Глава 26

Забрав Сусанну на трамвайной остановке, Хельга сказала, что не хочет умирать в одиночестве. Еще она сказала, что в эти минуты ей полагалось быть со своим отцом в его загородном доме. Но теперь ее миссия выполнена, и она подошла к концу. К своему концу и концу истории «девчонок из выгребной ямы». Она станет последней, принявшей сверхдозу «Персефоны» – наркотика смерти и возрождения. Она снова встретится с Черной Луной, Ведьминой Головой, Туманностью, Яблоком П и Балериной. Но не здесь, а где-то в другом месте.

На глазах Сусанны выступили слезы.

– Нет, ты не должна умирать. Возможно, ты спасла этих девочек-подростков от ужаса и страданий, которые причинил бы им твой отец и остальные нацистские убийцы. Полиция понимает, что без твоей помощи они никогда не узнали бы, что на самом деле произошло с другими молодыми женщинами, которых убивали в Лейпциге в течение стольких лет.

Лицо Хельги покрывала мертвенная бледность, когда она отвечала Сусанне.

– Я тоже превратилась в убийцу, как Лесси. Помнишь чат? Мы обе слишком долго молчали, онемев от страха перед людьми-монстрами, какими были ее мучитель и мой отец. Инспектор Клаус Бауман погиб по моей вине. Я не знаю, что случилось с кладбищенским гидом, которого подозревала вся страна. И я одна буду в ответе за то, что может произойти с этими девочками. Я знала, что этой ночью отец и его друзья собирались их убить, потому что он сам вчера сказал мне об этом. Он хотел, чтобы я поехала с ним в загородный дом и прошла обряд инициализации, который проходят те, кто вступает в тайное общество «Стражи смерти». Потом они обвинили бы во всех преступлениях Густава Ластоона, а я в скором будущем заняла бы за их шестиугольным столом место, которое сейчас занимала Урсула. Тайное общество всегда возглавляла женщина, и мне предстояло стать будущим великим магистром. Я сказала отцу, что пока не чувствую себя готовой стать одной из них, но правда в том, что я собиралась предать их с того самого дня, когда узнала об ужасах, которые они творили. Я даже оставила на нарисованных саркофагах несколько волос своего отца и кусочек ногтя Урсулы, который я сама у нее отрезала, предложив сделать ей маникюр, чтобы полиция нашла их и обвинила в смерти «девчонок из выгребной ямы». Но все пошло не так, как я задумала. Они никогда не простят мне того, что я выдала их врагам, и будут искать меня, пока не найдут и не убьют так же зверски, как других своих жертв. Пока этого не произошло, я хочу отказаться от жизни, как сделали другие «девчонки из выгребной ямы». Я обещала им сделать это, когда выполню свою миссию. И так же как они, я хочу умереть легко, и чтобы рядом кто-нибудь был. Кто-то такой, как ты.

– Я не стану помогать тебе совершить самоубийство… Ты не можешь просить меня о таких страшных вещах.

Ладонь Хельги легла на ее руку.

– Тебе надо будет только положить мне на губы две таблетки, которые я тебе дам, и побыть со мной, пока я не усну. Потом ты сможешь вернуться в Лейпциг на моей машине и оставить ее у дома моего отца. Она взята напрокат на мое имя, и, если ты наденешь перчатки – я их тебе оставлю, – никто не найдет твоих отпечатков.

Через несколько минут после того, как они приехали к памятнику Битве народов, Хельга встала перед фасадом башни, окутанной пеленой тумана. Потом сделала от центра несколько шагов влево, оставив справа воображаемое пространство, где в то утро лежали пять «девчонок из выгребной ямы», скинула длинное черное пальто и расстелила его на каменной площадке. Надев фуражку «стража смерти», она заняла свое место, как была, в форме курсанта СС и армейских сапогах.

Сусанна молча стояла рядом с ней. Хельга взяла двумя руками дагу и положила ее себе на грудь. Потом Сусанна положила ей на губы две таблетки, которые Хельга дала ей в машине. Хельга открыла рот и, когда они упали внутрь, переместила их под язык.

В глазах Сусанны застыло выражение нежности и ужаса.

– Ты уверена?

– Да.

– Нервничаешь?

– Немного.

– Но это ужасно.

– Знаю.

– Я боюсь, что ты будешь страдать.

– Мне будет хорошо.

– Тогда закрой глаза – и прощай.

Глава 27

Маргарит Клодель еще не закончила писать свой доклад для Европола, когда ее мобильный телефон, лежавший на столе в кабинете, начал вибрировать. На экране высветилось имя Мирты Хогг. Приняв звонок, она услышала голос инспектора еще до того, как поздоровалась с ней.

– Сегодня утром Хельга фон Майер была найдена мертвой при обстоятельствах, сходных со смертью девушек-самоубийц.

– На том же месте?

– Да, перед башней монумента. Только лежала она не на нарисованном саркофаге и не в черном кружевном белье. Она была одета в форму СС, как другие «стражи смерти», и лежала на длинном черном пальто. Ее руки, сложенные на груди, сжимали дагу с символом тайного нацистского общества.

– Ты можешь прислать мне фотографию трупа и места преступления?

Голос аналитика Европола звучал глухо и тихо, и Мирте Хогг казалось, что их разделяет бесконечность.

– Я только что отправила тебе имейл с фотографиями, которые сделали криминалисты после того, как в восемь часов утра один из привратников монумента обнаружил ее тело.

Маргарит Клодель повернулась к своему портативному компьютеру, открыла почтовый ящик и в списке входящих писем увидела имейл от Мирты Хогг.

– Я нашла его, – сказала она, – открываю.

– На ее теле не обнаружено никаких признаков насилия. Похоже, эта девушка тоже покончила с собой, – предположила Мирта Хогг.

Маргарит Клодель вывела на экран изображение трупа Хельги, а потом сравнила место перед фасадом башни, где обнаружили ее тело, с фотографиями, сделанными на месте самоубийства пяти девушек. Взяв шариковую ручку, она провела на белом листе бумаги прямые вертикальные линии. Симметрия получилась идеальной. Для нее лейпцигское дело было закрыто.