри, похоже на игру или нет.

– То есть ты приедешь?

– Да. Принцесса… – В трубке раздались странные звуки, и Настя с запозданием сообразила, что это Тушкан посмеивается. – Пока, принцесса. Увидимся.

Третий официальный гость Анастасии Колесниковой оказался еще более странным персонажем, чем Тушкан. Дней за десять до свадьбы Насте позвонила Монахова, и ее голос был слегка встревоженным. Чуть-чуть. Как будто Монахова звонила, чтобы сообщить о пролетающих за окном слонах, причем ей было неудобно, что она лезет с такими глупостями, но ничего с этим поделать не может, потому что слоны и в самом деле летят, мерно помахивая ушами.

– Она узнала про твою свадьбу, и она решила, что тоже приглашена.

– Что?!

– Она уже всем раззвонила, что едет к тебе. Она собрала чемоданы, она купила подарки. Она считает тебя своей лучшей подругой.

– Но я-то ее почти не знаю! Мы с ней общались-то всего пару раз… Подожди, а как это она узнала про мою свадьбу? От кого это она узнала?

– Ну…

– Вот раз сама разболтала, сама и объясняй ей, что никто ее сюда не приглашал…

– Это будет жестоко. Она так ждет твоей свадьбы…

– Зря ждет, потому что…

– Настя, я не смогу ей это сказать. У меня язык не повернется.

– У тебя язык вращается во все стороны и со страшной силой, ты сама рассказывала, так что не надо мне ля-ля…

– Настя, у нее тут была депрессия. Какая-то личная трагедия, кто-то умер или что-то в этом роде… Она только стала приходить в себя, а ты…

– Что, я буду виновата? В том, что у тебя длинный язык, а она почему-то считает меня своей лучшей подругой?!

– Просто сделай доброе дело. Пусть ребенок порадуется. И еще, мне нужно будет хоть с кем-то общаться, у тебя наверняка будет дел по горло, а Тушкан, знаешь ли… Совсем не мой Уровень.

Это было десять дней назад, и теперь Армандо шпионским шепотом интересовался:

– Два других ваших официальных гостя?

– Один в «Оверлуке», сидит в своем номере и скорее всего играет в этого «Корделиана»… Второй… – Настя задумалась о том, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, и о том, что радости ребенка хороши, только если происходят на огороженной и охраняемой территории. – Второй…

– Она бегает по дворцу и фотографируется с гвардейцами, – подсказала Монахова. – Пока всех не перефотографирует, не успокоится.

– Ищет среди них мужчину своей мечты? – предположила Настя.

– Нет, просто пока на карте памяти есть свободное место, она будет бегать и фотографировать все подряд.

– А, – внезапно подал голос Армандо. – Так вот это кто. Высокая худая блондинка в розовом. Громко разговаривает и громко смеется. Все фотографирует.

– Это наша Оленька, – созналась Монахова.

– Ваш официальный гость? – уточнил Армандо у Насти. Она скорбно кивнула. – Я попрошу ваших официальных гостей вернуться в свои номера и подождать там вплоть до особых распоряжений.

– Что-то случилось? – Монахова изобразила обеспокоенность и желание срочно прижаться к надежному мужскому плечу.

– Ничего особенного, – сказала Настя с беспечной улыбкой. – Много шума из ничего. Не могут найти Дениса, вот и придумывают разные глупости…

– Не могут найти… То есть твой муж потерялся, – сделала вывод Монахова. – И ты считаешь, что в этом нет ничего особенного. Ясно. Молчу. Иду к себе в номер.

– Леди, – Армандо элегантно взял Монахову под руку, и та зарделась от счастья. – Если вдруг на выходе из дворца к вам обратятся люди с телевидения…

– Ротик на замочек, – прошептала Монахова, а потом как-то уж совсем неприлично рассмеялась.

– А если вдруг в «Оверлуке» ты встретишь Тушкана, пусть принесет сюда мой ноутбук, – крикнула Настя вслед Монаховой. – А то я здесь со скуки совсем одичаю!

Потом она повернулась к Армандо:

– Так что же у нас тут случилось? Все еще никак не можем найти моего дорогого мужа?

– Не можем, – согласился Армандо.

– Тогда я пойду к себе и поищу его под кроватью, ладно?

– Вообще-то вас ждет мистер Смайли. Он ждет вас в Северном крыле, принцесса Анастасия.

– Зачем он там меня ждет?

– Чтобы вы посмотрели на тело. На мертвое тело.