Часть третья. Саркофаг

Глава 1

Дождь продолжал идти, и Урсула предложила им переночевать у нее, но Хельга предпочла ехать дальше, чтобы добраться до Берлина этой ночью.

Они въехали в город с южной стороны, оставили машину на общественной парковке на Ораниенбургерштрассе и пешком, под зонтами, прогулялись до какого-то клуба, находившегося в подвале.

Хельга велела Сусанне ждать ее перед большой настенной картиной в землистых тонах с какими-то фигурами, едва намеченными тонкими линиями, напоминавшими доисторические пещерные рисунки. Вокруг в тусклом свете под звуки музыки в стиле андеграунд толпились люди. Сусанна была поражена. До сих пор она не видела ничего похожего, и ей вдруг захотелось провести всю жизнь, переезжая с места на место, работая, где придется, или даже попрошайничая, если это потребуется. Наконец-то она чувствовала себя свободной.

Через несколько минут голос Хельги прервал ее мечтания.

– Пошли, я уже раздобыла все, что нужно.

На улице они снова открыли зонты, и Сусанна наклонилась к уху Хельги:

– Ты купила наркотик?

– Взяла «кристалл» у одного надежного типа. Не какое-нибудь дерьмо. Ты пробовала метамфетамин?

– Нет, я ни разу не пробовала наркотики.

– Сегодня у тебя будет возможность это сделать. Спать в Берлине – это потеря времени.

В машине Хельга попросила Сусанну свернуть трубочку из банкноты в десять евро, а сама приготовила на кредитной карте две дозы метамфетамина.

– Тебе просто надо сделать то же, что делаю я, – сказала Хельга, быстро и глубоко втянув носом кристаллический порошок.

Потом она передала свернутую банкноту Сусанне и положила карту к себе на ладонь. Сусанна зажала одну ноздрю, поднесла лицо к руке Хельги и через свернутую банкноту с силой вдохнула порошок. Белый лед ударил в нос, как кончик раскаленного кинжала. Не прошло и нескольких секунд, как Сусанне захотелось, чтобы ночь в Берлине никогда не кончалась.

– Я устрою тебе такой праздник, который ты никогда не забудешь, – сказала Хельга, включив мотор своего спорткара. Надавив на газ, она с ревом выехала с парковки.

Рядом с вокзалом Осбанхоф находился «Берлин-панорама-бар» – бывшая ТЭЦ советского периода, переоборудованная в клуб, размещенный на нескольких этажах, где располагались многочисленные танцевальные залы с разной музыкой. Фасад подсвечивался синими, красными, желтыми и зелеными огнями, у входа стояли длинные очереди желающих попасть внутрь.

Взяв Сусанну за руку, Хельга прошла мимо стоявших в очереди людей, поздоровалась с портье с татуированным лицом и золотыми зубами, и они без проблем вошли в этот священный храм городского безумия.

Несколько часов они не переставая танцевали техно в огромном зале с бетонными стенами, психоделическими огнями, лучами лазера и звуком, способным пробить барабанные перепонки. Сусанна пребывала в эйфории. Пот катился с нее градом. Она больше не была собой. Она стала другой. Ее тело извивалось и вибрировало в повторяющемся ритме музыки, который отдавался эхом в ее душе, лишая воздуха.

– Танцуй, танцуй, танцуй! – кричала ей Хельга, но Сусанна ее не слышала.

Перед рассветом они поднялись на третий этаж, съели гамбургеры в «Панорама-баре» и вернулись к входной двери. У входа до сих пор стояла очередь.

По узкой металлической лестнице они спустились вниз и вошли в какой-то совсем особенный зал. Их сразу же окутала темная атмосфера непристойности.

Хельга посмотрела Сусанне в глаза.

– Спокойно. С тобой ничего не случится, если ты сама не захочешь, – сказала она.

Прямо перед ними какая-то девушка занималась сексом с двумя мужчинами, которые в то же время целовались друг с другом. Мускулистый мужик сосал груди немолодой женщины. Две девушки мастурбировали одна другую на диване. Сусанна подумала, что это галлюцинации, вызванные метамфетамином. Мимо проходили красивые и абсолютно голые женщины. Глядя на них, женщины делали языком неприличные, провоцирующие жесты или, усевшись на место, нетерпеливо раздвигали ноги, демонстрируя свою депиллированную промежность.

Хельга нашла уединенный уголок, погруженный во мрак. Глаза Сусанны почти ничего не видели. Почувствовав, как зубы Хельги слегка прикусили ее губы, она закрыла глаза и отдалась безотчетной жажде наслаждения. Время остановилось.

Она не знала, как это произошло, но, когда снова открыла глаза, рядом с ними оказалась Урсула и они целовались уже втроем.

Глава 2

По субботам семья Ингрид собиралась в доме ее родителей, чтобы вместе пообедать. Но все бывали в сборе далеко не всегда. Чаще всего по причинам, связанным с работой, отсутствовал Клаус, иногда Стефан, младший брат Ингрид, уезжал на выходные во Франкфурт, чтобы повидать своего двухлетнего сынишку. Стефан был разведен и сидел без работы после закрытия металлургического завода, где раньше работал. Уже несколько месяцев назад он вернулся жить к родителям. Однако в эти выходные Стефан был дома. Он сидел за столом в кухне, пока его мать готовила обед, и Карла помогала ему разобраться с новым мобильным телефоном.

Ингрид чувствовала бы себя счастливой, если бы не тоскливое беспокойство, мучившее ее с прошлой ночи. Ей нужно было поговорить с Клаусом наедине.

Взяв по кружке пива, они вышли из кухни и устроились в саду на крыльце, защищенном от холодного ветра стеклянным навесом. Крыши соседних домов окутал туман, превративший небо в огромную серую пластину, которую, казалось, можно потрогать руками.

– Мне надо с тобой поговорить, прежде чем мы вернемся в дом, – сказала Ингрид, кутаясь в длинную шерстяную кофту.

– Что случилось?

Клаус почувствовал, как сердце в груди подпрыгнуло вверх. Он не знал, о чем пойдет речь, но его встревожило выражение лица жены. Интуиция подсказывала, что ему предстоит услышать что-то малоприятное.

– Это Карла. Сегодня утром я нашла на балконе у нее в комнате трубку для травки.

– И это все?! – воскликнул Клаус. – Я думал, случилось что-то действительно страшное, – добавил он.

– По-твоему, это не вызывает тревогу? – тихо пробормотала Ингрид, чтобы ее не услышала дочь. Она бросила взгляд на кухню сквозь оконное стекло и увидела, что Карла пристально наблюдает за ними. Наверняка догадалась, что родители говорят о ней.

– Я просто хочу сказать, что тебе не стоит так беспокоиться о Карле. Почти все девочки ее возраста пробуют эти вещи. Мы тоже это делали.

– Ради бога, ей всего четырнадцать лет!

– Сегодня вечером я с ней поговорю, годится?

Ингрид откинула волосы назад.

– Ты должен уделять ей больше внимания, Клаус. Проверь, что она делает в Интернете, куда и с кем ходит гулять, с кем разговаривает по мобильному…

– Ты хочешь, чтобы я шпионил за своей дочерью?

– Я очень боюсь, как бы чего не случилось, а потом окажется, что мы не сделали все необходимое, чтобы этого избежать. Вспомни о тех несчастных девушках. Ты представляешь, какими виноватыми чувствуют себя их родители?

– Возможно, это даже не травка, – вместо ответа произнес Клаус. Ему было слишком страшно думать об этом. – Сейчас многие курят просто измельченный табак или сами скручивают сигареты и пользуются картонными мундштуками. Такая теперь мода, – объяснил он.

Клаус поднялся и подал руку Ингрид, чтобы помочь ей встать с садового кресла из белого пластика. Потом обнял ее.

– Ладно, пойдем внутрь. У твоей матери уже все готово.

Экран мобильника Клауса мигнул, сигнализируя о входящем сообщении. От Маргарит Клодель.

– Что-то случилось? – спросила Ингрид, вспомнив день, когда узнала об измене мужа.

– Европол установил личность пятой девушки.

Домой они вернулись до темноты. Карла ушла со своими подружками. Ингрид, казалось, немного успокоилась, и Клаус, устроившись на диване, включил телевизор и стал смотреть футбол. Матч оказался не особенно увлекательным.

Сидя у телевизора, Клаус ждал, когда вернется дочь и он сможет поговорить с ней. Но время шло, а Карла все не приходила. В эту ночь она так и не вернулась домой.